Где гарантия, что следом не шла вторая, добивающая группа? Такие случаи бывали…
– Получается, либо вы промахнулись, либо колеса джипа с герметиком.
Я посмотрел телохранителю в глаза, но он лишь отмахнулся.
«Ай да Лика! – подумал я, щелкая зажигалкой. – Это ж надо – такой рисковый трюк… Хорошо, что все закончилось именно так, а не иначе».
Глава 67.
В отставку!
Внезапно из-за двери донесся истошный женский крик. Мы с Егором выхватили пистолеты и бросились на помощь.
Миновав просторную гостиную с мебелью красного дерева, мы ворвались в рабочий кабинет.
Я кинулся к Лебедевой – она висела над огромным письменным столом в петле из капроновой веревки. Схватив со стола ножницы, я перерезал веревку, подхватил обмякшее тело, и мы положили его на диван. Дама в сером рыдала и заламывала руки.
Я вернулся к столу. Кроме пустой бутылки джина, стакана и пепельницы, полной окурков, я ничего особенного не заметил. Все – как у всех! «Паркер» с золотым пером, портативный компьютер, органайзер с перекидным календарем, телефакс, настольная лампа, ворох журналов…
Рядом со столом, на ковре, лежал опрокинутый стул с высокой спинкой.
Вот это финиш, елы-палы! Мне приходилось видеть и зарезанных, и утонувших. Однажды на моих глазах какого-то мужика переехала электричка. Но чтобы висельника? Это впервые…
– Готов поклясться, к ней никто не заходил! – сказал Егор и убрал пистолет в кобуру. – Сама, что ли, повесилась? – Он посмотрел на меня и быстро отвел взгляд.
Я передернул плечами и ничего не сказал. Ну, покончила жизнь самоубийством, ну и что? Не она первая, не она последняя. Плохо только, что я снова стал безработным. Кто мне будет теперь жалованье-то платить? Некому… Фирма, считай, совершенно обезглавлена. А задаром теперь работают только дураки либо альтруисты. Я должен сказать, что ни к тем, ни к другим не принадлежу. Денег – кот наплакал! От трех кусков, заработанных способом, о котором мне тошно вспоминать, осталось не так уж много.
Поездка в Иркутск, между прочим, дорого обошлась. А «Цербер» мне пока ни копейки не заплатил! Нагрузил кучей трупов, да и все. А моральный урон, а стрессы? Разве это жизнь для нормального человека? Да и вообще это не жизнь, а сплошной запредел! Театр абсурда. Криминального абсурда…
Наконец-то я сброшу с себя это ярмо! Пошлю всех к чертовой бабушке! Хотя бы на недельку укачу на свое озеро Отрадное. И чтобы вокруг ни одной живой души…
– И что теперь делать? – отвлек меня от моих размышлений Егор. Он только что вызвал милицию. – Хотел бы я знать, на кого мы теперь работаем? Кто у нас шефом будет?
Надо полагать, один из тех, кто причастен ко всем трём самоубийствам, – выделив голосом последнее слово, я пристально посмотрел на телохранителя. – Кстати, первым, кого станут колоть в убойном отделе, будешь ты! Если Лебедеву повесили, то единственный, кто мог это сделать, вне всякого сомнения, ее личный телохранитель. Сам посуди – торчишь у двери, никуда не отлучался… Приготовься, братец!…
– Ну это ты брось! В УТРО парни поумнее тебя… Порешь херню какую-то! Начальник фигов!
– Вот увидишь! Только мне уже все равно! Задолбали, хватит! Считай, что я подал заявление по собственному желанию…
Ждать прибытия опергруппы пришлось недолго. Ни у кого не возникло сомнения, что причиной смерти Лебедевой стал суицид, последовавший вслед за сильным стрессом, вызванным автокатастрофой. Самоубийство – и точка! Сливай воду, туши свет!
Медэксперт, осмотревший тело, не обнаружил никаких видимых повреждений. В холле первого этажа уже топтались санитары из труповозки. Их позвали. Тело Лебедевой положили на носилки, прикрыли сверху белой простыней и увезли в морг судебно-медицинской экспертизы. Запротоколировав показания свидетелей, в том числе и меня, менты тоже умотали.
Наконец-то мне представился момент позвонить Сталкеру. Пусть Лика радуется – зло наказано, справедливость торжествует…
Выслушав мое сообщение, Олег пробормотал что-то невразумительное, а потом, уже более разборчиво, с язвительной усмешкой спросил:
– Неужели ты веришь, будто эта жизнелюбивая дамочка, став обладательницей капитала в несколько миллионов долларов, самостоятельно накинула себе петлю на шею?
– По крайней мере, именно такое заключение сделал опер, – заметил я. – Честно говоря, мне чихать, как оно было на самом деле! Я умываю руки и выхожу из этого дела. Не могу сказать, что знакомство с тобой доставило мне удовольствие. Привет наследнице! Думаю, она все же получит свою долю. Что ж, надеюсь, больше никогда не увидимся, – злобно процедил я сквозь зубы, ткнул пальцем в кнопку и отключил связь.
Ну вот, кажется, и все!… Спокойно отдохну на природе, а потом опять займусь поисками работы. Мне не привыкать! Может быть, есть смысл сменить ориентиры. Наши доблестные питерские органы – ОМОН, СОБР, чем не служба?
И какие только глупости ни лезут в голову, когда на душе сплошная черная клякса! – сделал я вывод спустя пару минут.
Я вернул Егору техпаспорт и ключи от служебного джипа вместе с пластиковой карточкой-ключом от кабинета в офисе «Цербера» на Каменноостровском.
– Как я понимаю, ты собираешься оставаться в фирме до выяснения всех обстоятельств, значит, тебе придется выполнить мою просьбу! – Я рвал последнюю ниточку, связывающую меня со злосчастным «Цербером». – Если будут спрашивать, где Кирсанов, скажи, мол, шеф просил передать, что для всех, имеющих хоть малейшее отношение к фирме, он – умер. Запомнил?
– Умер так умер… – скривил губы Егор. – Только…
– Только что?
– Да нет, ничего! Удачи тебе, и все такое…
– И ты не болей! Может, когда и встретимся. Магомет с горой, человек с волком и так далее…
Спускаясь по дубовой лестнице, я чувствовал затылком его удивленный взгляд. На подъездной дорожке дома я постоял, посмотрел налево, посмотрел направо, на джип, с которым мне предстояло расстаться.
Возле ворот толклись прикатившие на микроавтобусе тележурналисты. Два охранника и доберман держали оборону. Менты не дремлют! Оперативно сливают телевизионщицам информацию, до которой столь охоч наш народ. Представляю, что будут накручивать в вечернем выпуске новостей!…
Внезапно я почувствовал тревогу. Нервы все-таки ни к черту! Одним словом, пора делать ноги… Я медленно направился к машине.
Глава 68.
Пакет от покойницы.
– Господин Кирсанов… – окликнул меня женский голос…
Я оглянулся.
– Подождите, не уходите, – кивала мне сухопарая дама в сером и направилась ко мне. – У меня для вас послание от Аллы Леонидовны, – добавила она чуть слышно и протянула небольшой плотный пакет. Такие используют для отправки документов международной курьерской службой.
Сначала я подумал, что ослышался.
– Что вы такое говорите? – сказал я после секундного замешательства.
Этот пакет для вас. От Аллы Леонидовны. Я здесь экономка, ее доверенное лицо. Она просила передать этот документ вам прямо в руки, если сама будет не в состоянии это сделать. – Женщина всхлипнула. – Заподозрив неладное, я спросила Аллу Леонидовну, в чем причина, но она рассмеялась, сказала, возможно, вы днем не приедете, а у нее вечером встреча. Когда все случилось, я совсем забыла о ее наказе, а потом решила дождаться момента, когда милиция уедет. Я рассудила, что, пожалуй, разумнее на время утаить сведения о конверте. Я правильно поступила, господин Кирсанов?
– Извините, не знаю вашего имени. – Я взял пакет.
Судя по весу, там находились довольно-таки весомые сведения.
– Софья Ивановна! – сказала она. – Зовите просто Софьей.
Экономка смотрела на меня выжидательно. Я понял, она ждет, не вскрою ли я пакет прямо сейчас.
– Благодарю вас, Софья. Вы правильно поступили. Если мои предположения подтвердятся, тогда для милиции содержимое конверта не представит никакого интереса. Что ж, время не ждет! К сожалению… До свидания.
Я быстрым шагом направился было к «фронтере», но потом неожиданно передумал и вернулся в дом. Я взлетел на второй этаж и направился в гостиную.
Егор сидел в кресле у дверей с телефонной трубкой у уха. При моем появлении он вскочил, бросил пару слов собеседнику, протянул мобильник мне:
– Это Алекс Кайро. Хочет с тобой поговорить. Он звонит тебе на мобильник вот уже два часа, но телефон не отвечает. – Взгляд телохранителя упал на пакет у меня в руке. – Что это?
– Президент прислал с фельдъегерем. Приглашает на работу в Кремль. – Я вспомнил Бойкова и его стеб о дятлах и улыбнулся. – Скажи Кайро, перезвоню через пять минут. И вот еще что! Верни мне ключи, карточку и документы от джипа. Кремль потребует трудовую книжку, а она в сейфе, а сейф – в кабинете. Давай, блин, шевелись, у меня мало времени!
– Передумал? Что так? – Егор прищурился.
– Много будешь знать, не доживешь до старости! Сечешь? Увольнение временно отменяется, и я все еще твой начальник, так что давай, не тяни резину!
– Начальнику видней! – Егор сунул руку в карман пиджака, достал брелок, два ламинированных прямоугольника и протянул мне.
«Быстрее, успеть бы?..» – билась у меня в голове мысль. Лестница, стеклянные двери, вытянувшаяся физиономия экономки, мраморные ступеньки крыльца…
Очнулся я, когда внедорожник взревел мощным турбодизелем, сорвался с места и покатил к воротам.
Охранник с доберманом подошел к «фронтере». Я опустил стекло.
– Уезжаешь? – спросил он и кивнул в сторону телевизионщиков. – Уже эти пронюхали о самоубийстве хозяйки, но я послал их куда подальше… Думаю, пока все не выяснится, лучше никому ничего не говорить. Так ведь?
– Думаю, ты правильно думаешь! Ворота открывай, не задерживай…
– Хотел вот что спросить… – Охранник нахмурил брови. – Фирма-то, получается, осталась без руководства. Случайно не в курсе, кто займет место Лебедевой? Или можно считать себя свободными? Что думаешь делать?
– Еще не решил. – Я неопределенно пожал плечами. – Будущее покажет. Но новому шефу охрана наверняка понадобится, так что раньше времени не суетись!
– Здесь хорошо платят. Не менять же такое доходное место на круглосуточный магазин! В общем, сам понимаешь… Жена наверняка не обрадуется. В сентябре собирались поехать отдохнуть в Анталью. В Турции, говорят, здорово!…
– Везде хорошо, где нас нет! А как только появляемся, так сразу мрак… Ну давай, выпускай!
Охранник сделал знак своему напарнику, и тот нажал на кнопку. Створки поползли в стороны. Я тоже нажал на кнопку, стекло тоже поползло, но вверх. Я рванул «фронтеру» с места. Молодая светловолосая журналистка с микрофоном и волосатый парень с видеокамерой на плече еле отскочили в сторону заорали мне вслед, что-то нелицеприятное.
То-то, работнички второй древнейшей профессии! Охранники интервью не дают, а сразу мемуары пишут, и то, если охранник – в ранге генерала!
Я покосился на пакет. Его содержимое наверняка прольет свет на историю с повальным мором, унесшим жизни владельцев «Цербера», размышлял я, несясь по асфальтированной ленте шоссе.
До свидания, Юкки! Проехав пару километров, я свернул на проселочную дорогу. Сбросив скорость, попер, как танк, по рытвинам и ухабам. Где тут можно потом развернуться? Да вон хотя бы на той полянке в хлипком перелеске! Люблю я, черт возьми, родную природу… Прямо как Шукшин в «Калине красной», сейчас выйду и обниму березку. Только его герой отсидел лет десять, а я пока еще не сподобился, но все к тому идет…
Я остановился, взял в руки пакет. Сорвав липкую ленту вместе с бумагой, заглянул внутрь и присвистнул. Пачка стодолларовых банкнот, перетянутая бело-голубой банковской лентой, магнитофонная кассета группы «Белый орел»…
– Эх, Алла Леонидовна! Не уберегла ты себя, сердешная!
«Потому что нельзя быть на свете красивой такой…» – замурлыкал я себе под нос, отправляя кассету в гнездо магнитофона и включая воспроизведение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Получается, либо вы промахнулись, либо колеса джипа с герметиком.
Я посмотрел телохранителю в глаза, но он лишь отмахнулся.
«Ай да Лика! – подумал я, щелкая зажигалкой. – Это ж надо – такой рисковый трюк… Хорошо, что все закончилось именно так, а не иначе».
Глава 67.
В отставку!
Внезапно из-за двери донесся истошный женский крик. Мы с Егором выхватили пистолеты и бросились на помощь.
Миновав просторную гостиную с мебелью красного дерева, мы ворвались в рабочий кабинет.
Я кинулся к Лебедевой – она висела над огромным письменным столом в петле из капроновой веревки. Схватив со стола ножницы, я перерезал веревку, подхватил обмякшее тело, и мы положили его на диван. Дама в сером рыдала и заламывала руки.
Я вернулся к столу. Кроме пустой бутылки джина, стакана и пепельницы, полной окурков, я ничего особенного не заметил. Все – как у всех! «Паркер» с золотым пером, портативный компьютер, органайзер с перекидным календарем, телефакс, настольная лампа, ворох журналов…
Рядом со столом, на ковре, лежал опрокинутый стул с высокой спинкой.
Вот это финиш, елы-палы! Мне приходилось видеть и зарезанных, и утонувших. Однажды на моих глазах какого-то мужика переехала электричка. Но чтобы висельника? Это впервые…
– Готов поклясться, к ней никто не заходил! – сказал Егор и убрал пистолет в кобуру. – Сама, что ли, повесилась? – Он посмотрел на меня и быстро отвел взгляд.
Я передернул плечами и ничего не сказал. Ну, покончила жизнь самоубийством, ну и что? Не она первая, не она последняя. Плохо только, что я снова стал безработным. Кто мне будет теперь жалованье-то платить? Некому… Фирма, считай, совершенно обезглавлена. А задаром теперь работают только дураки либо альтруисты. Я должен сказать, что ни к тем, ни к другим не принадлежу. Денег – кот наплакал! От трех кусков, заработанных способом, о котором мне тошно вспоминать, осталось не так уж много.
Поездка в Иркутск, между прочим, дорого обошлась. А «Цербер» мне пока ни копейки не заплатил! Нагрузил кучей трупов, да и все. А моральный урон, а стрессы? Разве это жизнь для нормального человека? Да и вообще это не жизнь, а сплошной запредел! Театр абсурда. Криминального абсурда…
Наконец-то я сброшу с себя это ярмо! Пошлю всех к чертовой бабушке! Хотя бы на недельку укачу на свое озеро Отрадное. И чтобы вокруг ни одной живой души…
– И что теперь делать? – отвлек меня от моих размышлений Егор. Он только что вызвал милицию. – Хотел бы я знать, на кого мы теперь работаем? Кто у нас шефом будет?
Надо полагать, один из тех, кто причастен ко всем трём самоубийствам, – выделив голосом последнее слово, я пристально посмотрел на телохранителя. – Кстати, первым, кого станут колоть в убойном отделе, будешь ты! Если Лебедеву повесили, то единственный, кто мог это сделать, вне всякого сомнения, ее личный телохранитель. Сам посуди – торчишь у двери, никуда не отлучался… Приготовься, братец!…
– Ну это ты брось! В УТРО парни поумнее тебя… Порешь херню какую-то! Начальник фигов!
– Вот увидишь! Только мне уже все равно! Задолбали, хватит! Считай, что я подал заявление по собственному желанию…
Ждать прибытия опергруппы пришлось недолго. Ни у кого не возникло сомнения, что причиной смерти Лебедевой стал суицид, последовавший вслед за сильным стрессом, вызванным автокатастрофой. Самоубийство – и точка! Сливай воду, туши свет!
Медэксперт, осмотревший тело, не обнаружил никаких видимых повреждений. В холле первого этажа уже топтались санитары из труповозки. Их позвали. Тело Лебедевой положили на носилки, прикрыли сверху белой простыней и увезли в морг судебно-медицинской экспертизы. Запротоколировав показания свидетелей, в том числе и меня, менты тоже умотали.
Наконец-то мне представился момент позвонить Сталкеру. Пусть Лика радуется – зло наказано, справедливость торжествует…
Выслушав мое сообщение, Олег пробормотал что-то невразумительное, а потом, уже более разборчиво, с язвительной усмешкой спросил:
– Неужели ты веришь, будто эта жизнелюбивая дамочка, став обладательницей капитала в несколько миллионов долларов, самостоятельно накинула себе петлю на шею?
– По крайней мере, именно такое заключение сделал опер, – заметил я. – Честно говоря, мне чихать, как оно было на самом деле! Я умываю руки и выхожу из этого дела. Не могу сказать, что знакомство с тобой доставило мне удовольствие. Привет наследнице! Думаю, она все же получит свою долю. Что ж, надеюсь, больше никогда не увидимся, – злобно процедил я сквозь зубы, ткнул пальцем в кнопку и отключил связь.
Ну вот, кажется, и все!… Спокойно отдохну на природе, а потом опять займусь поисками работы. Мне не привыкать! Может быть, есть смысл сменить ориентиры. Наши доблестные питерские органы – ОМОН, СОБР, чем не служба?
И какие только глупости ни лезут в голову, когда на душе сплошная черная клякса! – сделал я вывод спустя пару минут.
Я вернул Егору техпаспорт и ключи от служебного джипа вместе с пластиковой карточкой-ключом от кабинета в офисе «Цербера» на Каменноостровском.
– Как я понимаю, ты собираешься оставаться в фирме до выяснения всех обстоятельств, значит, тебе придется выполнить мою просьбу! – Я рвал последнюю ниточку, связывающую меня со злосчастным «Цербером». – Если будут спрашивать, где Кирсанов, скажи, мол, шеф просил передать, что для всех, имеющих хоть малейшее отношение к фирме, он – умер. Запомнил?
– Умер так умер… – скривил губы Егор. – Только…
– Только что?
– Да нет, ничего! Удачи тебе, и все такое…
– И ты не болей! Может, когда и встретимся. Магомет с горой, человек с волком и так далее…
Спускаясь по дубовой лестнице, я чувствовал затылком его удивленный взгляд. На подъездной дорожке дома я постоял, посмотрел налево, посмотрел направо, на джип, с которым мне предстояло расстаться.
Возле ворот толклись прикатившие на микроавтобусе тележурналисты. Два охранника и доберман держали оборону. Менты не дремлют! Оперативно сливают телевизионщицам информацию, до которой столь охоч наш народ. Представляю, что будут накручивать в вечернем выпуске новостей!…
Внезапно я почувствовал тревогу. Нервы все-таки ни к черту! Одним словом, пора делать ноги… Я медленно направился к машине.
Глава 68.
Пакет от покойницы.
– Господин Кирсанов… – окликнул меня женский голос…
Я оглянулся.
– Подождите, не уходите, – кивала мне сухопарая дама в сером и направилась ко мне. – У меня для вас послание от Аллы Леонидовны, – добавила она чуть слышно и протянула небольшой плотный пакет. Такие используют для отправки документов международной курьерской службой.
Сначала я подумал, что ослышался.
– Что вы такое говорите? – сказал я после секундного замешательства.
Этот пакет для вас. От Аллы Леонидовны. Я здесь экономка, ее доверенное лицо. Она просила передать этот документ вам прямо в руки, если сама будет не в состоянии это сделать. – Женщина всхлипнула. – Заподозрив неладное, я спросила Аллу Леонидовну, в чем причина, но она рассмеялась, сказала, возможно, вы днем не приедете, а у нее вечером встреча. Когда все случилось, я совсем забыла о ее наказе, а потом решила дождаться момента, когда милиция уедет. Я рассудила, что, пожалуй, разумнее на время утаить сведения о конверте. Я правильно поступила, господин Кирсанов?
– Извините, не знаю вашего имени. – Я взял пакет.
Судя по весу, там находились довольно-таки весомые сведения.
– Софья Ивановна! – сказала она. – Зовите просто Софьей.
Экономка смотрела на меня выжидательно. Я понял, она ждет, не вскрою ли я пакет прямо сейчас.
– Благодарю вас, Софья. Вы правильно поступили. Если мои предположения подтвердятся, тогда для милиции содержимое конверта не представит никакого интереса. Что ж, время не ждет! К сожалению… До свидания.
Я быстрым шагом направился было к «фронтере», но потом неожиданно передумал и вернулся в дом. Я взлетел на второй этаж и направился в гостиную.
Егор сидел в кресле у дверей с телефонной трубкой у уха. При моем появлении он вскочил, бросил пару слов собеседнику, протянул мобильник мне:
– Это Алекс Кайро. Хочет с тобой поговорить. Он звонит тебе на мобильник вот уже два часа, но телефон не отвечает. – Взгляд телохранителя упал на пакет у меня в руке. – Что это?
– Президент прислал с фельдъегерем. Приглашает на работу в Кремль. – Я вспомнил Бойкова и его стеб о дятлах и улыбнулся. – Скажи Кайро, перезвоню через пять минут. И вот еще что! Верни мне ключи, карточку и документы от джипа. Кремль потребует трудовую книжку, а она в сейфе, а сейф – в кабинете. Давай, блин, шевелись, у меня мало времени!
– Передумал? Что так? – Егор прищурился.
– Много будешь знать, не доживешь до старости! Сечешь? Увольнение временно отменяется, и я все еще твой начальник, так что давай, не тяни резину!
– Начальнику видней! – Егор сунул руку в карман пиджака, достал брелок, два ламинированных прямоугольника и протянул мне.
«Быстрее, успеть бы?..» – билась у меня в голове мысль. Лестница, стеклянные двери, вытянувшаяся физиономия экономки, мраморные ступеньки крыльца…
Очнулся я, когда внедорожник взревел мощным турбодизелем, сорвался с места и покатил к воротам.
Охранник с доберманом подошел к «фронтере». Я опустил стекло.
– Уезжаешь? – спросил он и кивнул в сторону телевизионщиков. – Уже эти пронюхали о самоубийстве хозяйки, но я послал их куда подальше… Думаю, пока все не выяснится, лучше никому ничего не говорить. Так ведь?
– Думаю, ты правильно думаешь! Ворота открывай, не задерживай…
– Хотел вот что спросить… – Охранник нахмурил брови. – Фирма-то, получается, осталась без руководства. Случайно не в курсе, кто займет место Лебедевой? Или можно считать себя свободными? Что думаешь делать?
– Еще не решил. – Я неопределенно пожал плечами. – Будущее покажет. Но новому шефу охрана наверняка понадобится, так что раньше времени не суетись!
– Здесь хорошо платят. Не менять же такое доходное место на круглосуточный магазин! В общем, сам понимаешь… Жена наверняка не обрадуется. В сентябре собирались поехать отдохнуть в Анталью. В Турции, говорят, здорово!…
– Везде хорошо, где нас нет! А как только появляемся, так сразу мрак… Ну давай, выпускай!
Охранник сделал знак своему напарнику, и тот нажал на кнопку. Створки поползли в стороны. Я тоже нажал на кнопку, стекло тоже поползло, но вверх. Я рванул «фронтеру» с места. Молодая светловолосая журналистка с микрофоном и волосатый парень с видеокамерой на плече еле отскочили в сторону заорали мне вслед, что-то нелицеприятное.
То-то, работнички второй древнейшей профессии! Охранники интервью не дают, а сразу мемуары пишут, и то, если охранник – в ранге генерала!
Я покосился на пакет. Его содержимое наверняка прольет свет на историю с повальным мором, унесшим жизни владельцев «Цербера», размышлял я, несясь по асфальтированной ленте шоссе.
До свидания, Юкки! Проехав пару километров, я свернул на проселочную дорогу. Сбросив скорость, попер, как танк, по рытвинам и ухабам. Где тут можно потом развернуться? Да вон хотя бы на той полянке в хлипком перелеске! Люблю я, черт возьми, родную природу… Прямо как Шукшин в «Калине красной», сейчас выйду и обниму березку. Только его герой отсидел лет десять, а я пока еще не сподобился, но все к тому идет…
Я остановился, взял в руки пакет. Сорвав липкую ленту вместе с бумагой, заглянул внутрь и присвистнул. Пачка стодолларовых банкнот, перетянутая бело-голубой банковской лентой, магнитофонная кассета группы «Белый орел»…
– Эх, Алла Леонидовна! Не уберегла ты себя, сердешная!
«Потому что нельзя быть на свете красивой такой…» – замурлыкал я себе под нос, отправляя кассету в гнездо магнитофона и включая воспроизведение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41