— Хочу заказать вам костюм.
— Двойку, тройку?..
— Двойку. Милицейскую.
— Парадную форму?
— Нет. Полевую. Я тут по пьяни свою потерял. Если начальство узнает — голову снимет...
— Мы не можем принимать заказы на пошив формы.
— Ну в виде исключения? Для меня. Я заплачу как за тройку. Как за две тройки!..
— Ну если в виде исключения... Без квитанции... Так сказать, частным порядком...
— Конечно, без квитанции. Любым порядком. Иначе мне все — конец! Труба!
— Материал, фурнитура ваши? Или наши?
— Ваши. Мои — только деньги.
— С милицейской фурнитурой не просто.
— Плачу втрое. Плачу сколько надо!
— Срок исполнения заказа?
— Два дня.
— Как два?!
— Тут такое дело... через два дня у нас строевой смотр. Ну не могу же я туда явиться в пижаме.
— Но два дня это...
— За срочность я заплачу. Ну что, договорились?
— Ну если вы настаиваете...
— Настаиваю. Изо всех сил настаиваю!
— Тогда прошу-с к зеркалу... Форма была готова через два дня.
— Ну как?
— Хороша. Вот только...
— Что? Где-то жмет?
— Нет. Новая она. Слишком новая. Моя полгода ношенная была. Если начальство заметит... Нельзя ли ее состарить? Немножко ткань подтереть, помять. И вот чтобы пуговицы не так прочно...
— Ну знаете! Мы умеем делать из старой одежды новую. Но так чтобы из новой — старую...
— Я вас очень прошу! Вы такой специалист. А у меня такое начальство...
Форма была измята, истерта, заштопана и предоставлена в лучшем виде клиенту.
Дело осталось за малым. За местом и временем... Место для засады Ревизор выбрал подходящее — на перекрестке второстепенной улицы с оживленным проспектом. Близко к стационарному посту ГАИ. Но сзади поста ГАИ. За высокими, нависшими над краем дороги кустами, прикрывавшими его от взглядов милиционеров, но не проезжающих мимо водителей. Водители не увидеть его не могли!
Гаишники останавливали машины на проспекте, а он должен был на этой улочке. Отчего любой водитель автоматически принимал его за инспектора вон с того поста.
Чтобы раньше времени не попасться на глаза настоящим гаишникам, Ревизор сидел на скамейке в сквере, издалека наблюдая за противоположной стороной проспекта, где на семафоре скапливался транспорт.
Инкассаторская машина должна была проезжать здесь не позже чем через пять-десять минут. Нет, не то.
И эта тоже... Стоп! Вон она! Прилепилась к бамперу впереди стоящего, ожидающего зеленый свет микроавтобуса.
Ревизор поднялся со скамьи, прошел несколько десятков метров и, лениво покачивая жезлом, встал у обочины, наблюдая за «Нивой» и краем глаза за постом,
Желтый.
Зеленый...
Инкассаторская машина проскочила проспект, слегка притормаживая, миновала пост.
Ревизор качнул поднятым жезлом. Ткнул им в бордюр тротуара.
«Нива» притормозила, свернула на обочину. Исполняя инструкцию, водитель на дорогу не вышел и даже дверцу не открыл. Только приспустил бронированное стекло. Хотя, по идее, на посту ГАИ бояться ему было нечего.
Вот они, местные условия...
Водитель сунул в щель права и путевку.
Ревизор взял права, лениво обошел машину. Посмотрел на номера.
— Идите-ка сюда, — поманил он пальцем водителя.
Но тот продолжал сидеть. Хотя, следуя безусловному шоферскому рефлексу, должен был выйти. Видно, хорошо их дрессируют! В запасе оставалось не больше нескольких минут. Рано или поздно гаишники заметят вставшую у обочины машину. Ревизор поднес к лицу корпус милицейской, купленной на радиорынке радиостанции.
— Да, — громко сказал он, — номер сходится. Задержал. До приезда саперов?
Водитель прислушался.
— Еще раз рвануло? Где? В другой машине? Другого банка? Даже в двух машинах? И всех на куски? Ни черта себе! А что предполагают? Что бомбы передают через обменки? Сейчас спрошу.
Повернулся к водителю:
— Вы сегодня в обменках выручку забирали? Снова в рацию:
— Забирали. Что спросить? В каких, спросить? В каких забирали?
Водитель повернулся к инкассаторам.
— В обменках Бизнес-банка.
— В обменках Бизнес-банка. Что? Что?!! Гаишник переменился в лице.
— Так точно. Понял. Немедленно передам... Водитель заерзал на сиденье.
— Вы слышали?
Водитель судорожно кивнул.
— Похоже, у вас тоже... Как в тех машинах...
И гаишник сделал несколько точно психологически рассчитанных шагов назад.
Его испуг был убедительней его слов.
— Что? Есть эвакуировать из машины гражданских лиц, запереть машину и доложить вам об исполнении.
Дверцы приоткрылись. Инкассаторы прислушивались к разговору. Теперь они их уже не закроют! Духу не хватит остаться один на один с бомбой!
— Давайте из машины! — показал Ревизор, не отрываясь от рации. — Так точно! Уже выбираются. Что? Документы проверить?
— Слушай, а если действительно?.. Если она рванет? — негромко предположил один из инкассаторов.
И, заражая друг друга страхом, сторожа чужих денег выскочили из машины.
— Эй, стой! — крикнул гаишник. — Надо дверцы закрыть от сколков! Я что, один рисковать должен?
Инкассаторы бочком подошли к машине, хлопнули дверцами и отбежали на почтительное расстояние. Так, ясно. От машины они не уйдут.
— Гражданские лица вышли. Что мне теперь делать?.
Оторвался от рации:
— Кто водитель? Иди сюда.
Водитель сделал шаг вперед. Один шаг.
— Майор говорит, машину надо перегнать в безлюдное место. Говорит, когда те разнесло в клочья, пострадали гражданские прохожие. Давай садись, заводи!
— Не сяду, — замотал головой водитель.
— Как не сяду? Это ваша бомба или моя?
— Все равно не сяду...
Из-за кустов выглянули привлеченные возбужденными голосами гаишники. Настоящие гаишники! Недоуменно взглянули на инкассаторов с болтающимися на плечах автоматами...
Черт! Этого только не хватало.
— Последний раз говорю — садись! Что, товарищ майор?
Забрать ключи и самому? Во избежание человеческих жертв?
Но, товарищ майор!.. А если она рванет?..
Гаишники двинулись в сторону инкассаторской «Нивы».
— Что? Приказ? Так точно! Понял! Забрать ключи и доставить в отделение для выяснения личности! Есть! Протянул в сторону водителя открытую ладонь:
— Давай ключи! Быстро! Водитель бросил ключи.
— А вы до выяснения задерживаетесь. Инкассаторы дернулись вперед. Но увидели быстро приближающихся, на ходу расстегивающих пистолетные кобуры милиционеров.
Настоящие гаишники были уже в двух шагах. Но на инспектора почти не смотрели, смотрели на качнувшиеся в их сторону дула автоматов.
— Ребята, заберите у них оружие! И покараульте! А я к саперам! — крикнул лжеинспектор, высунувшись из машины. И, не дожидаясь ответа, нажал на педаль газа.
Теперь гаишникам найдется чем заняться. Пока они укладывают вооруженных преступников на асфальт, пока изымают автоматы, выясняют их личности, соображают, о какой бомбе идет речь и кто герой, вознамерившийся спасти жизни мирных горожан, герой будет уже далеко.
Уже очень далеко... Через два десятка кварталов Ревизор свернул в пустынный двор расселенного дома, подогнал инкассаторскую «Ниву» вплотную к час назад угнанным «Жигулям» и перебросил в салон мешки с деньгами. В соседнем, через три квартала дворе он еще раз поменял машину. На этот раз на свою, прокатную.
Теперь найти его было невозможно. Если пересадка из инкассаторской «Нивы» еще могла привлечь чье-нибудь случайное внимание, то из «Жигулей» в другие «Жигули» — вряд ли.
Так что номера арендованных «Жигулей» никто не вспомнит. Потому что на них даже не взглянет.
Составить узнаваемый словесный портрет преступника, ограбившего инкассаторскую машину, тоже не удастся. Форма обезличивает. Милицейская тем более. Все они в кителе, в фуражке и с жезлом.
Но даже если портрет составят, то составят портрет не его, ревизора, а изуродованного до неузнаваемости всунутыми в рот и нос ватными тампонами гаишника. У которого справа на лбу была хорошо заметная поролоновая родинка. Родинку они точно вспомнят. А больше ничего...
Инкассаторские мешки Ревизор бросил в канализационный колодец. Деньги, не пересчитывая, переложил в пустой, с обрубленным кинескопом корпус телевизора. Телевизор перед посадкой в самолет сдал в багаж.
Деньги пересчитал только дома.
Денег было меньше, чем он ожидал. Но было немало. Более четырехсот тысяч долларов. Так что слежку можно было продолжать. И можно было расширять. Тем более что надо было расширять.
Обязательно надо было расширять...
Глава 20
Кабинет был типично казенный с евро-, всего чего возможно, отделкой, кожаной швейцарской мебелью, золочеными от потолка до пола часами, телевизором диагональю полтора метра, дубовым столом, парой черного пластика, компьютеров и с черно-белым портретом Дзержинского в дешевой деревянной раме над столом.
Хозяин кабинета сидел сбоку от стола хозяина кабинета. За столом хозяина кабинета сидел Хозяин. Глава региональной администрации, член верхнего парламента и чего еще только не член.
— ... На железнодорожном и автовокзалах, в аэропортах работают милицейские наряды численностью до трехсот человек. Идет беспрерывное прочесывание зданий вокзалов и прилегающих территорий. Транспортная милиция проверяет документы в поездах дальнего и местного сообщений, включая пригородные электрички. Участковым инспекторам приказами оcмoтрeть сдаваемую внаем жилплощадь с целью обнаружения объявленного в розыск гражданина Будницкого. Автоинспекция работает в усиленном режиме, перекрывая автострады на выезде из города. Для усиления личного состава, работающего в городском транспорте, мобилизованы силы курсантов школы милиции. Пограничники предупреждены о возможных попытках перехода государственной границы...
— Найдешь?
— Так точно, найду. Если он в городе — непременно найду! Куда ему деться?..
— Что у тебя?
— Мы ведем проверку мест, где, предположительно, может находиться преступник. Определен круг лиц, к которым он может обратиться за помощью. Это в первую очередь его родители, проживающие в поселке Каменка, близкие и дальние родственники, в том числе со стороны бывшей жены. Второй круг — бывшая жена, друзья, приятели, служившие вместе с ним военнослужащие срочной службы, сослуживцы. Третий — любовницы, друзья детства, одноклассники, бывшие сослуживцы. Проверка ведется как оперативными методами, так и путем проведения разъяснительных бесед с населением с целью склонения к сотрудничеству с органами правопорядка.
— Соглашаются?
— Соглашаются. Имидж фирмы помогает.
— Что-нибудь узнали?
— Пока ничего.
— Как движется расследование?
— Пока ничего нового. Никаких признаков пребывания на месте преступления третьих лиц. Нет следов обуви. Оставленных вещей, предметов туалета. Свежие отпечатки пальцев — только жертвы и подозреваемого. Все остальные старые, принадлежат родственникам и соседям потерпевших.
— Так, может, это они?
— Мы проверили. У них нет мотивов для совершения преступления. Но есть алиби. Кроме того, родственники потерпевших могли совершить одно преступление, а их было три.
— Свидетелей нет?
— Никто ничего не видел и не слышал. По всей видимости, преступник действовал очень осторожно. Он дожидался, когда возле дома никого не будет, и заходил в подъезд. Выходил он, так же дождавшись, когда двор опустеет.
— Значит, никаких следов?
— Следов много. Но это следы подозреваемого.
— Вы все-таки считаете, что это Будницкий?
— Пока у нас нет доказательств обратного.
— Но и нет прямых доказательств того, что это он...
Хозяину не нравился доклад. Активно не нравился. Местные силовики работали по старинке. Ни шатко ни валко. Потому что иначе не умели.
Они опрашивали сотни ничего не видевших свидетелей, вновь и вновь обшаривали место преступления, мудрили с пальчиками... Они искали доказательства вины подозреваемого подгоняя их под наиболее удобную для них версию. Которая была на поверхности — человек, оставленный в качестве приманки для ловли более серьезного зверя, вдруг убил охранявшего его оперативника и сбежал для того, чтобы прихлопнуть еще двух человек, опасаясь разглашения какой-то опасной для него информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66