Теперь она начинала принимать его проблемы ближе к сердцу, чем свои.
Два раза повторять приглашение ей не пришлось. Через секунду Александр уже сидел рядом с ней, и они на предельной скорости неслись вдогонку за микроавтобусом.
«Форд» проехал вдоль задней стенки аэровокзала на малой скорости, словно сидевший в нем забыл там что-то и хотел подобрать. Да, вовремя Артема отнесли в медпункт. Затем микроавтобус вывернул на дорогу, которая вела к городу, и замаячил впереди, не удаляясь от своих преследователей.
– Хочешь сесть за руль? – спросила Марина, которая и сама довольно уверенно вела машину на большой скорости по извилистой дороге.
– Нет, – покачал головой Банда.
– Почему? – удивилась она.
– А вдруг мне нужно будет стрелять? – ответил он, вытаскивая пистолет.
Пока Александр не ощущал надобности в том, чтобы самому сесть за руль. «Форд» отрываться не пытался, скорее всего его водитель даже не подозревал, что их преследуют. Женщина за рулем всегда выглядит менее подозрительно, чем мужчина.
Марина настороженно посмотрела на Банду, но ничего не сказала. Она никак не могла понять, насколько серьезно то дело, в которое она ввязалась.
То все происходящее казалось ей шуткой, то она начинала пугаться.
– Не боишься? – спросил ее Банда.
– С чего ты взял?
– У тебя побледнели суставы пальцев – это признак волнения, – без зазрения совести соврал Бондарович.
Марина бросила беглый взгляд на свои руки.
Суставы и впрямь побледнели.
– Да, боюсь.
– Сойти не хочешь?
– На полном ходу, прямо из-за руля? – усмехнулась женщина.
– Попробуй к ним немного приблизиться.
– На сколько? – уже совсем по-деловому осведомилась Марина.
Банда вздохнул и подумал: «Наверняка она уверена, что я бандит, иначе никогда бы не взялась помогать мне. Могу представить выражение ее лица, когда она поймет, что я работаю на ФСБ. Впрочем, пройдет еще день-другой, и ей станет все равно, кто я – благородный Робин Гуд или...»
– Так что мне, уткнуться им в задний бампер? – напомнила Марина.
– А ты как сама думаешь?
– Нет, от тебя толку не добьешься, – Марина произнесла это так, как будто не Бондарович, а она сама вела преследование микроавтобуса.
Банда взглянул на «форд», который маячил впереди на самом пределе видимости. Он надеялся, что люди, едущие в микроавтобусе, не думают о возможности погони и не обратят на его машину внимания, а это позволит ему как можно ближе подобраться к их логову.
Раньше, когда дело касалось только денег, он, конечно, тоже не мог позволить себе действовать спустя рукава, но все-таки о полной самоотдаче речи не шло. Сейчас же, после покушения на Артема, Александр чувствовал, что все меняется. Он должен был напрячь все силы и быстро разобраться с этими людьми. Они напали на его друга, а дружбу Банда ценил больше всего на свете.
– Тебе не надо возвращаться? Ты же, кажется, собиралась в Симферополь? – с улыбкой спросил он Марину, хотя если бы даже она и сказала, что хочет вернуться, он все равно не повернул бы назад.
Просто вежливость – дать понять человеку, что ты о нем помнишь, если, конечно, вежливость уместна на краю пропасти.
– Нет, – ответила Марина с такой же натянутой улыбкой, – я свободна до завтра. У нас сегодня отдых.
– Хорош отдых, – передразнил ее Александр.
А Марина вдруг подумала, что Бондарович, наверное, один из субъектов, которые вечно крутятся вокруг казино. Она всю свою жизнь провела среди таких людей и теперь не могла себе представить, что возле нее оказался человек из другого социального круга.
– Какая у тебя кличка? – спросила она.
– А что, обязательно должна быть кличка?
– Да, первое имя дают родители, и оно ровным счетом ничего не говорит о человеке. А кличку еще надо заслужить. Это награда...
– Или наказание, – уточнил Бондарович.
– Так какая у тебя кличка?
– Есть несколько, – усмехнулся Банда.
– Назови ту, которая тебе нравится.
– А что ты с ней будешь делать?
– Запомню.
– Для коллекции?
– Да.
– Можно подумать?
– Валяй, – развязно бросила Марина, доставая сигарету. Бондарович щелкнул зажигалкой.
– "Конченный", – наконец ответил Бондарович.
«Да, – подумал он, – я и впрямь отношусь к категории людей, для которых кличка значит больше, чем имя. Марина просто напомнила мне об этом, чтобы не слишком зазнавался».
– Конченный, – как бы пробуя слово на вкус, повторила Богданова. Банде показалось, что прозвище ей не понравилось.
– Да, Конченный, – раздраженно произнес он, – кличка такая.
Банде уже начала немного надоедать словоохотливость спутницы.
– А почему именно такая? – Марина, казалось, не чувствовала его раздражения. – Она ведь должна означать что-то, да?
– Потому что я курю много, вот почему, – сказал Банда зло, – и еще пью. Из-за этого и ослеп. На один глаз – он у меня стеклянный, но когда смотрю этим глазом на цель, то никогда не промахиваюсь. Как так получается, и сам в толк не возьму до сих пор.
– Куришь и пьешь? – она вдруг рассмеялась. – Не верю. Ты мало куришь и мало пьешь. Я точно знаю.
– Откуда?
– Сразу видно.
– Особенно по нашему первому знакомству Я тогда не пил, не курил и к женщинам был равнодушен.
– Это теперь ты к женщинам равнодушен, – Марина уже чувствовала себя раскованно. Одной рукой она то и дело подносила сигарету ко рту, второй крепко сжимала руль.
– Ах вот как! Видно, значит, со стороны.
Банда смотрел на беззаботно смеющуюся Марину и чувствовал, как раздражение, охватившее его, постепенно проходит. В этой бывшей официантке странным образом сочетались наивность и здоровый практицизм, причем ни то, ни другое не являлось наигранным. Марина и в самом деле была такой: наивной и одновременно деловой.
– Что ж, ты права, я тебя обманул. Моя настоящая кличка – Банда.
– Вот это похоже на правду.
Марина все смеялась и смеялась. Сначала Александр смотрел на нее с угрюмым недоумением, но постепенно тоже начал улыбаться и наконец захохотал, заглушив ее смех. Они мчались в неизвестность вслед за автомобилем, увозившим от них человека, покушавшегося на Артема, и смеялись, хохотали до изнеможения. Банда не узнавал самого себя. Обычно такой серьезный и замкнутый, он вновь чувствовал вкус жизни, которая продолжалась независимо от того, что с ним происходило.
Из аэропорта «форд» поехал в сам город. Марина по-прежнему сидела за рулем «фольксвагена», Бондарович рядом с ней. Чем дольше они ездили, тем больше недоумевал Банда. Он-то думал, что машина заберет парня из аэропорта и где-то его высадит, а он, Александр, вовремя окажется в этом месте и все у парня узнает. Но Банда ошибся. Парень из микроавтобуса не вышел. «Форд» ездил по городу, останавливался в разных местах, одни люди выходили из него, другие входили, но парень не показывался.
Банде даже показалось, что он каким-то чудом проглядел момент, когда парень покинул микроавтобус, или спутал на одном из перекрестков похожие машины. Парень как будто испарился из «форда» – не выходил ни поесть, ни по другим нуждам.
Теперь Банда ездил за микроавтобусом только из упрямства – взявшись за дело, он просто не мог бросить его, не доведя до конца. Однако в душе он уже разуверился в успехе всей этой езды.
Постепенно Банда почувствовал, что невыносимо устал, колеся столько времени по улицам не такого уж и большого города. Он исподтишка покосился на Марину, подумав о том, насколько же тогда должна была устать она.
Однако Марина бодрилась, как могла. Почувствовав, что Бондарович смотрит на нее, она расправила плечи и улыбнулась ему широкой профессиональной улыбкой.
– Ну что? – спросил Банда. – Что будем делать? Может, захватим этот автобус? Возьмем его штурмом!
– Захватим? – переспросила Марина.
– А что тут такого?
– Но тогда мы не узнаем, куда они все-таки ехали. А точнее, откуда выехали, – рассудительно возразила Марина. – Тогда все пойдет насмарку.
«Однако она понимает все с полуслова, – не переставал удивляться своей спутнице Бондарович. – Я даже словом не обмолвился, а она уже знает, что мне не парень нужен, а его покровители, что мне нужен его маршрут – начало и конец. Да, работа за стойкой кого угодно научит проницательности».
– А если мы спутали автобус? – произнес Банда, высказав наконец свои опасения.
– Нет, – покачала головой Марина, – если бы это произошло, то кто-нибудь из нас обязательно это заметил бы. Мы ведь с автобуса глаз не спускали.
– Тоже верно, – согласился Александр, – кто-то из нас двоих обязательно заметил бы ошибку.
– Ну так вперед, – вздохнула она. – Смотри, они опять поехали.
Микроавтобус отъехал от, небольшого, но прекрасно отделанного дома, в котором, по-видимому, размещался офис какой-то фирмы, и двинулся дальше.
– Мне-то что, – пожал плечами Банда, возвращаясь к прерванному разговору, – я-то не устал. Я ведь о тебе думаю.
– А ты не думай обо мне, – отмахнулась Марина, – ты лучше о подруге своей подумай.
– О какой подруге? – удивился Банда.
– Ну о той, про которую ты и думать забыл, – засмеялась Богданова.
– Ты ее знаешь?
– У такого парня, как ты, обязательно должна быть подруга или, на худой конец, жена, – подмигнула Банде Марина, когда они в очередной раз остановились для наблюдения. – Думаю, она очень красивая.
– Ты не о том думаешь.
– Боже мой, – в сердцах воскликнула Марина, – а о чем еще может думать буфетчица, с которой ты переспал?
Она задумалась и не стала уточнять, в каком году это было.
– Я тебе кажусь страшной, вульгарной? Так вот: я по твоим глазам вижу, что с женщинами дела у тебя дрянь. Продали тебя.
«Форд» стоял без движения, за зеркальными стеклами ничего нельзя было разглядеть. Александр давно подобрался бы к нему, но водитель сидел за рулем.
– Сдай назад, а я пройдусь, посмотрю, – сказал Бондарович.
– Я, наверное, лишнее говорю? Так это от нервного возбуждения, – объяснила Марина.
– Если ты думаешь, что у меня дела дрянь, то зачем лишний раз напоминаешь об этом, – даже не пытаясь придать своей фразе оттенок вопроса, сказал Банда, открывая дверцу машины.
– Да, глупо, но я надеялась подбодрить тебя.
– Не время.
– Если он тронется с места, что мне делать?
– Подхватишь меня, и дальше в дорогу.
Женщина кивнула. Лицо ее стало серьезным.
Она почувствовала, что без Александра не может улыбаться – ее сердце сжал страх. Марина хотела спросить, что ей делать, если с ним что-нибудь случится, но благоразумно промолчала. Не стоит накликать беду, если ее еще не видно.
Бондарович вышел из машины и со скучающим видом направился к «форду». Ничего особенного в этой машине не было: плотно закрытые дверцы, зеркальные стекла, ни звука не доносилось изнутри.
Банда посмотрел на дверь дома, возле которого остановился микроавтобус. Никакой вывески не было.
Самое обыкновенное крыльцо. Бондарович остановился и, прикрывшись от ветра ладонью, прикурил.
Он стоял, широко расставив ноги, будто недавно сошел на землю с палубы корабля, и немудрено – после долгой поездки в машине его немного укачало.
Одно дело, когда за рулем ты сам, и совсем другое, когда автомобиль ведет кто-то другой.
Шофер, сидевший в «форде», мирно читал книгу, настроившись на долгое ожидание. Александр наметанным взглядом определил – в микроавтобусе установлен радиотелефон. На крыше виднелась всего одна антенна, но в кабине была установлена небольшая отдельная – для радио. Бондарович поборол в себе желание зайти в дом, – не следовало терять время и выдавать свой интерес.
"Шофер скорее всего не имеет к афере никакого отношения – уж слишком беззаботно себя ведет.
Вольнонаемный, наверное, – подумал Банда. – Если бы мне не надо было торчать здесь в качестве наблюдателя, то выбросил бы его из кабины, сам за руль, и..."
Дверь дома чуть заметно дернулась – Банда заметил это боковым зрением. Кто-то, наверное, выходил из квартиры или из офиса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Два раза повторять приглашение ей не пришлось. Через секунду Александр уже сидел рядом с ней, и они на предельной скорости неслись вдогонку за микроавтобусом.
«Форд» проехал вдоль задней стенки аэровокзала на малой скорости, словно сидевший в нем забыл там что-то и хотел подобрать. Да, вовремя Артема отнесли в медпункт. Затем микроавтобус вывернул на дорогу, которая вела к городу, и замаячил впереди, не удаляясь от своих преследователей.
– Хочешь сесть за руль? – спросила Марина, которая и сама довольно уверенно вела машину на большой скорости по извилистой дороге.
– Нет, – покачал головой Банда.
– Почему? – удивилась она.
– А вдруг мне нужно будет стрелять? – ответил он, вытаскивая пистолет.
Пока Александр не ощущал надобности в том, чтобы самому сесть за руль. «Форд» отрываться не пытался, скорее всего его водитель даже не подозревал, что их преследуют. Женщина за рулем всегда выглядит менее подозрительно, чем мужчина.
Марина настороженно посмотрела на Банду, но ничего не сказала. Она никак не могла понять, насколько серьезно то дело, в которое она ввязалась.
То все происходящее казалось ей шуткой, то она начинала пугаться.
– Не боишься? – спросил ее Банда.
– С чего ты взял?
– У тебя побледнели суставы пальцев – это признак волнения, – без зазрения совести соврал Бондарович.
Марина бросила беглый взгляд на свои руки.
Суставы и впрямь побледнели.
– Да, боюсь.
– Сойти не хочешь?
– На полном ходу, прямо из-за руля? – усмехнулась женщина.
– Попробуй к ним немного приблизиться.
– На сколько? – уже совсем по-деловому осведомилась Марина.
Банда вздохнул и подумал: «Наверняка она уверена, что я бандит, иначе никогда бы не взялась помогать мне. Могу представить выражение ее лица, когда она поймет, что я работаю на ФСБ. Впрочем, пройдет еще день-другой, и ей станет все равно, кто я – благородный Робин Гуд или...»
– Так что мне, уткнуться им в задний бампер? – напомнила Марина.
– А ты как сама думаешь?
– Нет, от тебя толку не добьешься, – Марина произнесла это так, как будто не Бондарович, а она сама вела преследование микроавтобуса.
Банда взглянул на «форд», который маячил впереди на самом пределе видимости. Он надеялся, что люди, едущие в микроавтобусе, не думают о возможности погони и не обратят на его машину внимания, а это позволит ему как можно ближе подобраться к их логову.
Раньше, когда дело касалось только денег, он, конечно, тоже не мог позволить себе действовать спустя рукава, но все-таки о полной самоотдаче речи не шло. Сейчас же, после покушения на Артема, Александр чувствовал, что все меняется. Он должен был напрячь все силы и быстро разобраться с этими людьми. Они напали на его друга, а дружбу Банда ценил больше всего на свете.
– Тебе не надо возвращаться? Ты же, кажется, собиралась в Симферополь? – с улыбкой спросил он Марину, хотя если бы даже она и сказала, что хочет вернуться, он все равно не повернул бы назад.
Просто вежливость – дать понять человеку, что ты о нем помнишь, если, конечно, вежливость уместна на краю пропасти.
– Нет, – ответила Марина с такой же натянутой улыбкой, – я свободна до завтра. У нас сегодня отдых.
– Хорош отдых, – передразнил ее Александр.
А Марина вдруг подумала, что Бондарович, наверное, один из субъектов, которые вечно крутятся вокруг казино. Она всю свою жизнь провела среди таких людей и теперь не могла себе представить, что возле нее оказался человек из другого социального круга.
– Какая у тебя кличка? – спросила она.
– А что, обязательно должна быть кличка?
– Да, первое имя дают родители, и оно ровным счетом ничего не говорит о человеке. А кличку еще надо заслужить. Это награда...
– Или наказание, – уточнил Бондарович.
– Так какая у тебя кличка?
– Есть несколько, – усмехнулся Банда.
– Назови ту, которая тебе нравится.
– А что ты с ней будешь делать?
– Запомню.
– Для коллекции?
– Да.
– Можно подумать?
– Валяй, – развязно бросила Марина, доставая сигарету. Бондарович щелкнул зажигалкой.
– "Конченный", – наконец ответил Бондарович.
«Да, – подумал он, – я и впрямь отношусь к категории людей, для которых кличка значит больше, чем имя. Марина просто напомнила мне об этом, чтобы не слишком зазнавался».
– Конченный, – как бы пробуя слово на вкус, повторила Богданова. Банде показалось, что прозвище ей не понравилось.
– Да, Конченный, – раздраженно произнес он, – кличка такая.
Банде уже начала немного надоедать словоохотливость спутницы.
– А почему именно такая? – Марина, казалось, не чувствовала его раздражения. – Она ведь должна означать что-то, да?
– Потому что я курю много, вот почему, – сказал Банда зло, – и еще пью. Из-за этого и ослеп. На один глаз – он у меня стеклянный, но когда смотрю этим глазом на цель, то никогда не промахиваюсь. Как так получается, и сам в толк не возьму до сих пор.
– Куришь и пьешь? – она вдруг рассмеялась. – Не верю. Ты мало куришь и мало пьешь. Я точно знаю.
– Откуда?
– Сразу видно.
– Особенно по нашему первому знакомству Я тогда не пил, не курил и к женщинам был равнодушен.
– Это теперь ты к женщинам равнодушен, – Марина уже чувствовала себя раскованно. Одной рукой она то и дело подносила сигарету ко рту, второй крепко сжимала руль.
– Ах вот как! Видно, значит, со стороны.
Банда смотрел на беззаботно смеющуюся Марину и чувствовал, как раздражение, охватившее его, постепенно проходит. В этой бывшей официантке странным образом сочетались наивность и здоровый практицизм, причем ни то, ни другое не являлось наигранным. Марина и в самом деле была такой: наивной и одновременно деловой.
– Что ж, ты права, я тебя обманул. Моя настоящая кличка – Банда.
– Вот это похоже на правду.
Марина все смеялась и смеялась. Сначала Александр смотрел на нее с угрюмым недоумением, но постепенно тоже начал улыбаться и наконец захохотал, заглушив ее смех. Они мчались в неизвестность вслед за автомобилем, увозившим от них человека, покушавшегося на Артема, и смеялись, хохотали до изнеможения. Банда не узнавал самого себя. Обычно такой серьезный и замкнутый, он вновь чувствовал вкус жизни, которая продолжалась независимо от того, что с ним происходило.
Из аэропорта «форд» поехал в сам город. Марина по-прежнему сидела за рулем «фольксвагена», Бондарович рядом с ней. Чем дольше они ездили, тем больше недоумевал Банда. Он-то думал, что машина заберет парня из аэропорта и где-то его высадит, а он, Александр, вовремя окажется в этом месте и все у парня узнает. Но Банда ошибся. Парень из микроавтобуса не вышел. «Форд» ездил по городу, останавливался в разных местах, одни люди выходили из него, другие входили, но парень не показывался.
Банде даже показалось, что он каким-то чудом проглядел момент, когда парень покинул микроавтобус, или спутал на одном из перекрестков похожие машины. Парень как будто испарился из «форда» – не выходил ни поесть, ни по другим нуждам.
Теперь Банда ездил за микроавтобусом только из упрямства – взявшись за дело, он просто не мог бросить его, не доведя до конца. Однако в душе он уже разуверился в успехе всей этой езды.
Постепенно Банда почувствовал, что невыносимо устал, колеся столько времени по улицам не такого уж и большого города. Он исподтишка покосился на Марину, подумав о том, насколько же тогда должна была устать она.
Однако Марина бодрилась, как могла. Почувствовав, что Бондарович смотрит на нее, она расправила плечи и улыбнулась ему широкой профессиональной улыбкой.
– Ну что? – спросил Банда. – Что будем делать? Может, захватим этот автобус? Возьмем его штурмом!
– Захватим? – переспросила Марина.
– А что тут такого?
– Но тогда мы не узнаем, куда они все-таки ехали. А точнее, откуда выехали, – рассудительно возразила Марина. – Тогда все пойдет насмарку.
«Однако она понимает все с полуслова, – не переставал удивляться своей спутнице Бондарович. – Я даже словом не обмолвился, а она уже знает, что мне не парень нужен, а его покровители, что мне нужен его маршрут – начало и конец. Да, работа за стойкой кого угодно научит проницательности».
– А если мы спутали автобус? – произнес Банда, высказав наконец свои опасения.
– Нет, – покачала головой Марина, – если бы это произошло, то кто-нибудь из нас обязательно это заметил бы. Мы ведь с автобуса глаз не спускали.
– Тоже верно, – согласился Александр, – кто-то из нас двоих обязательно заметил бы ошибку.
– Ну так вперед, – вздохнула она. – Смотри, они опять поехали.
Микроавтобус отъехал от, небольшого, но прекрасно отделанного дома, в котором, по-видимому, размещался офис какой-то фирмы, и двинулся дальше.
– Мне-то что, – пожал плечами Банда, возвращаясь к прерванному разговору, – я-то не устал. Я ведь о тебе думаю.
– А ты не думай обо мне, – отмахнулась Марина, – ты лучше о подруге своей подумай.
– О какой подруге? – удивился Банда.
– Ну о той, про которую ты и думать забыл, – засмеялась Богданова.
– Ты ее знаешь?
– У такого парня, как ты, обязательно должна быть подруга или, на худой конец, жена, – подмигнула Банде Марина, когда они в очередной раз остановились для наблюдения. – Думаю, она очень красивая.
– Ты не о том думаешь.
– Боже мой, – в сердцах воскликнула Марина, – а о чем еще может думать буфетчица, с которой ты переспал?
Она задумалась и не стала уточнять, в каком году это было.
– Я тебе кажусь страшной, вульгарной? Так вот: я по твоим глазам вижу, что с женщинами дела у тебя дрянь. Продали тебя.
«Форд» стоял без движения, за зеркальными стеклами ничего нельзя было разглядеть. Александр давно подобрался бы к нему, но водитель сидел за рулем.
– Сдай назад, а я пройдусь, посмотрю, – сказал Бондарович.
– Я, наверное, лишнее говорю? Так это от нервного возбуждения, – объяснила Марина.
– Если ты думаешь, что у меня дела дрянь, то зачем лишний раз напоминаешь об этом, – даже не пытаясь придать своей фразе оттенок вопроса, сказал Банда, открывая дверцу машины.
– Да, глупо, но я надеялась подбодрить тебя.
– Не время.
– Если он тронется с места, что мне делать?
– Подхватишь меня, и дальше в дорогу.
Женщина кивнула. Лицо ее стало серьезным.
Она почувствовала, что без Александра не может улыбаться – ее сердце сжал страх. Марина хотела спросить, что ей делать, если с ним что-нибудь случится, но благоразумно промолчала. Не стоит накликать беду, если ее еще не видно.
Бондарович вышел из машины и со скучающим видом направился к «форду». Ничего особенного в этой машине не было: плотно закрытые дверцы, зеркальные стекла, ни звука не доносилось изнутри.
Банда посмотрел на дверь дома, возле которого остановился микроавтобус. Никакой вывески не было.
Самое обыкновенное крыльцо. Бондарович остановился и, прикрывшись от ветра ладонью, прикурил.
Он стоял, широко расставив ноги, будто недавно сошел на землю с палубы корабля, и немудрено – после долгой поездки в машине его немного укачало.
Одно дело, когда за рулем ты сам, и совсем другое, когда автомобиль ведет кто-то другой.
Шофер, сидевший в «форде», мирно читал книгу, настроившись на долгое ожидание. Александр наметанным взглядом определил – в микроавтобусе установлен радиотелефон. На крыше виднелась всего одна антенна, но в кабине была установлена небольшая отдельная – для радио. Бондарович поборол в себе желание зайти в дом, – не следовало терять время и выдавать свой интерес.
"Шофер скорее всего не имеет к афере никакого отношения – уж слишком беззаботно себя ведет.
Вольнонаемный, наверное, – подумал Банда. – Если бы мне не надо было торчать здесь в качестве наблюдателя, то выбросил бы его из кабины, сам за руль, и..."
Дверь дома чуть заметно дернулась – Банда заметил это боковым зрением. Кто-то, наверное, выходил из квартиры или из офиса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54