- В таком дерьме я еще никогда не был, - сказал он наконец. - Чувствую себя как самый последний идиот.
- Почему? Что же все-таки произошло?
- Понимаете, там в баре была девушка...
- Так я и думал, - сказал Капек и поощрительно кивнул.
- Она была в красном платье. Весь вечер она вертела задницей перед самым моим носом, сами знаете... Наконец я заговорил с ней и она вела себя очень по-дружески, и все такое прочее. Казалось, ей ничего от меня не надо. Вот я и решил угостить ее стаканчиком - другим. За всю ночь я заказал ей не более двух виски.
- Так. Продолжайте.
- И вот, незадолго до трех она говорит мне, что ужасно устала и хочет домой в постельку. Потом она прощается со всеми, идет к двери, а уже в дверях оборачивается ко мне, подмигивает и делает знак рукой, а сама кивает на дверь. Ну понимаете? Этим она вроде бы говорит мне: "Иди за мной". Я тут же расплатился и поспешил на улицу. Вижу, что она стоит на углу. Как только она увидела, что я вышел, сразу пошла дальше, но все время оглядывалась через плечо, в общем, продолжала ломать комедию. Так я шел за ней, пока она не свернула в одну из боковых улиц. Тогда я тоже свернул за ней за угол, а тут уже стоял этот ее парень, который как грохнет меня по лбу. А когда я очнулся, оказалось, что они унесли и бумажник, и часы, а я остался вот с этой шишкой. Вот сука!
- Она белая или чернокожая?
- Черная.
- А мужчина?
- Белый.
- Вы могли бы узнать ее, если бы встретились снова?
- Я запомнил ее на всю жизнь.
- А мужчину?
- Я только мельком видел его. Он ударил меня, едва я показался из-за угла. У меня только искры из глаз посыпались. Они, видимо, перетащили меня в другое место. Потому что очнулся я в этой вонючей парадной. Я хочу сказать, что я лежал на тротуаре, когда... - Майлз вдруг оборвал себя и растерянно поглядел на свои руки.
- Да, капрал?
- Что меня доводит больше всего, так это то, что она еще и пнула меня, эта сучка. Когда я уже свалился на тротуар, она еще пнула меня этой своей узконосой туфлей. Скорее всего, я именно из-за этого отключился по-настоящему. Не от того, что этот тип меня ударил, а от этого ее пинка. Капрал Майлз обиженно поглядел на Капека. - Зачем она так сделала? Я же хотел с ней по-хорошему. На самом деле. Я ничего плохого ей не сделал.
Скорая помощь прибыла и убыла, увозя человека, на которого напали у самого крыльца его дома, когда он направлялся в церковь. Сейчас было девять часов утра, и кровь еще не засохла на крыльце дома. Детектив третьего разряда Алехиандре Дельгадо стоял на ступеньках с женой пострадавшего и их двумя дочерьми, пытаясь уверить себя в том, что они не замечают этой крови. Миссис Уэрта была миловидной брюнеткой с карими глазами, полными слез. Обе ее дочери, выряженные ради похода в церковь в одинаковые шерстяные пальто зеленого цвета, черные лакированные туфельки и белые гольфики, были точной копией своей матери, только глаза у них были сухими. В их карих глазах светилось что угодно - любопытство, страх, непонимание, но слез не было. Толпа прохожих и соседей толкалась у крыльца, несмотря на усилия патрульного полицейского, который пытался уговорить их разойтись.
- Не можете ли вы, миссис Уэрта, рассказать мне, что же здесь все-таки произошло? - спрашивал Дельгадо.
Как и эта женщина, которой он задавал сейчас вопросы, Дельгадо был пуэрториканцем. И подобно ей, он вырос в гетто. Не в этом, но очень на него похожим (как утверждают некоторые наблюдатели, достаточно поглядеть на одно гетто, чтобы понять, что представляют собой все остальные), расположенном в тени Калмс-Пойнт-Бридж. Он прекрасно мог бы объясняться с ней на испанском языке, но он все еще не слишком был уверен в правильности своего английского произношения и поэтому взял себе за правило говорить как можно больше именно на этом языке. Со своей стороны, миссис Уэрта не очень-то стремилась к тому, чтобы разговор велся по-английски. Ее маленькие дочери прекрасно понимали и говорила по-английски, но уже путались в испанском. С другой стороны, многие из соседей миссис Уэрты (которые сейчас в основном и составляли сбившуюся у крыльца толпу) говорили только по-испански. Это и стало решающим аргументом в пользу английского, так как она решила, что, разговаривая с этим детективом по-английски, она хоть что-нибудь сможет утаить от них. Поколебавшись еще немного, она решила отвечать на вопросы детектива по-английски.
- Мы хотели идти в церковь, - сказала она, - к восьмичасовой проповеди. Церковь наша тут же, на этой улице, и ходу до нее пять минут. Мы вышли из дома - Хосе, я и обе девочки - и тут эти люди набросились на него.
- Сколько их было?
- Четверо.
- Вы узнали кого-нибудь из них?
- Нет, - ответила миссис Уэрта.
- И что же произошло?
- Они били его.
- Чем?
- Ручками от метел. Знаете, берут метлу и отпиливают кусок ручки.
- Они говорили что-нибудь вашему мужу?
- Нет.
- А ваш муж говорил им что-нибудь?
- Нет.
- И вы не узнали ни одного из них? Они были не из вашего "баррио", не из вашего района?
- Я никогда не видала ни одного из них раньше.
- Полное имя вашего мужа Хосе Уэрта?
- Хосе Висенто Уэрта.
- Сколько ему лет, сеньора?
- Сорок семь.
- А чем он зарабатывает себе на жизнь?
- Он - агент по торговле недвижимостью.
- И где находится его контора?
- В Риверхед, Харрисон-авеню, номер 1345. Фирма называется "Риалти Х-Р".
- Он является владельцем фирмы?
- Да.
- Без партнеров?
- У него есть партнер.
- И как зовут этого партнера?
- Рамон Кастаньеда. Вот поэтому в названии у них две буквы - X и Р Хосе и Рамон.
- А где проживает мистер Кастаньеда?
- В двух кварталах отсюда. На Четвертой улице.
- А дом?
- Сто двенадцатый.
- Ну, хорошо, - сказал Дельгадо. - Если будут какие-нибудь новости, я извещу вас.
- Пор фавор, - сказала миссис Уэрта, взяла за руки девочек и повела их в дом.
Черная блузка, которую нашли в квартире Люиса Скотта, была продана в магазине готового платья под названием "Тоска Обезьяны", расположенном на Калвер-авеню. Поскольку сегодня был воскресный день, то и магазин был закрыт. Патрульный полицейский, увидев, как Уиллис и Дженеро настойчиво заглядывают в окно магазина, неспеша направился к ним.
- Чем могу помочь, ребята? - осведомился он. Дженеро и Уиллис посмотрели на него, но ни один из них так и не узнал его.
- Ты новенький здесь, малыш? - спросил Дженеро.
Полицейский был по меньшей мере года на три-четыре старше Дженеро, но поскольку чином он был ниже, то Дженеро счел вполне уместным именно так к нему обратиться. Патрульный же никак не мог определить, с кем это он имеет дело - с бродягами или же со своими коллегами по поддержанию правопорядка. Разницу между этими двумя категориями не всегда заметишь с первого взгляда. Он прикидывал, то ли ему ответить резкостью, то ли, напротив, проявить почтительную покладистость.
- Я детектив Уиллис, а это мой коллега, детектив Дженеро, - разрешил его сомнения Уиллис.
- О-о, - только и сказал патрульный, но сказано это было весьма красноречиво.
- Давно несешь здесь службу, малыш? - спросил Дженеро.
- Всего неделю, меня направили сюда из Маджесты.
- Специальное задание?
- Ага. Здесь было очень много ограблений и краж со взломом, вот нас и поставили, чтобы нагнать страха. Как я думаю, число патрульных здесь удвоили.
- А где сейчас постоянный патрульный с этого участка?
- Он зашел выпить чашечку кофе в столовую тут неподалеку. Может, я могу чем-то помочь?
- А как его фамилия?
- Хаскинс. Вы его знаете?
- Ага, - сказал Уиллис. - Столовка эта та, что на углу?
- Так точно.
- Пока, малыш, - сказал Дженеро, и оба детектива направились к столовой. Оставшись один, патрульный пожал плечами, выражая тем самым свое глубочайшее убеждение в том, что все детективы порядочные скоты, только и умеющие, что задирать свой нос.
В столовой в это время, а было сейчас без четверти десять утра, не было никого, кроме полицейского Хаскинса и человека за стойкой. Хаскинс сидел над чашкой кофе с таким видом, что сразу становилось понятно, что прошлой ночью ему не удалось нормально выспаться. Дженеро и Уиллис подошли к стойке и взгромоздились на высокие стулья по обе стороны от него.
- Хелло, Билл, - сказал Уиллис.
- Привет, - отозвался Хаскинс, отрывая взгляд от чашки с кофе.
- Два кофе, - сказал Дженеро человеку за стойкой.
- Искали меня, - спросил Хаскинс, - или просто случайно заглянули сюда?
- Нет. Мы к тебе.
- А в чем дело?
- Вам какой кофе? - спросил человек за стойкой.
- Обычный, - сказал Уиллис.
- Один обычный, один черный, - сказал Дженеро.
- Два обычных, один черный, - сказал человек за стойкой кому-то.
- Один обычный и один черный, - сказал Дженеро.
- Он требует обычный, а вы - обычный и черный, - не сдавался человек за стойкой.
- Вы что, решили разыгрывать из себя клоуна? - сказал Дженеро.
- В любом случае, это идет за счет заведения, так чего спорить? миролюбиво сказал человек за стойкой.
- Кто это вам сказал?
- В тот день, когда полицейский расплатится со мной за кофе, я буду считать, что в мою честь устроили что-то вроде парада с военным оркестром на Холл-авеню.
На этот раз все трое полицейских промолчали. Они, если быть честными, никогда не расплачивались за кофе. Но и не любили, когда им напоминали об этом.
- Билл, мы разыскиваем парнишку лет восемнадцати-девятнадцати, сказал Уиллис. - У него длинные светлые волосы, висячие усы. Ты не видел здесь в округе такого?
- Ты что, смеешься? - сказал Хаскинс. - Да я таких вижу сотнями каждый день.
- Парень этот носит куртку из вывернутой мехом внутрь шкуры.
Хаскинс только пожал плечами.
- На спине у куртки нарисовано солнце, - сказал Уиллис.
- Вот это уже кое-что. Такую куртку я где-то видел.
- А помнишь парнишку, что был в ней?
- Где же я мог видеть эту чертову куртку? - вслух припоминал Хаскинс.
- Он мог быть вместе с другим парнишкой его же возраста, но черноволосым и с бородой.
- Нет, не то, - сказал Хаскинс, качая головой. - Солнце это было оранжевого цвета, правильно? Такое, знаете, оранжевое солнце и такие лучи от него, правильно?
- Правильно, оранжевое солнце и лучи.
- Да, я наверняка видел именно эту куртку, - сказал Хаскинс. Буквально на днях. Но где же, черт побери, я ее видел?
- Два кофе - один обычный, один черный, - сказал официант.
- Джерри, вы никогда не видели мальчишку в меховой куртке, на спине у которой намалевано солнце? - спросил Хаскинс.
- Нет, - ответил человек за стойкой и ушел на кухню.
- А мех у нее белый, да? - обратился Хаскинс к Уиллису. - Куртка мехом внутрь, а мех белый, правильно? Я говорю, мех у нее был белый?
- Точно.
- Точно. Видел я где-то эту чертову куртку. Дайте-ка мне подумать минутку, ладно?
- Конечно, думай, сколько угодно, - сказал Уиллис.
- А я вижу у тебя эту желтенькую жестянку. Кто тебе ее дал? - спросил он, оборачиваясь к Дженеро с самым дружеским видом.
- Меня уже давно произвели в детективы, - сказал Дженеро обиженным тоном. - Где, черт побери, ты был тогда, если не помнишь?
- По-видимому, я не всегда поспеваю следить за перемещениями в высших эшелонах власти, - сказал Хаскинс и добродушно улыбнулся.
- Но вам же зачитывали приказ о моем производстве.
- Наверное, но у меня это событие просто как-то выскользнуло из памяти, - сказал Хаскинс. - Ну как, привыкаете понемногу к роскошной жизни, а, Дженеро?
- Немного получше, чем мостить дорогу в ад, - ответил Дженеро.
- А что не лучше? - философски заметил Хаскинс.
- Да, так как насчет куртки-то... - вмешался Уиллис.
- Помню, помню, погодите еще минутку и я вспомню, - сказал Хаскинс и снова взялся за чашку обеими руками.
- А как вам этот новенький, который стоит сейчас там со мной?
- Отлично справляется, можешь за него не беспокоиться.
- "Тоска обезьяны"! - выкрикнул вдруг Хаскинс, прищелкнув пальцами. Вот, где я видел эту проклятую штуку. В витрине "Тоски обезьяны". Тут совсем рядом по улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26