— Убийство? Действительно он его планировал? — спросил совершенно пораженный Велдон.
Сократ кивнул.
— Два человека, знающие азбуку Морзе, разработали систему, чтобы объясняться друг с другом в экстренных случаях. Они пользовались при этом окнами белой виллы, которые были отчетливо видны как из «Принценгофа», так и из «Фальдфрицена», и каждый вечер в определенный час ожидали какого-нибудь сообщения.
После того как Мендель назначил ночь на третье июня для убийства, он, естественно, придавал особое значение моему присутствию в этом доме. Он просил меня телеграфировать, если что-нибудь помешает в последний момент приехать к нему, и был, как позже рассказала Молли, очень рад, что мы с Лексом приехали вовремя. Он также спрашивал у нее, не было ли от меня телеграммы…
Уже задолго до нашего приезда он стал жаловаться на ужасные приступы ревматизма, которые, по его словам, не позволяли ему ходить без посторонней помощи, и болезнь достигла апогея в день нашего приезда.
Вечером Штейн получил срочное приглашение прийти к трем дубам. Мендель покинул дом, вероятно, сразу же после ухода Молли, так как она видела кого-то кравшегося в кустах. Он пропустил ее мимо себя, взобрался на дерево и улегся во всю длину на толстом суку, простиравшимся поперек тропинки, по которой обязательно должен был идти Штейн. Мендель собирался накинуть ему петлю на шею и подтянуть кверху.
Как доказывает найденный в его кармане колокольчик, он хотел связать по рукам и ногам повешенного и затем спокойно ожидать его кончины. Хитрый план. Когда он затем снял бы колокольчик с мертвеца, весь мир бы считал это самоубийством, и чтобы все выглядело более правдоподобным, он заранее всем рассказывал, в том числе и инспектору Маллету, о несколько странном отношении Штейна к религии. Но и Штейн был начеку. Он пришел с заряженным пистолетом в руках. Петля, должно быть, промахнулась или запоздала, и когда он поднял голову и увидел над суком лицо, то выстрелил вверх. Мендель был убит наповал, без агонии, он не успел сделать ни одного движения, так что его тело не потеряло равновесия. Штейн поднял упавшую веревку, перебросил ее через тело и поспешил домой, где он, чтобы избежать и тени подозрения, симулировал нападение на самого себя. Он сам себя связал, и как человек, обладающий хорошими крепкими зубами, отлично справился с этим делом. К его несчастью, во время этой процедуры ему в рот попал кусок пакли, который он потом выплюнул и…
— Ты нашел это на его подушке? — воскликнул Лексингтон.
— Совершенно верно. Но вот что еще его погубило: Джефри, в поисках человека, который напугал Молли, видел его. И как только Штейн узнал об этом, о расследованиях Джефри, о показаниях Гритта, когда он, взволнованный и возбужденный, пришел домой, ему стало ясно, что он обязан убрать со своей дороги Джефри. Каким образом он заманил его к трем дубам, мне пока еще не ясно, но этому, пожалуй, можно найти простое объяснение. Все остальное вы знаете.
Молли вся дрожала от ужаса.
— Может быть, он просто сумасшедший?
— Я не думаю, — ответил Сократ, — Штейн весьма умный человек, которого мне даже жалко. Несомненно, что Менделя он убил в порядке самообороны, хотя доказать это стоило бы ему сейчас большого труда.
— А сумасшедший хохот? — спросила Молли.
— Это был просто умно придуманный ход. О нет, Штейн не сумасшедший, наоборот. Он так осторожен, что даже съездил на север Англии, чтобы купить галоши, которые надел в ночь убийства.
— И которые оставил там, так как они мешали ему, когда он удирал через кусты, — добавил Велдон.
— Ну вот и все. А теперь, Молли, вы должны сообщить нам все, что знаете о скелете, — закончил Сократ.
Она рассказала в своих планах бегства и обнаруженной находке.
— Итак, в подвале, — задумчиво сказал Сократ. — Я предполагал, что это должно было находиться в саду и поэтому поручил одному человеку внимательно осмотреть в ближайшие дни весь сад. Пойдем, Лекс, я должен обязательно взглянуть на него.
Вооруженные керосиновой лампой, они спустились вниз и пошли, не останавливаясь и не осматривая закоулки, прямо к описанной Молли стене во втором отсеке подвала. Сократ поставил лампу на пол и опустился на колени перед отверстием.
— Видит Бог, ужасное зрелище, — сказал он.
Проникнув в нишу, осветил скелет, повернул череп и показал трещину на нем.
— Сюда ударила пуля, а вот здесь, — он пощупал пыль, остатки негашеной извести. Нужно немного осмотреться, стена производит впечатление, что ее возводил кто-то определенно знакомый с инструментом. — Он медленно поднял лампу и в тот же миг швырнул ее на пол. У входа мелькнула вспышка выстрела, на который Сократ, лежа плашмя, тоже ответил выстрелом. Он выстрелил еще дважды, после чего услышал стон и спотыкающиеся шаги.
— Что случилось? — прозвучал сверху голос Молли.
— Бегите прочь! — закричал Сократ. — Бегите в свою комнату и запритесь! Скорее!
Он осторожно подполз к двери, соединяющей оба отсека подвала; это была мудрая предосторожность, потому что со стороны лестницы снова просвистела пуля, и так близко от его лица, что он ощутил ветерок.
Прежде чем затихли у входа шаги Штейна, Сократ поднялся с пола и стремительно бросился наверх по лестнице. По дороге он на бегу снял пиджак и швырнул его в угол. Выстрел последовал в ту же секунду, и пуля пронзила брошенный пиджак. Штейн, стоя на лестнице, на полпути к первому этажу, блокировал выход из подвала. Внезапно обстановка резко изменилась. Дверь дома распахнулась, и вслед за этим прогремели новые выстрелы. Кем бы ни был новый пришелец, он избежал града пуль, потому что Сократ услышал хлопанье дверей в столовой, куда забежал незнакомец. Теперь ничего не было слышно, кроме прерывистого дыхания Боба Штейна, столь отчетливого, что Сократ дважды выстрелил на этот звук. Заскрипели ступеньки лестницы… Штейн, вероятно, достиг коридора.
Наконец Сократ счел возможным ринуться к прихожей, куда он вбежал одновременно с новым пришельцем. Это был Джефри. Идти наверх означало верную смерть, так как Штейн, укрывшийся за перилами лестницы, контролировал каждую ее ступеньку. Теперь они услышали, что он стучит в дверь напротив комнаты Молли.
— Выходите, — рычал он.
— Уходите прочь, сэр. Или вы еще недостаточно натворили бед? — Это был голос миссис Барк, которая рискнула выглянуть из своей комнаты.
Раздался выстрел и звук падения тяжелого тела. Миссис Барк как свидетельница в процессе против Штейна выбыла из игры.
— Выходите наружу, — продолжал рычать преступник.
Дверь под его ударами затрещала и вдруг рухнула. Раздался крик, полный смертельного ужаса…
И тогда наверх, перепрыгивая через две ступеньки, взлетел Лексингтон. Пистолет Штейна дважды изверг свой смертоносный свинец, но Лексингтон был уже на нем… Переплетясь руками и ногами, они покатились вниз по ступенькам, но вдруг руки Штейна ослабели и бессильно повисли.
Сократ поднял своего брата и нагнулся над умирающим.
Тот с трудом поднял веки, увидел лицо Сократа и… улыбнулся. Его губы задвигались. И тогда Сократ с удивлением услышал последние предсмертные слова человека, который, зная, что скоро предстанет перед судом Всевышнего, повторил формулу клятвы.
— Я клянусь перед лицом Всемогущего Бога…
Его бормотание замерло. Бессильно отвернув в сторону голову, Боб Штейн умер.
Было уже поздно, когда Сократ покинул дом, под крышей которого лежали два покрытых одеялами трупа. Молли он отослал немедленно после перестрелки в Лондон в сопровождении Джефри и своего брата. Франк Велдон уже лежал в больнице, так как его рана оказалась серьезной.
Поручив дом вместе со скелетом шефу Девонширской полиции, Сократ в Эксетере сел на скорый поезд, идущий в Лондон, и уже в десять часов был снова окружен близкими людьми.
— Нет, спасибо, я ел в поезде, — отразил он нападение старого Септимуса, который хотел немедленно накормить его. Затем он обратился к Джефри: — К сожалению, вы поздно пришли.
— Я должен был приехать поездом, а вы сами знаете, что железнодорожное сообщение с Акбуртоном крайне неудовлетворительное. К счастью, дверь в доме была открыта.
— Но как вы попали в сад? — спросил Сократ.
— Я взобрался на стену. Прыжок вниз в моем возрасте, конечно, был сопряжен с некоторым риском…
Сократ вздохнул.
— Ну, теперь это все позади.
— Ты жалеешь об этом? — спросил Лексингтон, и брат утвердительно кивнул головой.
— Такой интересный случай, и так быстро наступил конец… Сегодня десятое июня, значит, прошла всего неделя со дня нашего приезда в Хиндхед… Теперь, мистер Джефри, — он улыбнулся счастливому отцу, который не выпускал руку Молли, — вы должны ознакомить нас с этим…
— С чем?
— С отчетом Джона Менделя, который вы взяли в павильоне…
Смущенное лицо Джефри вдруг просветлело.
— Ах, вот о чем вы говорите.
Он вытащил из нагрудного кармана пачку сложенных листов бумаги и протянул ее Сократу.
— Это интересно? — спросил Сократ. — Проливает ли это свет на убийство в «Луже на болоте».
— Там не было никакого убийства, это самое необычайное во всей этой истории.
— Так, так. Молли и Лексингтон уже ознакомились с этой рукописью?
— Нет.
— В таком случае я ее прочту вслух.
Сократ бегло перелистал страницы и при взгляде на последнюю высоко поднял брови от удивления.
— Мистер Смит! — крикнула Молли и тут же поправилась: — Сократ! Никогда нельзя заранее предупреждать о конце.
Он улыбнулся.
— Так всегда делают читатели романов. — И, надев на нос пенсне, он приступил к чтению документа.
Глава 24
«Я написал этот отчет, имея в виду те обстоятельства которые возникли против меня. Обвинения может выдвинуть после моей смерти мой бывший коллега Роберт Штейн.
Мы с ним одновременно поступили на полицейскую службу, на одинаковые должности, и оба достигли повышения в отделе криминалистики Скотленд-Ярда. Так как мы оба были честолюбивы, то не останавливались ни перед чем, чтобы достичь славы и поймать преступника. Этот пункт я должен особо подчеркнуть, потому что позже Штейн упрекал меня в том, что я был самым бессовестным полицейским Скотленд-Ярда. Фактически то же самое можно было сказать и о нем. Спустя несколько лет после нашего перехода в отдел криминалистики, мы стали контактировать с различными биржевыми дельцами, далеко не безупречными в своих деловых махинациях. Правда, вначале мы не имели об этом никакого представления, так как думали, что наше служебное положение должно защищать нас от мошенников.
Благодаря всему этому на протяжении двенадцати месяцев мы все больше и больше влезали в долги, и в конце концов были обязаны выплатить пять тысяч фунтов стерлингов — ситуация очень щекотливая, так как наша неплатежеспособность неизбежно привела бы нас к бесславному увольнению со службы. Если бы шеф нашего отдела, человек очень суровых и строгих правил, вообще узнал бы, что мы имеем бело с биржевыми дельцами, да к тому же еще пользующимися дурной славой, он давно бы принял соответствующие меры. Наши кредиторы торопили нас с выплатой задолженности, и наше положение казалось безнадежным, когда мы вдруг получили приказ найти и арестовать Эмиля Деверу, кассира Лионского банка, который бежал с тридцатью миллионами франков. Было известно, что он находился в Англии; как сообщил один из клиентов Лионского банка полиции, он видел его на Виктория-стрит. Кроме того, было известно, что он заранее подготовил на случай своего бегства убежище. Кроме одной фотографии, которою нам дала одна из его знакомых, мы не располагали никакой информацией, задание было не из легких, и успех его был весьма сомнителен.
Однажды вечером мы сидели в ресторане в районе Сохо и говорили о нашем отчаянном финансовом положении. Внезапно Штейн повернулся и стал с пристальным вниманием разглядывать человека, покидающего в это время ресторан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23