Тогда лес тоже не мои проблемы. Я никогда не связывался с древесиной и не собираюсь изменять своим правилам.
– Вот, значит, как? Ну что же. Значит, сделка не состоялась. Ты всего-навсего один из покупателей, и я вполне могу обойтись без тебя. А вот ты без меня…
– Прощай, Умар. – Иван вышел.
– Прощай, Грозный, – кивнул Умар-бек. Он рассмеялся и тут же, прервав смех, позвал по-турецки: – Иди сюда, надо кое-что решить.
– Значит, так? – зло бормотал идущий к воротам Иван. – Хрен на меня забил? Но в Красноярске ты больше покупателей иметь не будешь. И вообще я постараюсь, чтоб ты как можно меньше торговал в Сибири.
– Нет, – Умар-бек проводил взглядом выезжавший из ворот «мерс», – убирать его не стоит, он не опасен. К тому же все-таки Грозный реальная сила в тех краях, и лес может поставлять оттуда только он. Но надо будет понаблюдать за ним. И если он хоть что-то предпримет против, тогда уберем.
– Сейчас это сделать гораздо проще, – проговорила блондинка. – И…
– Сделай, как я сказал, – недовольно прервал ее Умар-бек. – И вообще, Эльза, в последнее время ты ведешь себя слишком вызывающе. Постоянно провоцируешь Саида. Несколько раз схватывалась с Гульнарой. Смотри, моему терпению может прийти конец.
– И что тогда? – насмешливо спросила она. – Убьешь? Но ты без меня…
– Я предупреждаю в последний раз! – раздраженно перебил ее Умар. – Иди! И не вздумай своевольничать, Грозный нужен мне живой.
Москва
– Вы не полетите, – сказал Урядник. – По крайней мере в течение этой недели.
– Черт бы тебя побрал! – процедил Геракл. – Мы, как идиоты, ждем уже сутки. И вдруг ты являешься и говоришь…
– Знаешь, чем я отличаюсь от тебя? – не дал договорить ему Урядник. – Обо всех решениях узнаю первым.
– А чего они там?
– Ты их спроси.
– Ты мне не указывай, что делать. Мы сутки на чемоданах просидели.
– Я тебе повторяю, – недовольно проговорил Урядник, – не я решаю.
Геракл выругался.
– И Славику сообщи, – сказал Урядник. – Он наверняка тоже психанет. Я тебе серьезно говорю – сам только что узнал.
– Вот и Славику говорить сам будешь, – процедил Геракл. Посмотрел на часы и снова выругался.
– К бабе, что ли, опоздал? – усмехнулся Урядник.
– Да просто время потерял, – зло отозвался Геракл. – И парни сидят.
– Собирай их и катите во Внуково, – проговорил Урядник. – Через два часа Грозный прилетит. Встретите. – Он вышел.
Геракл снова выругался. Вытащил сотовый, набрал номер, сообщил:
– Поездка отменяется. – И услышал мат. – Я такого же мнения.
– Интересно, – вздохнув, проговорил Артур, – удалось Ваньке решить вопросы?
– Узнаем, – кивнула сидевшая в кресле Стелла. – Скоро приедет. Правда, он всегда рассказывает только Андреичу. Странно, что он женился на мне против воли своего папашки. Хотя не на мне он женился, а на папиных деньгах и связях. Но все равно я буду счастливой и богатой.
– Твои бы слова да Богу в уши. Но не думаю, что у тебя все получится. Прежде всего Андреич против тебя.
– Андреич не вечен, впрочем, как и Иван. В Красноярске кто-то начал убивать людей Грозного. Вполне возможно, доберутся и до Ивана с отцом. Я на это очень надеюсь.
– И тогда ты станешь хозяйкой всего. Но потянешь ли? – с сомнением спросил Артур.
– А мне вполне хватит того, что останется в банках. Я не стану совершать никаких противозаконных действий и…
– Тебя тогда просто убьют, – перебил Артур, – ведь ты оставишь людей без работы.
– Я отдам им все, и они сами будут решать, что и как делать. Я просто отойду в сторону.
– Ты в курсе всех дел, неужели думаешь, что тебе удастся отойти.
– Мне удастся.
– Привет, – кивнул, садясь на заднее сиденье джипа, Иван.
Рослый парень закрыл дверцу. В джип сели Геракл и еще двое. В автомобиль охраны уселись четверо парней. Машины тронулись.
– Как съездил? – спросил Геракл.
– А тебе какое дело? – усмехнулся Иван.
Геракл резко отвернулся.
– Как президента, охраняют, – усмехнулся сидящий за рулем красной «восьмерки» смуглый молодой мужчина.
– Папаня сынка бережет, – хмыкнул его сосед. – Но зря, их ничто не спасет.
– Да, – недовольно произнес плотный блондин. – Надо было там делать. Здесь, похоже, невозможно.
– Да не гони ты лошадей, – возразил ему рослый азиат. – Может, ничего и не надо будет делать. Грозного тоже понять можно – наркота сейчас изо всех щелей в Россию идет, и конкуренция очень большая. А тут еще продает кто-то по заниженной цене наркоту того же качества. Понятно, что Грозный хочет знать, кто это. Так что все образуется, Грозный прикинет и поймет, что погорячился.
– Что? – встревоженно спросил голос в сотовом.
– В Красноярске вешают Ванькиных людей, – повторила Стелла. – Уже двоих повесили. И еще плакатики оставляют.
– Вот это да!
– Погоди, ты что-то знаешь?
– Да нет, просто удивительно это. Вешают, а еще и плакатики. Что милиция говорит?
– А что может сказать милиция? Я не знаю точно, но догадываюсь. Ищем, папа! – Стелла засмеялась.
– Так-так, – пробормотал отец. – Значит, ищут. И давно это началось?
– Первого повесили в прошлом месяце, а второго три дня назад. Его освободили в зале суда. Там парнишку какого-то забили.
– Ясно. А что Грозные говорят?
– Да не знаю я. Отец Ванькин меня за человека не считает, не знаю почему.
– И не думай об этом. Иван любит тебя.
– Любит? Я этого не чувствую. А вот что его отец меня ненавидит…
– Перестань. Ненавидит – это уж через край.
– Но ведь должна быть какая-то причина?…
– Раньше тебя это не беспокоило.
– Я думала, что, когда стану Ванькиной женой, все уладится.
– Сделай проще – уйди. Поверь, Иван ничего тебе не сделает.
– Ну да, уйти и оставить все кому-то? Нет, папа, теперь я просто так не уйду. Мне понадобится твоя помощь.
– Понятно… – Отец помолчал. – Но по телефону не станем обсуждать это. Я приеду завтра, тогда и поговорим.
– Жду.
– Никому не говори, я появлюсь неожиданно. У меня в Москве кое-какие дела. Не хочу, чтоб родственники знали.
– Как съездил? – строго спросил Степан Андреевич.
– Неважно, – ответил Иван. – Я же хотел узнать, кому…
– А я тебе что говорил? – перебил его отец. – Кто ж тебе это скажет-то? Надеюсь, у тебя хватило ума не послать…
– Послал, – вздохнул Иван.
– Наладится все, – успокоил его отец.
– Он заикнулся о лесе, но мы не договорили, я психанул, и…
– Идиот! На лесе можно без проблем сделать очень хорошие деньги, тем более с моими связями. И брать за вывоз древесины. Но искать самим покупателей не хочется. А тут уже проверенный партнер. Идиот! Но Умар снова обратится к тебе, и не вздумай опять встать в позу. Лес – это…
– Да я и сам понимаю.
– А ты знаешь, что твоих шестерок там начали вешать?
– Да. Думаю поехать туда и разобраться.
– На твоем месте я бы этого не делал. Может, менты что-нибудь разнюхают. Поверь, сын, это предупреждение нам. И серьезное предупреждение.
– Да брось, батя. Я не раз говорил Топорику и его придуркам – не блатуйте без дела. Они не слушались. Возомнили, что могут все, вот и поплатились. Надо найти этих палачей и разобраться с ними.
– А ты не думал о том, что, если поедешь, можешь тоже попасть в удавку? Я бы на твоем месте вообще никого туда не посылал, пусть сами разбираются. Тот же Топорик, ведь он там вроде как смотрящий… или как его там называют.
– Он попытается. Но сейчас не наследил бы больше, чем можно. Они же не умеют…
– Пусть учатся. Такое там уже было несколько лет назад – тоже петля на шее и надпись на груди.
– Погоди-ка, батяня, – уставился на него сын, – ну-ка, разжуй мне поподробнее. Что там было?
– Да я не очень в курсе. Вешали там охотников за мехами и тех, кто пытался золотишко мыть. Есть места в тайге, где золото попадается. Вот и вешали там бродяг таежных. Я не думаю, что это как-то связано, просто совпадение. Но тем не менее рисковать тебе не стоит.
– Да плевать я хотел на всех этих палачей! Если бы боялся, то ничего бы и не начинал.
– Я запрещаю тебе ехать туда, – твердо произнес отец.
– Но послать кого-то надо, – сдержанно сказал Иван.
– Да я запретил это, – вздохнул Степан Андреевич. – Стелка хотела послать, но я не позволил.
– А что ты на нее рычишь постоянно? Она уже не раз жаловалась. Слушай, батя, я знаю, ты с самого начал был против нее. Но я все равно женился. Так что давай уж относись к ней более или менее сдержанно. А то наезжаешь…
– Я же говорил, что не хочу, чтобы она была матерью моих внуков. Ну ладно, постараюсь ее не замечать. Только ты ей скажи, чтоб отцом меня не звала, неприятно мне это.
– Может, ты мне все-таки разжуешь, почему ты на Стелку наезжаешь?
– Сынок, ты еще не знаешь, как я наезжаю. Она мне неприятна. Такое объяснение устраивает?
– Ты ее с самого начала не принимал, а почему – не говоришь. Может, если бы объяснил, тогда бы я не женился.
– Да я тебе много раз говорил – не по нраву она мне. А тебе было плевать на мои слова. И сейчас я не хочу, чтоб эта…
– Тормози, батя, – остановил отца Иван. – Все-таки она моя жена. Значит, объяснить, в чем дело, ты не желаешь? Ну что ж, пусть будет так, как есть. А в Красноярск я все-таки пошлю кого-нибудь.
Красноярск
Человек остановил «семерку», подошел к воротам гаража и открыл замки. Распахнул ворота и въехал.
– Слышь, земляк, – услышал он, – закурить не дашь?
– Чего ж не дать? – увидев крепкого мужика в камуфляже, сказал он. – Держи.
Подошедший к нему человек в камуфляже ударил его в солнечное сплетение. И тут же рубанул по шее ребром ладони. В гараж заскочил еще один. Заклеив рот мужчины скотчем, они надели ему наручники, стянули ноги веревкой и сунули его на заднее сиденье. Плотный сел за руль, другой, втиснув тело хозяина между задним сиденьем и спинками передних, сел сзади. «Семерка» выехала из гаража.
– Погодите, – Борисов остановил спорящих Варю и Андрея, – что-то я не слышал об этом. Сейчас точно узнаю. – Он снял телефонную трубку.
– Да, помню, – говорил по телефону пожилой лысый мужчина. – Это в девяносто первом было. Тогда повесили пятерых. Может, и больше, но нашли пятерых. Дело не завели, на самоубийство списали. Хотя какое там самоубийство – на груди у них плакатики были: «Так будет с каждым». Это я точно помню. В то время никому ничего не надо было, не знали, какому богу молиться. И в столице тогда буча была. Так что…
– Но ведь по такому же делу раньше велось следствие, – перебил Борисов.
– Да. До этого в Лесосибирске двоих повесили. И тоже плакатики на груди были. Золотишко они искали. И говорят, было у них золотишко-то. Ты мне, Игорь, скажи, почему вспомнил об этом?
– Ты наверняка уже слышал – повесили тут двоих. Одного, по заключению экспертов, месяц назад, а другого…
– Про это я слыхал. И вот что я тебе скажу – правильно их повесили.
– Спасибо за информацию. Я вечером загляну. До свидания. – Положив трубку, Борисов засмеялся.
Варвара и Андрей удивленно уставились на него.
– Ты, Андрей, оказался прав. Многие, даже из числа старых, советской закалки ментов, одобряют действия палачей. А вешали и раньше, в девяносто первом. Во время путча. Помните ГКЧП?
Варя и Андрей кивнули.
– И до этого тоже. В Лесосибирске. Там, правда, убийц искали. Но не нашли никого. Варя, съезди в архив, если что-то есть за девяносто первый год, привези. Ведь что-то все-таки должно сохраниться. Нашли повешенных с плакатами на груди, а дело квалифицировали как самоубийство.
– Прошников Анатолий Сергеевич, – негромко произнес сидящий за столом человек в маске, – вы обвиняетесь в лжесвидетельстве в пользу преступников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55