Я мог — и не мог. Если я это сделаю, мне придется с этим жить. Я лучше просто пойду дальше, подумал я.
Я съехал вниз, нашел завод «Топлайн фудс» и въехал в его двенадцатифутовые гостеприимно открытые ворота. У ворот дежурил охранник, который не обратил на меня внимания.
За воротами рядами стояли машины. Я пристроился в конце ряда и нашел компромисс в одежде: брюки от костюма, застегнутая на «молнию» спортивная куртка, белая рубашка, никакого галстука, обычные туфли. Волосы аккуратно зачесаны вперед в молодежном стиле; в таком виде я никому не мог показаться опасным.
Завод, с трех сторон окружавший двор, состоял из погрузочных платформ, огромного главного здания и более нового офисного крыла. Разгрузка и погрузка велись под крышей, в подъезжавшие задом грузовики. Возле одной из платформ, как я заметил в просвете, двое здоровых грузчиков таскали из длинного контейнера тяжелые мешки, похоже — с зерном, и поднимали их на конвейер.
Окна главного здания располагались высоко, и в них нельзя было заглянуть снаружи.
Я прошел к офису и плечом открыл тяжелую стеклянную дверь, которая вела в большой пустынный холл, и тут обнаружил причину беспечности охраны у ворот. Все охранные дела были сосредоточены внутри. За столом сидела целеустремленная женщина средних лет в зеленом джемпере. По бокам от нее возвышались двое мужчин в синей морской форме со значками службы безопасности «Топлайн фудс» на нагрудных карманах.
— Ваше имя, пожалуйста, — сказала зеленый джемпер. — По какому делу пришли. Все свертки, пакеты и сумки должны быть оставлены здесь.
Она говорила с явным ливерпульским произношением. С тем же самым акцентом я сказал ей, что она и сама может увидеть, что у меня нет ни сумки, ни пакета, ни свертка.
Она услышала акцент и без улыбки снова спросила мое имя.
— Джон Сидней.
— По какому делу?
— Ну, — начал я, словно был ошеломлен таким приемом. — Меня просили поехать сюда и посмотреть, делаете ли вы конский корм. — Я сделал паузу и неуклюже заключил:
— Вроде того.
— Конечно, мы производим корма для лошадей. Это наш бизнес.
— Да, — серьезно сказал я ей, — но этот фермер, ну, он попросил меня заехать, когда я буду рядом, и посмотреть, точно ли у вас делают тот корм, который ему кто-то дал, он очень подошел его молодой лошади, вот, но ему корм отсыпали, дали без упаковки, и у него есть только список, из чего кусочки сделаны, а он хочет знать, не ваш ли это был корм, понимаете? — Я наполовину вытащил из внутреннего кармана лист бумаги и затолкал его обратно. Моя бессвязная речь ее утомила.
— Если бы я мог с кем-нибудь поговорить, — попросил я. — Послушайте, я обязан этому фермеру, а это все займет не больше минуты. Потому что этот фермер, он может стать вашим постоянным покупателем, если это был ваш корм.
Она сдалась, позвонила по телефону и пересказала кому-то вкратце мою невероятную историю. Затем окинула меня взглядом с ног до головы и сообщила в трубку:
— Мухи не обидит.
Я к месту изобразил слабую немного беспокойную улыбку. Она положила трубку.
— Мисс Роуз сейчас спустится к вам. Поднимите руки.
— Что?
— Поднимите руки...пожалуйста.
С удивлением я сделал то, о чем меня попросили. Один из охранников классическим образом обхлопал меня в поисках оружия. Он не заметил ни искусственную руку, ни сломанную кость.
— Ключи и сотовый телефон, — сообщил он. — Чисто.
Зеленый джемпер написала на карточке пропуска «Джон Сидней», и я прицепил ее на грудь.
— Подождите у лифта, — сказала она. Я подождал.
Двери наконец разошлись в стороны, пропустив молоденькую девушку со светлыми волосами, которая сказала, что она и есть мисс Роуз.
— Мистер Сидней? Пожалуйста, сюда.
Я поднялся с ней в лифте на третий этаж. Она ободряюще улыбнулась и провела меня по устланному ковром коридору к кабинету с броской табличкой на открытой двери «Связь с покупателями».
— Прошу вас, — гордо сказала мисс Роуз. — Садитесь, пожалуйста.
Я сел в довольно удобное кресло скандинавского стиля.
— Боюсь, я не совсем поняла суть ваших затруднений, — доверительно сказала мисс Роуз. — Если вы объясните еще раз, я найду человека, с которым вам нужно поговорить.
Я оглядел ее приятный кабинет, в котором не было ни единого признака того, что в нем работают.
— Вы здесь давно? — спросил я (безобидный ливерпульский акцент, совсем как у нее). — Приятный офис. Вас здесь, должно быть, много. Ей это польстило, но она ответила честно:
— Я здесь первую неделю. Начала работать в понедельник, и вы — мое второе поручение.
Ничего удивительного, подумал я, что она позволила мне прийти.
— А у вас все кабинеты такие же шикарные? — спросил я.
— Да, — с энтузиазмом отозвалась она. — Мистер Йоркшир любит, чтобы все было красиво.
— Это ваш босс?
— Это наш директор-распорядитель. — Она говорила немного скованно, как будто только что заучила эти слова.
— А приятно у него работать, а? — предположил я.
— Я с ним еще не встречалась, — призналась мисс Роуз. — Я, конечно, знаю, как он выглядит, но... Я ведь здесь недавно, я же сказала.
Я с сочувствием улыбнулся и спросил, как выглядит Оуэн Йоркшир.
— Он такой высокий, — радостно поведала она. — У него большая голова и такие красивые вьющиеся волосы.
— Усы? — предположил я. — И борода?
— Нет, — хихикнула она. — Да он и не старый. Совсем не старый. У него с дороги все убираются.
Это верно, подумал я.
— Миссис Доув, моя начальница, — продолжала девушка, — так она говорит, что не стоит его сердить, что бы я ни делала. Она говорит, что мне надо просто делать свою работу. У нее такой милый кабинет. Она говорит, что мистер Йоркшир работает там как в своем собственном.
Мисс Роуз, выглядевшая взрослой женщиной, болтала как ребенок.
— У «Топлайн фудс» дела должны идти хорошо, раз у вас такие шикарные кабинеты, — с восхищением сказал я.
— Завтра придут с телевидения готовить съемки на понедельник. Они утром принесли цветы в горшках и расставили кругом. Миссис Доув говорит, что мистер Йоркшир всегда заботится о рекламе.
— Цветы делают офис красивым и домашним, — сказал я. — А какая это телекомпания, вы не знаете?
Она покачала головой.
— В понедельник все ливерпульские шишки соберутся на большой прием.
Тут везде на заводе будут телекамеры. Конечно, хотя все машины и будут работать, но в понедельник они никаких кормов делать не будут.
— А почему?
— Безопасность. Миссис Доув говорит, что все просто помешались на безопасности. Мистера Йоркшира беспокоят люди, которые могут подкинуть что-нибудь в корма, так она говорит.
— Да что можно подкинуть?
— Не знаю. Гвозди, булавки и все такое. Миссис Доув говорит, что обыск на входе — это идея мистера Йоркшира.
— Очень разумно, — сказал я.
Тут в кабинет вошла женщина постарше и более сдержанная — та самая миссис Доув, источник мудрости. Средних лет, пепельные волосы высоко забраны под черный ободок, аккуратная черная сатиновая юбка.
— Могу я вам помочь? — вежливо спросила она у меня и повернулась в девушке:
— Марша, дорогая, я думала, мы договорились, что ты всегда будешь советоваться со мной.
— Мисс Роуз мне очень помогла, — сказал я. — Она собиралась найти кого-то, кто бы ответил на мой вопрос. Может, вы сами это сделаете?
Миссис Доув выслушала мою пространную историю о фермере и корме.
— Вам нужен Вилли Парот, — сказала она, как только сумела вставить слово. — Идемте со мной.
Я заговорщически подмигнул Марше Роуз и пошел следом за деловитой миссис Доув по широкому коридору. С каждой стороны коридора виднелось множество маленьких кабинетов, в большинстве своем пустых. Она проследовала сквозь толстую противопожарную дверь в конце коридора в галерею, опоясывающую внутреннее пространство главного фабричного здания, где, собственно, и производили корма.
С земли почти до уровня галереи поднимались огромные смесительные баки, внутри них вращались лопасти, приводимые в движение свисающими сверху механизмами. Слышались жужжание, стук и шелест; воздух был полон частичек злаковой пыли; и я подумал, что все это выглядит как пивоваренный завод, да и пахнет так же, разве что нет запаха брожения. Миссис Доув с облегчением передала меня человеку в коричневом комбинезоне-спецовке, который оглядел мою темную одежду и спросил, не желаю ли я накинуть халат.
— Не особенно.
Он терпеливо поднял брови и жестом пригласил меня следовать за собой, что я и сделал; мы спустились на один этаж по железной лестнице, прошли по другой галерее и наконец оказались в рабочего вида маленьком кабинете со скользящей стеклянной дверью, которую мои провожатый задвинул за нами. Я высказался относительно контраста с административным зданием.
— Олухи и бездельники, — отозвался он. — То, что там, — это для показухи. То, что здесь, — это для работы.
— Я вижу, — уважительно сказал я.
— Ну, приятель, — произнес он, окинув меня взглядом с головы до пят и не впечатлившись, — что вам надо?
Он не собирался тратить время на болтовню о фермере. Я выдал ему краткую версию объяснения и вынул лист бумаги, на котором были выписаны результаты анализа кусочков корма из Комб-Бассет и из «Лендровера», и спросил его, является ли это формулой корма «Топлайн». Он прочитал по бумаге то, что я уже заучил наизусть:
Пшеница, кормовой овес, райграс, солома, ячмень, кукуруза, черная патока, соль, льняное семя.
Витамины, селен, медь, другие элементы и, возможно, антиоксидант «этоксиквин».
— Где вы это получили? — спросил он.
— У фермера, я говорил вам.
— Этот список не полон.
— Нет... но его достаточно?
— Здесь не указан процентный состав. Я не смогу сравнить его с образцами наших продуктов. — Он сложил лист и отдал его обратно. — Это может оказаться подкормкой для лошадей, не получающих травы. Вы знаете что-нибудь о лошадях?
— Мало.
— Так вот, чем больше им дают овса, тем больше у них энергии. Скаковым лошадям нужно больше овса. Я не смогу с уверенностью сказать, были ли это пищевые добавки для тренируемых скаковых лошадей, пока не буду знать процент содержания овса.
— Это были не тренируемые скаковые лошади.
— Тогда для вашего друга-фермера нет ничего лучше нашей смеси «Свитфилд». Она содержит все, что есть в вашем списке.
— А корма других фабрик отличаются от ваших?
— Существует не особо много производителей таких кормов. Мы, вероятно, стоим на четвертом месте, но ожидаем, что после этой рекламной кампании поднимемся повыше. Новое руководство метит на самый верх.
— Но... хм... достаточно ли у вас места?
— Емкости?
Я кивнул. Он улыбнулся.
— У Оуэна Йоркшира есть планы. Он говорит с нами по-мужски. — Его голос и лицо выражали одобрение такой политики. — Он возродил старое место к новой жизни.
— Миссис Доув, как мне показалось, весьма боится его гнева, — безобидно заметил я.
Вилли Парот засмеялся и подмигнул мне в знак мужской солидарности.
— У него взрывной характер, у нашего Оуэна Йоркшира. Но это только делает его еще больше мужчиной.
Я рассеянно поглядел на несколько карт, прибитых к стене.
— Откуда он родом? — спросил я.
— Понятия не имею, — бодро ответил Вилли. — Он чертовски много знает о питании. Он коммивояжер, и именно это нам нужно. У нас есть пара уродов в белых халатах, которые работают над тем, что мы засыпаем во все эти чаны.
Он презирал ученых так же, как и женщин. Я повернулся спиной к картам на стене и поблагодарил его за то, что он уделил мне время. Очень интересная работа, сказал я ему. Видно, что он занят важным делом.
Он принял комплимент как должное и избавил меня от необходимости задавать вопросы, преложив мне пройти вместе с ним, поскольку его следующей задачей на сегодняшний день была проверка только что поступившей пшеницы. Я воспринял это с энтузиазмом, польстившим ему. Люди, хорошо выполняющие свою работу, часто любят внимание, не был исключением и Вилли Парот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Я съехал вниз, нашел завод «Топлайн фудс» и въехал в его двенадцатифутовые гостеприимно открытые ворота. У ворот дежурил охранник, который не обратил на меня внимания.
За воротами рядами стояли машины. Я пристроился в конце ряда и нашел компромисс в одежде: брюки от костюма, застегнутая на «молнию» спортивная куртка, белая рубашка, никакого галстука, обычные туфли. Волосы аккуратно зачесаны вперед в молодежном стиле; в таком виде я никому не мог показаться опасным.
Завод, с трех сторон окружавший двор, состоял из погрузочных платформ, огромного главного здания и более нового офисного крыла. Разгрузка и погрузка велись под крышей, в подъезжавшие задом грузовики. Возле одной из платформ, как я заметил в просвете, двое здоровых грузчиков таскали из длинного контейнера тяжелые мешки, похоже — с зерном, и поднимали их на конвейер.
Окна главного здания располагались высоко, и в них нельзя было заглянуть снаружи.
Я прошел к офису и плечом открыл тяжелую стеклянную дверь, которая вела в большой пустынный холл, и тут обнаружил причину беспечности охраны у ворот. Все охранные дела были сосредоточены внутри. За столом сидела целеустремленная женщина средних лет в зеленом джемпере. По бокам от нее возвышались двое мужчин в синей морской форме со значками службы безопасности «Топлайн фудс» на нагрудных карманах.
— Ваше имя, пожалуйста, — сказала зеленый джемпер. — По какому делу пришли. Все свертки, пакеты и сумки должны быть оставлены здесь.
Она говорила с явным ливерпульским произношением. С тем же самым акцентом я сказал ей, что она и сама может увидеть, что у меня нет ни сумки, ни пакета, ни свертка.
Она услышала акцент и без улыбки снова спросила мое имя.
— Джон Сидней.
— По какому делу?
— Ну, — начал я, словно был ошеломлен таким приемом. — Меня просили поехать сюда и посмотреть, делаете ли вы конский корм. — Я сделал паузу и неуклюже заключил:
— Вроде того.
— Конечно, мы производим корма для лошадей. Это наш бизнес.
— Да, — серьезно сказал я ей, — но этот фермер, ну, он попросил меня заехать, когда я буду рядом, и посмотреть, точно ли у вас делают тот корм, который ему кто-то дал, он очень подошел его молодой лошади, вот, но ему корм отсыпали, дали без упаковки, и у него есть только список, из чего кусочки сделаны, а он хочет знать, не ваш ли это был корм, понимаете? — Я наполовину вытащил из внутреннего кармана лист бумаги и затолкал его обратно. Моя бессвязная речь ее утомила.
— Если бы я мог с кем-нибудь поговорить, — попросил я. — Послушайте, я обязан этому фермеру, а это все займет не больше минуты. Потому что этот фермер, он может стать вашим постоянным покупателем, если это был ваш корм.
Она сдалась, позвонила по телефону и пересказала кому-то вкратце мою невероятную историю. Затем окинула меня взглядом с ног до головы и сообщила в трубку:
— Мухи не обидит.
Я к месту изобразил слабую немного беспокойную улыбку. Она положила трубку.
— Мисс Роуз сейчас спустится к вам. Поднимите руки.
— Что?
— Поднимите руки...пожалуйста.
С удивлением я сделал то, о чем меня попросили. Один из охранников классическим образом обхлопал меня в поисках оружия. Он не заметил ни искусственную руку, ни сломанную кость.
— Ключи и сотовый телефон, — сообщил он. — Чисто.
Зеленый джемпер написала на карточке пропуска «Джон Сидней», и я прицепил ее на грудь.
— Подождите у лифта, — сказала она. Я подождал.
Двери наконец разошлись в стороны, пропустив молоденькую девушку со светлыми волосами, которая сказала, что она и есть мисс Роуз.
— Мистер Сидней? Пожалуйста, сюда.
Я поднялся с ней в лифте на третий этаж. Она ободряюще улыбнулась и провела меня по устланному ковром коридору к кабинету с броской табличкой на открытой двери «Связь с покупателями».
— Прошу вас, — гордо сказала мисс Роуз. — Садитесь, пожалуйста.
Я сел в довольно удобное кресло скандинавского стиля.
— Боюсь, я не совсем поняла суть ваших затруднений, — доверительно сказала мисс Роуз. — Если вы объясните еще раз, я найду человека, с которым вам нужно поговорить.
Я оглядел ее приятный кабинет, в котором не было ни единого признака того, что в нем работают.
— Вы здесь давно? — спросил я (безобидный ливерпульский акцент, совсем как у нее). — Приятный офис. Вас здесь, должно быть, много. Ей это польстило, но она ответила честно:
— Я здесь первую неделю. Начала работать в понедельник, и вы — мое второе поручение.
Ничего удивительного, подумал я, что она позволила мне прийти.
— А у вас все кабинеты такие же шикарные? — спросил я.
— Да, — с энтузиазмом отозвалась она. — Мистер Йоркшир любит, чтобы все было красиво.
— Это ваш босс?
— Это наш директор-распорядитель. — Она говорила немного скованно, как будто только что заучила эти слова.
— А приятно у него работать, а? — предположил я.
— Я с ним еще не встречалась, — призналась мисс Роуз. — Я, конечно, знаю, как он выглядит, но... Я ведь здесь недавно, я же сказала.
Я с сочувствием улыбнулся и спросил, как выглядит Оуэн Йоркшир.
— Он такой высокий, — радостно поведала она. — У него большая голова и такие красивые вьющиеся волосы.
— Усы? — предположил я. — И борода?
— Нет, — хихикнула она. — Да он и не старый. Совсем не старый. У него с дороги все убираются.
Это верно, подумал я.
— Миссис Доув, моя начальница, — продолжала девушка, — так она говорит, что не стоит его сердить, что бы я ни делала. Она говорит, что мне надо просто делать свою работу. У нее такой милый кабинет. Она говорит, что мистер Йоркшир работает там как в своем собственном.
Мисс Роуз, выглядевшая взрослой женщиной, болтала как ребенок.
— У «Топлайн фудс» дела должны идти хорошо, раз у вас такие шикарные кабинеты, — с восхищением сказал я.
— Завтра придут с телевидения готовить съемки на понедельник. Они утром принесли цветы в горшках и расставили кругом. Миссис Доув говорит, что мистер Йоркшир всегда заботится о рекламе.
— Цветы делают офис красивым и домашним, — сказал я. — А какая это телекомпания, вы не знаете?
Она покачала головой.
— В понедельник все ливерпульские шишки соберутся на большой прием.
Тут везде на заводе будут телекамеры. Конечно, хотя все машины и будут работать, но в понедельник они никаких кормов делать не будут.
— А почему?
— Безопасность. Миссис Доув говорит, что все просто помешались на безопасности. Мистера Йоркшира беспокоят люди, которые могут подкинуть что-нибудь в корма, так она говорит.
— Да что можно подкинуть?
— Не знаю. Гвозди, булавки и все такое. Миссис Доув говорит, что обыск на входе — это идея мистера Йоркшира.
— Очень разумно, — сказал я.
Тут в кабинет вошла женщина постарше и более сдержанная — та самая миссис Доув, источник мудрости. Средних лет, пепельные волосы высоко забраны под черный ободок, аккуратная черная сатиновая юбка.
— Могу я вам помочь? — вежливо спросила она у меня и повернулась в девушке:
— Марша, дорогая, я думала, мы договорились, что ты всегда будешь советоваться со мной.
— Мисс Роуз мне очень помогла, — сказал я. — Она собиралась найти кого-то, кто бы ответил на мой вопрос. Может, вы сами это сделаете?
Миссис Доув выслушала мою пространную историю о фермере и корме.
— Вам нужен Вилли Парот, — сказала она, как только сумела вставить слово. — Идемте со мной.
Я заговорщически подмигнул Марше Роуз и пошел следом за деловитой миссис Доув по широкому коридору. С каждой стороны коридора виднелось множество маленьких кабинетов, в большинстве своем пустых. Она проследовала сквозь толстую противопожарную дверь в конце коридора в галерею, опоясывающую внутреннее пространство главного фабричного здания, где, собственно, и производили корма.
С земли почти до уровня галереи поднимались огромные смесительные баки, внутри них вращались лопасти, приводимые в движение свисающими сверху механизмами. Слышались жужжание, стук и шелест; воздух был полон частичек злаковой пыли; и я подумал, что все это выглядит как пивоваренный завод, да и пахнет так же, разве что нет запаха брожения. Миссис Доув с облегчением передала меня человеку в коричневом комбинезоне-спецовке, который оглядел мою темную одежду и спросил, не желаю ли я накинуть халат.
— Не особенно.
Он терпеливо поднял брови и жестом пригласил меня следовать за собой, что я и сделал; мы спустились на один этаж по железной лестнице, прошли по другой галерее и наконец оказались в рабочего вида маленьком кабинете со скользящей стеклянной дверью, которую мои провожатый задвинул за нами. Я высказался относительно контраста с административным зданием.
— Олухи и бездельники, — отозвался он. — То, что там, — это для показухи. То, что здесь, — это для работы.
— Я вижу, — уважительно сказал я.
— Ну, приятель, — произнес он, окинув меня взглядом с головы до пят и не впечатлившись, — что вам надо?
Он не собирался тратить время на болтовню о фермере. Я выдал ему краткую версию объяснения и вынул лист бумаги, на котором были выписаны результаты анализа кусочков корма из Комб-Бассет и из «Лендровера», и спросил его, является ли это формулой корма «Топлайн». Он прочитал по бумаге то, что я уже заучил наизусть:
Пшеница, кормовой овес, райграс, солома, ячмень, кукуруза, черная патока, соль, льняное семя.
Витамины, селен, медь, другие элементы и, возможно, антиоксидант «этоксиквин».
— Где вы это получили? — спросил он.
— У фермера, я говорил вам.
— Этот список не полон.
— Нет... но его достаточно?
— Здесь не указан процентный состав. Я не смогу сравнить его с образцами наших продуктов. — Он сложил лист и отдал его обратно. — Это может оказаться подкормкой для лошадей, не получающих травы. Вы знаете что-нибудь о лошадях?
— Мало.
— Так вот, чем больше им дают овса, тем больше у них энергии. Скаковым лошадям нужно больше овса. Я не смогу с уверенностью сказать, были ли это пищевые добавки для тренируемых скаковых лошадей, пока не буду знать процент содержания овса.
— Это были не тренируемые скаковые лошади.
— Тогда для вашего друга-фермера нет ничего лучше нашей смеси «Свитфилд». Она содержит все, что есть в вашем списке.
— А корма других фабрик отличаются от ваших?
— Существует не особо много производителей таких кормов. Мы, вероятно, стоим на четвертом месте, но ожидаем, что после этой рекламной кампании поднимемся повыше. Новое руководство метит на самый верх.
— Но... хм... достаточно ли у вас места?
— Емкости?
Я кивнул. Он улыбнулся.
— У Оуэна Йоркшира есть планы. Он говорит с нами по-мужски. — Его голос и лицо выражали одобрение такой политики. — Он возродил старое место к новой жизни.
— Миссис Доув, как мне показалось, весьма боится его гнева, — безобидно заметил я.
Вилли Парот засмеялся и подмигнул мне в знак мужской солидарности.
— У него взрывной характер, у нашего Оуэна Йоркшира. Но это только делает его еще больше мужчиной.
Я рассеянно поглядел на несколько карт, прибитых к стене.
— Откуда он родом? — спросил я.
— Понятия не имею, — бодро ответил Вилли. — Он чертовски много знает о питании. Он коммивояжер, и именно это нам нужно. У нас есть пара уродов в белых халатах, которые работают над тем, что мы засыпаем во все эти чаны.
Он презирал ученых так же, как и женщин. Я повернулся спиной к картам на стене и поблагодарил его за то, что он уделил мне время. Очень интересная работа, сказал я ему. Видно, что он занят важным делом.
Он принял комплимент как должное и избавил меня от необходимости задавать вопросы, преложив мне пройти вместе с ним, поскольку его следующей задачей на сегодняшний день была проверка только что поступившей пшеницы. Я воспринял это с энтузиазмом, польстившим ему. Люди, хорошо выполняющие свою работу, часто любят внимание, не был исключением и Вилли Парот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40