Я мрачно ухмыльнулся.
- Понадобится уйма времени, чтобы убедить в этом полицейских.
Он раздраженно хрустнул пальцами.
- Не будем тратить времени на обсуждение ситуации, которая ещё не возникла, да возможно и не возникнет. Что ещё вы можете мне сообщить?
Я рассказал про убитую рыжую девицу и про её возможную связь с ограблением. Он провернул на левой руке большой перстень с печаткой и протянул:
- Это интересно и возможно важно, но не вижу, как это может быть связано со смертью Мерилин.
Я тоже этого не видел, но пришел к выводу, что в этой истории возможно что угодно.
- Я выделил для вас кабинет, - продолжил Ролланд. - Можете приходить и уходить, когда вам удобно. Я стану платить вам пятьсот долларов в неделю все время расследования плюс расходы. И хочу получить всю информацию о моей жене, какой бы далекой и не относящейся к делу она не казалась. О людях, которых она знала, местах, которые посещала. У меня такое ощущение, что вам удастся обнаружить то, что не смогу узнать я... и полиция тоже.
- Сомнительно, - проворчал я. - Но постараюсь сделать все, что смогу.
- Совсем не так сомнительно, Шенд, у вас есть доступ ко всем людям, которых мы знаем. - Он отогнул элегантный манжет, чтобы взглянуть на часы с золотым браслетом. - Мне нужно быть в театре... Начать там было бы самым худшим, что вы могли придумать.
Мы вышли и миновали телефонный коммутатор. Милашка с хриплым голосом опустила и подняла свои венецианские шторы, но, насколько я смог заметить, Ролланд не обратил на это ни малейшего внимания. Я грустно погладил её по головке.
2
Театр находился на Бродвее неподалеку от Колумбус-серкл. Запахи там стояли те же, как и во всех театрах утром, когда идет репетиция. Воздух был таким спертым, что можно было упасть в обморок, в зале темно и пусто, если не считать режиссера и троих помощников. Среди царившего на сцене беспорядка хореограф пытался выстроить девиц в линию, женщина в потертой шерстяной кофточке стояла возле суфлерской будки с рукописью в руках, а в центре сцены пара танцоров и певцов исполняла свой обычный номер в седьмой или восьмой, а может быть в двадцать восьмой раз. Потом они остановились и парень с копной взлохмаченных волос, в рубашке с короткими рукавами и подтяжках в горошек сказал, что, как ему кажется, теперь все в порядке. Он спустился по ступенькам в зал и почтительно поклонился Ролланду.
- Это Дейл Шенд, - представил тот. - Мой личный консультант, но не имеет никакого отношения к постановке шоу. Просто он проходил мимо и захотел взглянуть на репетицию.
Человек с копной взлохмаченных волос облегченно вздохнул: видимо у него и без того хватало неприятностей.
- А это Хайми Дельхардт, - добавил Ролланд.
Мы сказали, что рады познакомиться, и даже сделали вид, словно так оно и было.
- Осмотритесь, - посоветовал Ролланд. - Можете делать все, что хотите. Наверняка тут найдется для вас кое-что новое.
Это было не так, но я не стал возражать. Я побродил немного и в конце концов оказался за кулисами. Пианист на сцене пытался извлечь из клавишей какую-то гармонию, которая могла оказаться главным номером программы, а может быть и нет. На репетициях всегда все выглядит как сумасшедший дом, но вечером идет как надо. По крайней мере, в большинстве случаев.
Высокая длинноногая блондинка в коротких черных брючках и блузке с глубоким вырезом опиралась на какие-то подпорки со скучающим видом профессионала, ожидающего своего выхода. У неё был большой яркий рот, и она им воспользовалась, чтобы не спеша изобразить улыбку.
- Вы не участвуете в этом? - она мотнула головой в сторону сцены.
- Нет, я не связан с шоу-бизнесом. По крайней мере, в прямом смысле слова.
- Вы не похожи на артиста, - сказала она, - но никогда не знаешь... Сейчас всюду чертовски много всяких перемен.
Я достал сигарету и она сказала:
- Можете угостить и меня, я так в этом нуждаюсь. Господи... последний акт просто омерзителен!
- Это естественно, если вы стоите слишком близко к шоу, - возразил я, - Публике наверняка покажется, что все в порядке. А если вы участвуете сами, то слишком критически все оцениваете...
- Да, верно. И все равно я думаю, что это омерзительно. - Она выпустила облачко дыма и добавила: - Вы - друг продюсера?
- Вы имеете в виду Ролланда, человека, который дает деньги на постановку?
- Конечно.
- Нет, я бы не назвал себя его другом. Я на него работаю.
- Вы хотите сказать, что вы - один из его служащих?
- Не совсем так. Я не все время работаю на него. Я имею в виду, что не должен говорить "да", когда мне хочется сказать "нет".
- Тогда вам повезло. - Она пожала плечами. - Дилетанты всегда считают, что знают, как распределять роли, назначать исполнителей и ставить номера.
- А что, Ролланд из их числа?
- Не больше, чем все остальные, даже, пожалуй, меньше. Он хотел, чтобы его жена выступила в шоу, но, насколько я понимаю, у неё были другие идеи, - в её голосе прозвучали злые нотки.
- Что вы имеете в виду?
Она одарила меня продолжительной вялой улыбкой, но ничего не сказала.
- Как вас зовут? - спросил я.
- В программе стоит Валери Дельманд, но на самом деле меня зовут Мей Биллингс. А вас?
- Дейл Шенд. Я - частный детектив. Все меня очень любят.
- Держу пари, это действительно так.
- Я думал, вы расскажете мне о других идеях, что появились у миссис Ролланд. Или вы не хотите?
Валери Дельманд, урожденная Мей Биллингс, рассмеялась. Когда она смеялась, её голос звучал глубоким контральто, при этом складывалось впечатление, что им часто пользовались.
- Может быть, мне нарисовать карту? - спросила она. - Вы как-то слишком лихо беретесь за дело.
- Пожалуй, справлюсь и без карты, - ответил я, - но вы могли бы мне назвать кого-нибудь, если знаете.
- Вы хотите сказать, что это нужно для него? - кивком она показала в сторону зала.
- Возможно.
Она с отвращением поморщилась.
- Намечается развод? Конечно, вам тоже нужно зарабатывать на жизнь...
Я покачал головой.
- Я не занимаюсь разводами, и он в разводе не нуждается.
- Может быть, он и не нуждается, но...
- Она умерла, - резко бросил я.
Она удивленно посмотрела на меня, и я добавил:
- Это появится в вечерних выпусках газет. Ее застрелили.
- Господи, - вздохнула она. - И вы расследуете это дело?
- Частные детективы не расследуют убийства. Полиции это не нравится. И окружному прокурору тоже. Они заберут мою лицензию так быстро, что я даже не успею заметить, как они это сделали. Просто я задаю кое-какие вопросы, касающиеся миссис Ролланд, для её мужа.
Валери Дельманд поджала губы и пристально посмотрела на меня.
- Понимаю, - кивнула она. - Если он узнает, кто был её любовником, то сможет найти ключ к тому, кто её убил.
- Что-то в этом роде, хотя мы не уверены.
- По непроверенным слухам у неё их было несколько. Я знаю только одного, - она испытующе взглянула на меня. - Но это будет стоить...
- Как насчет новенькой хрустящей сотенной?
- Я не расслышала вас, сыщик.
- Мисс Дельманд, пять сотенных за имя, адрес и телефон. - Я отделил банкноты от пачки, которую Ролланд дал мне на расходы. Блондинка забрала у меня деньги, аккуратно сложила их и сунула за вырез своей блузки. Я подумал, что за такую сумму Ролланд требует, чтобы я работал на него целую неделю.
- Томми Дженсон, квартал 1900 на Комер-авеню, в сторону восточных семидесятых, Кейзторн апартментс, 705. Номера телефона я не знаю. - Она подарила мне последнюю теплую улыбку и добавила: - Я не имею к этому никакого отношения и никогда не брала у вас пяти сотенных.
- Конечно. Только ещё одно: что представляет из себя этот Томми Дженсон?
- Никчемный человечишка, без денег, без морали, без принципов. Пустышка.
- Прекрасно сказано, - вздохнул я.
Потом я вернулся в зал, нашел свою шляпу и вышел из театра, ничего не сказав Жюлю Фентхольму Ролланду.
Глава девятая
Пришлось мне сесть в машину и отправиться туда. Кейзторн апартментс оказался новостройкой, сплошное стекло и бетон. Квартал отделялся от авеню аккуратной дорожкой, посыпанной гравием и проходившей полукругом между двумя выездами для автомашин. Центральный вход со стеклянными дверями был снабжен козырьком. Швейцар в зеленой форме стоял под козырьком, заложив руки за спину и положив на воротник второй подбородок. Я проехал мимо центрального входа примерно три четверти длины здания, так как мистер Т. Дженсон занимал квартиру в первом этаже, снабженную отдельным входом.
Высокая брюнетка с холодными и тонкими губами, в костюме от Пейджа Ньютона, вышла из одной из квартир, окинула меня продолжительным холодным взглядом и пошла вдоль авеню. Из кустов, росших на узкой полоске земли перед зданием, вышел иссиня - черный кот и окинул меня продолжительным равнодушным взглядом. Больше никого вокруг не было.
Я нажал на звонок квартиры 705. Результат оказался тем же самым, с которым мне частенько приходилось сталкиваться, когда я нажимал на звонки в центре Нью-Йорка. Я хочу сказать, что результата не последовало. Дверь была заперта, но если вы знаете, как обращаться с тонкой полоской целлулоида, то мы можем вместе посмеяться над производителями замков. По крайней мере, в некоторых дверях, а эта как раз принадлежала к их числу.
Я вошел в небольшой квадратный холл, а затем через полуоткрытую дверь проник в большую светлую гостиную. Мебель в ней была именно того сорта, который можно было обнаружить в квартирах тысяча девятисотого квартала по Комер-авеню и соседних богатых кварталах. Через широкие окна солнечный свет падал на камин цвета слоновой кости, ковер цвета зеленых яблок и телефон слоновой кости, стоявший на столике полированной бронзы.
Глянцевитые журналы, посвященные главным образом изображению более или менее обнаженных женских форм, лежали на серванте. Всюду, где только можно, разбросаны пепельницы, полные окурков. Мистер Томми Дженсон смотрел на меня с фотографии в ореховой рамочке.
Во плоти он здесь не присутствовал, что освобождало меня от неудобств, которые непременно возникли бы, придись мне объяснять ему, каким образом я ворвался в его личный мир. Не думаю, что он находился где-то в квартире, конечно, если не был засунут в один из шкафов, где обычно частный детектив находит ребят с дыркой от пули 38 калибра в груди.
Я подошел к портрету в рамке и некоторое время его разглядывал. Мне стало ясно, что мистер Томми Дженсон принадлежит к тем великолепным кускам мяса, что слишком быстро сходят на нет, потому что слишком любят выпить и слишком гоняются за быстрыми женщинами и медленными лошадьми, как говаривал мой дедушка из маленького захолустного городишки, в котором я родился и вырос.
Чтобы убедиться в том, что мне ничто не угрожает, я обошел всю квартиру, открывая все двери. В результате этих исследований мне удалось обнаружить множество великолепной, сделанной на заказ обуви, около сорока рубашек, пару дюжин расписанных вручную галстуков, различные одеколоны и элегантную бутылочку духов в ванной. Но нигде не было мистера Томми Дженсона с дыркой от пули 38 калибра в одной или нескольких наиболее уязвимых частей тела или без таковой. Ну, я не особенно рассчитывал найти его тело; просто я подумал, что имело смысл обследовать его квартиру. Однако никакого смысла в этом не оказалось.
Я уже собрался уходить, когда зазвонил телефон. Сунув сигарету в рот, я подошел к аппарату и какое-то время стоял и смотрел на него. Потом снял трубку.
Этого голоса мне раньше никогда слышать не приходилось, он был торопливым и в нем явно звучало нетерпение и тревога. Голос был характерен для крутых парней, которые уверены, что занимают в жизни надлежащее место. Мои губы изогнулись в циничной усмешке, но я заинтересовался. Должна же быть причина, по которой крутые парни звонят Томми Дженсону.
Голос произнес:
- Ну, наконец-то у тебя нашлось время подойти к телефону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15