.. – И она грациозно указала своим прелестным, изогнутым и, право же, сексуальным пальчиком на дверь, из которой только что вышла. – Вот здесь?
Я не понял. И не понимал еще какое-то время. И это, как выяснилось, должно было причинить мне некоторый дискомфорт.
Я только сказал, улыбаясь как можно шире, хотя после всего пережитого за день это было нелегко.
– На двери написано «Сайнара Лэйн», и я здесь для того, чтобы побеседовать с ней. Я считаю, что Сайнара Лэйн – та древняя дама, только что скрывшаяся за этой дверью. Вы подождете, пока я это выясню точно?
– О да, – сказала она, улыбаясь какой-то таинственной улыбкой. – Я подожду. Но зачем вы хотите повидаться с мисс Лэйн? Чтобы она составила ваш гороскоп?
– Я? Ха-ха! – Я рассмеялся. – Неужели я похож на человека, который бежит к астрологу узнать, благоприятный ли сегодня день?
Она медленно покачала головой.
– Нет, совсем не похожи.
Я заметил, как переливается на ее волосах свет, отражающийся от очков в красновато-коричневой пятнистой роговой оправе, которые она сдвинула вверх и которые теперь украшали ее, как диадема.
– Вы действительно потрясающе привлекательная девушка, – сказал я. – Знаю, что вам это говорили миллион раз, но разве повредит услышать такое снова?
– У вас болят зубы?
– У меня? Болят? О!
Я перестал улыбаться, подвигал подбородком, потер челюсти.
– Немножко. Теперь, когда вы об этом сказали, я вспомнил. Я просто улыбался. Знаете, улыбка – это такая вещь, которую вы делаете зубами и губами, – как-нибудь попробуйте.
– А я решила, что вы по ошибке приняли меня за дантиста.
Я и тогда еще ничего не понял.
– Если вы не хотите заказать гороскоп, – продолжала красавица, – тогда зачем же вам мисс Лэйн?
– Лично мне она совершенно ни к чему, – ответил я. – Но у меня есть причина считать, что она помогла втянуть моего клиента – кстати, я частный детектив – в довольно неудачное предприятие. Это было около года назад, он вложил средства в очень небогатую нефтяную скважину. Но я уверен, что вам это неинтересно.
– Не будьте столь самонадеянны, – сказала красотка. – Если мисс Лэйн «втянула» кого-то – а ведь вы утверждаете, что все так? – в сомнительное дело, то она должна быть ужасной, низкой, жестокой, отвратительной женщиной. Я просто начинаю ее ненавидеть, а она мне так нравилась до того, как вы пришли.
Она говорила как-то странно. Возможно, это и озадачивало меня.
– Ну, ужасная, низкая, жестокая – это уж слишком. Я не стал бы заходить так далеко. Черт возьми, я ведь даже еще не поговорил с этой каргой! Но что верно, то верно, она не очень-то привлекательна. Правда, я бросил на нее всего один взгляд.
Между тем прекрасное создание с весьма соблазнительными изгибами, с мягкими глазами, не отрывавшимися от моего лица, придвинулось ко мне так близко, что между нами осталось совсем небольшое пространство, всего несколько дюймов, и сказало спокойно и серьезно:
– Но вы и сами не очень приятный человек, так ведь? Я хочу сказать, что не слишком-то хорошо распространять о мисс Лэйн такие ужасные вещи. А если это все не правда? И зачем вы говорите об этом мне, совершенно незнакомому человеку?
– Каюсь, – сказал я, – вы абсолютно правы. Тут я сплоховал. Прошу прощения у вас и у той старой кикиморы, у той жирной звездочетки. Обычно я не разгуливаю, сея клевету и ложь, нанося урон репутациям, но у меня есть небольшой недостаток, который иногда вредит мне. Однако мне было бы жаль с ним расстаться... К чему я клоню? Когда вы так налетели на меня... ну, когда мы встретились... вы меня совершенно ошеломили своей безбрежной привлекательностью. А разве я похож на скалу? И чем ближе вы ко мне, тем меньше во мне благоразумия. Вы понимаете?
– Вполне.
– Отлично. Да, черт возьми, я свалял дурака. Сожалею. Но вы не должны на меня так смотреть до тех пор, пока у меня не появится причина думать иначе. Что, вероятно, не случится и через миллион лет. Я и тогда вряд ли буду считать, что мисс Сайнара Лэйн – милая старая дама с высокими моральными устоями и несокрушимой честностью, славная и обаятельная. А также замечательный астролог, как я где-то слышат. Так вы простите меня, нет? Присоединяйтесь ко мне, и мы вместе съедим пиццу или равиоли...
– Как ваше имя?
– Шелл Скотт.
– Вы частный детектив?
– Верно. Хожу с таким маленьким пистолетом и всем остальным, что в таких случаях полагается. Хотите посмотреть? Не все, а хотя бы часть?
– Готова спорить, что вы никогда не заглядывали к астрологам.
– Готов поклясться, что нет.
– Видите ли, я знакома с несколькими астрологами, в том числе и с мисс Лэйн. Не угодно ли выслушать небольшой совет?
– От вас я приму хоть дюжину советов...
– Учтите: мисс Лэйн не станет даже разговаривать с вами, пока вы не сообщите ей основные данные о себе. Кстати, вы знаете, когда и где родились?
– Я, наверное, произвожу впечатление полного идиота, раз вы спрашиваете о таких вещах...
– Некоторые не знают. Мисс Лэйн довольно эмоциональный и весьма занятой человек, поэтому не ждите, пока она что-нибудь спросит – эта старая эксцентричная дама просто может не заметить вашего присутствия, – назовите ей ваше имя и год, месяц и день вашего рождения. Проявите некоторую фантазию, рассказывая о себе, пусть это звучит драматично, романтично, даже поэтично. Если вы сумеете – а вы, конечно, сумеете, – то расположите ее к себе, потому что она устала общаться с обычными, ничем не примечательными людьми... Может оказаться полезным, если вы улыбнетесь вашей самой замечательной улыбкой...
– Ах! А вы случайно не шутите?
– И попытайтесь вести себя как воспитанный, обходительный, культурный человек, даже если для вас это – непосильное бремя.
– Ну, тут я положу ее на обе лопатки, я выдам ей такой набор любезностей...
– Вам очень поможет, если знаете время суток, когда родились.
– Я это знаю. Я все знаю.
– Нет, не все, – сказала она.
– Я не имел в виду...
Не дослушав, она, почти коснувшись меня, мягко проскользнула мимо – миг, заслуживающий целой поэмы! – и пошла по коридору. Сама ее походка была поэзией, а уж ножки с округлым сиянием икр и лодыжек, стоили сонета. Она не шла, нет – плавно покачивалась и струилась, и ее бедра при этом представляли собой нечто эпическое. Небольшой, но все же достаточный объем ее прекрасного, цветущего... Но довольно, я становлюсь слишком лиричным в своих описаниях! Как бы то ни было, она удалялась от меня, и это было грустно. Хотя, если бы она не удалялась, я не узрел бы всех ее достоинств. Ну а кроме всего прочего, я находился при исполнении обязанностей.
Поэтому я открыл дверь с позолоченными, отделанными синим буквами: «Сайнара Лэйн» – и, все еще продолжая созерцать в своем воображении этот удивительный ритм ее движущихся бедер, вошел в комнату.
Первое, на что наткнулся мой взгляд, была огромная бесформенная груда плоти, расположившаяся на мягком стуле. По некоторым признакам можно было предположить, что плоть эта – женского рода. Леди сидела около низкого белого письменного стола – около, заметьте, а не за ним. Возможно потому, что другой, вращающийся, стул был слишком хлипким даже для того, чтобы выдержать одну ее ногу, не говоря уж об остальном. Она, казалось, ничем не была занята, глядела по сторонам, ни на чем не задерживаясь.
Я подумал: «Будет нелегко заставлять себя любезничать с нею».
Поначалу старое пугало никак не отреагировало на мое появление. Но постепенно взгляд мадам становился все беспокойнее и тревожней, особенно когда я направился прямо к ней, говоря:
– Мое имя Шелл Скотт, я родился здесь, в Лос-Анджелесе, ранним утром... Тут я умолк, потому что мне показалось, будто она пытается оторвать от стула свой зад и подняться. Безуспешно. Предприняв последнюю попытку, она испустила легкий вздох и рухнула на сиденье.
И я продолжал, информируя ее о месяце, дне и годе моего рождения, но, как было велено, в поэтической форме. Примерно так: «Я родился перед восходом солнца, насколько помню, а кто может это помнить лучше меня? Па говорил, что наш последний старый петух, слепой на один глаз, убежал вслед за павлином только за день до того, поэтому в момент моего рождения не было слышно петушиного крика». Когда она внезапно покачнулась, я кинулся к ней:
– С вами все в порядке, мисс Лэйн?
– Кто-кто? – переспросила она.
Я уже был близок к разгадке, но еще недостаточно близок.
– Что вы хотите сказать этим «кто-кто»? – удивился я. – Но продолжим. И вот когда петух...
Сначала она закричала.
Потом завопила хриплым мужским басом:
– Мисс Лэйн, мисс Лэйн!
И тогда я понял, можете поверить.
Глава 8
Да, я понял.
Конечно, понимание такого рода приносит вам большую пользу, если вы знаете, что с ним делать.
Возник небольшой переполох – сначала в коридоре, а потом и здесь, в комнате. Появилась Сайнара Лэйн, невероятно роскошная для астролога, потом парочка каких-то девиц и маленький мальчик, державший руку в кармане и спрашивавший, где ванная, потом некое длинное и худое существо с головой, похожей на яйцо с узкой щеточкой усов; существо повторяло: «Я говорю, я говорю». Но никто, кроме Сайнары Лэйн, не представлял для меня никакого интереса.
Я просто стоял посреди комнаты. Я не сопел, не рычал, только раз хлопнул в ладоши и несколько раз – по бедрам. Конечно, это было ошибкой.
– Он считает себя петухом! – вопила толстая старая ведьма.
– Нет, я не стал бы петухом, даже если вы остались бы последней курочкой на земле, – начал я.
– Я говорю, я говорю, – сказал высокий господин-яйцо.
– Пожалуйста, скажите, где ванная? – приставал мальчик.
Сайнара быстро навела порядок в этом хаосе. Скоро другие служащие – редакторы, астрологи, сантехники, кто бы они там ни были, словом, сотрудники «Путеводителя по звездам» – ушли, и остались только она и дама, которую я будто бы чуть не заклевал.
Нет, я никуда не ушел. Я просто стоял. Чувствуя злость и досаду. Чувствуя себя потерпевшим поражение. В который уже раз. Я снова похлопал себя по бедрам.
Потом, чуть было не впав в панику окончательно, я ткнул негнущимся указательным пальцем в бочкообразную старую ведьму и мрачно сказал:
– Не произносите больше ваших лживых слов, слышите? Если вы еще раз скажете, что я воображаю себя петухом...
– Видите? – сказала тупая толстуха, глядя снизу вверх на Сайнару. – Вы его слышали? Он снова начинает свои штучки, мисс Лэйн. Теперь вы мне верите, ведь верите?
– Конечно, я вам верю, миссис Гернбаттс, – сказала Сайнара сочувственно. – Он все время это делает.
Потом она выпроводила старуху, говоря:
– Искренне благодарю вас, миссис Гернбаттс, за ваш щедрый дар «Путеводителю по звездам». Мы высоко ценим это. И я крайне сожалею, что так случилось.
Потом она закрыла дверь, прошла к письменному столу мимо меня, не проронив ни слова и не бросив ни единого взгляда, села, взяла альбом, раскрыла его и с нескрываемым интересом погрузилась в чтение.
– О'кей, – сказал я. – Так вы сердитесь? Вы имеете на это полное право. Но, поверьте, я тоже испытал не самые лучшие минуты в своей жизни. Однако, мисс Лэйн, несмотря на полученную мною серьезную психическую травму, я прошу у вас прощения. Искренне. Я прошу прощения, я сделал это уже дважды. О'кей?
Ни звука в ответ.
– Я смиренно прошу прощения. – Я оторвал одну ногу от пола и согнул ее. – Видите? Я преклоняю пред вами свое колено. Это знак моего смирения.
Снова ни звука.
Я подошел к ее письменному столу и заглянул в альбом, который она продолжала изучать. Мой взгляд уперся в три концентрических круга, больший из которых занимал почти всю страницу. Полдюжины черных линий пересекали эти кольца, сходясь в центре и рассекая каждое из колец на дюжину равных отрезков. Все это, на мой взгляд, напоминало уже нарезанный именинный пирог.
Множество странных маленьких значков было вписано от руки, казалось, в беспорядке, чернилами трех разных цветов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Я не понял. И не понимал еще какое-то время. И это, как выяснилось, должно было причинить мне некоторый дискомфорт.
Я только сказал, улыбаясь как можно шире, хотя после всего пережитого за день это было нелегко.
– На двери написано «Сайнара Лэйн», и я здесь для того, чтобы побеседовать с ней. Я считаю, что Сайнара Лэйн – та древняя дама, только что скрывшаяся за этой дверью. Вы подождете, пока я это выясню точно?
– О да, – сказала она, улыбаясь какой-то таинственной улыбкой. – Я подожду. Но зачем вы хотите повидаться с мисс Лэйн? Чтобы она составила ваш гороскоп?
– Я? Ха-ха! – Я рассмеялся. – Неужели я похож на человека, который бежит к астрологу узнать, благоприятный ли сегодня день?
Она медленно покачала головой.
– Нет, совсем не похожи.
Я заметил, как переливается на ее волосах свет, отражающийся от очков в красновато-коричневой пятнистой роговой оправе, которые она сдвинула вверх и которые теперь украшали ее, как диадема.
– Вы действительно потрясающе привлекательная девушка, – сказал я. – Знаю, что вам это говорили миллион раз, но разве повредит услышать такое снова?
– У вас болят зубы?
– У меня? Болят? О!
Я перестал улыбаться, подвигал подбородком, потер челюсти.
– Немножко. Теперь, когда вы об этом сказали, я вспомнил. Я просто улыбался. Знаете, улыбка – это такая вещь, которую вы делаете зубами и губами, – как-нибудь попробуйте.
– А я решила, что вы по ошибке приняли меня за дантиста.
Я и тогда еще ничего не понял.
– Если вы не хотите заказать гороскоп, – продолжала красавица, – тогда зачем же вам мисс Лэйн?
– Лично мне она совершенно ни к чему, – ответил я. – Но у меня есть причина считать, что она помогла втянуть моего клиента – кстати, я частный детектив – в довольно неудачное предприятие. Это было около года назад, он вложил средства в очень небогатую нефтяную скважину. Но я уверен, что вам это неинтересно.
– Не будьте столь самонадеянны, – сказала красотка. – Если мисс Лэйн «втянула» кого-то – а ведь вы утверждаете, что все так? – в сомнительное дело, то она должна быть ужасной, низкой, жестокой, отвратительной женщиной. Я просто начинаю ее ненавидеть, а она мне так нравилась до того, как вы пришли.
Она говорила как-то странно. Возможно, это и озадачивало меня.
– Ну, ужасная, низкая, жестокая – это уж слишком. Я не стал бы заходить так далеко. Черт возьми, я ведь даже еще не поговорил с этой каргой! Но что верно, то верно, она не очень-то привлекательна. Правда, я бросил на нее всего один взгляд.
Между тем прекрасное создание с весьма соблазнительными изгибами, с мягкими глазами, не отрывавшимися от моего лица, придвинулось ко мне так близко, что между нами осталось совсем небольшое пространство, всего несколько дюймов, и сказало спокойно и серьезно:
– Но вы и сами не очень приятный человек, так ведь? Я хочу сказать, что не слишком-то хорошо распространять о мисс Лэйн такие ужасные вещи. А если это все не правда? И зачем вы говорите об этом мне, совершенно незнакомому человеку?
– Каюсь, – сказал я, – вы абсолютно правы. Тут я сплоховал. Прошу прощения у вас и у той старой кикиморы, у той жирной звездочетки. Обычно я не разгуливаю, сея клевету и ложь, нанося урон репутациям, но у меня есть небольшой недостаток, который иногда вредит мне. Однако мне было бы жаль с ним расстаться... К чему я клоню? Когда вы так налетели на меня... ну, когда мы встретились... вы меня совершенно ошеломили своей безбрежной привлекательностью. А разве я похож на скалу? И чем ближе вы ко мне, тем меньше во мне благоразумия. Вы понимаете?
– Вполне.
– Отлично. Да, черт возьми, я свалял дурака. Сожалею. Но вы не должны на меня так смотреть до тех пор, пока у меня не появится причина думать иначе. Что, вероятно, не случится и через миллион лет. Я и тогда вряд ли буду считать, что мисс Сайнара Лэйн – милая старая дама с высокими моральными устоями и несокрушимой честностью, славная и обаятельная. А также замечательный астролог, как я где-то слышат. Так вы простите меня, нет? Присоединяйтесь ко мне, и мы вместе съедим пиццу или равиоли...
– Как ваше имя?
– Шелл Скотт.
– Вы частный детектив?
– Верно. Хожу с таким маленьким пистолетом и всем остальным, что в таких случаях полагается. Хотите посмотреть? Не все, а хотя бы часть?
– Готова спорить, что вы никогда не заглядывали к астрологам.
– Готов поклясться, что нет.
– Видите ли, я знакома с несколькими астрологами, в том числе и с мисс Лэйн. Не угодно ли выслушать небольшой совет?
– От вас я приму хоть дюжину советов...
– Учтите: мисс Лэйн не станет даже разговаривать с вами, пока вы не сообщите ей основные данные о себе. Кстати, вы знаете, когда и где родились?
– Я, наверное, произвожу впечатление полного идиота, раз вы спрашиваете о таких вещах...
– Некоторые не знают. Мисс Лэйн довольно эмоциональный и весьма занятой человек, поэтому не ждите, пока она что-нибудь спросит – эта старая эксцентричная дама просто может не заметить вашего присутствия, – назовите ей ваше имя и год, месяц и день вашего рождения. Проявите некоторую фантазию, рассказывая о себе, пусть это звучит драматично, романтично, даже поэтично. Если вы сумеете – а вы, конечно, сумеете, – то расположите ее к себе, потому что она устала общаться с обычными, ничем не примечательными людьми... Может оказаться полезным, если вы улыбнетесь вашей самой замечательной улыбкой...
– Ах! А вы случайно не шутите?
– И попытайтесь вести себя как воспитанный, обходительный, культурный человек, даже если для вас это – непосильное бремя.
– Ну, тут я положу ее на обе лопатки, я выдам ей такой набор любезностей...
– Вам очень поможет, если знаете время суток, когда родились.
– Я это знаю. Я все знаю.
– Нет, не все, – сказала она.
– Я не имел в виду...
Не дослушав, она, почти коснувшись меня, мягко проскользнула мимо – миг, заслуживающий целой поэмы! – и пошла по коридору. Сама ее походка была поэзией, а уж ножки с округлым сиянием икр и лодыжек, стоили сонета. Она не шла, нет – плавно покачивалась и струилась, и ее бедра при этом представляли собой нечто эпическое. Небольшой, но все же достаточный объем ее прекрасного, цветущего... Но довольно, я становлюсь слишком лиричным в своих описаниях! Как бы то ни было, она удалялась от меня, и это было грустно. Хотя, если бы она не удалялась, я не узрел бы всех ее достоинств. Ну а кроме всего прочего, я находился при исполнении обязанностей.
Поэтому я открыл дверь с позолоченными, отделанными синим буквами: «Сайнара Лэйн» – и, все еще продолжая созерцать в своем воображении этот удивительный ритм ее движущихся бедер, вошел в комнату.
Первое, на что наткнулся мой взгляд, была огромная бесформенная груда плоти, расположившаяся на мягком стуле. По некоторым признакам можно было предположить, что плоть эта – женского рода. Леди сидела около низкого белого письменного стола – около, заметьте, а не за ним. Возможно потому, что другой, вращающийся, стул был слишком хлипким даже для того, чтобы выдержать одну ее ногу, не говоря уж об остальном. Она, казалось, ничем не была занята, глядела по сторонам, ни на чем не задерживаясь.
Я подумал: «Будет нелегко заставлять себя любезничать с нею».
Поначалу старое пугало никак не отреагировало на мое появление. Но постепенно взгляд мадам становился все беспокойнее и тревожней, особенно когда я направился прямо к ней, говоря:
– Мое имя Шелл Скотт, я родился здесь, в Лос-Анджелесе, ранним утром... Тут я умолк, потому что мне показалось, будто она пытается оторвать от стула свой зад и подняться. Безуспешно. Предприняв последнюю попытку, она испустила легкий вздох и рухнула на сиденье.
И я продолжал, информируя ее о месяце, дне и годе моего рождения, но, как было велено, в поэтической форме. Примерно так: «Я родился перед восходом солнца, насколько помню, а кто может это помнить лучше меня? Па говорил, что наш последний старый петух, слепой на один глаз, убежал вслед за павлином только за день до того, поэтому в момент моего рождения не было слышно петушиного крика». Когда она внезапно покачнулась, я кинулся к ней:
– С вами все в порядке, мисс Лэйн?
– Кто-кто? – переспросила она.
Я уже был близок к разгадке, но еще недостаточно близок.
– Что вы хотите сказать этим «кто-кто»? – удивился я. – Но продолжим. И вот когда петух...
Сначала она закричала.
Потом завопила хриплым мужским басом:
– Мисс Лэйн, мисс Лэйн!
И тогда я понял, можете поверить.
Глава 8
Да, я понял.
Конечно, понимание такого рода приносит вам большую пользу, если вы знаете, что с ним делать.
Возник небольшой переполох – сначала в коридоре, а потом и здесь, в комнате. Появилась Сайнара Лэйн, невероятно роскошная для астролога, потом парочка каких-то девиц и маленький мальчик, державший руку в кармане и спрашивавший, где ванная, потом некое длинное и худое существо с головой, похожей на яйцо с узкой щеточкой усов; существо повторяло: «Я говорю, я говорю». Но никто, кроме Сайнары Лэйн, не представлял для меня никакого интереса.
Я просто стоял посреди комнаты. Я не сопел, не рычал, только раз хлопнул в ладоши и несколько раз – по бедрам. Конечно, это было ошибкой.
– Он считает себя петухом! – вопила толстая старая ведьма.
– Нет, я не стал бы петухом, даже если вы остались бы последней курочкой на земле, – начал я.
– Я говорю, я говорю, – сказал высокий господин-яйцо.
– Пожалуйста, скажите, где ванная? – приставал мальчик.
Сайнара быстро навела порядок в этом хаосе. Скоро другие служащие – редакторы, астрологи, сантехники, кто бы они там ни были, словом, сотрудники «Путеводителя по звездам» – ушли, и остались только она и дама, которую я будто бы чуть не заклевал.
Нет, я никуда не ушел. Я просто стоял. Чувствуя злость и досаду. Чувствуя себя потерпевшим поражение. В который уже раз. Я снова похлопал себя по бедрам.
Потом, чуть было не впав в панику окончательно, я ткнул негнущимся указательным пальцем в бочкообразную старую ведьму и мрачно сказал:
– Не произносите больше ваших лживых слов, слышите? Если вы еще раз скажете, что я воображаю себя петухом...
– Видите? – сказала тупая толстуха, глядя снизу вверх на Сайнару. – Вы его слышали? Он снова начинает свои штучки, мисс Лэйн. Теперь вы мне верите, ведь верите?
– Конечно, я вам верю, миссис Гернбаттс, – сказала Сайнара сочувственно. – Он все время это делает.
Потом она выпроводила старуху, говоря:
– Искренне благодарю вас, миссис Гернбаттс, за ваш щедрый дар «Путеводителю по звездам». Мы высоко ценим это. И я крайне сожалею, что так случилось.
Потом она закрыла дверь, прошла к письменному столу мимо меня, не проронив ни слова и не бросив ни единого взгляда, села, взяла альбом, раскрыла его и с нескрываемым интересом погрузилась в чтение.
– О'кей, – сказал я. – Так вы сердитесь? Вы имеете на это полное право. Но, поверьте, я тоже испытал не самые лучшие минуты в своей жизни. Однако, мисс Лэйн, несмотря на полученную мною серьезную психическую травму, я прошу у вас прощения. Искренне. Я прошу прощения, я сделал это уже дважды. О'кей?
Ни звука в ответ.
– Я смиренно прошу прощения. – Я оторвал одну ногу от пола и согнул ее. – Видите? Я преклоняю пред вами свое колено. Это знак моего смирения.
Снова ни звука.
Я подошел к ее письменному столу и заглянул в альбом, который она продолжала изучать. Мой взгляд уперся в три концентрических круга, больший из которых занимал почти всю страницу. Полдюжины черных линий пересекали эти кольца, сходясь в центре и рассекая каждое из колец на дюжину равных отрезков. Все это, на мой взгляд, напоминало уже нарезанный именинный пирог.
Множество странных маленьких значков было вписано от руки, казалось, в беспорядке, чернилами трех разных цветов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43