Прыгнул с ялика, подумал капитан и спросил:
— А что он делал? Где это случилось?
— Да прямо здесь. Мы сели на мель ночью, а на следующее утро Холлистер сказал, что надо выгрузить оружие, чтобы облегчить яхту. Он взял ялик и поплыл вон к тому островку посмотреть, достаточно ли там сухо, чтобы оставить ящики. На обратном пути у него заглох мотор. Вода при приливе прибывала достаточно быстро, так что он начал отдрейфовывать. Тогда Холлистер разделся, прыгнул в воду и попытался идти и толкать ялик, но потерял под ногами дно и решил плыть. Ему не удалось доплыть до судна.
— Когда это случилось?
— Кажется, в воскресенье. Какая тебе разница? Теперь иди назад и запусти двигатель.
Они отправились на корму. Ингрем вошел в кокпит, панель управления двигателями находилась рядом с местом рулевого. Он включил зажигание и нажал кнопку стартера. С третьей попытки двигатель заработал, под кормой фыркнул выхлоп, и затем раздался ровный гул, который легко мог услышать пилот самолета. Идеи у Моррисона, может быть, и сумасшедшие, но в сообразительности ему не откажешь, подумал капитан.
— А теперь выключай, и идите вниз. Они спустились по лестнице и конвоируемые Руисом прошли в носовую часть каюты. В проходе между двумя каютами появился Моррисон с автоматом на плече. Он кивком указал на радиотелефон:
— Бери трубку и повторяй за мной. Ингрем покачал головой:
— Не буду.
— Не разыгрывай из себя крутого парня, Герман, хуже будет.
— Вы не станете стрелять.
— Нет, не стану, но я сломаю красотке руку. Эта краля нам без надобности.
Наступила гнетущая тишина, напряжение нарастало. Капитан перевел взгляд с одного мужчины на другого:
— Не думаю, что вы это сделаете.
— Может, выдвинешь еще какое предположение, Герман? — саркастически ухмыльнулся Моррисон. — Подумай, отсюда до доктора далеко.
Ингрем молчал. Если самолет улетит, то больше уже не вернется. Моррисон повернул голову в сторону Рей:
— Иди сюда, детка.
Руис быстро проговорил по-испански:
— Альберто, мне это не нравится.
— Заткнись, идиот, — зло рявкнул Моррисон на превосходном разговорном испанском, — он может тебя понимать.
Внезапный обмен репликами застал Ингрема врасплох, но он постарался придать лицу непонимающее выражение, надеясь, что ему это удалось.
— Да он ничего не понимает, — продолжал Руис, — а ломать женщине руку — низость.
Моррисон ответил, что сломает, если понадобится, и одну, и другую, и еще кое-что сделает, причем описал это достаточно подробно. Испанский язык очень красив, но по возможности яркого описания жестокостей и непристойностей, пожалуй, превосходит английский. В глазах Руиса мелькнуло отвращение. Ингрем понял, что проверяют его знание языка, и ухитрился сохранить непроницаемый вид. Он надеялся, что миссис Осборн не знает испанского, а если и знает, то лишь в объеме школьной программы.
— Ну вот видишь, — сказал Руис, — он ничего не понял. Слушай, неужели придется сделать это?
— У нас нет выбора. Может, хочешь вернуться? — резко спросил он.
— Как все это неудачно. Ну что ж, раз мы должны... — развел руками латиноамериканец.
— О чем это вы совещались? — вмешался Ингрем.
— О том, какую руку ломать сначала, — охотно пояснил Моррисон по-английски. — А звук при этом какой, если бы ты знал! Только вот, наверное, ее вопли заглушат его. Ну, давай начнем, красотка. — Он шагнул к Рей, схватил ее за запястье и начал заводить руку назад.
— Ладно, — мрачно сказал Ингрем, — я позвоню пилоту.
Моррисон улыбнулся и отпустил женщину:
— Давай бери микрофон.
Ингрем снял микрофон с рычагов и этим включил передатчик. Зажужжал преобразователь частоты. Моррисон уже установил переключатель на 26-38. Ингрем нажал кнопку.
— Говорит “Дракон”, звоню на самолет Макаллистера. — Он не знал опознавательные буквы самолета. — “Дракон” к Эвери, ответьте, пожалуйста.
Какое-то мгновение стояла напряженная тишина, затем из громкоговорителя раздался голос пилота:
— Эвери к капитану Ингрему. Как там у вас? Все в порядке? Прием.
Моррисон кивнул. Ингрем начал говорить в микрофон:
— Все нормально, думаю, можно попытаться снять яхту с мели, используя якорь. Мы решили остаться на борту и попробовать перегнать ее в Ки-Уэст. Прием.
— Вдвоем остаетесь?
— Да. Прием.
— Вас понял. Если будут трудности и захотите, чтобы я вернулся или выслал судно, позвоните в Майами связисту морского флота. Сможете?
— Да, у нас есть этот канал.
— Прекрасно. А что случилось с ворами, можно сказать?
Моррисон покачал головой и левой рукой махнул в сторону моря. Ингрем, стиснув зубы, отвел взгляд.
— Нет, наверно, просто бросили ее.
— Хорошо. Если это все, то я взлетаю, счастливо оставаться.
— Спасибо. Говорит “Дракон”, прием окончен.
Капитан положил микрофон на место. Жужжание преобразователя частоты затихло. Что теперь с ними будет? Ясно, что Эвери воспринял внезапное изменение планов миссис Осборн спокойно. Вопрос о плате за чартер не поднимался, предполагалось без слов, что счет будет выплачен, как только яхта вернется в Ки-Уэст. Пройдет не меньше недели, прежде чем задумаются, куда подевались капитан и владелица яхты.
— А что вы собираетесь делать с нами? — спросил Ингрем.
— Ничего, — ответил Моррисон, — получите свою яхту обратно, когда она нам перестанет быть нужна.
— И когда это случится?
— Как только доставим груз на место.
— Но это киднеппинг. Можете получить вышку. Не настолько же вы тупы, чтобы...
— Заткнись, — оборвал его Моррисон. — Иди наверх. Мне надо, чтобы ты был там, когда самолет будет взлетать.
Они поднялись по лестнице и встали на палубе у кокпита, в спину им смотрел из люка ствол автомата.
— На самолет глядите, а не по сторонам, — прорычал Моррисон.
Они послушно следили за взлетом амфибии. Сначала, разбрасывая солнечные зайчики, повернулся один из пропеллеров. Потом раздалось чихание и рев двигателя. Заработал второй мотор, амфибия заскользила по воде. Руис побаивается, подумал капитан, но что толку. Командует здесь Моррисон, он очень опасен. Пока у Ингрема было одно маленькое преимущество — эти двое не знали, что он говорит по-испански.
Амфибия остановилась, развернувшись носом на север. Моторы взревели, и машина начала набирать скорость, прошла на милю западнее яхты, оторвалась от воды и скоро затерялась в воздушном пространстве. Ингрем почувствовал себя совершенно разбитым. Из люка позади поднялся Моррисон, а за ним Руис.
Гигант присел на угол палубной каюты с автоматом на коленях и сказал:
— Теперь давайте снимать посудину с мели. Что надо сделать прежде всего?
— Избавиться от балласта, — холодно ответил Ингрем.
— От какого такого балласта?
— Оружия. Выбросите его за борт.
— Не дразни меня, Герман. Автоматы переправим вон на тот островок...
Внезапно Руис вскрикнул по-испански:
— Смотри, самолет возвращается! Ингрем спохватился, но слишком поздно — он уже повернулся, отреагировав на восклицание. Моррисон ехидно улыбнулся, а капитана охватила жгучая, но бессильная ярость. Один промах за другим: сначала его обвел вокруг пальца Холлистер, потом Моррисон, а теперь и Руис.
Однако это была не хитроумная уловка латиноамериканца: пилот действительно развернулся и возвращался.
— Смываемся! — рявкнул Моррисон, схватил автомат и нырнул в люк вслед за Руисом.
Ингрем молча наблюдал за ними. Интересно, может, Эвери заподозрил что-то? В этот момент самолет пошел на поворот в нескольких милях к северу от яхты и резко снизился. Похоже на то, что Эвери пытается разглядеть что-то на поверхности воды. Внезапно в каюте раздался сигнал радиотелефона. Моррисон коротко приказал от люка:
— Возьми микрофон, это тебя. Капитан быстро спустился по лестнице. Моррисон уже включил передатчик. Он протянул Ингрему микрофон и встал рядом, направив на капитана автомат.
— Не скажи чего-нибудь лишнего, приятель, и смотри на меня.
Ингрем нажал кнопку передатчика:
— Говорит “Дракон”, что случилось? Прием.
Голос пилота заполнил каюту:
— Здесь подо мной в воде что-то есть. Не отключайтесь, сейчас я опять облечу это место.
Наэлектризованную ожиданием тишину нарушали только атмосферные помехи в громкоговорителе. Рей Осборн, оставшаяся на палубе, заглянула в люк, ведущий в каюту. Вновь зазвучал голос Эвери:
— Порядок, это тело. Наверно, один из похитителей. На нем ничего нет, кроме трусов. Если вы подгоните плот, я могу приводниться и взять его на борт.
Ингрем взглянул на Моррисона. — Скажи, что сами подберете тело, — приказал великан, — и привезете его в Ки-Уэст.
Капитан повторил это в микрофон.
— Очень хорошо, — согласился Эвери, — это может сократить международную волокиту. Труп плавает в трех милях к северо-северо-востоку от вас. Если вы доберетесь туда, пока океан спокоен, сможете легко его найти, а то на нем уже птицы сидят.
Ингрем заметил, как миссис Осборн содрогнулась при этих словах. Моррисон резко взмахнул рукой, подавая знак: “Кончай трепаться”. Капитан попрощался и отложил микрофон. Когда они снова вернулись на палубу, самолет уже исчезал вдали.
Моррисон опять присел на уголок палубной каюты.
— Итак, сколько автоматов нам надо выгрузить?
Рей с возмущением уставилась на него:
— Но как же труп? Моррисон пожал плечами:
— А что о нем тревожиться?
— Мы что, так ничего и не предпримем?
— Хочешь сделать ему искусственное дыхание? Он уже три дня как покойник.
Миссис Осборн бесстрашно шагнула к великану, ее зеленые глаза сверкали.
— Я собираюсь взглянуть на него.
— На раздутого утопленника? Тебе, радость моя, лечиться надо.
— Послушайте, — вмешался Ингрем, — сплавать туда и обратно займет не больше получаса, а миссис Осборн могла бы посмотреть, действительно ли этот человек Холлистер.
Моррисон покачал головой:
— Отвали, Ингрем. Меня не интересует, настоящий это Холлистер или нет. У нас есть дела поважнее, чем болтаться по океану, разыскивая его.
— Я собираюсь это сделать, — решительно заявила миссис Осборн и направилась к плоту.
И тогда в ярком свете солнечного утра, как отпущенная стальная пружина, на свободу вырвалась жестокость.
Моррисон рванул женщину к себе, ухватив за пуловер, и наотмашь ударил по лицу. Рей, задыхаясь от ярости, попыталась дать ему сдачи. Ингрем бросился на великана как раз в тот момент, когда Моррисон одним движением руки отшвырнул женщину на палубу, сбив с ног. И тут же тяжеленный револьвер Руиса опустился на голову капитана, и она словно взорвалась от боли. Ингрем повалился на Моррисона, а тот, оттолкнув его автоматом, нанес капитану сокрушительный удар в челюсть. Колени Ингрема подкосились, и он рухнул рядом с миссис Осборн.
Когда он попытался встать, опираясь на руки, палуба закачалась и поплыла перед глазами, а руки не выдержали тяжести тела, и он снова упал на палубу. Кровь стекала по его лбу и капала на дощатый пол.
— Не делай больше так, Герман, — назидательно сказал Моррисон. — Ты уже большой мальчик, но и мы не первый день на свете живем.
Глава 6
Спустя какое-то время Ингрем сумел сесть, хотя голова у него разламывалась от боли. Он оказался рядом с Рей, на щеке которой пламенело багровое пятно, а в глазах от отчаяния и ярости стояли слезы.
— Толку от вас как от козла молока, — прошипела она.
Капитан попытался стереть носовым платком кровь с лица, но только размазал ее и швырнул платок за борт. Легкий ветерок ласкал воду за кормой, в ярком солнечном небе носились и кричали чайки. Таким беспомощным Ингрем себя еще никогда не ощущал: с ним разделались в какие-то три секунды.
— Как только наш приятель будет в состоянии грести на плоту, мы начинаем, — сказал Моррисон латиноамериканцу. — Отправляйся вниз и начинай отвязывать ящики. Руис скрылся в кубрике.
— Сколько мы должны разгрузить? — спросил Моррисон капитана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
— А что он делал? Где это случилось?
— Да прямо здесь. Мы сели на мель ночью, а на следующее утро Холлистер сказал, что надо выгрузить оружие, чтобы облегчить яхту. Он взял ялик и поплыл вон к тому островку посмотреть, достаточно ли там сухо, чтобы оставить ящики. На обратном пути у него заглох мотор. Вода при приливе прибывала достаточно быстро, так что он начал отдрейфовывать. Тогда Холлистер разделся, прыгнул в воду и попытался идти и толкать ялик, но потерял под ногами дно и решил плыть. Ему не удалось доплыть до судна.
— Когда это случилось?
— Кажется, в воскресенье. Какая тебе разница? Теперь иди назад и запусти двигатель.
Они отправились на корму. Ингрем вошел в кокпит, панель управления двигателями находилась рядом с местом рулевого. Он включил зажигание и нажал кнопку стартера. С третьей попытки двигатель заработал, под кормой фыркнул выхлоп, и затем раздался ровный гул, который легко мог услышать пилот самолета. Идеи у Моррисона, может быть, и сумасшедшие, но в сообразительности ему не откажешь, подумал капитан.
— А теперь выключай, и идите вниз. Они спустились по лестнице и конвоируемые Руисом прошли в носовую часть каюты. В проходе между двумя каютами появился Моррисон с автоматом на плече. Он кивком указал на радиотелефон:
— Бери трубку и повторяй за мной. Ингрем покачал головой:
— Не буду.
— Не разыгрывай из себя крутого парня, Герман, хуже будет.
— Вы не станете стрелять.
— Нет, не стану, но я сломаю красотке руку. Эта краля нам без надобности.
Наступила гнетущая тишина, напряжение нарастало. Капитан перевел взгляд с одного мужчины на другого:
— Не думаю, что вы это сделаете.
— Может, выдвинешь еще какое предположение, Герман? — саркастически ухмыльнулся Моррисон. — Подумай, отсюда до доктора далеко.
Ингрем молчал. Если самолет улетит, то больше уже не вернется. Моррисон повернул голову в сторону Рей:
— Иди сюда, детка.
Руис быстро проговорил по-испански:
— Альберто, мне это не нравится.
— Заткнись, идиот, — зло рявкнул Моррисон на превосходном разговорном испанском, — он может тебя понимать.
Внезапный обмен репликами застал Ингрема врасплох, но он постарался придать лицу непонимающее выражение, надеясь, что ему это удалось.
— Да он ничего не понимает, — продолжал Руис, — а ломать женщине руку — низость.
Моррисон ответил, что сломает, если понадобится, и одну, и другую, и еще кое-что сделает, причем описал это достаточно подробно. Испанский язык очень красив, но по возможности яркого описания жестокостей и непристойностей, пожалуй, превосходит английский. В глазах Руиса мелькнуло отвращение. Ингрем понял, что проверяют его знание языка, и ухитрился сохранить непроницаемый вид. Он надеялся, что миссис Осборн не знает испанского, а если и знает, то лишь в объеме школьной программы.
— Ну вот видишь, — сказал Руис, — он ничего не понял. Слушай, неужели придется сделать это?
— У нас нет выбора. Может, хочешь вернуться? — резко спросил он.
— Как все это неудачно. Ну что ж, раз мы должны... — развел руками латиноамериканец.
— О чем это вы совещались? — вмешался Ингрем.
— О том, какую руку ломать сначала, — охотно пояснил Моррисон по-английски. — А звук при этом какой, если бы ты знал! Только вот, наверное, ее вопли заглушат его. Ну, давай начнем, красотка. — Он шагнул к Рей, схватил ее за запястье и начал заводить руку назад.
— Ладно, — мрачно сказал Ингрем, — я позвоню пилоту.
Моррисон улыбнулся и отпустил женщину:
— Давай бери микрофон.
Ингрем снял микрофон с рычагов и этим включил передатчик. Зажужжал преобразователь частоты. Моррисон уже установил переключатель на 26-38. Ингрем нажал кнопку.
— Говорит “Дракон”, звоню на самолет Макаллистера. — Он не знал опознавательные буквы самолета. — “Дракон” к Эвери, ответьте, пожалуйста.
Какое-то мгновение стояла напряженная тишина, затем из громкоговорителя раздался голос пилота:
— Эвери к капитану Ингрему. Как там у вас? Все в порядке? Прием.
Моррисон кивнул. Ингрем начал говорить в микрофон:
— Все нормально, думаю, можно попытаться снять яхту с мели, используя якорь. Мы решили остаться на борту и попробовать перегнать ее в Ки-Уэст. Прием.
— Вдвоем остаетесь?
— Да. Прием.
— Вас понял. Если будут трудности и захотите, чтобы я вернулся или выслал судно, позвоните в Майами связисту морского флота. Сможете?
— Да, у нас есть этот канал.
— Прекрасно. А что случилось с ворами, можно сказать?
Моррисон покачал головой и левой рукой махнул в сторону моря. Ингрем, стиснув зубы, отвел взгляд.
— Нет, наверно, просто бросили ее.
— Хорошо. Если это все, то я взлетаю, счастливо оставаться.
— Спасибо. Говорит “Дракон”, прием окончен.
Капитан положил микрофон на место. Жужжание преобразователя частоты затихло. Что теперь с ними будет? Ясно, что Эвери воспринял внезапное изменение планов миссис Осборн спокойно. Вопрос о плате за чартер не поднимался, предполагалось без слов, что счет будет выплачен, как только яхта вернется в Ки-Уэст. Пройдет не меньше недели, прежде чем задумаются, куда подевались капитан и владелица яхты.
— А что вы собираетесь делать с нами? — спросил Ингрем.
— Ничего, — ответил Моррисон, — получите свою яхту обратно, когда она нам перестанет быть нужна.
— И когда это случится?
— Как только доставим груз на место.
— Но это киднеппинг. Можете получить вышку. Не настолько же вы тупы, чтобы...
— Заткнись, — оборвал его Моррисон. — Иди наверх. Мне надо, чтобы ты был там, когда самолет будет взлетать.
Они поднялись по лестнице и встали на палубе у кокпита, в спину им смотрел из люка ствол автомата.
— На самолет глядите, а не по сторонам, — прорычал Моррисон.
Они послушно следили за взлетом амфибии. Сначала, разбрасывая солнечные зайчики, повернулся один из пропеллеров. Потом раздалось чихание и рев двигателя. Заработал второй мотор, амфибия заскользила по воде. Руис побаивается, подумал капитан, но что толку. Командует здесь Моррисон, он очень опасен. Пока у Ингрема было одно маленькое преимущество — эти двое не знали, что он говорит по-испански.
Амфибия остановилась, развернувшись носом на север. Моторы взревели, и машина начала набирать скорость, прошла на милю западнее яхты, оторвалась от воды и скоро затерялась в воздушном пространстве. Ингрем почувствовал себя совершенно разбитым. Из люка позади поднялся Моррисон, а за ним Руис.
Гигант присел на угол палубной каюты с автоматом на коленях и сказал:
— Теперь давайте снимать посудину с мели. Что надо сделать прежде всего?
— Избавиться от балласта, — холодно ответил Ингрем.
— От какого такого балласта?
— Оружия. Выбросите его за борт.
— Не дразни меня, Герман. Автоматы переправим вон на тот островок...
Внезапно Руис вскрикнул по-испански:
— Смотри, самолет возвращается! Ингрем спохватился, но слишком поздно — он уже повернулся, отреагировав на восклицание. Моррисон ехидно улыбнулся, а капитана охватила жгучая, но бессильная ярость. Один промах за другим: сначала его обвел вокруг пальца Холлистер, потом Моррисон, а теперь и Руис.
Однако это была не хитроумная уловка латиноамериканца: пилот действительно развернулся и возвращался.
— Смываемся! — рявкнул Моррисон, схватил автомат и нырнул в люк вслед за Руисом.
Ингрем молча наблюдал за ними. Интересно, может, Эвери заподозрил что-то? В этот момент самолет пошел на поворот в нескольких милях к северу от яхты и резко снизился. Похоже на то, что Эвери пытается разглядеть что-то на поверхности воды. Внезапно в каюте раздался сигнал радиотелефона. Моррисон коротко приказал от люка:
— Возьми микрофон, это тебя. Капитан быстро спустился по лестнице. Моррисон уже включил передатчик. Он протянул Ингрему микрофон и встал рядом, направив на капитана автомат.
— Не скажи чего-нибудь лишнего, приятель, и смотри на меня.
Ингрем нажал кнопку передатчика:
— Говорит “Дракон”, что случилось? Прием.
Голос пилота заполнил каюту:
— Здесь подо мной в воде что-то есть. Не отключайтесь, сейчас я опять облечу это место.
Наэлектризованную ожиданием тишину нарушали только атмосферные помехи в громкоговорителе. Рей Осборн, оставшаяся на палубе, заглянула в люк, ведущий в каюту. Вновь зазвучал голос Эвери:
— Порядок, это тело. Наверно, один из похитителей. На нем ничего нет, кроме трусов. Если вы подгоните плот, я могу приводниться и взять его на борт.
Ингрем взглянул на Моррисона. — Скажи, что сами подберете тело, — приказал великан, — и привезете его в Ки-Уэст.
Капитан повторил это в микрофон.
— Очень хорошо, — согласился Эвери, — это может сократить международную волокиту. Труп плавает в трех милях к северо-северо-востоку от вас. Если вы доберетесь туда, пока океан спокоен, сможете легко его найти, а то на нем уже птицы сидят.
Ингрем заметил, как миссис Осборн содрогнулась при этих словах. Моррисон резко взмахнул рукой, подавая знак: “Кончай трепаться”. Капитан попрощался и отложил микрофон. Когда они снова вернулись на палубу, самолет уже исчезал вдали.
Моррисон опять присел на уголок палубной каюты.
— Итак, сколько автоматов нам надо выгрузить?
Рей с возмущением уставилась на него:
— Но как же труп? Моррисон пожал плечами:
— А что о нем тревожиться?
— Мы что, так ничего и не предпримем?
— Хочешь сделать ему искусственное дыхание? Он уже три дня как покойник.
Миссис Осборн бесстрашно шагнула к великану, ее зеленые глаза сверкали.
— Я собираюсь взглянуть на него.
— На раздутого утопленника? Тебе, радость моя, лечиться надо.
— Послушайте, — вмешался Ингрем, — сплавать туда и обратно займет не больше получаса, а миссис Осборн могла бы посмотреть, действительно ли этот человек Холлистер.
Моррисон покачал головой:
— Отвали, Ингрем. Меня не интересует, настоящий это Холлистер или нет. У нас есть дела поважнее, чем болтаться по океану, разыскивая его.
— Я собираюсь это сделать, — решительно заявила миссис Осборн и направилась к плоту.
И тогда в ярком свете солнечного утра, как отпущенная стальная пружина, на свободу вырвалась жестокость.
Моррисон рванул женщину к себе, ухватив за пуловер, и наотмашь ударил по лицу. Рей, задыхаясь от ярости, попыталась дать ему сдачи. Ингрем бросился на великана как раз в тот момент, когда Моррисон одним движением руки отшвырнул женщину на палубу, сбив с ног. И тут же тяжеленный револьвер Руиса опустился на голову капитана, и она словно взорвалась от боли. Ингрем повалился на Моррисона, а тот, оттолкнув его автоматом, нанес капитану сокрушительный удар в челюсть. Колени Ингрема подкосились, и он рухнул рядом с миссис Осборн.
Когда он попытался встать, опираясь на руки, палуба закачалась и поплыла перед глазами, а руки не выдержали тяжести тела, и он снова упал на палубу. Кровь стекала по его лбу и капала на дощатый пол.
— Не делай больше так, Герман, — назидательно сказал Моррисон. — Ты уже большой мальчик, но и мы не первый день на свете живем.
Глава 6
Спустя какое-то время Ингрем сумел сесть, хотя голова у него разламывалась от боли. Он оказался рядом с Рей, на щеке которой пламенело багровое пятно, а в глазах от отчаяния и ярости стояли слезы.
— Толку от вас как от козла молока, — прошипела она.
Капитан попытался стереть носовым платком кровь с лица, но только размазал ее и швырнул платок за борт. Легкий ветерок ласкал воду за кормой, в ярком солнечном небе носились и кричали чайки. Таким беспомощным Ингрем себя еще никогда не ощущал: с ним разделались в какие-то три секунды.
— Как только наш приятель будет в состоянии грести на плоту, мы начинаем, — сказал Моррисон латиноамериканцу. — Отправляйся вниз и начинай отвязывать ящики. Руис скрылся в кубрике.
— Сколько мы должны разгрузить? — спросил Моррисон капитана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23