Ему это очень не понравилось. Может быть, идея со звонком исходит от него?
— Бонетто? — с презрением повторила она. — Кто такой этот Бонетто, что вы делаете в штаны всякий раз, когда произносите его имя?
— Пока не знаю. Но мне не нравится его компания.
— Те двое, которые застали вас в этом доме прошлой ночью? — Она ухмыльнулась. — Вы выбрали не правильную профессию, Холман! Вам бы быть сутенером при одной из этих девочек по вызову у Ленгэна!
Снова раздался звонок. Мы стояли и внимательно смотрели друг на друга.
— Еще один дешевый трюк? — спросила она. — Чего вы хотите, Холман? Чтобы я авансом удвоила ваш гонорар?
— Оставайтесь лучше здесь.
Спускаясь в прихожую, я вытащил пистолет из кобуры на поясе. Звонок затрещал снова, но я уже взял себя в руки и резко распахнул дверь. Передо мной на крыльце стоял Марти, вытянув перед собой руки, в которых не было пистолета.
— А вы не выглядите нервозным, — сказал он. — Я этому на самом деле рад, Холман. Не выношу, когда нервные парни наставляют на меня пистолет.
— Что вам нужно?
— Всего-навсего немного поболтать. Мистер Бонетто считает, что надо сделать еще одну попытку. Есть пара мелочей, о которых он забыл упомянуть в телефонном разговоре.
— Каких же?
— Подождите минутку, услышите, — сказал он небрежно, — вы все сейчас узнаете.
Буквально через пару секунд раздался отчаянный крик, также внезапно затихший.
— Это ваш клиент, — объяснил он. — Эрл вошел в дом с другой стороны. — Он говорил словно извиняясь. — Я понимаю, что это старый прием, но он хорошо работает.
— О'кей, — сказал я. — Выходит, Эрл взял моего клиента, а я прихватил вас.
— Если вы меня убьете, для Эрла это все равно. Может быть, он даже обрадуется этому! А потом прикончит вашего клиента.
— Почему бы нам в таком случае во всем не разобраться? — спросил я.
— Вы же видели Эрла. Что, по-вашему, я валяю дурака?
Он был прав. Эрл психопат. И для него не будет никакой разницы, если я убью его партнера. Он все сделает в точности так, как сказал Марти.
— Почему бы нам не войти? — сказал Марти. — Но сначала отдайте мне ваш пистолет, Холман. Если он будет при вас, когда мы войдем в комнату, он тут же убьет ее.
— А может быть, мне надо убить вас тут же, а уж потом начать свои игры с Эрлом?
— Убейте меня, и вы убьете своего клиента. Опять раздался душераздирающий крик из гостиной, и Марти коротко улыбнулся:
— Вам надо поскорее соображать, а то будет слишком поздно. Этот Эрл, он в самом деле нетерпелив. Я с неохотой вытащил пистолет, и он забрал его.
— Тридцать восьмой, — сказал он, взвесив его в руке. — Вам бы надо пользоваться “матнумом”, Холман. Если уж вы попали в кого-то из “магнума” — это конец. Пойдемте же.
Я зашагал в гостиную, он следовал сзади. Там нас ожидал Эрл, его светлые волосы были аккуратно причесаны, глаза горели от удовольствия. В правой руке он держал пистолет, направленный на меня, а в левой — нож. Трэйси Нэш была прижата спиной к стойке бара, нож он приставил к ее горлу. Ее глаза были расширены от страха, тело окаменело. — Рассчитанным по силе ударом рукоятки пистолета по затылку меня бросили на колени. Я подождал, пока комната перестала качаться, и начал подниматься на ноги. Это было большой ошибкой. Марти ударил меня носком ботинка в копчик, и я растянулся на полу во весь рост.
— Вставай! — прорычал он. Я с трудом поднялся на ноги.
— А теперь садись! — И он кивнул в сторону кресла. Я осторожно опустился в кресло; казалось, что копчик теперь существует отдельно от позвоночника. Марти взял полную бутылку виски, подошел к креслу и бросил ее мне. Я неловко поймал ее обеими руками.
— Молодец, Холмам, — сказал он, обходя кресло и становясь у меня за спиной. — Теперь держи ее крепко обеими руками. Не дай тебе Бог опустить хоть одну руку, а то будет вот что. — Он больно стукнул меня рукояткой пистолета по голове. — Только посильнее. Понял?
Если бы я послал его куда подальше, то получил бы еще один удар по голове, возможно куда более сильный. Сейчас не время казаться смелым и поздно быть хитрым.
— Понял, — ответил я сквозь сжатые зубы.
— О'кей, Эрл, — сказал он добродушно, — все в твоем распоряжении.
— Я хотел бы, чтобы здесь была та, которую мы видели прошлой ночью. Эта чертовски тощая и маленькая!
— Ты все вспоминаешь ту, вчерашнюю. Но за ту тебе бы пришлось платить.
— А эта как бы не треснула пополам, — сказал Эрл мрачным голосом. — Но я все-таки попробую, а?
— Давай начинай, приятель, — подзадоривал Марти. Эрл сунул пистолет в карман, потом отошел на пару шагов от Трэйси. Когда он убрал нож, у нее по шее побежала небольшая струйка крови.
— Раздевайся, — сказал он.
Трэйси все еще стояла, словно окаменевшая. Эрл, с отвращением фыркнув, залепил ей пощечину. Ее голова дернулась, и она отчаянно зарыдала.
— Раздевайся, или я сорву все с тебя! — заорал Эрл. Мы трое смотрели, как она раздевалась. Я от злости все сильнее сжимал руками проклятую бутылку, так что слышал биение собственного пульса. Раздетая Трэйси выглядела необыкновенно беззащитной. Ее маленькие груди торчали в разные стороны, маленькие соски сморщились. Плоский живот напрягся, пышная черная хризантема на лобке представлялась совершенно не связанной с остальным телом. Эрл лениво потрогал большим пальцем ее левый сосок.
— Какой он маленький, — сказал он. — А мне нравится, когда грудь большая и есть за что подержаться!
Он расстегнул “молнию” на брюках, и все увидели его сморщенный член.
— Ну-ка, давай возбуди меня, сучка! Становись на колени и начинай работать!
— Да она лесбиянка, — тихо сказал Марти за моей спиной. — Тебе нечего с ней делать, Эрл!
Эрл воткнул нож в стойку бара в двух дюймах от Трэйси. Потом, запустив пальцы в ее волосы, силой заставил опуститься на колени перед ним. Освободив правую руку, взял нож и приставил к ее затылку.
— Поработай языком, — сказал он, — или я начну резать тебя на куски, ты, паршивая дрянь!
Казалось, они застыли в такой нелепо-постыдной позе. Вдруг Эрл отодвинулся назад с выражением брезгливости.
— Она даже не может возбудить меня, — с горечью сказал он. — Хочешь ты попробовать, Марти?
— Она лесбиянка, — ответил Марти. — К тому же до смерти напуганная. Но ты-то современный мужчина, Эрл. Почему ты не представишь себе, будто она маленький мальчик по имени Трэйси, который никак не дождется, чтобы ты сделал ему это самое.
— Эй! — Эрл с трудом перевел дыхание. — У тебя возникают блестящие идеи!
Он поднял Трэйси на ноги, схватив за волосы, повернул к себе спиной и положил на стойку бара так, что ее ноги болтались на два дюйма от пола. Она оказалась совершенно в беспомощном состоянии. Эрл пошлепал ее по тугой попке и ухмыльнулся.
— О'кей, сынок, — сказал он. — Ты зря боялся, это совсем не больно.
— Нет! — задергалась Трэйси. — Нет!
Он шагнул вперед и прижался к ней. Одна его рука скользнула вниз, в промежность, он слегка замялся.
— О'кей, сынок, — хрипло выдавил он. — Сейчас! Он сделал конвульсивное движение телом, у Трэйси вырвался жуткий крик. Я бросил бутылку и попытался вскочить с кресла. Но мне это не удалось. Что-то ударило меня по голове со страшной силой, мне показалось, что взорвался весь мир.
Словно во сне я слышал слабые стоны, потом прозвучал мужской рык, исполненный триумфа. Я открыл глаза, но тут же снова закрыл их, словно от вспышки ослепительного света. Чья-то рука схватила мое правое ухо и вывернула его так, что я заорал.
— Ты пропустил самое интересное, Холман, — сказал Марти, отпуская мое ухо. — Эрл так раскачал бар, что чуть не сломал его!
Я снова открыл глаза, на этот раз медленно и осторожно. Эрл отворачивался от бара, застегивая “молнию” на брюках. По его роже гуляла глупая улыбка, глаза горели сумасшедшим светом.
— Мне кажется, я ему дал куда больше, чем он ожидал, — самодовольно сказал этот идиот.
Тело Трэйси сползло вниз, ее ноги коснулись пола. Она повернулась лицом ко мне и рухнула на колени. Я поймал ее взгляд, полный жуткого осуждения, потом глаза ее закатились, и она упала лицом вниз.
— Обморок, — сказал Эрл. — Как считаешь, я излишне потрудился над ней? Или над ним? Как там?
— Это экстаз. — Марти фыркнул. — Теперь она еще не раз захочет того же самого.
Эрл взял нож, подошел к Трэйси, нагнулся и сделал несколько надрезов. Она тихо застонала, но не двинулась.
— Я не хотел бы, чтобы она забыла, кто посвятил ее, — сказал Эрл, выпрямляясь.
Когда кровь проступила на порезах, стало видно, что он вырезал начальную букву своего имени на левой ягодице Трэйси. Эрл медленно подошел ко мне и аккуратно вытер кровь о лацкан моей куртки.
— А что делать с этим? — спросил он.
— Думаю, я уже достаточно поработал над его головой, — сказал Марти. — Нам же не нужен идиот, который забудет сделанное ему предупреждение?
— Дай-ка мне пистолет, — сказал Эрл.
— Только не убивай его.
— Останется живым, — ухмыльнулся Эрл. Марти передал ему пистолет, и он ударил меня стволом по скуле. По той самой, по которой стукнул меня Тино в прошлую ночь. Пронзительная боль заставила меня закусить нижнюю губу.
— О'кей. Теперь оба предупреждены, — доложил Марти. — Мистер Бонетто сказал, что он хотел быть добрым по отношению к вам, но вы сами во всем виноваты. Это будет отличным уроком, чтобы вы и думать забыли о Стиллмэне. Если не послушаетесь, то в следующий раз сделаем с вами такое, что сегодняшнее вам покажется раем.
Они пошли к двери, Марти разрядил мой пистолет и бросил его на пол.
— Мне не хотелось бы оставлять вас без всякой защиты, — серьезно сказал он.
— Любой ничтожный муравей теперь может войти и сделать с ним все, что захочет. — Эрл отрывисто засмеялся. — А хочешь знать еще кое-что, Холман? В следующий раз я буду иметь тебя!
Я слышал, как за ними захлопнулась выходная дверь, и подошел к лежащей на полу Трэйси. Как только я опустился на колени возле нее, она повернулась на спину и посмотрела на меня.
— Не прикасайтесь ко мне, — прошипела она.
— Он порезал вас. Неглубоко, но кровь идет.
— Я хочу умереть, — монотонным голосом сказала она. — Хочу умереть тут же!
Я подошел к бару и наполнил два стакана чистым бренди. Когда я обернулся, она была занята тем, что собирала разбросанную по полу одежду.
— Хотите выпить?
— Где у вас ванная? — резко спросила она.
— Вниз по лестнице и направо.
Она шла спотыкаясь, наклонясь вперед, казалось, что каждое движение причиняет ей страдание. За три глотка я осушил стакан, но вспыхнувшее в желудке пламя не сняло боль в скуле, к тому же мое самолюбие было ранено гораздо более серьезно. Я нагнулся, поднял бутылку виски и со всего размаху ударил ею о стойку бара. Да, грохот раздался ужасный. Бар — это всего лишь бар, а совсем не голова Марти или рожа Эрла.
Прошло достаточно времени, в гостиную вернулась Трэйси, полностью одетая. Она шла все еще пошатываясь, но уже не горбилась, как прежде. Увидев меня, она остановилась и посмотрела расширившимися глазами.
— Ваше лицо, — сказала она. — Вам что-то надо сделать с ним.
— Это потерпит.
Потом она посмотрела на осколки стекла в луже виски.
— От этого вам стало немного лучше? — Ее голос звучал достаточно мягко.
— Нет, — откровенно признался я.
— Вот теперь я хочу выпить.
Я подал ей стакан бренди, она отпила немного.
— А как там порезы?
— Все будет в порядке. Он резал не так глубоко, чтобы оставались рубцы. По крайней мере, мне так кажется.
— Вам надо обратиться к врачу.
— И как я объясню это? — Она засмеялась так странно, словно закаркала ворона. — Я понимаю, — сказала она, перестав издавать странные звуки, — как я могу смеяться, если надо мной надругались? Я стояла под душем более двадцати минут, стараясь отмыться, и поняла, что уже никогда не стану чистой. Да, для такой женщины, как я, более полного унижения быть не может. Но в то же время, если я выдержала такое жестокое унижение, что более гнусного может со мной случиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
— Бонетто? — с презрением повторила она. — Кто такой этот Бонетто, что вы делаете в штаны всякий раз, когда произносите его имя?
— Пока не знаю. Но мне не нравится его компания.
— Те двое, которые застали вас в этом доме прошлой ночью? — Она ухмыльнулась. — Вы выбрали не правильную профессию, Холман! Вам бы быть сутенером при одной из этих девочек по вызову у Ленгэна!
Снова раздался звонок. Мы стояли и внимательно смотрели друг на друга.
— Еще один дешевый трюк? — спросила она. — Чего вы хотите, Холман? Чтобы я авансом удвоила ваш гонорар?
— Оставайтесь лучше здесь.
Спускаясь в прихожую, я вытащил пистолет из кобуры на поясе. Звонок затрещал снова, но я уже взял себя в руки и резко распахнул дверь. Передо мной на крыльце стоял Марти, вытянув перед собой руки, в которых не было пистолета.
— А вы не выглядите нервозным, — сказал он. — Я этому на самом деле рад, Холман. Не выношу, когда нервные парни наставляют на меня пистолет.
— Что вам нужно?
— Всего-навсего немного поболтать. Мистер Бонетто считает, что надо сделать еще одну попытку. Есть пара мелочей, о которых он забыл упомянуть в телефонном разговоре.
— Каких же?
— Подождите минутку, услышите, — сказал он небрежно, — вы все сейчас узнаете.
Буквально через пару секунд раздался отчаянный крик, также внезапно затихший.
— Это ваш клиент, — объяснил он. — Эрл вошел в дом с другой стороны. — Он говорил словно извиняясь. — Я понимаю, что это старый прием, но он хорошо работает.
— О'кей, — сказал я. — Выходит, Эрл взял моего клиента, а я прихватил вас.
— Если вы меня убьете, для Эрла это все равно. Может быть, он даже обрадуется этому! А потом прикончит вашего клиента.
— Почему бы нам в таком случае во всем не разобраться? — спросил я.
— Вы же видели Эрла. Что, по-вашему, я валяю дурака?
Он был прав. Эрл психопат. И для него не будет никакой разницы, если я убью его партнера. Он все сделает в точности так, как сказал Марти.
— Почему бы нам не войти? — сказал Марти. — Но сначала отдайте мне ваш пистолет, Холман. Если он будет при вас, когда мы войдем в комнату, он тут же убьет ее.
— А может быть, мне надо убить вас тут же, а уж потом начать свои игры с Эрлом?
— Убейте меня, и вы убьете своего клиента. Опять раздался душераздирающий крик из гостиной, и Марти коротко улыбнулся:
— Вам надо поскорее соображать, а то будет слишком поздно. Этот Эрл, он в самом деле нетерпелив. Я с неохотой вытащил пистолет, и он забрал его.
— Тридцать восьмой, — сказал он, взвесив его в руке. — Вам бы надо пользоваться “матнумом”, Холман. Если уж вы попали в кого-то из “магнума” — это конец. Пойдемте же.
Я зашагал в гостиную, он следовал сзади. Там нас ожидал Эрл, его светлые волосы были аккуратно причесаны, глаза горели от удовольствия. В правой руке он держал пистолет, направленный на меня, а в левой — нож. Трэйси Нэш была прижата спиной к стойке бара, нож он приставил к ее горлу. Ее глаза были расширены от страха, тело окаменело. — Рассчитанным по силе ударом рукоятки пистолета по затылку меня бросили на колени. Я подождал, пока комната перестала качаться, и начал подниматься на ноги. Это было большой ошибкой. Марти ударил меня носком ботинка в копчик, и я растянулся на полу во весь рост.
— Вставай! — прорычал он. Я с трудом поднялся на ноги.
— А теперь садись! — И он кивнул в сторону кресла. Я осторожно опустился в кресло; казалось, что копчик теперь существует отдельно от позвоночника. Марти взял полную бутылку виски, подошел к креслу и бросил ее мне. Я неловко поймал ее обеими руками.
— Молодец, Холмам, — сказал он, обходя кресло и становясь у меня за спиной. — Теперь держи ее крепко обеими руками. Не дай тебе Бог опустить хоть одну руку, а то будет вот что. — Он больно стукнул меня рукояткой пистолета по голове. — Только посильнее. Понял?
Если бы я послал его куда подальше, то получил бы еще один удар по голове, возможно куда более сильный. Сейчас не время казаться смелым и поздно быть хитрым.
— Понял, — ответил я сквозь сжатые зубы.
— О'кей, Эрл, — сказал он добродушно, — все в твоем распоряжении.
— Я хотел бы, чтобы здесь была та, которую мы видели прошлой ночью. Эта чертовски тощая и маленькая!
— Ты все вспоминаешь ту, вчерашнюю. Но за ту тебе бы пришлось платить.
— А эта как бы не треснула пополам, — сказал Эрл мрачным голосом. — Но я все-таки попробую, а?
— Давай начинай, приятель, — подзадоривал Марти. Эрл сунул пистолет в карман, потом отошел на пару шагов от Трэйси. Когда он убрал нож, у нее по шее побежала небольшая струйка крови.
— Раздевайся, — сказал он.
Трэйси все еще стояла, словно окаменевшая. Эрл, с отвращением фыркнув, залепил ей пощечину. Ее голова дернулась, и она отчаянно зарыдала.
— Раздевайся, или я сорву все с тебя! — заорал Эрл. Мы трое смотрели, как она раздевалась. Я от злости все сильнее сжимал руками проклятую бутылку, так что слышал биение собственного пульса. Раздетая Трэйси выглядела необыкновенно беззащитной. Ее маленькие груди торчали в разные стороны, маленькие соски сморщились. Плоский живот напрягся, пышная черная хризантема на лобке представлялась совершенно не связанной с остальным телом. Эрл лениво потрогал большим пальцем ее левый сосок.
— Какой он маленький, — сказал он. — А мне нравится, когда грудь большая и есть за что подержаться!
Он расстегнул “молнию” на брюках, и все увидели его сморщенный член.
— Ну-ка, давай возбуди меня, сучка! Становись на колени и начинай работать!
— Да она лесбиянка, — тихо сказал Марти за моей спиной. — Тебе нечего с ней делать, Эрл!
Эрл воткнул нож в стойку бара в двух дюймах от Трэйси. Потом, запустив пальцы в ее волосы, силой заставил опуститься на колени перед ним. Освободив правую руку, взял нож и приставил к ее затылку.
— Поработай языком, — сказал он, — или я начну резать тебя на куски, ты, паршивая дрянь!
Казалось, они застыли в такой нелепо-постыдной позе. Вдруг Эрл отодвинулся назад с выражением брезгливости.
— Она даже не может возбудить меня, — с горечью сказал он. — Хочешь ты попробовать, Марти?
— Она лесбиянка, — ответил Марти. — К тому же до смерти напуганная. Но ты-то современный мужчина, Эрл. Почему ты не представишь себе, будто она маленький мальчик по имени Трэйси, который никак не дождется, чтобы ты сделал ему это самое.
— Эй! — Эрл с трудом перевел дыхание. — У тебя возникают блестящие идеи!
Он поднял Трэйси на ноги, схватив за волосы, повернул к себе спиной и положил на стойку бара так, что ее ноги болтались на два дюйма от пола. Она оказалась совершенно в беспомощном состоянии. Эрл пошлепал ее по тугой попке и ухмыльнулся.
— О'кей, сынок, — сказал он. — Ты зря боялся, это совсем не больно.
— Нет! — задергалась Трэйси. — Нет!
Он шагнул вперед и прижался к ней. Одна его рука скользнула вниз, в промежность, он слегка замялся.
— О'кей, сынок, — хрипло выдавил он. — Сейчас! Он сделал конвульсивное движение телом, у Трэйси вырвался жуткий крик. Я бросил бутылку и попытался вскочить с кресла. Но мне это не удалось. Что-то ударило меня по голове со страшной силой, мне показалось, что взорвался весь мир.
Словно во сне я слышал слабые стоны, потом прозвучал мужской рык, исполненный триумфа. Я открыл глаза, но тут же снова закрыл их, словно от вспышки ослепительного света. Чья-то рука схватила мое правое ухо и вывернула его так, что я заорал.
— Ты пропустил самое интересное, Холман, — сказал Марти, отпуская мое ухо. — Эрл так раскачал бар, что чуть не сломал его!
Я снова открыл глаза, на этот раз медленно и осторожно. Эрл отворачивался от бара, застегивая “молнию” на брюках. По его роже гуляла глупая улыбка, глаза горели сумасшедшим светом.
— Мне кажется, я ему дал куда больше, чем он ожидал, — самодовольно сказал этот идиот.
Тело Трэйси сползло вниз, ее ноги коснулись пола. Она повернулась лицом ко мне и рухнула на колени. Я поймал ее взгляд, полный жуткого осуждения, потом глаза ее закатились, и она упала лицом вниз.
— Обморок, — сказал Эрл. — Как считаешь, я излишне потрудился над ней? Или над ним? Как там?
— Это экстаз. — Марти фыркнул. — Теперь она еще не раз захочет того же самого.
Эрл взял нож, подошел к Трэйси, нагнулся и сделал несколько надрезов. Она тихо застонала, но не двинулась.
— Я не хотел бы, чтобы она забыла, кто посвятил ее, — сказал Эрл, выпрямляясь.
Когда кровь проступила на порезах, стало видно, что он вырезал начальную букву своего имени на левой ягодице Трэйси. Эрл медленно подошел ко мне и аккуратно вытер кровь о лацкан моей куртки.
— А что делать с этим? — спросил он.
— Думаю, я уже достаточно поработал над его головой, — сказал Марти. — Нам же не нужен идиот, который забудет сделанное ему предупреждение?
— Дай-ка мне пистолет, — сказал Эрл.
— Только не убивай его.
— Останется живым, — ухмыльнулся Эрл. Марти передал ему пистолет, и он ударил меня стволом по скуле. По той самой, по которой стукнул меня Тино в прошлую ночь. Пронзительная боль заставила меня закусить нижнюю губу.
— О'кей. Теперь оба предупреждены, — доложил Марти. — Мистер Бонетто сказал, что он хотел быть добрым по отношению к вам, но вы сами во всем виноваты. Это будет отличным уроком, чтобы вы и думать забыли о Стиллмэне. Если не послушаетесь, то в следующий раз сделаем с вами такое, что сегодняшнее вам покажется раем.
Они пошли к двери, Марти разрядил мой пистолет и бросил его на пол.
— Мне не хотелось бы оставлять вас без всякой защиты, — серьезно сказал он.
— Любой ничтожный муравей теперь может войти и сделать с ним все, что захочет. — Эрл отрывисто засмеялся. — А хочешь знать еще кое-что, Холман? В следующий раз я буду иметь тебя!
Я слышал, как за ними захлопнулась выходная дверь, и подошел к лежащей на полу Трэйси. Как только я опустился на колени возле нее, она повернулась на спину и посмотрела на меня.
— Не прикасайтесь ко мне, — прошипела она.
— Он порезал вас. Неглубоко, но кровь идет.
— Я хочу умереть, — монотонным голосом сказала она. — Хочу умереть тут же!
Я подошел к бару и наполнил два стакана чистым бренди. Когда я обернулся, она была занята тем, что собирала разбросанную по полу одежду.
— Хотите выпить?
— Где у вас ванная? — резко спросила она.
— Вниз по лестнице и направо.
Она шла спотыкаясь, наклонясь вперед, казалось, что каждое движение причиняет ей страдание. За три глотка я осушил стакан, но вспыхнувшее в желудке пламя не сняло боль в скуле, к тому же мое самолюбие было ранено гораздо более серьезно. Я нагнулся, поднял бутылку виски и со всего размаху ударил ею о стойку бара. Да, грохот раздался ужасный. Бар — это всего лишь бар, а совсем не голова Марти или рожа Эрла.
Прошло достаточно времени, в гостиную вернулась Трэйси, полностью одетая. Она шла все еще пошатываясь, но уже не горбилась, как прежде. Увидев меня, она остановилась и посмотрела расширившимися глазами.
— Ваше лицо, — сказала она. — Вам что-то надо сделать с ним.
— Это потерпит.
Потом она посмотрела на осколки стекла в луже виски.
— От этого вам стало немного лучше? — Ее голос звучал достаточно мягко.
— Нет, — откровенно признался я.
— Вот теперь я хочу выпить.
Я подал ей стакан бренди, она отпила немного.
— А как там порезы?
— Все будет в порядке. Он резал не так глубоко, чтобы оставались рубцы. По крайней мере, мне так кажется.
— Вам надо обратиться к врачу.
— И как я объясню это? — Она засмеялась так странно, словно закаркала ворона. — Я понимаю, — сказала она, перестав издавать странные звуки, — как я могу смеяться, если надо мной надругались? Я стояла под душем более двадцати минут, стараясь отмыться, и поняла, что уже никогда не стану чистой. Да, для такой женщины, как я, более полного унижения быть не может. Но в то же время, если я выдержала такое жестокое унижение, что более гнусного может со мной случиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17