Годард быстро объяснил ей, в чем дело.
— Может быть, вы войдете к ней в каюту и посмотрите, что там произошло? — попросил он в заключение.
— Конечно. — Она постучала, окликнула Мадлен, наконец вошла в каюту. И почти в тот же момент в испуге закричала:
— Она лежит под душем! Подождите, я вынесу полотенце!
Он услышал, как Карин выключила воду, потом увидел, как она подбежала к двери. На лице у нее был ужас. Гарри последовал за ней в ванную. Мадлен Леннокс лежала лицом вниз на полу душевой кабины, и из-под ее мокрых волос сочилась тонкая струйка крови. Простыня, которой Карин накрыла ее тело, была уже совсем мокрой. Годард перевернул ее и приподнял, чтобы Карин могла подложить под нее простыню. На подушку она постелила полотенце, и он положил миссис Леннокс на постель.
Потом пощупал ей пульс.
— Она жива, — констатировал Гарри. Пульс был слабым, но ровным, грудь Мадлен равномерно вздымалась и опускалась.
— Я скажу Барсету, чтобы он позвал Линда, — предложила Карин и быстро выскочила из каюты.
Годард огляделся и увидел через открытую дверь в ванную, что там на полу валяется кусок мыла. Но две другие вещи приковали его внимание намного больше. Одна из них была головка душа, висящая на стене. А другая — сухая шапочка для купания, которая тоже висела на крючке. Душ начал работать приблизительно в половине восьмого, в то самое время, когда боцман принялся шуметь своим шлангом, поливая палубу… «Что ж, теперь ты знаешь все, что хотел знать», — сказал себе Годард.
Мадлен была без сознания уже около часа, а это означало, что ей или нанесли сильный удар по голове или же напичкали каким-то снадобьем, которое до сих пор не позволило ей проснуться. Гарри быстро вернулся в каюту и внимательно осмотрел ее руки, но нигде не нашел следа иглы. Зато на столике обнаружил поднос с принадлежностями для кофе. Должно быть, ей что-то подсыпали в него, а удар по голове нанесли позже, чтобы симулировать падение и как следствие его — потерю сознания. Значит, великий маэстро иллюзий снова оказался верен себе.
Она могла умереть, так и не придя в сознание, так же, как и капитан Стин, если он вообще еще жив. Теперь Линд, видимо, будет давать ей морфий, чтобы симулировать кому, вызванную сотрясением мозга, а напоследок введет такую дозу, которая отправит Мадлен на тот свет.
Ну, и что он может поделать с этими своими так называемыми абстрактными знаниями? Публично обвинить Линда и заявить, что он уже догадывался об этом новом «несчастном случае»? И чего этим добьется? Ничего, если не считать того, что сам окажется в опасности. Судя по всему, Линд — глава этого заговора, корабельный врач и организатор всех действий. Запрыгнуть на ящик и рассказать обо всем команде? Но он же не знает, кто именно из ее членов участвует в заговоре и сколько их человек. В конечном счете его могут просто осмеять.
Карин вернулась, но остановилась перед дверью, так как в коридоре послышались шаги. Появился Линд. За ним Барсет с аптечкой в руке. Годард отошел в сторону. Линд пощупал пульс и, казалось, остался доволен. Потом приподнял веко Мадлен и посмотрел на зрачок. Прежде чем осмотреть рану, он отправился помыть руки, и в это время Гарри рассказал ему, как он нашел ее в таком положении.
Линд бросил на него серьезный взгляд:
— Хм… Говорите, почти час пролежала без сознания? Должно быть, очень сильно ударилась головой.
Да, Линд был первоклассным актером. И не делал ошибок. Он обрил волосы у виска Мадлен, удалил кровь и осмотрел рану. Найдя ее не очень серьезной, сказал, что двух уколов будет вполне достаточно. Затем кончиками пальцев ощупал весь череп, но переломов не нашел. Правда, заявил, что в этом можно быть уверенным только после рентгена. Линд промыл рану, аккуратно перевязал ее и сделал два укола. После этого он снова пощупал пульс, положил руку женщины на койку и улыбнулся, словно говоря этой улыбкой, что все будет в порядке. «Великий лекарь», — мысленно назвал его Годард.
«Да, если я открою рот, то и со мной поступят не лучше, — подумал он. — И чего этим добьюсь? Что не одна она будет лежать на дне океана? Возможно, они даже зашьют нас в один мешок, если у них не так много лишней парусины. Но это слабое утешение…»
Ну, а кем для него была Мадлен Леннокс? Он знал ее всего три дня, и они несколько раз побаловались в постели. Ни для нее, ни для него это не означало ничего серьезного. В Маниле они быстро распрощались бы, и их пути опять бы разошлись.
Он требовал от жизни и от людей только одного — чтобы его оставили в покое. Значит, и должен сам позаботиться о себе. А ее бросить на произвол судьбы.
Годард вздохнул. Мысль была отличной, но он знал, что не сможет так поступить. Надо выждать, когда ему представится возможность нанести удар Линду. А еще он не должен втягивать в это дело Карин.
— В настоящий момент ничего сделать нельзя, — заявил Линд. — Я не знаю, насколько сильно она ударилась. Мы должны обождать, пока она не придет в себя. Я буду заглядывать к ней каждый час.
— Отлично, — сказал Годард. — Мы тоже будем приглядывать за ней.
Линд ушел, взяв с собой аптечку. Барсет вздохнул и посетовал на то, что их буквально преследуют несчастные случаи. Карин проводила их взглядом, а потом закрыла дверь. Взяв сигарету из пачки, лежавшей на столике, она села. Гарри дал ей прикурить.
— Ну хорошо, — сказала она. — Что мы можем предпринять против него?
Но прежде чем он успел ответить, дверь распахнулась и в каюту вошел Рафферти, неся в руке тряпку и мыльный порошок. На его грубом лице висело, словно маска, выражение детской невинности и отеческой заботы, но Годард ожидал от него и того, и другого. И еще два момента привлекли его внимание. Во-первых, карман куртки стюарда был сильно оттопырен, а во-вторых, то, что там находилось, довольно жестко стукнулось о косяк двери, когда он входил.
— О Боже ты мой, она что, стояла на голове? — проговорил Рафферти, посмотрев на миссис Леннокс, лежавшую без чувств на койке.
— Что же, такой вариант тоже не исключается, — отозвался Годард. — Надеюсь, мы вам не помешаем?
— Нет, нет! Я только приведу в порядок ванну.
Карин с удивлением наблюдала за Годардом. А тот, вынув носовой платок, повязал его вокруг своей правой руки. Такого взгляда, какой был у него сейчас, она еще ни разу не видела у культурных людей. В нем была и хитрость лисы, и голод волка, и дикость гиены. В нем было нечто такое, что могло бы свидетельствовать о ненормальной психике. Она даже испугалась немного, но он, покачав головой, дал ей понять, что она должна вести себя тихо. Затем скользнул к двери и бесшумно запер ее на задвижку. Из ванной доносились звуки, которые должны были означать, что Рафферти наводит там порядок. Годард встал у двери, ведущей в ванную.
— О, посмотрите! — неожиданно крикнул он. — Она приходит в себя! Уже открыла глаза!
Этим возгласом он обманул даже Карин, так как она автоматически повернулась к Мадлен. Рафферти вышел из ванной и посмотрел в том же направлении. Гарри осталось только сделать шаг вперед и ударить его рукой в живот.
Тот хрюкнул и сложился пополам. Годард поймал его за отвороты куртки, поднял ему голову и нанес второй удар — на этот раз сбоку, между подбородком и ухом. Рафферти откинулся назад, потерял равновесие и ударился о тяжелую дверь. В следующее мгновение он был на полу. Одним прыжком Годард оказался на нем, вдавил ему в живот колено и снова ударил перевязанной рукой — на этот раз по шее. Стюард был здоровым и крепким парнем, лет сорока с небольшим, а непреложный закон говорит, что когда тебе уже сорок пять и ты хочешь одолеть здорового молодца, то сможешь это сделать только в том случае, если применишь быстроту и ловкость.
Рафферти издавал какие-то нечленораздельные звуки, но Гарри продолжал его молотить. Над глазом стюарда уже зияла рана, однако он все еще защищался от ударов. Годард внезапно вскочил, потянул его и перекинул через себя. Рафферти перевернулся и ударился о металлическую переборку, но все-таки успел в этот момент сунуть руку в карман и вытащить оттуда пистолет. В то же мгновение Годард ударил его ногой по запястью и придавил каблуком руку. Пистолет выпал из руки стюарда. Словно пьяный, он прислонился к переборке и попытался полезть наверх. По его лицу текла кровь.
Карин с ужасом наблюдала за этой сценой. В закрытом иллюминаторе мелькнуло лицо, и по палубе послышался топот ног. Годард проверил обойму. Одна пуля выпала, другая уже сидела в стволе. Он сунул обойму обратно и снял пистолет с предохранителя. После этого ткнул дулом в зубы Рафферти.
— Что ты ей дал, ублюдок? И сколько?
— Тебя это не касается, ты, дерьмо… — огрызнулся тот, но тут же понял, что лучше ему не огрызаться.
Годард потянул его вверх за отвороты и стукнул пистолетом по голове — сперва справа, потом слева.
— Если тебе это нравится, могу продолжать в том же духе, — прошипел он.
Кто-то постучал в дверь. Гарри опять ткнул дулом в лицо стюарда.
— Две таблетки, — промычал тот.
— Какие таблетки?
— Не знаю. Он дал их мне, но не сказал, что это такое.
Возможно, кодеин, подумал Годард. Ничего, двойная доза кодеина не смертельна.
— А где Майер? — злобно спросил он.
— Майер? Умер, теперь его пожирают рыбы, ты, собака… — Рафферти посмотрел Годарду в лицо и сразу же добавил:
— Ну, где-то там, внизу. Где точно — не знаю.
— Каким образом он должен исчезнуть с корабля и где?
— Впереди нас ждет другой корабль.
— Далеко?
— Не знаю.
— Сколько людей, кроме Линда, замешано в это дело?
— Отто, Спаркс, Карл, Мюллер.
— Кто такой Мюллер?
— Боцман.
В коридоре перед каютой собралось уже несколько человек. Кто-то ударил в дверь металлическим предметом.
— Кто еще? — потребовал ответа Годард.
— Один человек из машинного отделения — только я не знаю, кто именно.
— Еще кто-нибудь?
— Больше я не знаю. Думаешь, он мне обо всем рассказывает?
— Все это строится на денежной основе?
— Частично…
Засов на дверях уже разболтался под ударами. Рафферти глянул в сторону двери — помощь была уже близко.
— А еще на чем? — снова спросил Годард. Стюард плюнул ему в лицо:
— Слишком много позволяешь себе, ты, жидовская морда!
— Так, понятно! — произнес Гарри. — Значит, ты тоже из этой банды. — Он вытер лицо и попросил Карин:
— Посмотрите, может, вы найдете патроны. У нас всего одна обойма. Оставайтесь все время рядом и не позволяйте никому заходить вам за спину. — Затем сделал Рафферти знак пистолетом:
— Можешь шуметь, сколько хочешь! Мы выходим. — Он открыл задвижку и распахнул дверь.
Перед дверью стоял Отто со шлангом в руках. Рядом с ним Линд и Карл с топорищем. Отто хотел поднять шланг, но в тот же момент увидел у Годарда оружие.
Гарри подпихнул Рафферти к двери.
— Вот вам малыш! — сказал он Линду. Офицер кивнул, но промолчал. Годард повернулся к Отто:
— Брось эту штуку и уматывай отсюда! И ты тоже. Карл!
Шланг и топорик с шумом упали на пол. Гарри посмотрел в сторону выхода на палубу, потом сделал знак Линду и другим, чтобы они шли в указанном направлении. Сам же в сопровождении Карин отправился вслед за ними. Барсет с испуганным видом стоял у входа в столовую.
— Не вздумай только идти вслед за мной! — предостерег его Годард.
Барсет повернулся и удалился в другом направлении.
Четверо мужчин вышли на палубу. Годард появился только тогда, когда все они уже были на виду. За ним — Карин.
Гарри отошел немного вправо от выхода из коридора. В воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка, а море блестело, как полированный металл. Зато со стороны бакборта небо было как ядовитое облако дыма, в котором то и дело сверкали молнии. Гром уже слышался, а от дыма горящего хлопка сразу запершило в глотках.
Мюллер, боцман, поднимался по трапу с нижней палубы. Годард сделал ему знак, чтобы он присоединился к другим, и обратился к Линду:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23