— Мне оно знакомо. Но в ИРА в настоящий момент произошел глубокий раскол, что еще более усложняет обстановку. Одна часть называет себя «официальной» и, судя по всему, занимает левую политическую позицию.
— Насколько серьезную?
— Насколько вы можете себе представить. Другая часть — чистые националисты, или называйте их как хотите, но они ответственны за все акты насилия.
— И только они?
— Вовсе нет. Официальная часть ИРА тоже не гнушается насилия, когда оно им выгодно. Но есть много отколовшихся от них групп. Фанатично настроенные люди, готовые стрелять во всякого, кто попадется на глаза. Наихудшая из этих мелких группировок называется «Сыны Эрина». Ею руководит человек по имени Фрэнк Берри.
— А как насчет другой стороны — Добровольных сил Ольстера?
— Даже не упоминайте о них, — с горечью сказал он. — Если они когда-нибудь решатся действовать, это будет гражданская война, такая кровавая баня, что о ней страшно и подумать. Нет, ближайшая задача — подавить терроризм. Это работа для армии. Пусть потом политики разбираются что к чему.
— И что же я могу сделать такого, с чем не может справиться вся ваша военная разведка?
— Все или ничего. Это зависит от многих обстоятельств. ИРА добыла большую сумму денег, и можно предположить, что она собирается приобрести оружие или еще что-нибудь эдакое в особо крупных размерах. Пять недель назад они предприняли серьезную акцию.
— Что именно?
— Ночной почтовый катер, шедший из Белфаста в Глазго, был похищен полудюжиной человек.
— Кто они были? Отчаянные одиночки?
— Нет. Ими командовал человек, за которым мы охотимся уже много лет. Настоящий ветеран. Ему теперь, должно быть, под шестьдесят. Майкл Корк. Они называют его Коротышка. Еще одна ирландская шутка, потому что мы думаем, что он ростом больше шести футов.
— Вы думаете?
— Не считая двухлетней отсидки по приговору, когда ему было лет семнадцать или восемнадцать, он ни разу больше не попадался. Длительное время провел в Америке, но, по правде говоря, мы не имеем ни малейшего представления, как он сейчас выглядит.
— Так что же случилось с почтовым катером?
— Корк и его люди заставили капитана встретиться в открытом море с пятидесятифутовой моторной яхтой. Они выгрузили больше чем на полмиллиона фунтов стерлингов золотых слитков.
— И так легко ускользнули в ночи?
— Не так уж легко. На следующее утро они у острова Ратлин напоролись на сторожевик ВМС, но сумели уйти под покровом тумана, хотя командир сторожевика полагал, что они после обстрела уже едва держались на плаву.
— Их потом где-нибудь видели?
— На берегу возле Страмора нашли резиновую надувную лодку. Это рыбацкий порт на материковом берегу к югу от острова Ратлин. А в течение недели к берегу прибило еще несколько трупов.
— Вы думаете, что Майкл Корк выжил?
— Мы знаем, что он остался жив. Знаем точно, благодаря доброй старой ирландской системе доносительства. Наш информатор сообщил, что Корк был единственным, кто спасся. Он затопил яхту в выбранном месте, добрался до Страмора на той самой резиновой лодке и немедленно исчез со своей обычной ловкостью.
Я подошел к окну, посмотрел на лазурное Эгейское море и подумал о яхте, лежащей где-то там, на дне, в серых и холодных северных водах.
— Он мог бы многое сделать с такой уймой денег.
— Уже была предпринята попытка от его имени связаться с лондонским торговцем оружием; у торговца хватило ума немедленно сообщить об этом властям.
— А кто это? Кто-нибудь из тех, кого я знаю?
— Юлиус Мейер. Мне кажется, вы работали на него несколько раз.
— Старый Мейер? — Я громко расхохотался. — С его-то скользкой репутацией? Удивлен, что они выбрали его.
— Да, мне тоже кажется, что у него весьма сомнительная репутация, — ответил генерал. — Он частенько попадал в переделки, это всем известно. Хотя бы тот прошлогодний скандал с правительством Испании, когда он продал оружие баскским террористам. Его имя не сходило с первых полос газет день или два, и его запомнили те, кто интересуется оружием.
В это можно было поверить, и я спросил:
— А какая роль отводится мне?
— Вы должны делать то же, что и раньше. Работать в качестве агента Мейера. Они найдут, что вы им вполне подходите. Извините, Воген, но от вашего прошлого остался такой запашок, что они вас нюхом учуют.
— Очень любезно с вашей стороны. А что, если от меня потребуют услуг наемника-инструктора? Например, обучать обращению со специальным снаряжением? Так может случиться, вы же сами знаете.
— Надеюсь, что так и будет. Я хочу, чтобы вы проникли к ним как можно глубже и узнали все, что нужно, потому что мы разыскиваем это золото, Воген. Мы не можем позволить им хапнуть такой крупный кусок. Это ваша главная задача — найти, где оно находится.
— Что-нибудь еще?
— Любая информация, которую вы можете собрать по мелочам об организации, лицах, именах, явках. Все, о чем не говорят вслух. Было бы совсем хорошо, если бы вы смогли добыть для нас Майкла Корка, если появится такая возможность, или кого-нибудь другого с такими же убеждениями, из тех, кто вам попадется.
Я медленно, с расстановкой спросил:
— Что вы подразумеваете под словом «достать»?
— Не валяйте дурака, мой мальчик, — сказал он, и теперь в его голосе зазвучал металл. — Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Если Корк и его друзья хотят сыграть с нами в эту игру, то они должны знать, что их ожидает.
— Понимаю. А как Мейер будет участвовать во всем этом?
— Он будет полностью сотрудничать с нами. Поедет в Северную Ирландию, когда потребуется. Будет помогать вам всеми доступными средствами.
— Как вы добились этого маленького чуда? Насколько я помню Мейера, он всегда предпочитал не высовываться.
— Все очень просто: ему требуется ежегодное обновление лицензии на торговлю оружием, — ответил генерал. — Кстати, я должен подчеркнуть одно обстоятельство. Несмотря на то, что вы будете получать вознаграждение и надбавки в соответствии с вашим званием, не может быть и речи о восстановлении ваших прав и возвращении в строй.
— Другими словами, если я окажусь в канаве с простреленной головой, это будет всего-навсего еще один чей-то неопознанный труп?
— Точно. — Он быстро поднялся и поправил шляпу. — Но я что-то заговорился. Через полчаса губернатор пришлет за мной сторожевой корабль, чтобы забрать меня обратно в Афины. Так что же вы решили? Немножко попотеть и поработать — или торчать тут еще пятнадцать лет? — И он обвел тростью камеру.
Я спросил:
— У меня на самом деле есть выбор?
— Благоразумный мальчик! — Он широко улыбнулся и постучал в дверь. — Лучше пойдем со мной.
— Как, прямо сейчас?
— Я привез из Афин подписанное распоряжение о вашем освобождении.
— Вы были так уверены?
Он пожал плечами:
— Скажем так, мне очень хотелось привлечь вас на свою сторону.
Ключ повернулся в замке, дверь открылась, сержант козырнул и отступил в сторону.
Генерал двинулся вперед, но я остановил его:
— Один вопрос, сэр...
— Что еще?
— Вы и вправду из Королевской военной транспортной службы?
Он мило улыбнулся:
— Из весьма важного подразделения этой службы, мой дорогой Саймон. Я думал, вы сами догадаетесь. А теперь пошли. Надо поспешить успеть на самолет британских ВВС, который я заказал из Афин.
Так, значит, я снова Саймон? Он вышел в коридор; сержант стоял и терпеливо ждал, пока я окидывал взглядом камеру. Будущее не слишком заманчиво, но уж лучше там, чем здесь.
Он снова нетерпеливо позвал меня, уже наполовину поднявшись по лестнице. Я двинулся вперед, и дверь позади меня с лязгом захлопнулась.
Глава 2
Мейер
Я впервые встретил Мейера в одном из самых маленьких оманских государств в июне 1966 года. Оно называлось Рубат; там имелись правитель — султан, единственный портовый городок и сорок тысяч квадратных миль унылой пустыни, где обитали люди, которых в военной среде называют обычно «воинственными племенами» или «непокорными туземцами».
Эта страна ничем не могла бы привлечь внимания, если бы не нефть; нефтяные доходы позволили султану, помимо трех «роллс-ройсов», двух «мерседесов» и одного «кадиллака», помимо американских друзей, которых в те времена там не слишком-то любили, иметь еще и шефа полиции. А я был рад этой работе, пусть и временной, зависящей от политической обстановки.
Однажды в послеобеденное время я был срочно вызван во дворец главным министром султана, Гамалем, который, кстати, приходился ему племянником. Это было крайне неожиданно, потому что здесь во время дневной жары жизнь полностью замирает.
Придя в офис, я увидел его сидящим за письменным столом; напротив располагался Мейер. Я никогда не знал настоящего возраста Мейера, потому что он был из тех, кто всегда выглядит на шестьдесят.
Гамаль произнес:
— Майор Воген. Мистер Юлиус Мейер.
— Мистер Мейер, — вежливо сказал я.
— Немедленно арестуйте его и держите под усиленной охраной в главном полицейском управлении до моего распоряжения.
Мейер уставился на меня сквозь очки в стальной оправе. Копна нечесаных седых волос, обтрепанный воротник, помятая рубашка — ни дать ни взять музыкант-неудачник. Лишь после я понял, что он просто намеренно прибеднялся, хоть вовсе и не был бедным.
— По какому обвинению? — поинтересовался я.
— Импорт оружия без лицензии. О деталях я расскажу позже. А теперь уберите его отсюда. Мне надо работать.
Когда мы ехали в город на джипе, Мейер, то и дело утирая пот с лица, бубнил:
— Ужасная, ужасная вещь — весь этот обман, мой друг. Я думаю, все идет к тому, что уже никому нельзя доверять.
— А по какому случаю вы обратились к нашему уважаемому главному министру?
Он пришел в состояние крайнего возбуждения и замахал руками, словно большая взъерошенная птица.
— Я этим утром приехал из Джибути с пятью тысячами армейских карабинов, все в отличном состоянии, очень хорошие. Еще пятьдесят автоматов Брена, двадцать тысяч комплектов боеприпасов, и все по его заказу.
— И что же случилось?
— Сами знаете что. Он отказался платить и арестовал меня.
Мейер хитровато взглянул на меня, постарался улыбнуться и снова принял несчастный вид.
— Такое обвинение! А что случится, если он захочет обмануть меня? Какое наказание за ввоз оружия?
— Здесь долгие годы была британская колония, поэтому они предпочитают виселицу. Султан любит делать из этого публичное представление на главной площади, чтобы воодушевить остальных.
— Бог мой! — мученически застонал он. — Теперь я буду посылать вместо себя агента, клянусь!
При других обстоятельствах это заставило бы меня громко расхохотаться.
* * *
Я запер Мейера, как было приказано, пошел к себе в кабинет и, зная нрав Гамаля, тщательно обдумал все дело, что заняло целых пять минут.
Придя к неизбежному выводу, что в государстве Рубат случилось что-то очень нехорошее, я покинул офис и поехал на набережную, где проверил наш совсем новенький пятидесятифутовый полицейский катер с дизельным мотором, готовый к выходу в море, с полными баками.
Банк, к сожалению, был закрыт, поэтому мне пришлось поехать в мой хорошенький маленький домик на окраине и откопать в углу сада, у цистерны, крохотный стальной сейф, в котором были отложены на черный день пять тысяч долларов шальных денег.
Когда я тронулся обратно в город, со стороны дворца послышался треск пулеметных очередей, что подтверждало: мои мыслительные способности не пострадали в Рубате, несмотря на жару и обстановку всеобщего загнивания.
По пути в гавань я заскочил в полицейское управление и обнаружил, ничуть не удивившись, что там нет ни души, не считая Мейера, которого, открыв дверь, я увидел стоящим у окна камеры и прислушивающимся к звукам перестрелки.
Он быстро обернулся ко мне, и на его лице появилось явное облегчение, когда он увидел, кто вошел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26