- Мне не хотелось бы отдавать эту бумагу. Это может вовлечь мисс Тридт…
- Я мог бы, - вновь прервал его Кремер по-прежнему прохладно вежливым тоном, не повышая голоса, - забрать эту бумагу с помощью полиции, получив у прокурора ордер на арест. Но надо ли применять крайние меры?
Кранц молчал.
- Где вы ее прячете? - продолжал атаковать Кремер.
- В маленьком сейфе… У меня в спальне… И уверяю вас, она там в достаточной сохранности. Вам не о чем беспокоиться! - Ладно, оставим пока это и вернемся немного назад, к тому дню… дню убийства! Итак, вы спрятали бумагу в карман, и тут же вошел Байс. Затем прибыла полиция. Вы не отлучались за это время из гробницы?
- Нет.
- Итак, еще раз. Это очень важно! Я вновь спрашиваю вас, мистер Кранц, вполне официально: до того как вы с Гаем и полицейскими вышли из гробницы и направились в дом, вы не выходили из гробницы ранее?!
- Нет!!
- Да, я знаю об этом из отчетов полиции и протоколов вашего первого допроса…
- Так какого же черта вы меня об этом столько раз спрашивали?!
Кранц, не скрывая своего возмущения, резко встал со стула.
- Сядьте. Теперь уже недолго, - зловеще добавил Кремер. - Мне надо только кое-что еще уточнить… Так, значит, придя в дом, вы имели в кармане эту бумагу?
Ответа не последовало, Кранц только возмущенно скрипнул зубами…
…Но вдруг что-то произошло с Кранцем. Он побледнел. Пальцы его рук, которые раньше лежали спокойно на коленях, теперь мелко задрожали.
Увидев, как Кремер смотрит на его дрожащие руки, Кранц злобно зашипел и убрал их в карман.
- Значит, - закончил торжественно Кремер и встал, показывая, что наступил заключительный акт, - все это время бумага была у вас в кармане, и ее никто не трогал?!?
Кранц опустил голову и молчал…
Все остальные онемели от удивления и ничего не понимали.
- Наконец-то я поймал вас, Лео Кранц, - произнес Кремер с облегчением, - это длилось долго… Но вот и конец!
Мэр, не выдержав, первым нарушил молчание.
- Да скажите же нам наконец, Кремер, в чем тут дело?
- Кранц не мог взять эту бумагу тогда, когда Гай выходил за полицией… Потому что, когда пришли полицейские, то они сразу же произвели обыск… очень тщательно… Обыскали всех! В том числе и Кранца!
- Ну и что же? - продолжал недоумевать мэр. А остальные, кажется, уже начали кое-что постигать…
- А то, - ответил торжествующе Кремер, - что единственная возможность взять эту бумагу у Кранца была ДО ПРИХОДА с Гаем, когда он один приходил перед этим. Так это и было на самом деле! Именно тогда он забрал эту бумагу… когда рано утром пришел в гробницу и убил там Вэла Керью!..
Порция застыла в кресле от ужаса.
Все по-прежнему безмолвствовали…
Немая сцена в финале была более чем убедительной (отметим в скобках, что даже гениальный постановщик подобных сцен, у которого, по-видимому, сегодня Кремер позаимствовал этот блестящий ход «под занавес», мог бы быть довольным! Кто? Это мы предоставляем решить догадливому читателю самому)…
Глава 21
В этот кульминационный момент Кремер неожиданно вышел из кабинета.
Он жевал на ходу сигару, которую забыл зажечь. Видно, и у полицейских есть нервы, хотя и менее заметные, чем у простых смертных.
- Мистер Кремер, - сразу же набросился на него Вудро Вильсон, ожидавший его в коридоре, - вы его уже освободили?
- И вы столько часов здесь просидели безвыходно? - вопросом на вопрос ответил Кремер, который уже седьмой час подряд вел допросы.
- Нет, мы сходили перекусить… и мисс Феррес тоже. - Вудро по-прежнему вопросительно смотрел на инспектора. - Так что с мистером Гаем?..
- Спасибо вам всем. - Кремер подошел к Джин, и его голос потеплел. - И особенно вам большое спасибо, мисс Феррес. Вы очень помогли нам!
Инспектор немного постоял, наконец, заметил свою сжеванную сигару, выбросил ее и вновь повернулся к Джин, которая, как и все остальные в передней, еще не знала развязки и с понятным нетерпением смотрела на инспектора.
- Вы были правы, мисс Феррес. Так или иначе… мы докопались до истины.
И еще после одной паузы, теперь уже последней, Кремер добавил, не отводя взгляда от Джин:
- Да… Это был ЛЕО КРАНЦ!.. - И с улыбкой, которая появилась у него впервые за последние семь тяжелых часов, добавил. - Если вам захочется быть награжденной медалью, только скажите мне об этом… Да, вы ее заслужили больше всех, пожалуй!
И тут напряжение, наконец, спало с лица Джин. Началось общее потепление.
- Ну, так как, Вудро, - обратилась Джин с улыбкой к Вильсону, - я хорошая женщина, а?
- О! - Вудро вскочил и смотрел на нее с обожанием, не находя слов, потом все же заговорил. - Да, да, конечно, чертовски хорошая!
- Мистер Кремер, - Джин неожиданно подошла к инспектору, - если у вас есть дочь, - тот ошарашенно поднял брови, - пришлите ее ко мне, и я сделаю ей наряд. Это будет самый лучший наряд в Нью-Йорке.
Трудно было сказать, чего было больше в ее словах: юмора или сердечности. Особенно, когда она добавила;
- А могу что-нибудь подобное сделать и вам самому…
И с этими словами она истерически захохотала и долго не могла остановиться. Наступила нервная разрядка. Маленькая женщина долго и стойко держалась, но человеческие силы не беспредельны.
Не будем забывать и того, что все это произошло после боя. Да какого! И который, кстати, она выиграла, что вообще-то тоже немаловажно… (Как мог бы добавить некий Арчи Гудвин, если бы был здесь).
Амори Байс тут же подошел к Джин.
- Перестаньте смеяться, мисс.
Он говорил негромко, но очень убедительно и доброжелательно, чуть нараспев, по-отечески взяв ее за руку. А потом усадил, терпеливо ожидая, когда она успокоится.
Впрочем, ждать этого пришлось совсем немного…
Надо ли добавлять, в каком настроении расходились все те, кто так долго и терпеливо ждали в приемной?..
Глава 22 и последняя!
После шестидневного перерыва, за который произошло столько, что, наверно, хватило бы еще для одного романа. Джин Феррес сидела в своем кабинете.
На первый взгляд в нем все было как и прежде. Но в то же время чувствовалась какая-то трудно уловимая перемена… А может быть, перемена больше коснулась хозяйки этого кабинета?.. Ведь, что ни говорите, а такие события не проходят бесследно. И их следы или тени, по крайней мере, остаются надолго.
А вообще-то, они иногда имеют и не только одни теневые стороны… Не верите? Подождите, имейте терпение, и вы скоро согласитесь с нами.
…Джин глубоко задумалась. И хотя она смотрела на многочисленные эскизы и образцы, лежавшие у нее на столе, но, кажется, она их не замечала.
Раздался звонок телефона. Он вывел ее из задумчивости. Джин не спеша подняла трубку и, все еще витая где-то в облаках, произнесла отсутствующим голосом:
- Алло…
- Джин, это вы?
- А кого бы вы хотели? - ответила Джин, голос которой, после того как она узнала Гая, сразу потеплел.
- Никого! - с чувством сказал Гай. - Конечно, только вас!
- Если так…
- Да, только так! Джин, мне надо срочно видеть вас. - Нотки нетерпения так и звенели в его голосе. - Могу ли я к вам приехать?
- Да, конечно… а почему бы и нет?..
Сразу раздались гудки отбоя. Очевидно, Гай уже спешил к ней, а Джин с улыбкой все повторяла:
- А почему бы и нет!..
Неожиданно она увидела свое отражение в блестящем стекле одного из эскизов, висящих напротив нее.
- О, Джин, - сказала она себе укоризненно, - как вы легкомысленно выглядите, мисс. О!..
И она срочно приняла деловой вид. Хотя удержать его до прибытия Гая ей будет стоить немалого труда.
Наконец, распахнулась дверь, и на пороге появился Гай Керью.
- Джин, мне так много надо сказать вам, - тяжело дыша, начал он и вдруг замолчал, увидев удивленно поднятые кверху брови Джин.
Наверное, любовь ослепила Гая в этот момент, потому что он не заметил, насколько наигранно ее удивление. Он смешался, как мальчишка, и, чтобы выиграть время и прийти в себя, переключился на другую тему.
- Вы знаете, Джин, что было с тем жакетом?..
- Да? - переспросила она, будто действительно не знала и будто это сейчас имеет для нее большее значение, чем то, что она надеется от него услышать… совсем о другом!
- Когда Порция в то утро оставила этот злополучный жакет в верхнем холле, то Лео Кранц, выходя, увидел его и надел. Он был с ним в гробнице и нарочно оставил этот след, зная, что жакет принадлежит мне. Потом Кранц бросил жакет, а Вудро спрятал его…
- Я думаю, что вам очень жаль Порцию, не правда ли? - перебила Джин.
- Порцию? - непонимающе переспросил ее Гай. - Ну… вообще-то мне жаль всех, кто так много перенес из-за этого. А особенно вас.
- Пустое, - ответила Джин тихо.
Гай осмелился более внимательно посмотреть ей в глаза и заметал мелькнувшее там ожидание. Тогда он подошел к ней ближе и неожиданно начал петь.
Джин сначала вздохнула, но потом ее черты смягчились, и так долго ожидаемое умиротворение и радость снизошли на нее.
- Что вы пели? - спросила она, когда он замолчал. - Какая чудесная мелодия! Мне кажется, что я ее не знаю, и в то же время меня не покидает ощущение, что где-то я уже это слышала… Что это?
- Это любовная песня индейцев.
После небольшого молчания он очень выразительно посмотрел на Джин.
- Я мог бы спеть вам еще лучшую песню. Любовную песню племени чероки… но…
- Что «но»? - быстро переспросила Джин, а взгляд, который она бросила на Гая, помог ему ответить.
- Это песня возлюбленной, чьей любви этот чероки… уже полностью добился!
- Да? - Джин немного помедлила, а потом решительно тряхнула своими чудесными волосами. - Так я хочу ее услышать!
И Гай спел ей эту песню… Только, естественно, несколько позже.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11