Если же нет, то одеяло и подушка на диване, — с этими словами она исчезла за дверью.
Робин тоже вышел и появился за столом только перед ужином. В новом светлом костюме, гладко выбритый, с военной выправкой — он производил впечатление человека из общества.
— Это вы? — недоверчиво спросила Октобер.
— Я, — скромно согласился Робин и с удовольствием провел рукой по своей гладкой щеке.
Она повела его к свету и внимательно рассмотрела.
— Да вы совсем другой…
— Ну, что ж, выдержал я критику?
— Выдержали, но вы очень молоды!
— Но мне уже за тридцать. По-моему, я мужчина в летах.
— Фи… на десять лет старше меня!
За столом царило непринужденное настроение, но вскоре разговор стал серьезным.
Они решили через день продолжить путь. Одежда была добыта, а рыжебородый был где-то недалеко.
— Кто такой этот рыжебородый?
Он улыбнулся. Октобер нашла его улыбку очень приятной.
— Мое знакомство с ним состоялось еще в Британской Колумбии, когда он пытался стянуть с меня сапоги. Когда-нибудь суровые стражи закона Соединенных Штатов посадят его на электрический стул, — Робин внимательно посмотрел на девушку. — Не пойдете ли вы спать? Вы очень устали.
Ей действительно казалось, что она не спала уже целую вечность. Робин проводил Октобер до дверей комнаты и, ласково пожелав спокойной ночи, вернулся в гостиную. Он в самом деле сел писать и писал очень много…
Мисс Эллен внесла ему кофе в десять часов вечера и удивилась, увидев кучу исписанной бумаги. Почтовый ящик находился недалеко, но письма вынимались только утром. Она сказала об этом. Но он решил опустить их еще ночью, находя ящик лучшим сейфом. Мисс Эллен пожелала спокойной ночи и ушла.
К одиннадцати часам три самых важных письма были окончены. Робин понес их к почтовому ящику. Была чудная лунная ночь. Ящик находился недалеко и висел на каменном столбе. Вдалеке стучал поезд. Опустив письма, он пошел назад и уже взялся за ручку калитки, когда странный вибрирующий звук сзади заставил его инстинктивно наклониться. В ту же секунду в перекладину вонзился нож. Робин мгновенно прыгнул в сторону. Лезвие второго ножа пробило доску калитки. В кустах громыхнул выстрел. Пуля прожужжала над головой. В ответ он разрядил свой револьвер. Послышался приглушенный стон. Робин вскочил на крыльцо. Дверь была открыта.
— Уйдите от двери! — крикнул он мисс Эллен и вбежал в дом.
Дверь с шумом захлопнулась.
На лестнице показалась Октобер. Задув ночник, горевший на стене, она сбежала вниз.
— Полиция? — дрожа спросила мисс Эллен.
— Нет, это люди, о которых я вам рассказывал. Лэнни, очевидно, обзавелся новыми ножами.
— Не ранили они вас? — голос Октобер был полон тревоги.
— Нет, но я-то одного ранил. Кажется, Лэнни.
Перезарядив револьвер, Робин вбежал в гостиную и выпрыгнул из окна в сад. Там он, крадучись, прошел вдоль изгороди, быстро пересек дворик и выглянул на дорогу. Она была пустынна. Внезапно до него донесся шум удаляющейся машины. Вдалеке за деревьями мелькнули красные огоньки. Он вышел на середину улицы, держа револьвер наготове. За спиной послышались легкие шаги. Он обернулся. Это была Октобер, босая и в пальто, накинутом поверх ночной рубашки.
— Они уехали в автомобиле. Я видела через окно спальни, как они внесли кого-то в машину. Это можно было бы увидеть с забора, а не лезть сюда. Это тот нож? Он торчал в калитке, — она показала нож с широким лезвием.
Внезапно новое открытие привлекло их внимание. Почтовый ящик у дороги был взломан.
Они вернулись в дом и закрыли двери. Мисс Эллен поднялась к больному.
— Идите спать, — сказал Робин.
— Я не смогу теперь уснуть, — возразила Октобер, потирая свои босые ноги.
— Тогда оденьтесь потеплее. Я расскажу вам такое, что заставит похолодеть вашу кровь.
— О, это интересно! — воскликнула она и поспешила наверх. Вскоре она вернулась, тепло одетая.
— Ну, выкладывайте ваши ужасы!
— Достоверно известно только то, что птички улетели, — начал Робин.
— Но они вернутся обратно?
— Вероятно, моя повелительница!
— Бросьте свой издевательский тон и говорите серьезно!
— Хорошо. Я теперь близок к развязке. Эльфрида должна будет умерить пыл, прочтя мое послание. Они видели меня, когда я опускал письма, и сочли нужным доставить их на просмотр в «главный штаб», находившийся, по-видимому, в автомобиле.
— Что вы писали в них? — поинтересовалась Октобер.
— Там, в самом главном письме, была одна очень важная фраза. Приблизительно в таком духе: «…отправляю вам копию письма, посланного прошлой ночью из Литтлбурга и, по всей вероятности, не попавшего вам в руки…»
— Вы писали прошлой ночью из Литтлбурга? — удивленно спросила Октобер.
— Нет, это было просто наитие свыше — начать такой фразой. Вопрос теперь в том, разгадает ли Эльфрида мою хитрость.
— Кому же вы еще писали?
— Моему другу Мортимеру, слуге одного помешанного.
— Я ничего не понимаю. Ничто не заставляет похолодеть мою кровь. Я разочарована! — с этими словами она взяла своего Скотта и уселась в кресло.
Робин опять принялся писать.
Пробило двенадцать часов.
— У вас хороший слух, Октобер?
Неожиданный вопрос удивил ее.
В это время раздался звонок в дверь. Наверху показалась мисс Эллен. Губы ее дрожали:
— У дверей звонят. К дому подъехал автомобиль.
Робин двинулся к двери, но мисс Эллен остановила его.
— Я открою сама, — с внезапной смелостью сказала она.
Он вытащил револьвер и пошел за ней, подав знак Октобер погасить свет.
— Кто там? — спросила мисс Эллен.
— Дама, желающая видеть мистера Робина Боссера… — послышался ответ.
Робин чуть не выронил револьвер от неожиданности, потому что голос принадлежал леди Джорджине Ломер.
Глава 13
— Впустите ее… — прошептал он мисс Эллен и вернулся обратно в гостиную.
Джорджина была одна.
— Входите, Эльфрида, — сказал он, пропуская ее в дверях.
Рукой, обтянутой белой перчаткой, она подняла лорнетку и критически осмотрела Октобер.
— Это та девица? — взгляд леди Ломер не отрывался от девушки.
— Это моя жена.
— Правда? — в голосе ее чувствовалось высокомерие. — Я хочу поговорить с вами наедине.
Мисс Эллен вышла. Движения глаз Робина было достаточно, чтобы Октобер последовала за хозяйкой.
— Вы, может быть, присядете, леди?
Джорджина жестом отклонила предложение:
— Я думаю, вы собираетесь обратно в Канаду?
— Надеюсь, вы прочли мое письмо? — вопросом на вопрос ответил Робин.
Брови ее поднялись:
— Я не помню, чтобы вы писали мне.
— Я и не думал. Вообще не помню когда писал вам последний раз. Но, по-моему, вы все же читали мое письмо.
Леди Ломер решила не продолжать эту опасную тему.
— Робин, вы знаете, что я в затруднении. Содержать Мэссвэй-Корт, субсидировать Аллана, — мальчик должен жениться — поддерживать дом на Нордодлей-стрит, который просто пожирает деньги…
— Плюс текущие расходы… — добавил Робин. — Я не знаю, сколько вы платите вашим наемным убийцам, но обходятся они вам, очевидно, недешево.
— Вы перебили меня, Робин, — она сохраняла удивительную для своих шестидесяти лет выдержку.
— Простите!
— Я сожалею обо всем, что случилось после нашей последней встречи. Не правда ли, что кажется, это было очень давно.
Робин молчал, ожидая дальнейших событий.
— Я могу говорить откровенно, Робин? Я хочу уехать обратно в Европу. Мой агент нашел красивую виллу в Каннах. Я продам Корт и сниму дом в Лондоне. Кроме того, у меня много долгов. Я хочу начать новую жизнь, но это невозможно без вашей помощи.
— Какая сумма вам нужна?
Она вынула чек. Недоставало только подписи.
— Нет! — сказал он, возвращая чек. — Вы переходите границы разумного.
— Нет? — губы ее сжались. — Это вызовет много неприятных осложнений. Мне бы не хотелось видеть вас перед лицом американского суда. Конечно, в теперешнем положении вы не сдадитесь без сопротивления, но будет неприятно узнать, что какой-то полисмен подстрелил вас, как собаку.
— Или наемный убийца, — невозмутимо сказал Робин.
— В открытой борьбе шансы одинаковы, и убийца в таком случае найдет оправдание в суде. Я хотела бы избежать этого. Вы можете спокойно вернуться к комфортабельному образу путешествия. Эта девушка не интересует вас, надеюсь?
— Не будем затрагивать девушку, — резко ответил Робин.
— Хорошо. Значит, ничего не поделаешь…
Она не торговалась и не шла на уступки. Она пришла за займом, и ей отказали.
— Спокойной ночи, Робин, — чек скрылся в сумочке, и леди Ломер поднялась.
— Вы чересчур нетерпеливы, — голос Робина остановил ее. — Вилла в Каннах — приятное место. Там люди с уважением будут относиться к стареющей даме, проводящей свой досуг за осторожной игрой в казино. А что, если, в виде сравнения, я назову вам другое место — Эльсбери?
— Оно знаменито охотой на зверей?
— Да, охотой, но на людей. Там есть хорошее учреждение для женщин. Ежедневно можно видеть их, выходящих серой вереницей на прогулку. Вы понимаете меня. Не предполагаете ли вы вероятность замены Канн на Эльсбери?
Леди Джорджина не испугалась. Она подняла лорнет:
— Это угроза?
— Нет, это вероятность. Я обожаю вас, Джорджина. Ваша смелость выше похвал. Есть еще один выход. Поезжайте в Нью-Йорк, садитесь на первый же пароход, идущий в Европу, и уезжайте. А мне напишите список ваших долгов и положитесь на мою доброту.
Леди Джорджина направилась к двери.
— Будьте добры не шуметь в вестибюле. Доктор Эвингтон болен…
Она круто повернулась:
— Доктор Эвингтон?.. — Что вы хотите этим сказать?
— Он очень болен, — повторил Робин.
Она оглянулась:
— Здесь?
— Да, в этом доме. Он только что вернулся из ада. Подумайте, Джорджина, тридцать лет бродяжничества, тридцать лет борьбы, лишений, нужды, побоев. И все это из-за кокетства скучающей молодой леди!
— Вы лжете, Робин! — она побледнела. — Вы слышали какие-то обрывки скандала…
— Бывали ли вы в этом доме? Вы не узнаете эти места?
Он прочел ответ на ее лице.
— Женщина, открывшая вам двери, его дочь, Джорджина. Вы отняли у нее жизнь. Мать умерла несколько лет тому назад.
— Где он, я хочу его видеть!
— Это невозможно.
— Я хочу его видеть! — она открыла дверь.
В другом конце вестибюля виднелся свет. Показалась мисс Эллен.
— Вы дочь Маркуса Эвингтона?
Мисс Эллен поклонилась.
— Я Джорджина Ломер.
Мисс Эллен изменилась в лице.
— Я хочу видеть вашего отца. Это правда, что он здесь?
— Да.
— Не проводите ли вы меня к нему?
Мисс Эллен повела ее. Октобер спустилась в вестибюль.
— Зачем она хочет видеть его? — прошептала она.
— Не знаю. Я лучше тоже пойду туда.
Шагая через две ступеньки, он взбежал наверх. Леди Джорджина скрылась в дверях комнаты профессора. Дверь осталась открытой.
Старик лежал в постели. Взгляд его устремился на дверь.
— Джулия! — вырвалось у него.
В глазах леди Ломер появилось незнакомое Робину выражение.
— Марк!..
Она склонилась к больному. Голос ее дрожал от слез. Робин не знал ее такой.
— Джулия! Глупый бродяга смеялся над моими видениями, а теперь ты здесь, дорогая. Я знал, что ты придешь. Мы пойдем с тобой на запад, Джулия, поймаем товарный поезд в Чикаго, а затем на крыше… Я знаю места, где можно остановиться, поживиться, на каждой улице… Горячий кофе и все прочее.
Этот человек… пациент… Джулия…
Джорджина молча впилась взглядом в его лицо.
— Рад видеть тебя… — голос старика замолк.
Он был мертв.
Леди Ломер с высоко поднятой головой спустилась вниз. Робин снова видел перед собой прежнюю Джорджину.
— Я больше не увижусь с вами. Прощайте, Эльсбери? — усмехнулась она. — Все же это более комфортабельное место, чем крыша вагона!
Горечь, злоба и ненависть к миру, поглотившему человека, который лежал сейчас наверху, выливалась теперь на Робина. Молча стоял он перед женщиной, много лет тому назад пережившей какую-то глубокую драму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Робин тоже вышел и появился за столом только перед ужином. В новом светлом костюме, гладко выбритый, с военной выправкой — он производил впечатление человека из общества.
— Это вы? — недоверчиво спросила Октобер.
— Я, — скромно согласился Робин и с удовольствием провел рукой по своей гладкой щеке.
Она повела его к свету и внимательно рассмотрела.
— Да вы совсем другой…
— Ну, что ж, выдержал я критику?
— Выдержали, но вы очень молоды!
— Но мне уже за тридцать. По-моему, я мужчина в летах.
— Фи… на десять лет старше меня!
За столом царило непринужденное настроение, но вскоре разговор стал серьезным.
Они решили через день продолжить путь. Одежда была добыта, а рыжебородый был где-то недалеко.
— Кто такой этот рыжебородый?
Он улыбнулся. Октобер нашла его улыбку очень приятной.
— Мое знакомство с ним состоялось еще в Британской Колумбии, когда он пытался стянуть с меня сапоги. Когда-нибудь суровые стражи закона Соединенных Штатов посадят его на электрический стул, — Робин внимательно посмотрел на девушку. — Не пойдете ли вы спать? Вы очень устали.
Ей действительно казалось, что она не спала уже целую вечность. Робин проводил Октобер до дверей комнаты и, ласково пожелав спокойной ночи, вернулся в гостиную. Он в самом деле сел писать и писал очень много…
Мисс Эллен внесла ему кофе в десять часов вечера и удивилась, увидев кучу исписанной бумаги. Почтовый ящик находился недалеко, но письма вынимались только утром. Она сказала об этом. Но он решил опустить их еще ночью, находя ящик лучшим сейфом. Мисс Эллен пожелала спокойной ночи и ушла.
К одиннадцати часам три самых важных письма были окончены. Робин понес их к почтовому ящику. Была чудная лунная ночь. Ящик находился недалеко и висел на каменном столбе. Вдалеке стучал поезд. Опустив письма, он пошел назад и уже взялся за ручку калитки, когда странный вибрирующий звук сзади заставил его инстинктивно наклониться. В ту же секунду в перекладину вонзился нож. Робин мгновенно прыгнул в сторону. Лезвие второго ножа пробило доску калитки. В кустах громыхнул выстрел. Пуля прожужжала над головой. В ответ он разрядил свой револьвер. Послышался приглушенный стон. Робин вскочил на крыльцо. Дверь была открыта.
— Уйдите от двери! — крикнул он мисс Эллен и вбежал в дом.
Дверь с шумом захлопнулась.
На лестнице показалась Октобер. Задув ночник, горевший на стене, она сбежала вниз.
— Полиция? — дрожа спросила мисс Эллен.
— Нет, это люди, о которых я вам рассказывал. Лэнни, очевидно, обзавелся новыми ножами.
— Не ранили они вас? — голос Октобер был полон тревоги.
— Нет, но я-то одного ранил. Кажется, Лэнни.
Перезарядив револьвер, Робин вбежал в гостиную и выпрыгнул из окна в сад. Там он, крадучись, прошел вдоль изгороди, быстро пересек дворик и выглянул на дорогу. Она была пустынна. Внезапно до него донесся шум удаляющейся машины. Вдалеке за деревьями мелькнули красные огоньки. Он вышел на середину улицы, держа револьвер наготове. За спиной послышались легкие шаги. Он обернулся. Это была Октобер, босая и в пальто, накинутом поверх ночной рубашки.
— Они уехали в автомобиле. Я видела через окно спальни, как они внесли кого-то в машину. Это можно было бы увидеть с забора, а не лезть сюда. Это тот нож? Он торчал в калитке, — она показала нож с широким лезвием.
Внезапно новое открытие привлекло их внимание. Почтовый ящик у дороги был взломан.
Они вернулись в дом и закрыли двери. Мисс Эллен поднялась к больному.
— Идите спать, — сказал Робин.
— Я не смогу теперь уснуть, — возразила Октобер, потирая свои босые ноги.
— Тогда оденьтесь потеплее. Я расскажу вам такое, что заставит похолодеть вашу кровь.
— О, это интересно! — воскликнула она и поспешила наверх. Вскоре она вернулась, тепло одетая.
— Ну, выкладывайте ваши ужасы!
— Достоверно известно только то, что птички улетели, — начал Робин.
— Но они вернутся обратно?
— Вероятно, моя повелительница!
— Бросьте свой издевательский тон и говорите серьезно!
— Хорошо. Я теперь близок к развязке. Эльфрида должна будет умерить пыл, прочтя мое послание. Они видели меня, когда я опускал письма, и сочли нужным доставить их на просмотр в «главный штаб», находившийся, по-видимому, в автомобиле.
— Что вы писали в них? — поинтересовалась Октобер.
— Там, в самом главном письме, была одна очень важная фраза. Приблизительно в таком духе: «…отправляю вам копию письма, посланного прошлой ночью из Литтлбурга и, по всей вероятности, не попавшего вам в руки…»
— Вы писали прошлой ночью из Литтлбурга? — удивленно спросила Октобер.
— Нет, это было просто наитие свыше — начать такой фразой. Вопрос теперь в том, разгадает ли Эльфрида мою хитрость.
— Кому же вы еще писали?
— Моему другу Мортимеру, слуге одного помешанного.
— Я ничего не понимаю. Ничто не заставляет похолодеть мою кровь. Я разочарована! — с этими словами она взяла своего Скотта и уселась в кресло.
Робин опять принялся писать.
Пробило двенадцать часов.
— У вас хороший слух, Октобер?
Неожиданный вопрос удивил ее.
В это время раздался звонок в дверь. Наверху показалась мисс Эллен. Губы ее дрожали:
— У дверей звонят. К дому подъехал автомобиль.
Робин двинулся к двери, но мисс Эллен остановила его.
— Я открою сама, — с внезапной смелостью сказала она.
Он вытащил револьвер и пошел за ней, подав знак Октобер погасить свет.
— Кто там? — спросила мисс Эллен.
— Дама, желающая видеть мистера Робина Боссера… — послышался ответ.
Робин чуть не выронил револьвер от неожиданности, потому что голос принадлежал леди Джорджине Ломер.
Глава 13
— Впустите ее… — прошептал он мисс Эллен и вернулся обратно в гостиную.
Джорджина была одна.
— Входите, Эльфрида, — сказал он, пропуская ее в дверях.
Рукой, обтянутой белой перчаткой, она подняла лорнетку и критически осмотрела Октобер.
— Это та девица? — взгляд леди Ломер не отрывался от девушки.
— Это моя жена.
— Правда? — в голосе ее чувствовалось высокомерие. — Я хочу поговорить с вами наедине.
Мисс Эллен вышла. Движения глаз Робина было достаточно, чтобы Октобер последовала за хозяйкой.
— Вы, может быть, присядете, леди?
Джорджина жестом отклонила предложение:
— Я думаю, вы собираетесь обратно в Канаду?
— Надеюсь, вы прочли мое письмо? — вопросом на вопрос ответил Робин.
Брови ее поднялись:
— Я не помню, чтобы вы писали мне.
— Я и не думал. Вообще не помню когда писал вам последний раз. Но, по-моему, вы все же читали мое письмо.
Леди Ломер решила не продолжать эту опасную тему.
— Робин, вы знаете, что я в затруднении. Содержать Мэссвэй-Корт, субсидировать Аллана, — мальчик должен жениться — поддерживать дом на Нордодлей-стрит, который просто пожирает деньги…
— Плюс текущие расходы… — добавил Робин. — Я не знаю, сколько вы платите вашим наемным убийцам, но обходятся они вам, очевидно, недешево.
— Вы перебили меня, Робин, — она сохраняла удивительную для своих шестидесяти лет выдержку.
— Простите!
— Я сожалею обо всем, что случилось после нашей последней встречи. Не правда ли, что кажется, это было очень давно.
Робин молчал, ожидая дальнейших событий.
— Я могу говорить откровенно, Робин? Я хочу уехать обратно в Европу. Мой агент нашел красивую виллу в Каннах. Я продам Корт и сниму дом в Лондоне. Кроме того, у меня много долгов. Я хочу начать новую жизнь, но это невозможно без вашей помощи.
— Какая сумма вам нужна?
Она вынула чек. Недоставало только подписи.
— Нет! — сказал он, возвращая чек. — Вы переходите границы разумного.
— Нет? — губы ее сжались. — Это вызовет много неприятных осложнений. Мне бы не хотелось видеть вас перед лицом американского суда. Конечно, в теперешнем положении вы не сдадитесь без сопротивления, но будет неприятно узнать, что какой-то полисмен подстрелил вас, как собаку.
— Или наемный убийца, — невозмутимо сказал Робин.
— В открытой борьбе шансы одинаковы, и убийца в таком случае найдет оправдание в суде. Я хотела бы избежать этого. Вы можете спокойно вернуться к комфортабельному образу путешествия. Эта девушка не интересует вас, надеюсь?
— Не будем затрагивать девушку, — резко ответил Робин.
— Хорошо. Значит, ничего не поделаешь…
Она не торговалась и не шла на уступки. Она пришла за займом, и ей отказали.
— Спокойной ночи, Робин, — чек скрылся в сумочке, и леди Ломер поднялась.
— Вы чересчур нетерпеливы, — голос Робина остановил ее. — Вилла в Каннах — приятное место. Там люди с уважением будут относиться к стареющей даме, проводящей свой досуг за осторожной игрой в казино. А что, если, в виде сравнения, я назову вам другое место — Эльсбери?
— Оно знаменито охотой на зверей?
— Да, охотой, но на людей. Там есть хорошее учреждение для женщин. Ежедневно можно видеть их, выходящих серой вереницей на прогулку. Вы понимаете меня. Не предполагаете ли вы вероятность замены Канн на Эльсбери?
Леди Джорджина не испугалась. Она подняла лорнет:
— Это угроза?
— Нет, это вероятность. Я обожаю вас, Джорджина. Ваша смелость выше похвал. Есть еще один выход. Поезжайте в Нью-Йорк, садитесь на первый же пароход, идущий в Европу, и уезжайте. А мне напишите список ваших долгов и положитесь на мою доброту.
Леди Джорджина направилась к двери.
— Будьте добры не шуметь в вестибюле. Доктор Эвингтон болен…
Она круто повернулась:
— Доктор Эвингтон?.. — Что вы хотите этим сказать?
— Он очень болен, — повторил Робин.
Она оглянулась:
— Здесь?
— Да, в этом доме. Он только что вернулся из ада. Подумайте, Джорджина, тридцать лет бродяжничества, тридцать лет борьбы, лишений, нужды, побоев. И все это из-за кокетства скучающей молодой леди!
— Вы лжете, Робин! — она побледнела. — Вы слышали какие-то обрывки скандала…
— Бывали ли вы в этом доме? Вы не узнаете эти места?
Он прочел ответ на ее лице.
— Женщина, открывшая вам двери, его дочь, Джорджина. Вы отняли у нее жизнь. Мать умерла несколько лет тому назад.
— Где он, я хочу его видеть!
— Это невозможно.
— Я хочу его видеть! — она открыла дверь.
В другом конце вестибюля виднелся свет. Показалась мисс Эллен.
— Вы дочь Маркуса Эвингтона?
Мисс Эллен поклонилась.
— Я Джорджина Ломер.
Мисс Эллен изменилась в лице.
— Я хочу видеть вашего отца. Это правда, что он здесь?
— Да.
— Не проводите ли вы меня к нему?
Мисс Эллен повела ее. Октобер спустилась в вестибюль.
— Зачем она хочет видеть его? — прошептала она.
— Не знаю. Я лучше тоже пойду туда.
Шагая через две ступеньки, он взбежал наверх. Леди Джорджина скрылась в дверях комнаты профессора. Дверь осталась открытой.
Старик лежал в постели. Взгляд его устремился на дверь.
— Джулия! — вырвалось у него.
В глазах леди Ломер появилось незнакомое Робину выражение.
— Марк!..
Она склонилась к больному. Голос ее дрожал от слез. Робин не знал ее такой.
— Джулия! Глупый бродяга смеялся над моими видениями, а теперь ты здесь, дорогая. Я знал, что ты придешь. Мы пойдем с тобой на запад, Джулия, поймаем товарный поезд в Чикаго, а затем на крыше… Я знаю места, где можно остановиться, поживиться, на каждой улице… Горячий кофе и все прочее.
Этот человек… пациент… Джулия…
Джорджина молча впилась взглядом в его лицо.
— Рад видеть тебя… — голос старика замолк.
Он был мертв.
Леди Ломер с высоко поднятой головой спустилась вниз. Робин снова видел перед собой прежнюю Джорджину.
— Я больше не увижусь с вами. Прощайте, Эльсбери? — усмехнулась она. — Все же это более комфортабельное место, чем крыша вагона!
Горечь, злоба и ненависть к миру, поглотившему человека, который лежал сейчас наверху, выливалась теперь на Робина. Молча стоял он перед женщиной, много лет тому назад пережившей какую-то глубокую драму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12