— Сукин сын! — крикнул ему вслед Джума. — Неужели тебе так трудно понять, что на улице уже другое столетие? — Джума повернулся к Флетчу. — По крайней мере, другая половина столетия, — он отбросил палку.
— Мне хотелось узнать, сколько бы он так простоял.
Джума махнул рукой.
— До конца жизни. Так бы и умер.
— Но почему?
— Кто знает? Кому это важно? Некоторые из этих людей живут в другом мире. Они знают о радио, телефоне. Тяжело с ними. В таком возрасте…
— Спасибо за воду.
Джума подхватил пустую бутылку.
— Карр сказал, что зайдет попозже, принесет ленч, — Джума двинулся к реке. — Продолжай в том же духе. Ешь в полдень. Пользы от дневной еды никакой, только лишняя усталость да пот. Вы, европейцы, обожаете есть и срать, есть и срать, чтобы потом болеть.
Юноша с копьем больше не вернулся, Флетч, во всяком случае, его не увидел.
Флетч проголодался до того, как появился Карр. Они сели по-турецки посреди очищенной Флетчем полянки. Съели сандвичи с рыбой, запивая их третьей бутылкой воды.
Пил Флетч много, мочился — мало.
— Я подумал, что работа в одиночку придется вам по душе, — заметил Карр.
— Работалось мне в охотку, — признал Флетч и рассказал Карру о юноше, который все утро молча наблюдал за ним, пока пришедший Джума не прогнал его.
— Похоже, масаи. Моран. Воин. Теперь им не разрешают носить щиты.
— А почему он был с копьем?
— Из-за змей.
— Это разумно. Может, мне тоже ходить с копьем?
— Обычно масаи не забираются так далеко на юг. Но что мы знаем о них. Они же кочевники. Идут туда, где есть пастбища.
— А из какого племени Джума?
— Он почти наверняка кикуйю. В Восточной Африке более сорока племен.
— Неужели столько десятилетий они держались обособленно, не смешиваясь, так что и теперь вы можете отличить одно от другого?
— Именно так. В настоящее время политическая борьба в Африке практически не связана с идеологией. Восток против Запада, социализм против свободного предпринимательства, коммунизм против капитализма. Ничего этого в Африке нет. Идет борьба за власть между племенами. Вернетесь в Америку, расскажите об этом вашим политикам в Вашингтоне.
— Я напишу им письмо.
— Неподалеку живет племя, которое отрицает свое существование. Никто, кроме истинных его представителей, не знает, как оно называется. Если вы встретите такого человека, он скажет вам, что принадлежит к другому племени. А стоит доказать ему, что он лжет, не смутившись, заявит, что относится к третьему племени. Какое-то тайное племя. Маскируется под другие племена. Кажется, его настоящее имя вата.
— Понятно, — улыбнулся Флетч. — Племя вата. Все ясно.
— Вы мне не верите?
— Джума все утро работал с вами?
— Да.
— Вы ему платите?
— А вам я плачу?
— Нет.
Карр улыбнулся.
— Вы отрабатываете стоимость противомоскитного полога, который ночью порвали с Барбарой.
Флетч почесал локоть.
— Так вам об этом известно.
— Утром Раффлз сказал Шейле, что кому-то придется зашивать полог.
— Извините, что так вышло.
— Есть особые способы делать то, что вы делали, под противомоскитным пологом. Вы научитесь.
— Так почему Джума работает, если вы ему не платите?
— Не знаю. Я не просил его лететь с нами. Я не просил его работать. Наверное, ему нравится наша компания.
— Другим вы платите?
— Естественно.
— Почему Джума полетел с нами?
— Возможно, он полюбил вас.
— Полюбил кого?
— Вас. Барбару. Он к вам неравнодушен. Ему хочется знать о вас как можно больше. Он пристально наблюдает за вами. Как вы ходите, говорите, общаетесь друг с другом и остальными, что и когда едите, как одеваетесь, какие у вас тела, как вы ими пользуетесь, как устроены ваши мозги.
— Мне тоже хотелось бы многое узнать о Джуме.
— Подобные чувства вызывает у местного населения далеко не всякий белый. Надо дорожить такими отношениями. Вы ему любопытны, но воспринимает он вас без критики. Вы понимаете?
— Как-то вечером, на тротуаре у «Норфолка», он обронил фразу, которая поставила в тупик и Барбару и меня. Сказал, что не может решить, кто его друзья, а кто — нет. Что принять такое решение очень трудно.
— Нельзя же все сказанное принимать на веру.
— Однако он очень быстро вынес решение относительно юноши с копьем, что стоял в джунглях. Мгновенно сгреб землю и начал швырять в него. Обозвал его последними словами.
— Почему нет? Современный молодой человек вроде Джумы терпеть не может людей, особенно его возраста, которые продолжают держаться за племенной уклад. По их мнению, воин с копьем — не лучший символ Африки.
— И с Шейлой он разобрался без задержки.
— Да, — кивнул Карр. — Это наследственное. Здесь не любят выходцев из Индии.
— Почему?
— В Африке, да и большинстве стран третьего мира, большинство магазинов принадлежит индийцам. Они ведут всю торговлю. А потому местные жители полагают, что индийцы захапали непропорционально большую долю товаров и денег.
— То есть им кажется, что индийцы их эксплуатируют?
— Разве мы все не испытываем те же чувства к владельцу магазина? За любой товар мы даем ему больше денег, чем он заплатил сам, и нам это известно. А потом на свои прибыли владелец магазина строит дом, который мы позволить себе не можем. Но дело в том, что индийцев можно встретить как среди бедняков, так и среди богачей. Шейла родилась в Кении. Когда я ее встретил, она работала в бюро проката автомобилей.
— Однако Джума не желает видеть в ней ни кенийку, ни женщину, ни личность.
Карр пожал плечами.
— Расовые предрассудки. Вы удивлены, что столкнулись с ними в Африке?
Флетч отправил в рот последний кусочек сандвича.
— Карр, вчера я заходил в тюрьму.
— Правда? — брови Карра взлетели вверх.
— Хотел повидаться с отцом.
— Вас впустили?
— Впустили бы. Но отец передал, что его здесь нет.
— Оригинально.
— Согласен с вами.
— Старине Флетчу не изменяет чувство юмора.
— По крайней мере, с одним мне все ясно.
— С чем же?
— Уолтер Флетч действительно существует.
— А вы в этом сомневались?
Флетч моргнул, в глаз попала песчинка..
— Барбара уже начала думать, что мой отец — вы.
Карр рассмеялся.
— Я польщен.
— Мы прилетели на встречу с моим отцом, а нашли вас.
Карр сложил бумагу из-под сандвичей.
— Я вижу, вырубку вы заканчиваете, так что можно привозить бур.
— Итак, теперь я знаю наверняка, что Уолтер Флетчер жив. И впервые мне доподлинно известно, где он находится в настоящее время.
Глава 30
— Hapana kitu.
Барбара и Карр, присев на корточки, наблюдали за породой, выдаваемой на-гора буром. Шеила стояла позади.
По четырем сторонам алюминиевого корпуса Джума, Флетч, Уинстон и Раффлз вертели штурвалы, загоняя бур все глубже в землю. Порода в основном была мягкая, так что им не приходилось напрягаться.
Карр разломал пальцами кусок сгнившего дерева, появившегося из-под земли.
— Ничего, — повторил он.
Прошло чуть больше часа после ухода Карра, когда на прорубленной Флетчем просеке заурчал джип. В кузове покоилась алюминиевая станина. Идущие в двенадцати метрах позади мужчины поддерживали свободный конец бура. Барбара, одетая в канга, сидела в джипе рядом с Карром.
Шейла шла пешком.
Процессия порушила блаженное одиночество, которым Флетч наслаждался в джунглях.
Станину сняли с джипа, установили, выровняли.
Бур ушел в землю до предела. Штурвалы более не крутились.
— Хорошо, — вздохнул Карр. — Начали подъем.
Вверх бур шел еще легче, чем вниз.
Они смотрели на породу, сыпавшуюся из бура.
— А нефть вы не находили? — спросил Флетч.
— Ни капли.
На вырубке Флетча они пробурили еще три шурфа. Флетч пытался шутить, но не встретил понимания. Римского города они не нашли, но Флетч остался доволен прошедшим днем.
— Hapana kitu, — подвел итог Карр. — Ничего. Возвращаемся в лагерь. Продолжим завтра.
Глава 31
— Эй, далеко не уплывайте. Оставайтесь там, где крокодилы к вам уже привыкли. Они не любят, когда кто-то залезает на территорию, которую они считают своей.
Флетч и Барбара плавали в реке голышом.
Джума, тоже голый, сидел на берегу и смотрел на них.
— Крокодилы? — Барбара встала на дно.
— Разве ты их не видела? — удивился Флетч.
— Крокодилы, которые едят людей?
— Едва ли они отдают предпочтение исключительно людям.
— Флетч, — прошептала Барбара. — Джума голый.
— Мы тоже.
— Что он хочет этим сказать? Что между нами нет ничего сексуального?
— Я его спрошу.
— Чертовы крокодилы, — Барбара поспешила к берегу. — Даже помыть волосы не успела.
Флетч вылез на берег и сел рядом с Джумой.
— Барбара хочет знать, действительно ли между нами нет ничего сексуального?
— Что она имеет в виду?
— Полагаю, она имеет в виду нас троих. Между тобой и ею.
— Барбара хочет от меня ребенка? Странно.
— Нет. Не хочет. Но мы все голые.
— Люди одеваются для того, чтобы выглядеть сексуально, не так ли?
— Люди много чего делают ради того, чтобы показать свою сексуальность.
— А для чего еще нужна одежда?
— Ты забываешь про карманы.
Джума тер ногу пальцами правой руки.
— Африканцы обходятся без карманов. Нам нечего в них класть, — красное пятно на пальцах не сходило. — Люди могут быть сексуальными друг к другу как в одежде, так и без нее.
— Совершенно справедливо.
Джума смотрел на отметину в нижней части живота Флетча.
— Значит, ты местами тоже черный.
— И синий.
— Никогда не видел ничего подобного. Неужели наш с Барбарой ребенок был бы такого цвета? Мне так не кажется.
— Мне тоже.
— Странное пятно.
— Чернокожие люди не белеют, когда их бьют.
— Кто тебя ударил? Неужели тебя ударили в Кении?
— Почему у тебя красные пальцы?
— Мираа.
— Что такое мираа?
— Ты не слышал о мираа? Это снадобье, которое мы жуем. От него поднимается настроение.
— Как от марихуаны?
— Что такое марихуана?
— Снадобье, от которого поднимается настроение.
— Оно все красит, и пальцы, и язык, и десны, — Джума открыл рот, демонстрируя Флетчу, какие у него красные язык и десны. — Наверное, и внутренности. Не стоит, похоже, часто употреблять его. Мираа дал мне один из мужчин, — Джума мотнул головой в сторону палатки-кухни. — Его можно купить в любом доме, над дверью которого висят банановые листья.
— Я начал читать книгу, которую ты мне дал. «Не плачь, дитя».
Джума фыркнул.
— Нгуги винит во всем белых.
— В том числе и за изобретение войны.
— Словно они боги, — Джума сзади обхватил рукой шею Флетча, чуть сжал пальцы. — Ты — бог, Флетч?
— Расскажи мне о моем отце.
— Нормальный человек, — Джума принялся оттирать красное пятно на руке. — Немного мутата.
— Что такое мутата?
— Сумасбродный.
— Доставляет много хлопот.
Джума рассмеялся.
— Однажды он въехал в Нарок на мотоцикле, медленно, очень медленно, таща за собой на веревке гиену.
— Он все еще ездит на мотоцикле?
— Какие-то люди, утверждал он, поспорили с ним прошлым вечером на то, что он не сможет заарканить гиену и притащить ее в Нарок до девяти утра следующего дня. Однако никто не вспомнил об этом споре. Никто не признался, что заключал такое пари.
— Глупость какая-то.
— Все нормально. Гиен здесь не любят.
В джунглях на другой стороне реки внезапно загомонили птицы.
— Джума, когда Карр взял меня с собой на озеро Туркана, он рассказал, что около Кооби Фора найден скелет слона, умершего там в стародавние времена.
— Естественно, это произошло очень давно, раз остался только скелет.
— Скелет индийского слона.
— Умершего в Восточной Африке?
— Он не мог переплыть Индийский океан.
Джума на мгновение задумался.
— Ты говоришь о женщине Карра?
— Ее зовут Шейла.
— Что ж, ее скелет должны найти в Индии.
— Она родилась в Кении. В Ламу.
— Все границы остались нам от колониализма. Ты об этом не думал? Их установили англичане, немцы, французы, но не племена.
— Мне нравится Шейла. Мне нравится Карр.
— Возможно, пока вы здесь, мне удастся свозить вас в Шимони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25