От себя судья добавил, что он сожалеет, но ничем не может помочь.
На следующий день в десять утра на автомобильную стоянку, примыкавшую к гриль-бару, протиснулся голубой фургон, за рулем которого восседала пожилая дама. Стоянка была забита машинами, и фургон, очевидно, в поисках свободного места, медленно катил вдоль нее. В машине, притулившейся возле телефонного столба с распределительной коробкой в тридцати футах от запасного выхода из заведения, за рулем дремал человек.
— Вот, Боже мой! Прямо здесь дрыхнет, — вслух возмутилась дама и вдавила кнопку звукового сигнала.
От резкого гудка человек, дремавший в машине, очнулся и с овечьей покорностью вывел автомобиль со стоянки на подъездную дорожку. Фургон въехал задом на освободившееся место. Человек вылез из кабины своей машины и обратился к даме:
— Леди, сдается мне, у вас спустило колесо.
— О, неужели?
Человек обошел фургон и встал около столба. Из щели под дверцей распределительного щитка высовывались два коричневых, незаметных на таком же фоне, проводка, оканчивающихся парой штырьков. Доброхот постучал ботинком по покрышке и ловко воткнул штыри в гнезда на крыле фургона.
— Извините, мадам, мне просто показалось из-за необычной формы колес. Все в порядке, ездить можно. — Он сел за руль и укатил.
В кузове фургона, развалясь на мягком стуле и сцепив руки на затылке, Кабаков курил сигару.
— Ни к чему постоянно сидеть в наушниках, — не оборачиваясь, заметил ему полноватый лысеющий молодой человек, следящий за лампочками на небольшой панели, похожей на коммутатор. Он оглянулся и повторил громче: — Слышите? Можете их пока снять. Как только телефон зазвонит или кто-нибудь снимет трубку, вот эта лампочка сразу загорится, и вы услышите зуммер. Могу предложить вам кофе. Будете? — Он наклонился к окошку в перегородке, отделявшей кузов от кабины водителя. — Мама, тебе налить кофе?
— Нет, — донесся голос спереди. — Смотри, не трогай там в сумке сэндвичи с огурцом. У тебя от них газы.
Мать Берни Байнера, перебравшаяся с водительского сиденья на место пассажира, вязала шаль. Ее сын считался лучшим частным специалистом по телефонной связи, а ее посильное участие в его бизнесе заключалось в вождении автомобиля и наблюдении за полицейскими, когда те маячили на горизонте.
— Нет, это неслыханно — опять она за свое. Вечно пилит меня и под видом заботы надзирает, как бы я не переел, — пожаловался Байнер. — И мне же еще приходится платить ей за это по одиннадцать сорок в час!
Загудел зуммер. Проворные пальцы Берни включили магнитофон. Кабаков снова надел наушники и услышал в них звонок телефона.
— Алло, бар Суини.
— Фредди? — раздался женский голос. — Прости, дорогуша, я сегодня не смогу прийти.
— Елки-палки, Френсис, это уже второй раз за две недели!
— Мне очень жаль, Фредди, но если бы ты знал, какие у меня колики в животе...
— Каждую неделю у тебя колики. Покажись врачу, детка. А кто тебя заменит — Арлена?
— Я уже звонила ей, но ее нет дома.
— Ладно, разыщи мне хоть кого-нибудь. Не могу же я одновременно стоять за стойкой и обслуживать столики.
— Я постараюсь, Фредди.
Кабаков услышал, как бармен повесил трубку и кто-то засмеялся на другом конце линии, прежде чем Френсис дала отбой. Придется запастись терпением, настраивал себя моссадовец, выпуская колечко дыма. Заведение Суини открылось всего полчаса назад, и, хотя осведомитель Корли к срочной записке для Сэппа присовокупил полусотенную бумажку для бармена, не стоит рассчитывать на слишком скорый результат. В записке сообщалось только, что наклевывается выгодное дельце и был приписан номер телефона на Манхэттене, по которому Сэпп может позвонить, чтобы проконсультироваться или сразу обо всем договориться. Бармен предупрежден, что продиктовать номер он может лишь самому Сэппу.
Однако, если владелец яхты позвонит по нему, Корли попытается заманить его на какую-нибудь встречу и все испортит. Кабакова это не устраивало, потому-то он и нанял Байнера, получавшего еженедельное жалованье в израильской миссии за проверку тамошних телефонных линий на предмет возможного прослушивания. Корли, разумеется, извещен об этом не был.
Приборная лампочка замигала, оповещая, что в баре кто-то снял трубку второго телефонного аппарата. В наушниках раздались звуки набора десятизначного номера, потом длинные гудки, оставшиеся без ответа.
Берни Байнер перемотал магнитную ленту и пустил ее в замедленном темпе, вслушиваясь в щелчки наборного диска.
— Код штата три — ноль — пять. Это Флорида. Номер: восемь — ноль — четыре — четыре — шесть — шесть — девять. Так, секундочку. — Он сверился с толстым справочником. — Ага, это где-то в районе Уэст-Пэлм-Бич.
Минуло еще полчаса, прежде чем коммутатор в фургоне просигнализировал о повторном звонке из бара. Снова были набраны те же десять цифр.
— Таверна «Волшебный Риф».
— Я звоню по поводу записки мистеру Сэппу. Он говорил мне, что в случае необходимости можно воспользоваться вашим номером.
— А кто говорит?
— Фредди Ходжес из гриль-бара Суини. Мистер Сэпп меня знает.
— Хорошо, что вы хотите ему передать?
— Передайте, чтобы связался со мной.
— Не уверен, смогу ли я его разыскать по телефону. Фредди Ходжес, говорите?
— Он помнит мой номер. Передайте ему, что дело важное, связано с бизнесом.
— Хм. Знаете, он, возможно, заглянет сюда часиков в пять-шесть. Иной раз появляется, хотя и не каждый день. Если увижу его, все передам.
— Важное дело; звонил Фредди из гриль-бара.
— Да-да, помню. — Щелчок. Собеседник бармена повесил трубку на рычаг.
Берни Байнер, запросив справочную Уэст-Пэлм-Бич, получил подтверждение — телефон с названным номером действительно установлен в «Волшебном Рифе».
Кабаков столь напряженно ловил каждую фразу подслушанного разговора, что на сигаре образовался двухдюймовый столбик пепла. Они с Мошевским опасались, что Сэпп пользуется чужим телефоном под вымышленным именем и сам абонент с ним не знаком, но все оказалось гораздо проще. Обыкновенная связь через кафе или бар. Теперь Сэппа легко выследить, и отпадает необходимость сложной и трудоемкой подготовки встречи с ним.
— Берни, вам придется продолжать прослушивание до тех пор, пока Сэпп не позвонит этому Фредди. Когда это произойдет, убедись получше и немедленно дай мне знать.
— А где будете вы?
— Во Флориде. Как только доберусь туда, сообщу телефон для связи.
Кабаков поглядел на часы. К пяти часам вечера он намеревался попасть в «Волшебный Риф». В запасе оставалось целых шесть часов.
* * *
Таверна «Волшебный Риф» в Уэст-Пэлм-Бич занимала построенное в дюнах здание из шлакобетона. Подобно большинству питейных заведений, возводимых на юге после с начала эпохи кондиционирования воздуха, в нем не было предусмотрено окон. Сначала в нем размещался пивбар «Шангала» с музыкальным автоматом и биллиардными столами для пула, шумным кондиционером и кусками льда в писсуарах. Потом все это ушло в прошлое вслед за сомнительной публикой. Интимные кабинки и затемненный бар начали привлекать богатых яхтсменов, плэйбоев с чековыми книжками и прочих любителей трущобной псевдоэкзотики. Бывшая «Шангала», перекрещенная в «Волшебный Риф», стала прекрасным местечком, посещаемым молодыми дамочками, ищущими забвения проблем своей супружеской жизни, и стареющими искательницами приключений в поисках молодого, крепкого телохранителя, который был бы не прочь расширить свой опыт, поддерживая спортивную форму на шелковых простынях.
Кабаков пил пиво. Взяв в аэропорту машину напрокат, они с Мошевским успели до пяти часов осмотреть четыре ближайших специально оборудованных стоянки для яхт, защищенных волноломами. Результаты казались обескураживающими. Берег Уэст-Пэлм-Бич представлял собой сплошное скопление катеров, лодок и яхт, большинство из которых подходило под определение спортивно-рыболовных. Искать среди них единственную — гиблое дело. Проще выследить владельца.
Через час, когда Кабаков уже начал терять надежду, в бар вошел коренастый детина лет тридцати пяти. Заказав еще пива, Кабаков попросил официанта наменять ему монеток и, подойдя к зеркальному автомату для продажи сигарет, изучил отражение нового посетителя. Тот был среднего роста, покрыт густым загаром, под трикотажной сорочкой перекатывались мускулы тяжелоатлета. Бармен поставил перед ним высокий стакан, придавив им клочок бумаги.
Детина в два глотка прикончил выпивку и направился к телефонной кабинке в углу. Кабаков рассеянно рисовал узоры на салфетке. Человек за стеклом кабинки зашевелил губами.
Зазвонил второй телефон на стойке. После второго звонка бармен снял трубку. Приложив ладонь к микрофону, он крикнул:
— Шерли Тейтум! Вас к телефону, — Он выжидательно оглядел зал и сказал в трубку: — К сожалению, ее здесь нет.
Условный звонок Мошевского из таксофона напротив бара означал, что от Берни Байнера поступил сигнал из Эсбери-Парка, и, следовательно, человек в телефонной кабине, за которым наблюдал сейчас Кабаков, разговаривает с гриль-баром. Джерри Сэпп.
За полчаса до наступления темноты Кабаков выложил столбиком свою мелочь в придорожном телефоне-автомате и набрал номер Рэйчел.
— Да, слушаю.
— Рэйчел, не жди меня к ужину. Я во Флориде.
— Нашли яхту?
— Да. Сначала, правда, Сэппа и проследили за ним. Яхту пока не осматривали. Слушай, позвони Корли и передай, что яхта стоит у причала «Чистые Ключи» в Уэст-Пэлм-Бич. Она нынче зеленая, бортовой регистрационный номер FL-4040-AL. Но только позвони не сегодня, а завтра, не раньше десяти утра.
— Значит, ты собрался нанести визит на нее сегодня ночью. А потом, если останешься в живых, снова позвонишь мне и сообщишь, что передумал, отменяешь просьбу связаться с Корли и так далее. Я права?
Последовало продолжительное молчание. Кабакову пришлось ответить со вздохом:
— Да. Видишь ли, это частный причал с весьма ограниченным доступом. Там когда-то держали яхты Счастливчик Лючано и другие главари мафии и супергангстеры. Это мне растрепал владелец одной лавчонки, торгующий рыболовной наживкой. Мне пришлось купить корзинку креветок, чтобы разговорить его.
— Почему бы тебе, в самом деле, не объединить усилия с Корли и не заявиться на яхту с законным ордером на обыск?
— Он не любит жидов.
— Возьми с собой хотя бы Мошевского, обещаешь?
— Разумеется. Он будет поблизости.
— Дэвид.
— Да?
— Я люблю тебя. В некоторой степени.
— Спасибо, Рэйчел. — И Кабаков повесил трубку.
Он не стал говорить ей, что доступ на причал не просто ограничен, а обычным путем совершенно невозможен. По берегу территорию «Чистых Ключей» окружала двенадцатифутовая стена, по ночам освещенная прожекторами. У ворот постоянно ошивался один из гориллоподобных охранников с коротким обрезом, второй патрулировал пирсы.
Кабаков проехал мимо ответвления к причалу и через полмили свернул на извилистую боковую дорогу, укрытую зарослями кустарника. В прицепе сзади машины подпрыгивала взятая напрокат джонка. Оставив машину в самой чаще, Кабаков вскарабкался на небольшой холм, где его ожидал Мошевский с биноклями.
— Он все еще на яхте, — доложил гигант. — Проклятье, песчаные блохи вконец одолели.
Кабаков расположился рядом с ним у кромки холма и направил бинокль на пирсы, далеко выдающиеся в бухту Лэйк-Уорт. Их было три. По дальнему медленно брел охранник в картузе козырьком назад. Весь огороженный причал казался враждебным, зловещим местом, пиратской базой, куда стекаются награбленные богатства. Кабаков с мрачной усмешкой представил себе, какая там поднялась бы кутерьма, появись вдруг у ворот Сэм Корли со своим ордером. Любой незаконный груз на каждой из яхт мигом полетел бы за борт, и обыск тут же потерял бы всякий смысл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
На следующий день в десять утра на автомобильную стоянку, примыкавшую к гриль-бару, протиснулся голубой фургон, за рулем которого восседала пожилая дама. Стоянка была забита машинами, и фургон, очевидно, в поисках свободного места, медленно катил вдоль нее. В машине, притулившейся возле телефонного столба с распределительной коробкой в тридцати футах от запасного выхода из заведения, за рулем дремал человек.
— Вот, Боже мой! Прямо здесь дрыхнет, — вслух возмутилась дама и вдавила кнопку звукового сигнала.
От резкого гудка человек, дремавший в машине, очнулся и с овечьей покорностью вывел автомобиль со стоянки на подъездную дорожку. Фургон въехал задом на освободившееся место. Человек вылез из кабины своей машины и обратился к даме:
— Леди, сдается мне, у вас спустило колесо.
— О, неужели?
Человек обошел фургон и встал около столба. Из щели под дверцей распределительного щитка высовывались два коричневых, незаметных на таком же фоне, проводка, оканчивающихся парой штырьков. Доброхот постучал ботинком по покрышке и ловко воткнул штыри в гнезда на крыле фургона.
— Извините, мадам, мне просто показалось из-за необычной формы колес. Все в порядке, ездить можно. — Он сел за руль и укатил.
В кузове фургона, развалясь на мягком стуле и сцепив руки на затылке, Кабаков курил сигару.
— Ни к чему постоянно сидеть в наушниках, — не оборачиваясь, заметил ему полноватый лысеющий молодой человек, следящий за лампочками на небольшой панели, похожей на коммутатор. Он оглянулся и повторил громче: — Слышите? Можете их пока снять. Как только телефон зазвонит или кто-нибудь снимет трубку, вот эта лампочка сразу загорится, и вы услышите зуммер. Могу предложить вам кофе. Будете? — Он наклонился к окошку в перегородке, отделявшей кузов от кабины водителя. — Мама, тебе налить кофе?
— Нет, — донесся голос спереди. — Смотри, не трогай там в сумке сэндвичи с огурцом. У тебя от них газы.
Мать Берни Байнера, перебравшаяся с водительского сиденья на место пассажира, вязала шаль. Ее сын считался лучшим частным специалистом по телефонной связи, а ее посильное участие в его бизнесе заключалось в вождении автомобиля и наблюдении за полицейскими, когда те маячили на горизонте.
— Нет, это неслыханно — опять она за свое. Вечно пилит меня и под видом заботы надзирает, как бы я не переел, — пожаловался Байнер. — И мне же еще приходится платить ей за это по одиннадцать сорок в час!
Загудел зуммер. Проворные пальцы Берни включили магнитофон. Кабаков снова надел наушники и услышал в них звонок телефона.
— Алло, бар Суини.
— Фредди? — раздался женский голос. — Прости, дорогуша, я сегодня не смогу прийти.
— Елки-палки, Френсис, это уже второй раз за две недели!
— Мне очень жаль, Фредди, но если бы ты знал, какие у меня колики в животе...
— Каждую неделю у тебя колики. Покажись врачу, детка. А кто тебя заменит — Арлена?
— Я уже звонила ей, но ее нет дома.
— Ладно, разыщи мне хоть кого-нибудь. Не могу же я одновременно стоять за стойкой и обслуживать столики.
— Я постараюсь, Фредди.
Кабаков услышал, как бармен повесил трубку и кто-то засмеялся на другом конце линии, прежде чем Френсис дала отбой. Придется запастись терпением, настраивал себя моссадовец, выпуская колечко дыма. Заведение Суини открылось всего полчаса назад, и, хотя осведомитель Корли к срочной записке для Сэппа присовокупил полусотенную бумажку для бармена, не стоит рассчитывать на слишком скорый результат. В записке сообщалось только, что наклевывается выгодное дельце и был приписан номер телефона на Манхэттене, по которому Сэпп может позвонить, чтобы проконсультироваться или сразу обо всем договориться. Бармен предупрежден, что продиктовать номер он может лишь самому Сэппу.
Однако, если владелец яхты позвонит по нему, Корли попытается заманить его на какую-нибудь встречу и все испортит. Кабакова это не устраивало, потому-то он и нанял Байнера, получавшего еженедельное жалованье в израильской миссии за проверку тамошних телефонных линий на предмет возможного прослушивания. Корли, разумеется, извещен об этом не был.
Приборная лампочка замигала, оповещая, что в баре кто-то снял трубку второго телефонного аппарата. В наушниках раздались звуки набора десятизначного номера, потом длинные гудки, оставшиеся без ответа.
Берни Байнер перемотал магнитную ленту и пустил ее в замедленном темпе, вслушиваясь в щелчки наборного диска.
— Код штата три — ноль — пять. Это Флорида. Номер: восемь — ноль — четыре — четыре — шесть — шесть — девять. Так, секундочку. — Он сверился с толстым справочником. — Ага, это где-то в районе Уэст-Пэлм-Бич.
Минуло еще полчаса, прежде чем коммутатор в фургоне просигнализировал о повторном звонке из бара. Снова были набраны те же десять цифр.
— Таверна «Волшебный Риф».
— Я звоню по поводу записки мистеру Сэппу. Он говорил мне, что в случае необходимости можно воспользоваться вашим номером.
— А кто говорит?
— Фредди Ходжес из гриль-бара Суини. Мистер Сэпп меня знает.
— Хорошо, что вы хотите ему передать?
— Передайте, чтобы связался со мной.
— Не уверен, смогу ли я его разыскать по телефону. Фредди Ходжес, говорите?
— Он помнит мой номер. Передайте ему, что дело важное, связано с бизнесом.
— Хм. Знаете, он, возможно, заглянет сюда часиков в пять-шесть. Иной раз появляется, хотя и не каждый день. Если увижу его, все передам.
— Важное дело; звонил Фредди из гриль-бара.
— Да-да, помню. — Щелчок. Собеседник бармена повесил трубку на рычаг.
Берни Байнер, запросив справочную Уэст-Пэлм-Бич, получил подтверждение — телефон с названным номером действительно установлен в «Волшебном Рифе».
Кабаков столь напряженно ловил каждую фразу подслушанного разговора, что на сигаре образовался двухдюймовый столбик пепла. Они с Мошевским опасались, что Сэпп пользуется чужим телефоном под вымышленным именем и сам абонент с ним не знаком, но все оказалось гораздо проще. Обыкновенная связь через кафе или бар. Теперь Сэппа легко выследить, и отпадает необходимость сложной и трудоемкой подготовки встречи с ним.
— Берни, вам придется продолжать прослушивание до тех пор, пока Сэпп не позвонит этому Фредди. Когда это произойдет, убедись получше и немедленно дай мне знать.
— А где будете вы?
— Во Флориде. Как только доберусь туда, сообщу телефон для связи.
Кабаков поглядел на часы. К пяти часам вечера он намеревался попасть в «Волшебный Риф». В запасе оставалось целых шесть часов.
* * *
Таверна «Волшебный Риф» в Уэст-Пэлм-Бич занимала построенное в дюнах здание из шлакобетона. Подобно большинству питейных заведений, возводимых на юге после с начала эпохи кондиционирования воздуха, в нем не было предусмотрено окон. Сначала в нем размещался пивбар «Шангала» с музыкальным автоматом и биллиардными столами для пула, шумным кондиционером и кусками льда в писсуарах. Потом все это ушло в прошлое вслед за сомнительной публикой. Интимные кабинки и затемненный бар начали привлекать богатых яхтсменов, плэйбоев с чековыми книжками и прочих любителей трущобной псевдоэкзотики. Бывшая «Шангала», перекрещенная в «Волшебный Риф», стала прекрасным местечком, посещаемым молодыми дамочками, ищущими забвения проблем своей супружеской жизни, и стареющими искательницами приключений в поисках молодого, крепкого телохранителя, который был бы не прочь расширить свой опыт, поддерживая спортивную форму на шелковых простынях.
Кабаков пил пиво. Взяв в аэропорту машину напрокат, они с Мошевским успели до пяти часов осмотреть четыре ближайших специально оборудованных стоянки для яхт, защищенных волноломами. Результаты казались обескураживающими. Берег Уэст-Пэлм-Бич представлял собой сплошное скопление катеров, лодок и яхт, большинство из которых подходило под определение спортивно-рыболовных. Искать среди них единственную — гиблое дело. Проще выследить владельца.
Через час, когда Кабаков уже начал терять надежду, в бар вошел коренастый детина лет тридцати пяти. Заказав еще пива, Кабаков попросил официанта наменять ему монеток и, подойдя к зеркальному автомату для продажи сигарет, изучил отражение нового посетителя. Тот был среднего роста, покрыт густым загаром, под трикотажной сорочкой перекатывались мускулы тяжелоатлета. Бармен поставил перед ним высокий стакан, придавив им клочок бумаги.
Детина в два глотка прикончил выпивку и направился к телефонной кабинке в углу. Кабаков рассеянно рисовал узоры на салфетке. Человек за стеклом кабинки зашевелил губами.
Зазвонил второй телефон на стойке. После второго звонка бармен снял трубку. Приложив ладонь к микрофону, он крикнул:
— Шерли Тейтум! Вас к телефону, — Он выжидательно оглядел зал и сказал в трубку: — К сожалению, ее здесь нет.
Условный звонок Мошевского из таксофона напротив бара означал, что от Берни Байнера поступил сигнал из Эсбери-Парка, и, следовательно, человек в телефонной кабине, за которым наблюдал сейчас Кабаков, разговаривает с гриль-баром. Джерри Сэпп.
За полчаса до наступления темноты Кабаков выложил столбиком свою мелочь в придорожном телефоне-автомате и набрал номер Рэйчел.
— Да, слушаю.
— Рэйчел, не жди меня к ужину. Я во Флориде.
— Нашли яхту?
— Да. Сначала, правда, Сэппа и проследили за ним. Яхту пока не осматривали. Слушай, позвони Корли и передай, что яхта стоит у причала «Чистые Ключи» в Уэст-Пэлм-Бич. Она нынче зеленая, бортовой регистрационный номер FL-4040-AL. Но только позвони не сегодня, а завтра, не раньше десяти утра.
— Значит, ты собрался нанести визит на нее сегодня ночью. А потом, если останешься в живых, снова позвонишь мне и сообщишь, что передумал, отменяешь просьбу связаться с Корли и так далее. Я права?
Последовало продолжительное молчание. Кабакову пришлось ответить со вздохом:
— Да. Видишь ли, это частный причал с весьма ограниченным доступом. Там когда-то держали яхты Счастливчик Лючано и другие главари мафии и супергангстеры. Это мне растрепал владелец одной лавчонки, торгующий рыболовной наживкой. Мне пришлось купить корзинку креветок, чтобы разговорить его.
— Почему бы тебе, в самом деле, не объединить усилия с Корли и не заявиться на яхту с законным ордером на обыск?
— Он не любит жидов.
— Возьми с собой хотя бы Мошевского, обещаешь?
— Разумеется. Он будет поблизости.
— Дэвид.
— Да?
— Я люблю тебя. В некоторой степени.
— Спасибо, Рэйчел. — И Кабаков повесил трубку.
Он не стал говорить ей, что доступ на причал не просто ограничен, а обычным путем совершенно невозможен. По берегу территорию «Чистых Ключей» окружала двенадцатифутовая стена, по ночам освещенная прожекторами. У ворот постоянно ошивался один из гориллоподобных охранников с коротким обрезом, второй патрулировал пирсы.
Кабаков проехал мимо ответвления к причалу и через полмили свернул на извилистую боковую дорогу, укрытую зарослями кустарника. В прицепе сзади машины подпрыгивала взятая напрокат джонка. Оставив машину в самой чаще, Кабаков вскарабкался на небольшой холм, где его ожидал Мошевский с биноклями.
— Он все еще на яхте, — доложил гигант. — Проклятье, песчаные блохи вконец одолели.
Кабаков расположился рядом с ним у кромки холма и направил бинокль на пирсы, далеко выдающиеся в бухту Лэйк-Уорт. Их было три. По дальнему медленно брел охранник в картузе козырьком назад. Весь огороженный причал казался враждебным, зловещим местом, пиратской базой, куда стекаются награбленные богатства. Кабаков с мрачной усмешкой представил себе, какая там поднялась бы кутерьма, появись вдруг у ворот Сэм Корли со своим ордером. Любой незаконный груз на каждой из яхт мигом полетел бы за борт, и обыск тут же потерял бы всякий смысл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52