Патриции там не было. Вероятно, когда я навалился на Слиделла, она бросилась бежать. Дай Бог, чтобы ей повезло и она ушла от бандитов.
Мы со Слиделлом продолжали бороться. Боннеру снова удалось полоснуть меня ножом… И тут я увидел Патрицию. Оказывается, она никуда не убегала. Она стояла с телефонной трубкой в руке и набирала номер. Я слышал, как заревел Боннер. Мы со Слиделлом покатились по полу, и я потерял девушку из виду. Но потом услышал, как Боннер ударил ее, она вскрикнула и упала на пол.
Наконец мне удалось освободить руку от проводов. Я ударил Слиделла в лицо. Он застонал, но продолжал сжимать в руке револьвер, пытаясь при этом повернуть его дуло в мою сторону. Я снова его ударил. Пальцы его ослабли. Я бил его с самозабвенной яростью. Да выпустит он когда-нибудь револьвер?.. Но тут над нами склонился Боннер и вырвал оружие, за которое мы дрались. Позади него я увидел Патрицию: она поднималась с пола. Рядом валялся разбитый телефон: Боннер оборвал провода, затем хватил аппарат об пол. Уцепившись за угол стола, Патриция подтянулась и что-то с него взяла. Мне хотелось крикнуть ей: беги скорей из дома. Она должна была понять: окажись один из нас на свободе, бандиты бросили бы все и поспешили бы скрыться…
Но только Боннер завладел револьвером, Патриция подскочила к нему сзади и изо всех сил ударила его фотоаппаратом по голове. Удар пришелся бандиту чуть повыше уха. Боннер со стоном рухнул на колени. Револьвер выскользнул из его рук. Я тут же схватил его, но теперь Слиделлу удалось уцепиться за его ствол.
— Беги! — крикнул я Патриции. — Скорей! В полицию!
Тут только девушка все поняла и мгновенно выскочила в дверь.
Слиделл заорал Боннеру:
— Схвати ее!
Боннер покрутил головой, словно поверженный на ринге боксер, услышавший, как судья произнес “…девять!”. Поднялся на ноги, провел рукой по лицу, огляделся и устремился к задней двери.
— Не туда.., в переднюю дверь! — крикнул Слиделл.
Он потянул на себя револьвер и одновременно попытался ударить меня коленом в пах. Я увернулся и с такой силой двинул ему кулаком в лицо, что рука заныла от боли. Боннер тем временем повернул назад и выбежал из дома через переднюю дверь. Я рванул револьвер на себя, и на этот раз мне удалось им завладеть. Откатившись в сторону, я поднялся на ноги. Колени дрожали. Я с трудом ловил ртом воздух. Все плыло у меня перед глазами. Я добрался до двери и толкнул ее рукой. Мои движения, однако, сковывали провода детектора с какими-то прикрепленными к ним деталями. Все это болталось у меня на правой руке… Неожиданно Слиделл набросился на меня сзади и ударил чем-то тяжелым в поясницу… Мы упали на опрокинутый столик, на котором недавно стоял детектор. Я с размаху ударился о его край левым боком и вскрикнул от боли. Было слышно, как при этом хрустнули ребра. Под нашей тяжестью столик развалился. Револьвер оказался подо мной. Я схватил его левой рукой, переложил в правую… Слиделл попытался встать на колени. Улучив момент, я ударил его револьвером в висок. Он рухнул лицом вниз.
Я поднялся на ноги и сорвал с себя остатки любимого детища Флауэрса. Пришлось повозиться с манжеткой для измерения давления, которая стягивала предплечье. Пальцы мои дрожали, а заплывшие глаза плохо видели. Тогда я наступил ногой на провода и шланги и с силой дернул руку вверх. Все соскочило с меня в одно мгновение. Я бросился к двери. Острая боль пронзила левый бок. Я согнулся, прижал руку к боку и вышел из дома.
Меня ослепил солнечный свет. Но все-таки я увидел Боннера — он гнался за Патрицией и находился от меня в сотне ярдов, возле почтового ящика. Бежал Боннер довольно резво для такого грузного человека. Я тут же устремился за ним. Девушку я не видел. Боннер, добежав до конца подъездной дороги, свернул влево, в сторону шоссе.
Тело ныло — на мне не было живого места. Каждый вздох был мучителен. Бежал я с трудом, благо, что ноги еще слушались… Неожиданно я увидел Патрицию. Боннер был от нее ярдах в пятидесяти и вот-вот должен был ее нагнать. Я едва-едва добежал до шоссе. Патриция вдруг оглянулась и увидела преследователя. Она тут же нырнула вправо, в заросли невысоких пальм и сосенок, видимо надеясь там укрыться. Мне было их не догнать. Тогда я поднял револьвер и выстрелил вверх, понимая, что с такого расстояния в Боннера не попаду. Однако была надежда, что его остановит выстрел. Боннер не обратил на него никакого внимания. Он тоже нырнул в заросли вслед за Патрицией.
В зарослях я потерял бегущих из виду. Меня охватил страх за жизнь девушки. Боннеру хватило бы одной минуты, чтобы ее убить… Почему она не кричит? Я продрался наконец сквозь густые заросли и увидел их возле небольшого соленого озерка. Патриция, стремясь поскорее оказаться на противоположном берегу, побежала прямо по воде. Вода была ей чуть выше колена. Девушка поскользнулась и упала. Боннер настиг ее прежде, чем она успела подняться, схватил за волосы и окунул ее голову в воду, Я попытался крикнуть, но не было сил. Тут я споткнулся о корень мангрового дерева и свалился в тину у самой кромки воды. Боннер, услышав шум, выпрямился и огляделся по сторонам. Девушка слабо сопротивлялась. Бандит не выпускал ее, и она должна была вот-вот захлебнуться.
— От.., пусти.., ее… — только и выдавил я из себя.
— Иди сюда, я и отпущу, — презрительно улыбаясь, предложил мне Боннер.
Я взвел курок, положил револьвер на сгиб левой руки и выстрелил. Пуля попала бандиту в грудь. Ноги его подломились, и он упал в воду. Когда я добрался до Патриции, вода вокруг нее была окрашена кровью Боннера. Тело его дергалось в конвульсиях. Я схватил Патрицию за плечи и приподнял. Мне с трудом удалось вытащить ее на берег; я шел с тяжелой ношей, утопая в вязкой грязи. На берегу Патриция долго и мучительно откашливалась, но наконец задышала нормально. Я же сделал несколько шагов и упал на колени. Мне стало совсем плохо.
Некоторое время спустя мы поняли, что можем идти. Еле-еле доплелись до шоссе, добрались до телефона и позвонили в полицию. Вскоре на место происшествия прибыла патрульная машина. Полицейские осмотрели дом и окрестности. Среди зарослей обнаружили взятую бандитами напрокат машину. В ней сидел Слиделл, который пытался завести двигатель без ключа. Ключ остался в кармане у Боннера.
* * *
В больнице Маратона врач обработал и перевязал мои раны. Вскоре прибыли агенты ФБР. Меня отправили в Майами и подвергли тщательному рентгеновскому обследованию. После новых перевязок меня поместили в специальную палату, где было много незнакомых мне людей — агентов спецслужб. Они забросали меня вопросами. Я узнал, что врачи осмотрели Патрицию Рейган, с ней все в порядке, и она уехала в какой-то отель. После всех этих допросов я смертельно устал и заснул как убитый. Проснувшись утром, я почувствовал, что левый бок у меня словно чужой. Глаза заплыли так, что я едва ориентировался в пространстве. Снова меня атаковали агенты ФБР, а после них в больничную палату вошел мой друг Билл.
— Ну и изукрасили тебя, браток, — заметил он. — Если это единственный способ стать знаменитостью, то, увольте, лучше не надо…
* * *
Агент ФБР в Саутпорте Соумз сделал находку, имевшую прямое отношение к смерти Бэкстера. В дверце холодильника с “Топаза”, который ремонтировали в мастерской доков Харли, он обнаружил большой пакет с девятнадцатью тысячами долларов. Помимо денег, там находилось и письмо к Пауле Стаффорд. Агент обратил внимание на дверцу холодильника, которая показалась ему необычно толстой. Снаружи она была отделана деревом, а изнутри закрыта стальным листом, покрытым эмалью. Между ними — изолирующая прокладка. Кифер, завладев деньгами Бэкстера, вывернул из дверцы несколько винтов, отвернул стальной лист, вытащил часть изоляции и на ее место сунул пакет. Разумеется, это не было причиной поломки. Отказал холодильный агрегат, но я это обнаружил уже после отплытия “Топаза” из Панамы. Будь Кифер поголовастей, он понял бы, что по прибытии в Саутпорт я сразу же отправлю холодильник в ремонт.
Рейган все досконально продумал. Письмо к Пауле Стаффорд лежало в отдельном конверте, который он не стал заклеивать. Деньги он упаковал в большой конверт одной манильской фирмы, который нашел уже на “Топазе”. (В таких конвертах я держал бюллетени Гидрографического общества.) Предварительно Рейган разложил купюры в дюжину, а то и больше, обычных почтовых конвертов, которые тщательно заклеил. Таким образом, создавалось впечатление, что внутри пакета просто пачка писем. Большой конверт был запечатан, его вскрыл Кифер.
Вот письмо к Пауле.
"Яхта “Топаз”
В открытом море
3 июня
Моя дорогая Паула! Не знаю, как начать это письмо. Пишу тебе с тяжелым сердцем; ведь ты прочтешь его только в случае моей смерти. Дело в том, что с некоторых пор я страдаю приступами стенокардии. А вчера, как мне кажется, я перенес приступ сердечной недостаточности.
Разумеется, нет оснований думать, что у меня непременно случится еще один такой приступ до того, как мы прибудем в порт назначения. Тем не менее я понял, что должен написать тебе на тот случай, если все же умру, чтобы сказать тебе последнее “прости”.
Боюсь, что все это нарушило мои планы, о которых я тебе писал. Однако, если мне удастся благополучно добраться до Саутпорта, мы наметим новые планы. Я храню все твои милые письма, которые мне очень дороги. Они находятся в конверте в моем чемодане. Тебе его перешлют, если очередной приступ доконает меня раньше, чем мы прибудем в порт.
Моя дорогая! Я надеюсь, что ты никогда не получишь это письмо. Но если так случится и ты его все же получишь, помни, что я тебя люблю и моя последняя мысль была о тебе.
Навеки твой
Уэнделл”.
— Письмо составлено четко, — заметил Билл. — Оно, кстати, содержало указание, кого известить о случившемся и куда отправить вещи. И конечно же никому и в голову не пришло бы вскрывать старые любовные письма. Внутри конверта с деньгами была еще одна записка Пауле, которую он подписал именем “Брайан”. В ней говорилось, что второй чемодан он оставил на таможенном складе компании “Рейни трансфер энд сторидж” в Нью-Йорке. К записке были приложены багажная квитанция и письмо компании “Рейни” за подписью Чарльза Уэйна с поручением выдать Пауле его багаж. Однако в случае, если ее настигнет Слиделл, Рейган готов был пожертвовать чемоданом, чтобы не подвергать себя дальнейшим преследованиям…
, Я кивнул в знак согласия и чуть не взвыл от нестерпимой боли.
— Теперь совершенно очевидно, — заметил я, — что мы ошибались, полагая, что Кифер впервые увидел эти деньги, когда искал таблетки в чемодане Рейгана. Конверт с деньгами был к тому времени уже запечатан. Скорее всего он подсмотрел, как Рейган укладывал их.
— Плутишке Киферу здорово повезло, — улыбнулся Билл. — Он понял, что в конверте находятся большие деньги, и решил их не упускать. Если бы Рейган выбросил их за борт, тебе бы до конца дней не удалось доказать, что у него было больное сердце. Попробуй отыскать врача, который выписал ему нитроглицерин! Притом, что в последние два месяца Рейган переменил множество мест и жил под разными фамилиями.
— Хватит об этом! — сказал я. — Мне до сих пор страшно. Интересно, ФБР удалось выяснить, кто такой Слиделл?
Билл, прикуривая очередную сигарету, жестом указал на газету:
— Отпетый мошенник из Лос-Анджелеса. Был несколько раз арестован за вымогательства и убийства… Однако каждый раз выворачивался и срока не получал. Совершил три или четыре нападения на крупные банки в Техасе и Оклахоме. Отсюда у него и крупные денежные средства. Полиции так и не удалось доказать, что Слиделл участвовал в этих нападениях. В Южной Калифорнии он водил дружбу с завсегдатаями кафе и тому подобных заведений, под вывесками которых скрывались притоны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Мы со Слиделлом продолжали бороться. Боннеру снова удалось полоснуть меня ножом… И тут я увидел Патрицию. Оказывается, она никуда не убегала. Она стояла с телефонной трубкой в руке и набирала номер. Я слышал, как заревел Боннер. Мы со Слиделлом покатились по полу, и я потерял девушку из виду. Но потом услышал, как Боннер ударил ее, она вскрикнула и упала на пол.
Наконец мне удалось освободить руку от проводов. Я ударил Слиделла в лицо. Он застонал, но продолжал сжимать в руке револьвер, пытаясь при этом повернуть его дуло в мою сторону. Я снова его ударил. Пальцы его ослабли. Я бил его с самозабвенной яростью. Да выпустит он когда-нибудь револьвер?.. Но тут над нами склонился Боннер и вырвал оружие, за которое мы дрались. Позади него я увидел Патрицию: она поднималась с пола. Рядом валялся разбитый телефон: Боннер оборвал провода, затем хватил аппарат об пол. Уцепившись за угол стола, Патриция подтянулась и что-то с него взяла. Мне хотелось крикнуть ей: беги скорей из дома. Она должна была понять: окажись один из нас на свободе, бандиты бросили бы все и поспешили бы скрыться…
Но только Боннер завладел револьвером, Патриция подскочила к нему сзади и изо всех сил ударила его фотоаппаратом по голове. Удар пришелся бандиту чуть повыше уха. Боннер со стоном рухнул на колени. Револьвер выскользнул из его рук. Я тут же схватил его, но теперь Слиделлу удалось уцепиться за его ствол.
— Беги! — крикнул я Патриции. — Скорей! В полицию!
Тут только девушка все поняла и мгновенно выскочила в дверь.
Слиделл заорал Боннеру:
— Схвати ее!
Боннер покрутил головой, словно поверженный на ринге боксер, услышавший, как судья произнес “…девять!”. Поднялся на ноги, провел рукой по лицу, огляделся и устремился к задней двери.
— Не туда.., в переднюю дверь! — крикнул Слиделл.
Он потянул на себя револьвер и одновременно попытался ударить меня коленом в пах. Я увернулся и с такой силой двинул ему кулаком в лицо, что рука заныла от боли. Боннер тем временем повернул назад и выбежал из дома через переднюю дверь. Я рванул револьвер на себя, и на этот раз мне удалось им завладеть. Откатившись в сторону, я поднялся на ноги. Колени дрожали. Я с трудом ловил ртом воздух. Все плыло у меня перед глазами. Я добрался до двери и толкнул ее рукой. Мои движения, однако, сковывали провода детектора с какими-то прикрепленными к ним деталями. Все это болталось у меня на правой руке… Неожиданно Слиделл набросился на меня сзади и ударил чем-то тяжелым в поясницу… Мы упали на опрокинутый столик, на котором недавно стоял детектор. Я с размаху ударился о его край левым боком и вскрикнул от боли. Было слышно, как при этом хрустнули ребра. Под нашей тяжестью столик развалился. Револьвер оказался подо мной. Я схватил его левой рукой, переложил в правую… Слиделл попытался встать на колени. Улучив момент, я ударил его револьвером в висок. Он рухнул лицом вниз.
Я поднялся на ноги и сорвал с себя остатки любимого детища Флауэрса. Пришлось повозиться с манжеткой для измерения давления, которая стягивала предплечье. Пальцы мои дрожали, а заплывшие глаза плохо видели. Тогда я наступил ногой на провода и шланги и с силой дернул руку вверх. Все соскочило с меня в одно мгновение. Я бросился к двери. Острая боль пронзила левый бок. Я согнулся, прижал руку к боку и вышел из дома.
Меня ослепил солнечный свет. Но все-таки я увидел Боннера — он гнался за Патрицией и находился от меня в сотне ярдов, возле почтового ящика. Бежал Боннер довольно резво для такого грузного человека. Я тут же устремился за ним. Девушку я не видел. Боннер, добежав до конца подъездной дороги, свернул влево, в сторону шоссе.
Тело ныло — на мне не было живого места. Каждый вздох был мучителен. Бежал я с трудом, благо, что ноги еще слушались… Неожиданно я увидел Патрицию. Боннер был от нее ярдах в пятидесяти и вот-вот должен был ее нагнать. Я едва-едва добежал до шоссе. Патриция вдруг оглянулась и увидела преследователя. Она тут же нырнула вправо, в заросли невысоких пальм и сосенок, видимо надеясь там укрыться. Мне было их не догнать. Тогда я поднял револьвер и выстрелил вверх, понимая, что с такого расстояния в Боннера не попаду. Однако была надежда, что его остановит выстрел. Боннер не обратил на него никакого внимания. Он тоже нырнул в заросли вслед за Патрицией.
В зарослях я потерял бегущих из виду. Меня охватил страх за жизнь девушки. Боннеру хватило бы одной минуты, чтобы ее убить… Почему она не кричит? Я продрался наконец сквозь густые заросли и увидел их возле небольшого соленого озерка. Патриция, стремясь поскорее оказаться на противоположном берегу, побежала прямо по воде. Вода была ей чуть выше колена. Девушка поскользнулась и упала. Боннер настиг ее прежде, чем она успела подняться, схватил за волосы и окунул ее голову в воду, Я попытался крикнуть, но не было сил. Тут я споткнулся о корень мангрового дерева и свалился в тину у самой кромки воды. Боннер, услышав шум, выпрямился и огляделся по сторонам. Девушка слабо сопротивлялась. Бандит не выпускал ее, и она должна была вот-вот захлебнуться.
— От.., пусти.., ее… — только и выдавил я из себя.
— Иди сюда, я и отпущу, — презрительно улыбаясь, предложил мне Боннер.
Я взвел курок, положил револьвер на сгиб левой руки и выстрелил. Пуля попала бандиту в грудь. Ноги его подломились, и он упал в воду. Когда я добрался до Патриции, вода вокруг нее была окрашена кровью Боннера. Тело его дергалось в конвульсиях. Я схватил Патрицию за плечи и приподнял. Мне с трудом удалось вытащить ее на берег; я шел с тяжелой ношей, утопая в вязкой грязи. На берегу Патриция долго и мучительно откашливалась, но наконец задышала нормально. Я же сделал несколько шагов и упал на колени. Мне стало совсем плохо.
Некоторое время спустя мы поняли, что можем идти. Еле-еле доплелись до шоссе, добрались до телефона и позвонили в полицию. Вскоре на место происшествия прибыла патрульная машина. Полицейские осмотрели дом и окрестности. Среди зарослей обнаружили взятую бандитами напрокат машину. В ней сидел Слиделл, который пытался завести двигатель без ключа. Ключ остался в кармане у Боннера.
* * *
В больнице Маратона врач обработал и перевязал мои раны. Вскоре прибыли агенты ФБР. Меня отправили в Майами и подвергли тщательному рентгеновскому обследованию. После новых перевязок меня поместили в специальную палату, где было много незнакомых мне людей — агентов спецслужб. Они забросали меня вопросами. Я узнал, что врачи осмотрели Патрицию Рейган, с ней все в порядке, и она уехала в какой-то отель. После всех этих допросов я смертельно устал и заснул как убитый. Проснувшись утром, я почувствовал, что левый бок у меня словно чужой. Глаза заплыли так, что я едва ориентировался в пространстве. Снова меня атаковали агенты ФБР, а после них в больничную палату вошел мой друг Билл.
— Ну и изукрасили тебя, браток, — заметил он. — Если это единственный способ стать знаменитостью, то, увольте, лучше не надо…
* * *
Агент ФБР в Саутпорте Соумз сделал находку, имевшую прямое отношение к смерти Бэкстера. В дверце холодильника с “Топаза”, который ремонтировали в мастерской доков Харли, он обнаружил большой пакет с девятнадцатью тысячами долларов. Помимо денег, там находилось и письмо к Пауле Стаффорд. Агент обратил внимание на дверцу холодильника, которая показалась ему необычно толстой. Снаружи она была отделана деревом, а изнутри закрыта стальным листом, покрытым эмалью. Между ними — изолирующая прокладка. Кифер, завладев деньгами Бэкстера, вывернул из дверцы несколько винтов, отвернул стальной лист, вытащил часть изоляции и на ее место сунул пакет. Разумеется, это не было причиной поломки. Отказал холодильный агрегат, но я это обнаружил уже после отплытия “Топаза” из Панамы. Будь Кифер поголовастей, он понял бы, что по прибытии в Саутпорт я сразу же отправлю холодильник в ремонт.
Рейган все досконально продумал. Письмо к Пауле Стаффорд лежало в отдельном конверте, который он не стал заклеивать. Деньги он упаковал в большой конверт одной манильской фирмы, который нашел уже на “Топазе”. (В таких конвертах я держал бюллетени Гидрографического общества.) Предварительно Рейган разложил купюры в дюжину, а то и больше, обычных почтовых конвертов, которые тщательно заклеил. Таким образом, создавалось впечатление, что внутри пакета просто пачка писем. Большой конверт был запечатан, его вскрыл Кифер.
Вот письмо к Пауле.
"Яхта “Топаз”
В открытом море
3 июня
Моя дорогая Паула! Не знаю, как начать это письмо. Пишу тебе с тяжелым сердцем; ведь ты прочтешь его только в случае моей смерти. Дело в том, что с некоторых пор я страдаю приступами стенокардии. А вчера, как мне кажется, я перенес приступ сердечной недостаточности.
Разумеется, нет оснований думать, что у меня непременно случится еще один такой приступ до того, как мы прибудем в порт назначения. Тем не менее я понял, что должен написать тебе на тот случай, если все же умру, чтобы сказать тебе последнее “прости”.
Боюсь, что все это нарушило мои планы, о которых я тебе писал. Однако, если мне удастся благополучно добраться до Саутпорта, мы наметим новые планы. Я храню все твои милые письма, которые мне очень дороги. Они находятся в конверте в моем чемодане. Тебе его перешлют, если очередной приступ доконает меня раньше, чем мы прибудем в порт.
Моя дорогая! Я надеюсь, что ты никогда не получишь это письмо. Но если так случится и ты его все же получишь, помни, что я тебя люблю и моя последняя мысль была о тебе.
Навеки твой
Уэнделл”.
— Письмо составлено четко, — заметил Билл. — Оно, кстати, содержало указание, кого известить о случившемся и куда отправить вещи. И конечно же никому и в голову не пришло бы вскрывать старые любовные письма. Внутри конверта с деньгами была еще одна записка Пауле, которую он подписал именем “Брайан”. В ней говорилось, что второй чемодан он оставил на таможенном складе компании “Рейни трансфер энд сторидж” в Нью-Йорке. К записке были приложены багажная квитанция и письмо компании “Рейни” за подписью Чарльза Уэйна с поручением выдать Пауле его багаж. Однако в случае, если ее настигнет Слиделл, Рейган готов был пожертвовать чемоданом, чтобы не подвергать себя дальнейшим преследованиям…
, Я кивнул в знак согласия и чуть не взвыл от нестерпимой боли.
— Теперь совершенно очевидно, — заметил я, — что мы ошибались, полагая, что Кифер впервые увидел эти деньги, когда искал таблетки в чемодане Рейгана. Конверт с деньгами был к тому времени уже запечатан. Скорее всего он подсмотрел, как Рейган укладывал их.
— Плутишке Киферу здорово повезло, — улыбнулся Билл. — Он понял, что в конверте находятся большие деньги, и решил их не упускать. Если бы Рейган выбросил их за борт, тебе бы до конца дней не удалось доказать, что у него было больное сердце. Попробуй отыскать врача, который выписал ему нитроглицерин! Притом, что в последние два месяца Рейган переменил множество мест и жил под разными фамилиями.
— Хватит об этом! — сказал я. — Мне до сих пор страшно. Интересно, ФБР удалось выяснить, кто такой Слиделл?
Билл, прикуривая очередную сигарету, жестом указал на газету:
— Отпетый мошенник из Лос-Анджелеса. Был несколько раз арестован за вымогательства и убийства… Однако каждый раз выворачивался и срока не получал. Совершил три или четыре нападения на крупные банки в Техасе и Оклахоме. Отсюда у него и крупные денежные средства. Полиции так и не удалось доказать, что Слиделл участвовал в этих нападениях. В Южной Калифорнии он водил дружбу с завсегдатаями кафе и тому подобных заведений, под вывесками которых скрывались притоны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25