— На его лице сияла улыбка. — Но после этого, Рик, ты заявил, что ничего не сказал об этом полиции?
— Я выглядел бы круглым дураком, если бы сказал полицейскому, что буду сидеть дома и ждать, когда убийца придет ко мне, а он был не пришел! — проворчал я.
В его мутных глазах внезапно появилась надежда.
— Ты слышала это, Джерри, детка? — Он засмеялся и не мог остановиться. — Ну, что я сказал тебе, детка? Разве я не был абсолютно прав? Прав на все сто процентов?
— Да, конечно! — проговорила она холодно.
— Тогда скажи Рику, что я говорил! — Теперь его голос стал более резким. — У него есть чувство юмора.
— Ладно, гений! — сказала она раздраженно. — Ты сказал, что если это ловушка, то ее подстроил сам Холман, а полицейских в радиусе десяти миль от этого места не будет. Ты сказал, что этот сукин сын слишком высокого мнения о себе, чтобы посвятить полицейских в свои планы до того, как все будет окончено! Ты сказал, что он просто глуп и я бы проиграла, если бы захотела держать пари, что мы не сможем взять его так просто! Ты сказал, чтобы я позвонила в парадную дверь и как-то отвлекла его, а ты в это время войдешь через заднюю дверь. — Джерри недовольно фыркнула. — Я чуть не согласилась заключить с тобой такое пари!
— Да, — сказал Барни рассеянно. — Потом я сказал еще одну вещь, Рик. Я хочу над тобой еще раз посмеяться, поэтому скажу тебе об этом сам. — Он снова захохотал, подавляя смех, чтобы продолжить разговор. — Я сказал Джерри: “Почему бы нам не пойти к Холману сейчас же и не убить его, пока у нас есть шанс?!"
— Да, это очень смешно, Барни. — Мой ответ прозвучал очень мрачно.
— Кульминация. Ты умрешь, — сказал он мягко и медленно поднял ствол пистолета на пару дюймов, направив его мне в грудь. Расстояние от него до меня было не более шести футов. Я подумал, что промахнуться невозможно, даже если постараться.
— Звук выстрела будет очень громким? — спросила Джерри Ласло с раздражением.
— Переживешь, детка, — сказал он.
— Почему бы тебе не отвести его в ванную комнату или в какое-нибудь другое место? — настаивала Джерри.
— А почему бы тебе, Барни, не бросить этот пистолет? — спросил чей-то голос из-за открытых створчатых застекленных дверей. — Ну-ка брось его! Иди я выстрелю в тебя из двух стволов этого ружья!
Меня потрясло, когда я узнал голос Деллы Огэст. Делла с двуствольным охотничьим ружьем? Или, еще хуже — при мысли об этом у меня все внутри заныло, — у Деллы нет никакого ружья и она решила просто напугать Барни?
— Это Делла? — спросил Барни вежливо. — Почему бы тебе не войти, дорогая? Мы все обговорим. — У Барни было странное бессмысленное выражение лица, как будто на его глаза опустили два листа непрозрачного материала. После того как Делла назвала его имя, он ни разу не повернул голову в направлении створчатых дверей.
— Считаю до трех, Барни! — предупредила Делла. — Если после этого в руках у тебя еще будет пистолет, я стреляю!
— Подожди! — Барни как-то неопределенно усмехнулся. — Послушай, Делла. Я знаю, что у тебя есть ружье и что ты...
Продолжая говорить это с притворной искренностью, он резко повернулся по направлению к створчатым дверям и быстро сделал один за другим два выстрела. О, Делла! Я бросился на Барни с намерением убить его.
Барни, должно быть, краем глаза заметил мой маневр, но ему в этот момент было не до меня. Сделав два выстрела в направлении Деллы, он не получил ответного выстрела. Логически можно было предположить, что у нее не было никакого ружья. Или что она слишком медленно просовывала длинный ствол ружья в открытые створчатые двери. Я даже мог посочувствовать Барни. С охотничьим ружьем шутки плохи. Его можно недооценить только один раз.
Однако решение оставалось за ним, и он, по-видимому, его принял. Он повернулся ко мне снова, решив, что у Деллы все-таки не г ружья. Но с этим своим решением он немного запоздал. А я в это время подошел к нему намного ближе, чем он ожидал. Пока он поднимал пистолет, чтобы выстрелить в меня, я успел нанести ему сильный удар кулаком в живот. От этого удара он сложился пополам, а пистолет вылетел из его руки и упал на пол. Я схватил его. Теперь для него все было кончено. Я снова поднялся на ноги с пистолетом в руке. Джерри Ласло поправила свою прическу, затем посмотрела на Барни Райэна, который все еще корчился на полу. На ее лице я увидел нескрываемое отвращение. Последняя шутка оказалась самой смешной прежде всего для самого Барни.
— Я так и знала, что ты где-нибудь да напортачишь, Барни! — сказала она ему сердито. — Для таких дел у тебя не хватает ума.
Делла осторожно выглянула из-за рамы открытых створчатых дверей и, увидев у меня в руке пистолет, уверенно вошла в комнату.
— Я вижу, мы справились с ним, Рик! — сказала она гордо.
— У вас никогда не было охотничьего ружья, не так ли? — спросил я.
— Охотничье ружье? — Она вздрогнула. — Оно напугало бы меня до смерти!
— Барни мог... Зачем вы это сделали?
— Зачем? — переспросила она. — Я отвлекла его, не так ли?
— Конечно, — признался я. — Вы были бесподобны! И не только в этом, дорогая Делла. У вас хватило мужества прийти сюда и ждать на улице, в темноте. Я имею в виду: вы знали, что я нахожусь дома и поджидаю убийцу.
— Разве это было не так? — Ее голубые с поволокой глаза широко раскрылись.
— А разве вы об этом знали? — спросил я хрипло.
— Я пришла сюда, чтобы посидеть на вашей веранде. — Она улыбнулась лучезарной улыбкой.
* * *
Что касается учреждений, находящихся в центре города, то здесь сержант Ловатт оказал мне большую помощь. Но даже возможности сержанта полиции в таком деле были весьма ограниченными, так как трудно помочь человеку, чей рассказ, по крайней мере поначалу, звучит совершенно не правдоподобно. Поэтому потребовалось много времени, прежде чем удалось разобраться во всем и все объяснить. В конце концов стало казаться, что более или менее удовлетворены все, конечно, за исключением Барни Райэна и Джерри Ласло.
Было примерно половина второго ночи, когда я припарковал машину около своего дома. Я торопился поскорее войти в дом, совершенно забыв, что с того самого момента, когда Барни прижал ствол своего пистолета к моей спине, жизнь моя висела на волоске. В течение одной-двух секунд я стоял на своей веранде, боясь пошевелиться. Приступов острой боли больше не было, чувствовалась только небольшая тупая боль в области солнечного сплетения, где еще до конца не рассосался кровоподтек. Я увидел, что гостиная ярко освещена, хотя мог бы поклясться, что, перед тем как уехать из дому, я выключил все светильники. Войдя в комнату и сделав пять шагов, я огляделся и увидел, что во время моего отсутствия здесь у меня как будто побывала какая-то шайка. Третья часть одной стены моей комнаты была из толстого стекла. Так вот, это стекло было вдребезги разбито, и осколки его лежали на ковре и на мебели. На подлокотнике одного кресла лежал большой кирпич, и я понял, что именно этим кирпичом была разбита стеклянная часть стены.
— Какой идиот мог это сделать! — воскликнул я в отчаянии.
— Это сделала я, — раздался хмурый женский голос за моей спиной.
Она сидела свернувшись калачиком в кресле, закутавшись с ног до головы в широкий плащ. Ее большие сверкающие глаза смотрели на меня так, как будто она была в состоянии крайнего нервного напряжения.
— Зачем, черт возьми, ты все это устроила? — спросил я сердито.
— В своей записке я написала, чтобы ты оставил ключ под ковриком у двери, если хочешь, чтобы я вернулась, — сказала Юджиния мягко. — И когда я увидела, что ключа там нет, я подумала, что между нами все кончено, и это взбесило меня!
— И поэтому ты бросила кирпич и разбила мою стеклянную стену?
— Я надеялась, что, может быть, ты все-таки дома, — объяснила она. — Я не знала, что ты в это время ловишь убийц и других преступников. Я заплачу за это окно, я или мой отец.
— Ладно, чего уж там, — буркнул я.
— Ты хочешь сказать, я могу остаться? — Ее лицо просветлело.
— Я думаю, да.
— Хорошо! — Она быстро спрыгнула с кресла с легкостью пантеры. — Тогда пойдем скорее в твое гнездышко!
— Я чуть-чуть задержусь, — сказал я без всякого умысла. — Остались кое-какие дела.
— О-о-о... — протянула она медленно. — Тогда до свидания, Рик.
Я считал это делом принципа. Если разрешить женщине подумать, что стоит ей только поманить вас пальцем и вы броситесь выполнять все ее желания, то через некоторое время вы будете мыть дома посуду, а она — проводить время в городе с вашим лучшим другом.
— Рик? — сказала она низким суховатым голосом, в котором ясно прозвучала чувственность, что вызвало у меня мгновенную ответную реакцию.
— Да, что еще? — спросил я, чувствуя нарастающее возбуждение.
— Я думаю, если ты настаиваешь, чтобы сыграть сценку из паршивого эротического французского водевиля, то мы могли бы все это проделать, — сказала она. — Как ты?
Я медленно поднял голову, затем посмотрел туда, откуда раздавался ее голос. Юджиния стояла на пятой верхней ступеньке лестницы, которая вела в спальню, и по ее лицу было видно, что она терпеливо ожидает меня. Когда она увидела, что ей наконец-то удалось привлечь мое внимание, она расстегнула свой широкий плащ, и он соскользнул с ее плеч на пол.
Ее преображение было просто невероятным.
Она немного повернула голову и слегка улыбнулась мне.
— Ну, что ты теперь скажешь обо мне? Я хотел ответить ей что-то, но совершил тактическую ошибку, посмотрев на нее еще раз: слова застряли у меня в горле. Однако теперь я смог увидеть результат ее стараний. Представьте себе высокую красивую брюнетку — Юджинию, прикройте ее грудь клочком черных кружев, которые только в шутку можно назвать лифчиком, натяните на бедра черные кружевные трусики, которые, по-видимому, принадлежали ее пятилетней сестре и, следовательно, были ей малы; картину дополняли черные сетчатые чулки, хорошо облегавшие ее красивые ноги, и поддерживающие эти чулки серебристого цвета подвязки, которые при ходьбе переливаются разными цветами и игриво подмигивают вам.
Юджиния снова слегка улыбнулась мне:
— Доброй ночи, Рик!
Серебристые подвязки подмигнули мне, когда она начала медленно спускаться по лестнице, ведущей в спальню, и я улыбнулся про себя. Бели она думает, что ее сексуальный наряд может как-то повлиять на меня, то она здорово ошибается.
Лишь благодаря простому совпадению я обогнал ее на четвертой ступеньке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
— Я выглядел бы круглым дураком, если бы сказал полицейскому, что буду сидеть дома и ждать, когда убийца придет ко мне, а он был не пришел! — проворчал я.
В его мутных глазах внезапно появилась надежда.
— Ты слышала это, Джерри, детка? — Он засмеялся и не мог остановиться. — Ну, что я сказал тебе, детка? Разве я не был абсолютно прав? Прав на все сто процентов?
— Да, конечно! — проговорила она холодно.
— Тогда скажи Рику, что я говорил! — Теперь его голос стал более резким. — У него есть чувство юмора.
— Ладно, гений! — сказала она раздраженно. — Ты сказал, что если это ловушка, то ее подстроил сам Холман, а полицейских в радиусе десяти миль от этого места не будет. Ты сказал, что этот сукин сын слишком высокого мнения о себе, чтобы посвятить полицейских в свои планы до того, как все будет окончено! Ты сказал, что он просто глуп и я бы проиграла, если бы захотела держать пари, что мы не сможем взять его так просто! Ты сказал, чтобы я позвонила в парадную дверь и как-то отвлекла его, а ты в это время войдешь через заднюю дверь. — Джерри недовольно фыркнула. — Я чуть не согласилась заключить с тобой такое пари!
— Да, — сказал Барни рассеянно. — Потом я сказал еще одну вещь, Рик. Я хочу над тобой еще раз посмеяться, поэтому скажу тебе об этом сам. — Он снова захохотал, подавляя смех, чтобы продолжить разговор. — Я сказал Джерри: “Почему бы нам не пойти к Холману сейчас же и не убить его, пока у нас есть шанс?!"
— Да, это очень смешно, Барни. — Мой ответ прозвучал очень мрачно.
— Кульминация. Ты умрешь, — сказал он мягко и медленно поднял ствол пистолета на пару дюймов, направив его мне в грудь. Расстояние от него до меня было не более шести футов. Я подумал, что промахнуться невозможно, даже если постараться.
— Звук выстрела будет очень громким? — спросила Джерри Ласло с раздражением.
— Переживешь, детка, — сказал он.
— Почему бы тебе не отвести его в ванную комнату или в какое-нибудь другое место? — настаивала Джерри.
— А почему бы тебе, Барни, не бросить этот пистолет? — спросил чей-то голос из-за открытых створчатых застекленных дверей. — Ну-ка брось его! Иди я выстрелю в тебя из двух стволов этого ружья!
Меня потрясло, когда я узнал голос Деллы Огэст. Делла с двуствольным охотничьим ружьем? Или, еще хуже — при мысли об этом у меня все внутри заныло, — у Деллы нет никакого ружья и она решила просто напугать Барни?
— Это Делла? — спросил Барни вежливо. — Почему бы тебе не войти, дорогая? Мы все обговорим. — У Барни было странное бессмысленное выражение лица, как будто на его глаза опустили два листа непрозрачного материала. После того как Делла назвала его имя, он ни разу не повернул голову в направлении створчатых дверей.
— Считаю до трех, Барни! — предупредила Делла. — Если после этого в руках у тебя еще будет пистолет, я стреляю!
— Подожди! — Барни как-то неопределенно усмехнулся. — Послушай, Делла. Я знаю, что у тебя есть ружье и что ты...
Продолжая говорить это с притворной искренностью, он резко повернулся по направлению к створчатым дверям и быстро сделал один за другим два выстрела. О, Делла! Я бросился на Барни с намерением убить его.
Барни, должно быть, краем глаза заметил мой маневр, но ему в этот момент было не до меня. Сделав два выстрела в направлении Деллы, он не получил ответного выстрела. Логически можно было предположить, что у нее не было никакого ружья. Или что она слишком медленно просовывала длинный ствол ружья в открытые створчатые двери. Я даже мог посочувствовать Барни. С охотничьим ружьем шутки плохи. Его можно недооценить только один раз.
Однако решение оставалось за ним, и он, по-видимому, его принял. Он повернулся ко мне снова, решив, что у Деллы все-таки не г ружья. Но с этим своим решением он немного запоздал. А я в это время подошел к нему намного ближе, чем он ожидал. Пока он поднимал пистолет, чтобы выстрелить в меня, я успел нанести ему сильный удар кулаком в живот. От этого удара он сложился пополам, а пистолет вылетел из его руки и упал на пол. Я схватил его. Теперь для него все было кончено. Я снова поднялся на ноги с пистолетом в руке. Джерри Ласло поправила свою прическу, затем посмотрела на Барни Райэна, который все еще корчился на полу. На ее лице я увидел нескрываемое отвращение. Последняя шутка оказалась самой смешной прежде всего для самого Барни.
— Я так и знала, что ты где-нибудь да напортачишь, Барни! — сказала она ему сердито. — Для таких дел у тебя не хватает ума.
Делла осторожно выглянула из-за рамы открытых створчатых дверей и, увидев у меня в руке пистолет, уверенно вошла в комнату.
— Я вижу, мы справились с ним, Рик! — сказала она гордо.
— У вас никогда не было охотничьего ружья, не так ли? — спросил я.
— Охотничье ружье? — Она вздрогнула. — Оно напугало бы меня до смерти!
— Барни мог... Зачем вы это сделали?
— Зачем? — переспросила она. — Я отвлекла его, не так ли?
— Конечно, — признался я. — Вы были бесподобны! И не только в этом, дорогая Делла. У вас хватило мужества прийти сюда и ждать на улице, в темноте. Я имею в виду: вы знали, что я нахожусь дома и поджидаю убийцу.
— Разве это было не так? — Ее голубые с поволокой глаза широко раскрылись.
— А разве вы об этом знали? — спросил я хрипло.
— Я пришла сюда, чтобы посидеть на вашей веранде. — Она улыбнулась лучезарной улыбкой.
* * *
Что касается учреждений, находящихся в центре города, то здесь сержант Ловатт оказал мне большую помощь. Но даже возможности сержанта полиции в таком деле были весьма ограниченными, так как трудно помочь человеку, чей рассказ, по крайней мере поначалу, звучит совершенно не правдоподобно. Поэтому потребовалось много времени, прежде чем удалось разобраться во всем и все объяснить. В конце концов стало казаться, что более или менее удовлетворены все, конечно, за исключением Барни Райэна и Джерри Ласло.
Было примерно половина второго ночи, когда я припарковал машину около своего дома. Я торопился поскорее войти в дом, совершенно забыв, что с того самого момента, когда Барни прижал ствол своего пистолета к моей спине, жизнь моя висела на волоске. В течение одной-двух секунд я стоял на своей веранде, боясь пошевелиться. Приступов острой боли больше не было, чувствовалась только небольшая тупая боль в области солнечного сплетения, где еще до конца не рассосался кровоподтек. Я увидел, что гостиная ярко освещена, хотя мог бы поклясться, что, перед тем как уехать из дому, я выключил все светильники. Войдя в комнату и сделав пять шагов, я огляделся и увидел, что во время моего отсутствия здесь у меня как будто побывала какая-то шайка. Третья часть одной стены моей комнаты была из толстого стекла. Так вот, это стекло было вдребезги разбито, и осколки его лежали на ковре и на мебели. На подлокотнике одного кресла лежал большой кирпич, и я понял, что именно этим кирпичом была разбита стеклянная часть стены.
— Какой идиот мог это сделать! — воскликнул я в отчаянии.
— Это сделала я, — раздался хмурый женский голос за моей спиной.
Она сидела свернувшись калачиком в кресле, закутавшись с ног до головы в широкий плащ. Ее большие сверкающие глаза смотрели на меня так, как будто она была в состоянии крайнего нервного напряжения.
— Зачем, черт возьми, ты все это устроила? — спросил я сердито.
— В своей записке я написала, чтобы ты оставил ключ под ковриком у двери, если хочешь, чтобы я вернулась, — сказала Юджиния мягко. — И когда я увидела, что ключа там нет, я подумала, что между нами все кончено, и это взбесило меня!
— И поэтому ты бросила кирпич и разбила мою стеклянную стену?
— Я надеялась, что, может быть, ты все-таки дома, — объяснила она. — Я не знала, что ты в это время ловишь убийц и других преступников. Я заплачу за это окно, я или мой отец.
— Ладно, чего уж там, — буркнул я.
— Ты хочешь сказать, я могу остаться? — Ее лицо просветлело.
— Я думаю, да.
— Хорошо! — Она быстро спрыгнула с кресла с легкостью пантеры. — Тогда пойдем скорее в твое гнездышко!
— Я чуть-чуть задержусь, — сказал я без всякого умысла. — Остались кое-какие дела.
— О-о-о... — протянула она медленно. — Тогда до свидания, Рик.
Я считал это делом принципа. Если разрешить женщине подумать, что стоит ей только поманить вас пальцем и вы броситесь выполнять все ее желания, то через некоторое время вы будете мыть дома посуду, а она — проводить время в городе с вашим лучшим другом.
— Рик? — сказала она низким суховатым голосом, в котором ясно прозвучала чувственность, что вызвало у меня мгновенную ответную реакцию.
— Да, что еще? — спросил я, чувствуя нарастающее возбуждение.
— Я думаю, если ты настаиваешь, чтобы сыграть сценку из паршивого эротического французского водевиля, то мы могли бы все это проделать, — сказала она. — Как ты?
Я медленно поднял голову, затем посмотрел туда, откуда раздавался ее голос. Юджиния стояла на пятой верхней ступеньке лестницы, которая вела в спальню, и по ее лицу было видно, что она терпеливо ожидает меня. Когда она увидела, что ей наконец-то удалось привлечь мое внимание, она расстегнула свой широкий плащ, и он соскользнул с ее плеч на пол.
Ее преображение было просто невероятным.
Она немного повернула голову и слегка улыбнулась мне.
— Ну, что ты теперь скажешь обо мне? Я хотел ответить ей что-то, но совершил тактическую ошибку, посмотрев на нее еще раз: слова застряли у меня в горле. Однако теперь я смог увидеть результат ее стараний. Представьте себе высокую красивую брюнетку — Юджинию, прикройте ее грудь клочком черных кружев, которые только в шутку можно назвать лифчиком, натяните на бедра черные кружевные трусики, которые, по-видимому, принадлежали ее пятилетней сестре и, следовательно, были ей малы; картину дополняли черные сетчатые чулки, хорошо облегавшие ее красивые ноги, и поддерживающие эти чулки серебристого цвета подвязки, которые при ходьбе переливаются разными цветами и игриво подмигивают вам.
Юджиния снова слегка улыбнулась мне:
— Доброй ночи, Рик!
Серебристые подвязки подмигнули мне, когда она начала медленно спускаться по лестнице, ведущей в спальню, и я улыбнулся про себя. Бели она думает, что ее сексуальный наряд может как-то повлиять на меня, то она здорово ошибается.
Лишь благодаря простому совпадению я обогнал ее на четвертой ступеньке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20