— Допустим! — Генерал, судя по всему, догадался, что интересующий собеседника человек имеет непосредственное отношение к предстоящей сделке. И что будет возможность побеседовать с ним до предполагаемого обмена на Виноградова. Однако, будучи опытным профессионалом, он прекрасно понимал, что «заказчик» ничем не рискует — даже если выпотрошить немца до донышка, использовать информацию не получится. Что с ней делать дальше, знает только Френкель… Недаром современные правоохранительные и криминальные системы построены так, что предательство одного, даже самого важного, человека всерьез повредить им не может. — Сколько у меня времени?
— Ч ем раньше, тем лучше! Вы ведь хотите снова увидеть своего бравого майора? Не дай Бог, если он попадет в руки Интерпола или еще кого похуже…
— А если я не смогу вам помочь?
— Нам! — уточнил «одинокий волк» Василий. — Нам помочь, обоим… Не говоря уже о сидящем рядом со мной Владимире Александровиче.
— Бросьте, — хмыкнул Генерал. — Вы же не станете ликвидировать своего приятеля?
— Не стану. Я просто отпущу его на все четыре стороны. И не пройдет получаса, как товарища майора без документов и с подозрением в соучастии в неприглядных делах арестует первый же попавшийся на улице полицейский.
— Почему без документов? Дайте мне его! — забывшись, скомандовал человек на другом конце телефонной линии.
— Да пожалуйста, — не стал перечить ухмыльнувшийся Френкель и передал трубку Владимиру Александровичу. — Сейчас, ваше благородие…
Пришлось коротко изложить старику последовательность событий.
— Ты сам-то как? — с неожиданной заботой в голосе поинтересовался Генерал.
— Ну не лучшим образом, однако терпимо, — пожал плечами Виноградов. Он предоставил воображению собеседника создавать картину пережитых майором испытаний, среди которых жестокий похмельный синдром занимал отнюдь не последнее место…
…Первым делом Владимиру Александровичу сделали новые документы. Теперь он был гражданином Мексики по имени Хусто Мартинес.
— Интересно! Я был там. Пролетом… — Майор вспомнил прошлогоднее пересечение южной границы Соединенных Штатов и поежился.
— Это вовсе и не обязательно. Ну-ка, сравни… — продемонстрировал приятелю свой паспорт Френкель. Судя по гербам и печатям, они опять оказались «соотечественниками». Очень удобно — как уже знал Виноградов, для мексиканцев существовал безвизовый режим пребывания в Испании, Франции и ряде других государств.
— То же самое?
— Ничего подобного! У тебя «липа», а у мой — абсолютно подлинный.
— Подлинный? — удивился майор. — В каком смысле?
И тут он с удивлением услышал историю о том, что стать гражданином страны кактусов и текилы можно почти законно и с минимальными затратами. Следовало только приехать в какой-нибудь крохотный, забытый Господом городок подальше от столицы и заплатить главе местной администрации символическую сумму. Затем, получив на руки выписку из соответствующей толстой книги о том, что вы родились именно в этом месте от родителей-мексиканцев, решать вопрос с организацией вроде наших военкоматов. Это тоже стоит сущие копейки, а тем, кому больше сорока одного года, и женщинам подобная процедура вообще не нужна.
Теперь самое время подавать заявление в МИД на оформление загранпаспорта. И если не хочется долго ждать — вручите кому следует из чиновников конвертик за хлопоты.
Нет проблем! Вы уже ездите по планете с подлинным, прошедшим через все компьютеры документом.
Все удовольствие — примерно две тысячи баксов…
Френкель протянул обратно виноградовский «липовый» паспорт:
— В случае чего сойдет, но лучше все-таки по улицам не шляться и перед носом у патрулей им не трясти.
— Да, пожалуй! — согласился Виноградов, приготовив себя к полной опасностей и приключений жизни иностранца-нелегала.
Но следующий разговор с Россией состоялся даже раньше, чем они ожидали, — звонок поставленного на подзарядку мобильника застал их в одном из портовых районов Бильбао.
— Алле? Кто это?
— А кто нужен?
Собеседники узнали друг друга по голосу и обошлись без формальностей. Генерал сообщил, что «товар для обмена» уже у его людей и сделку совершить можно будет в ближайшую среду.
— А где? — покосился на Виноградова «тюремщик». За эти дни они настолько привыкли друг к другу, что иногда обходились вообще без слов.
Генерал назвал небольшую страну в Северной Европе и под запись продиктовал необходимые ориентиры и номер задействованной машины.
— Когда?
Собеседник ответил. Потом поинтересовался:
— Мой человек в порядке?
— Пока — да. Но проблема еще доставить его туда, куда вы сказали. Все-таки две границы…
— Помочь?
— Справимся.
— Только без лишних… телодвижений. Ладно?
— Обижаете! Мы же приличные люди. Кстати, а как наш «товар»? Не повредили при транспортировке?
— Он сначала не очень хотел ехать. Пришлось уговаривать… Но сейчас все в порядке.
— Тогда до встречи!
— Всего доброго.
Так вот и вышло, что во вторник вечером Виноградов уже шагал вслед за Френкелем и его людьми вдоль трассы по притихшему скандинавскому лесу. До прибытия рефрижератора оставалось не менее трех часов…
…Владимир Александрович как-то незаметно успел озябнуть. Не то чтобы от платной стоянки до его дома было далеко, но после теплого уютного салона идти под моросящим питерским дождиком удовольствия мало.
Хорошо, что на этот раз все позади! И обмен его на злополучного немца, и засада, и взрыв на трассе. Хорошо, что под руку подвернулся Сурен с деньгами — а то вообще бы пришлось неизвестно каким образом выпутываться.
А так — попарился в искусственных тропиках, вышел на повторную связь с Генералом. И через некоторое время на Рыночной площади успевшей поднадоесть скандинавской столицы уже орошал его седой хохолок слезами радостного возвращения.
Сказалось нервное перенапряжение.
Виноградов не очень отчетливо помнил свой первый доклад, дорогу к российской границе, таможенные формальности… И наспех, чуть ли не на самой лестничной площадке перед квартирой, сунутый предусмотрительным стариком пакет.
Огромный пакет — с сувенирами для жены и детей.

* * *
Опоздание больше чем на три минуты считается неприличным.
Со стороны ничего заметно не было, но те, кто хорошо и долго знал Генерала, решили бы, что старик очень нервничает. Что же поделаешь — возраст! Впрочем, хорошо знавшие его долго не жили…
Служебная серая «Волга» с номерами одного из управлений пароходства выкатилась на причал Второго района Морского торгового порта.
— Это здесь. Вон, стоит!
— Тормози.
Туман… Где-то впереди скрежещет металлом огромный, раскорячившийся на рельсах башенный кран. Надрываются сытые чайки. То и дело выскакивают на асфальтовый пятачок угрожающе обнажившие матовые лезвия клыков автопогрузчики: выхватывают что-то из нескончаемого штабеля разноцветных поддонов и исчезают с добычей в распахнутом чреве кирпичного склада.
Протяжный, тоскливый гудок покидающего рейд теплохода режет душу и выворачивает ее наизнанку.
Закрывая и без того скудную панораму гавани, прямо напротив чернел помятый и обшарпанный борт уже начавшего опорожнять трюма сухогруза. Название этой посудины на русский язык не переводилось, но где-то вверху лениво полоскался на ветерке флаг некоего малоизвестного исламского государства, никогда не имевшего выходов к морю.
— Не забудь про контрольное время.
— Есть! — Водитель-охранник, облаченный по этому поводу для конспирации в красивую морскую форму с эмблемами «Инфлота», кивнул и остался за рулем — свои действия при возникновении нештатной ситуации он представлял…
Старик энергично отжал ручку двери и выбрался из автомобиля. Подошел к борту:
— Здравствуйте!
— Здравия желаю.
Аккуратный, откормленный солдат-пограничник второго года службы без интереса оглядел подошедшего:
— Документы, пожалуйста.
— Да-да, минуточку! — зашарил по карманам визитер. Седенький, худощавый, в плаще времен московской Олимпиады и с кожаной папкой в руках… Очередной мелкий чиновник из портовой конторы или морского агентства. — Вот!
— Заранее надо готовить.
— Извините.
— Ведь не первый же, наверное, год работаете! — наставительно сдвинул брови солдат. Взял потрепанное удостоверение и пропуск-вкладыш на иностранные суда. Сверился с фотографией. — Проходите!
Документы исчезли в специальном ящичке перед трапом, а посетитель поднялся наверх — туда, где начиналась юрисдикция другого государства. Строго говоря, это была уже не Россия…
Собственно, на данной норме международного права и строился расчет. Прокуратурой Российской Федерации уже давным-давно было выписано постановление на арест всех видных лидеров вооруженных сепаратистов — в том числе и того, который любил называться Посланником.
Поэтому, получив приглашение Генерала прибыть на встречу, он так и не решился ступить на вражескую территорию — слишком был умен и осторожен. Видная фигура в руководстве мятежников, Посланник и жив-то оставался до сих пор только потому, что не верил даже собственным детям — а уж что говорить о нынешних партнерах! Даже если и не «подставят» под случайную милицейскую облаву, то запросто могут организовать что-нибудь вроде несчастного случая.
Аллах Всемогущий, как и христианский Бог, оберегает предусмотрительных… Здесь, на борту иностранного судна, российским правоохранительным органам было его не достать. Теоретически.
Посланник понимал, что это лишь иллюзия относительной безопасности от спецслужб — такая же призрачная, как на улицах тихой Женевы или в тропических джунглях.
А на берег он и не собирался! Так и сидел в тесноватой каюте второго штурмана, разглядывая через иллюминатор знаменитое золото питерских куполов и шпилей — впрочем, с его борта видно было в основном единообразные трубы и причальную стенку судоремонтного завода.
…В тот момент, когда старик решительно взялся за леера крутого металлического трапа, Посланник занимал себя чтением. Внимание на русском тексте концентрировалось плохо — и вовсе не из-за проблемы с переводом, языком он владел прекрасно, значительно лучше многих москвичей и сибиряков. Просто — тревожное ожидание опасности: время встречи, назначенной Генералом, приблизилось, и теперь в любой момент надо было быть готовым.
Неразлучный здоровяк-телохранитель настаивал, чтобы на время стоянки у берегов России его подопечный максимум времени проводил в одном из трех специально оборудованных тайников, но с точки зрения горца это было бы слишком унизительно. Поэтому Посланник ограничился тем, что перебрался из единственной пассажирской каюты, в которой прожил весь рейс и которую можно было считать засвеченной, в расположенное на другом конце судна обиталище вахтенного помощника капитана.
В принципе, спрятаться он успеет — о малейшей опасности предупредят расставленные повсюду «матросы», а остальное в руках Всевышнего и Милосердного…
Человек, называвший себя Посланником, покосился на темные лампочки тревожной сигнализации и снова раскрыл книгу:
«…Вот так, может, за папиросу и кружку пива Максим отдал душу. Впрочем, бывает, что и очень умные люди отдают ее: ради красного словца.
Ну конечно, дьявола так не устраивает, получается, что и сделки никакой не было. Ведь зло и потеря души — когда дьявол может действовать через человека. Понятно? Сам факт договора ерунда, главное — дела, совершенные человеком вследствие этого договора, понял? Дьявол готов и без договора помогать, лишь бы помогать…»
— Ерунда! — Мужчина перевернул глянцевый томик и в очередной раз посмотрел на обложку: в качестве автора значился некто Владимир Шинкарев. Что-то смутно знакомое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50