Впрочем, их встреча была в какой-то степени закономерна: ведь самая короткая дорога между Блумсбери и Ватерлоо-Стейшн проходит как раз здесь. Билл же спешил на вокзал, судя по чемоданам, красовавшимся на крыше его такси. Он проскочил было мимо инспектора, но такси остановилось у перекрестка и прежде, чем флегматичный полисмен успел поднять руку, Оливер уже распахнул дверцу машины.
— Выходите, — приказал он, — и живо!
Билл повиновался. Лицо его исказилось от злости. Оратор движением руки подозвал полисмена.
— Арестуйте его, — лаконично распорядился сыщик, указывая на пассажира.
Полицейский ловко надел на Билла наручники. Через пять минут арестованный уже стоял перед инспектором участка Кеннон-Роуд и всеми силами старался оправдаться.
— Это — ни на чем не основанное обвинение! — кричал он. — Девчонка все врет! Она сама напросилась ко мне! Вот уже несколько недель, как она за мной бегает!
— Мы ни о какой девушке еще не упоминали, — остановил его Оратор. — Заговорив о ней, вы тем самым косвенно признали свою вину.
Билл вздрогнул.
— Вы воображаете, что поймали меня, Ратор? — воскликнул он. — Не выйдет: мои друзья не пожалеют денег, и суд меня оправдает!
— Отведите его в камеру, — сказал Оливер.
Вещи, обнаруженные у Билла, лежали на столе у сержанта.
Там были: 1750 фунтов стерлингов в банкнотах, небольшой автоматический револьвер с полной обоймой, несколько колец с бриллиантами и драгоценная булавка, упоминавшаяся нами ранее. Мистер Ратор внимательно оглядел эти предметы, записал номера банкнот и отправил трех детективов собирать информацию. Как выяснилось, никакая тетя (скоропостижно превратившаяся в дядю) не оставляла Биллу наследства. Значит, его внезапно появившееся богатство имело своим источником кражу или мошенничество. Но Ратору так и не удалось собрать неопровержимые доказательства причастности Озевольда к каким-нибудь из еще не раскрытых полицией преступлений. На суде Билла защищали два лучших адвоката Лондона. Дело об изнасиловании продавщицы, которое могло бы быть рассмотрено судом за пару часов, адвокаты растянули на три дня. Они вызвали множество свидетелей, которые хорошо знали продавщицу и обрисовали ее личность в весьма неблагоприятном свете.
Но, к счастью для правосудия, прокурор оказался человеком умным. Медленно, но верно он опутывал обвиняемого своими сетями. На второй день процесса Оратор увидел среди публики даму, лицо которой показалось ему знакомым. Он напряг память — и узнал в этой женщине Анджелу Литли. Она внимательно следила за каждым словом, произносившимся на суде. Было ясно, что это делается не из праздного любопытства: Оливер заметил, что женщина вздрогнула, когда были обнаружены неблагоприятные для подсудимого подробности. К концу третьего дня присяжные признали Билла виновным. Судья надел очки, обвел взглядом зал и спросил:
— Есть ли еще какие-нибудь данные против этого человека?
Оратор встал, поднял руку и, присягнув, кратко сообщил:
— Билл Озевольд — вор и сообщник воров. В тысяча девятьсот двадцать первом году уже был осужден по такому же обвинению. Один из опаснейших преступников, известных Скотленд-Ярду.
Билл Озевольд задрожал от ярости.
— Это вам, Ратор, даром не пройдет! — вскричал он.
Судья погрузил перо в чернильницу и спокойно написал что-то на бумаге, лежавшей перед ним, затем громко произнес:
— Подсудимый, вы присуждаетесь к двенадцати годам каторжных работ.
Понадобилось четыре полисмена, чтобы вывести обезумевшего от злобы Билла из зала суда.
…Ратор стоял в коридоре около входа на галерею. Среди уходящей публики он увидел Анджелу. Сыщик подошел к ней. Она узнала его, переменилась в лице и сбивчиво заговорила:
— О, мистер Ратор, что вы подумаете обо мне?.. дело в том, что я пишу книгу о преступниках… Не правда ли, очень неприятное дело только что разбиралось?..
Смущение Анджелы все увеличивалось. Оливеру стало жаль ее. Она дрожала всем телом — так поразила ее неожиданная встреча с сыщиком.
— Вы заметили меня в зале? Я не думала, что вы узнаете меня…
— Так вы пишете книгу? — переспросил Оратор. Тут он вдруг вспомнил, что не выразил еще сожаления по поводу смерти ее мужа.
Сыщик тут же исправил свою оплошность.
— Благодарю вас, — сказала Анджела. — Наш брак был не слишком счастливым. С лордом было трудно ужиться… Через три месяца я выхожу замуж за мистера Дональда Грея. Он служит в министерстве иностранных дел.
Она оглядывалась вокруг, словно искала, куда скрыться от Оливера, но он решительно предложил ей руку, и они вместе спустились по лестнице.
— Вы в первый раз видели этого насильника? — вдруг спросил Ратор.
Она резко остановилась и побледнела.
— Этого Озевольда?.. Да, конечно…
— Отвратительный человек, — продолжал Оратор. — При аресте мы нашли у него большую сумму денег. Я никак не могу понять, откуда он их взял…
Оливер умолк, ожидая ответа.
— Боюсь, что не смогу вам помочь это выяснить, — с трудом проговорила она.
Оратор внимательно посмотрел на леди Литли и продолжал:
— Кто-то очень хорошо заплатил его защитникам, причем деньги, найденные при нем, остались нетронутыми. Вот почему я и полагаю, что у Билла есть весьма влиятельные друзья… Разрешите мне навестить вас, леди Анджела, — неожиданно попросил сыщик.
Женщина долго смотрела в глаза Оратора, пытаясь понять истинный смысл его просьбы.
— Пожалуйста, — наконец произнесла она и дала ему свой новый адрес, назвав один из самых дорогих кварталов Вест-Энда.
Когда они вышли на улицу, дама была уже значительно спокойнее.
— Вы, вероятно, настолько привыкли к подобным зрелищам, что они вас нисколько не расстраивают, — заметила она. — Я же совершенно выбита из колеи. Ведь я и представить себе не могла, что на свете существует такой ужас… Как вы думаете, он подаст апелляцию?
Мистеру Ратору показалось, что ей стоило больших усилии задать этот вопрос.
— Конечно, — ответил он.
Леди Литли помолчала.
— И вы думаете, что он может выиграть дело? Разве на суде было что-то сделано неправильно?.. Кто-то говорил, что судья предубежден против обвиняемого…
Ратор, не спуская с нее глаз, покачал головой.
— Что вы хотите этим сказать? — спросила леди Литли.
— Ему не на что надеяться.
— О!
Это было все, что она сказала, но в ее голосе прозвучало такое отчаяние, что даже Оратор был поражен. Он мягко проговорил:
— Я хотел бы задать вам один вопрос, леди Анджела.
— Какой?
— Вас что-то удручает. Быть может, мне удастся помочь вам? Давайте попробуем? Ваш отец был моим другом, и я был бы чрезвычайно рад оказать услугу его дочери.
Она попыталась улыбнуться.
— Боюсь, что вы не сможете помочь мне. Разве что согласитесь написать вместо меня книгу… До свидания.
— Я приду к вам. Спасибо за приглашение, — отозвался мистер Ратор.
Оливер видел, как она села в ожидавший ее автомобиль и уехала. Он же долго стоял на месте, ничего не замечая вокруг, и напряженно размышлял.
* * *
На следующий день Оратору пришлось отправиться в Пентонвильскую тюрьму, чтобы допросить Билла: его бриллиантовые кольца оказались крадеными. На допросе Озевольд сказал:
— Я купил эти кольца у Луи Реновера за сорок три фунта. Если они кем-то до этого были украдены, я ни при чем. Уж тут вы никак не можете «привязаться» ко мне, Ратор.
— Вы подали апелляцию? — осведомился сыщик.
Билл криво ухмыльнулся.
— Конечно! Не беспокойтесь, я выберусь отсюда. У меня есть высокопоставленные друзья, которые все сделают, чтобы освободить меня, потому что иначе им придется плохо. Двенадцать лет… Судья — старая свинья! Замолвите за меня словечко, Ратор, когда мое дело будет слушаться. Я подарю вам обезьяну, если меня оправдают.
— Если вас оправдают, я подарю вам стадо слонов.
— Какая щедрость!
— Ничего подобного. Я знаю, что ничем не рискую.
…Апелляция рассматривалась в Роял-Корте на Стрэнде. Билла Озевольда доставили в суд за два часа до заседания. Он приехал в такси в сопровождении тюремной стражи и был посажен в маленькую комнатку под залом суда. В десять часов служительница понесла ему завтрак на подносе.
Полицейский, сопровождавший девушку, пошел вперед и далеко обогнал ее.
Вдруг она услышала чей-то тихий голос:
— Простите…
Девушка обернулась. Позади нее стояла дама в черном. Лицо ее было закрыто густой вуалью.
— Вы несете завтрак мистеру Озевольду? — спросила она на ломаном английском языке с французским акцентом.
— Да, сударыня.
Незнакомка оглянулась.
— А этот человек идет с вами?
Служительница тоже повернула голову, но никого не увидела.
— Какой человек, сударыня?
— Мне показалось, что там полисмен, — ответила дама в черном.
На этом их разговор окончился. Иностранка пошла к выходу и чуть не столкнулась с Ратором, который с интересом наблюдал за ней. Дама под вуалью проскользнула мимо него, пробормотав извинение и низко наклонив голову. Уходила она так быстро, словно боялась, что ее будут преследовать.
Мистер Ратор взглянул ей вслед и бросился вдогонку за служительницей. Он остановил ее перед самой дверью комнаты, где сидел Билл. Оливер взял из рук девушки чашку и стал сосредоточенно исследовать кофе. Вдруг сыщик уронил чашку на пол, к великому удивлению и негодованию служительницы. Ударившись о каменный пол, чашка разлетелась на мелкие кусочки.
— Простите, пожалуйста! Я сегодня ужасно неловок, — извинился Оратор. — Не беспокойтесь, милая девушка, я велю убрать здесь, а вы пока принесите другую. Передайте, что главный инспектор Ратор возместит убыток.
Он подождал возвращения девушки. Ее не впустили к заключенному. Один из сторожей взял у нее поднос и вошел с ним в комнату. Мистер Ратор медленно поднялся наверх, в зал суда. Вскоре туда привели позавтракавшего Билла.
К удовлетворению инспектора, приговор первой инстанции был утвержден.
* * *
В четыре часа того же дня леди Анджела сидела в своей гостиной. Кипа свежих газет лежала у ее ног. Когда раздался звонок телефона, она дрожащей рукой взяла трубку.
— Попросите его подняться ко мне, — ответила она так тихо, что ее переспросили.
На сей раз Оратор оправдал свое прозвище. Он долго и со вкусом говорил с хозяйкой о погоде, об уличном движении, о дороговизне жизни в отеле. Потом вдруг без всякого перехода сообщил:
— Апелляция вашего приятеля отклонена, леди Анджела.
— Почему вы называете его моим приятелем? — спросила она, избегая его взгляда.
— В самом деле, людям вашего круга трудновато считать его «своим», — любезно улыбнулся Оратор. — Я подозревал его в совершении кражи драгоценностей в Остенде и запросил Скотленд-Ярд. Мне ответили по телефону, что он не мог никого обокрасть в Остенде, потому что его в тот день видели выходящим из вашего дома. Это был день смерти вашего супруга. Не странное ли совпадение?
Она молчала.
— Беда в том, — продолжал Оливер, — что я — теоретик. Очень люблю сочинять предположительную цепь событий, предшествующих тому, что я наблюдаю. Я постарался объяснить себе ваш интерес к Биллу Озевольду и, кажется, нашел ему верное объяснение. Хотя есть факты, — с грустью заметил он, — которые так и остались невыясненными. Например, что это была за мерзость, которую француженка под вуалью влила сегодня утром в кофе Билла? Я видел, как она опрокинула над чашкой маленький флакон в то время, как девушка на миг отвернулась. Быть может, это была вовсе не француженка?..
Анджела покраснела.
— Впрочем, важно не то, кто был под вуалью, а то, что эта женщина хотела сделать большую глупость.
— Почему вы так думаете?
— Скажите пожалуйста, какой смысл в том, чтобы совершать бесполезное преступление? Ведь Билл Озевольд ничего не выиграет, если предаст свою покровительницу. И, кроме того, он недолго протянет, если тюремный доктор не ошибается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
— Выходите, — приказал он, — и живо!
Билл повиновался. Лицо его исказилось от злости. Оратор движением руки подозвал полисмена.
— Арестуйте его, — лаконично распорядился сыщик, указывая на пассажира.
Полицейский ловко надел на Билла наручники. Через пять минут арестованный уже стоял перед инспектором участка Кеннон-Роуд и всеми силами старался оправдаться.
— Это — ни на чем не основанное обвинение! — кричал он. — Девчонка все врет! Она сама напросилась ко мне! Вот уже несколько недель, как она за мной бегает!
— Мы ни о какой девушке еще не упоминали, — остановил его Оратор. — Заговорив о ней, вы тем самым косвенно признали свою вину.
Билл вздрогнул.
— Вы воображаете, что поймали меня, Ратор? — воскликнул он. — Не выйдет: мои друзья не пожалеют денег, и суд меня оправдает!
— Отведите его в камеру, — сказал Оливер.
Вещи, обнаруженные у Билла, лежали на столе у сержанта.
Там были: 1750 фунтов стерлингов в банкнотах, небольшой автоматический револьвер с полной обоймой, несколько колец с бриллиантами и драгоценная булавка, упоминавшаяся нами ранее. Мистер Ратор внимательно оглядел эти предметы, записал номера банкнот и отправил трех детективов собирать информацию. Как выяснилось, никакая тетя (скоропостижно превратившаяся в дядю) не оставляла Биллу наследства. Значит, его внезапно появившееся богатство имело своим источником кражу или мошенничество. Но Ратору так и не удалось собрать неопровержимые доказательства причастности Озевольда к каким-нибудь из еще не раскрытых полицией преступлений. На суде Билла защищали два лучших адвоката Лондона. Дело об изнасиловании продавщицы, которое могло бы быть рассмотрено судом за пару часов, адвокаты растянули на три дня. Они вызвали множество свидетелей, которые хорошо знали продавщицу и обрисовали ее личность в весьма неблагоприятном свете.
Но, к счастью для правосудия, прокурор оказался человеком умным. Медленно, но верно он опутывал обвиняемого своими сетями. На второй день процесса Оратор увидел среди публики даму, лицо которой показалось ему знакомым. Он напряг память — и узнал в этой женщине Анджелу Литли. Она внимательно следила за каждым словом, произносившимся на суде. Было ясно, что это делается не из праздного любопытства: Оливер заметил, что женщина вздрогнула, когда были обнаружены неблагоприятные для подсудимого подробности. К концу третьего дня присяжные признали Билла виновным. Судья надел очки, обвел взглядом зал и спросил:
— Есть ли еще какие-нибудь данные против этого человека?
Оратор встал, поднял руку и, присягнув, кратко сообщил:
— Билл Озевольд — вор и сообщник воров. В тысяча девятьсот двадцать первом году уже был осужден по такому же обвинению. Один из опаснейших преступников, известных Скотленд-Ярду.
Билл Озевольд задрожал от ярости.
— Это вам, Ратор, даром не пройдет! — вскричал он.
Судья погрузил перо в чернильницу и спокойно написал что-то на бумаге, лежавшей перед ним, затем громко произнес:
— Подсудимый, вы присуждаетесь к двенадцати годам каторжных работ.
Понадобилось четыре полисмена, чтобы вывести обезумевшего от злобы Билла из зала суда.
…Ратор стоял в коридоре около входа на галерею. Среди уходящей публики он увидел Анджелу. Сыщик подошел к ней. Она узнала его, переменилась в лице и сбивчиво заговорила:
— О, мистер Ратор, что вы подумаете обо мне?.. дело в том, что я пишу книгу о преступниках… Не правда ли, очень неприятное дело только что разбиралось?..
Смущение Анджелы все увеличивалось. Оливеру стало жаль ее. Она дрожала всем телом — так поразила ее неожиданная встреча с сыщиком.
— Вы заметили меня в зале? Я не думала, что вы узнаете меня…
— Так вы пишете книгу? — переспросил Оратор. Тут он вдруг вспомнил, что не выразил еще сожаления по поводу смерти ее мужа.
Сыщик тут же исправил свою оплошность.
— Благодарю вас, — сказала Анджела. — Наш брак был не слишком счастливым. С лордом было трудно ужиться… Через три месяца я выхожу замуж за мистера Дональда Грея. Он служит в министерстве иностранных дел.
Она оглядывалась вокруг, словно искала, куда скрыться от Оливера, но он решительно предложил ей руку, и они вместе спустились по лестнице.
— Вы в первый раз видели этого насильника? — вдруг спросил Ратор.
Она резко остановилась и побледнела.
— Этого Озевольда?.. Да, конечно…
— Отвратительный человек, — продолжал Оратор. — При аресте мы нашли у него большую сумму денег. Я никак не могу понять, откуда он их взял…
Оливер умолк, ожидая ответа.
— Боюсь, что не смогу вам помочь это выяснить, — с трудом проговорила она.
Оратор внимательно посмотрел на леди Литли и продолжал:
— Кто-то очень хорошо заплатил его защитникам, причем деньги, найденные при нем, остались нетронутыми. Вот почему я и полагаю, что у Билла есть весьма влиятельные друзья… Разрешите мне навестить вас, леди Анджела, — неожиданно попросил сыщик.
Женщина долго смотрела в глаза Оратора, пытаясь понять истинный смысл его просьбы.
— Пожалуйста, — наконец произнесла она и дала ему свой новый адрес, назвав один из самых дорогих кварталов Вест-Энда.
Когда они вышли на улицу, дама была уже значительно спокойнее.
— Вы, вероятно, настолько привыкли к подобным зрелищам, что они вас нисколько не расстраивают, — заметила она. — Я же совершенно выбита из колеи. Ведь я и представить себе не могла, что на свете существует такой ужас… Как вы думаете, он подаст апелляцию?
Мистеру Ратору показалось, что ей стоило больших усилии задать этот вопрос.
— Конечно, — ответил он.
Леди Литли помолчала.
— И вы думаете, что он может выиграть дело? Разве на суде было что-то сделано неправильно?.. Кто-то говорил, что судья предубежден против обвиняемого…
Ратор, не спуская с нее глаз, покачал головой.
— Что вы хотите этим сказать? — спросила леди Литли.
— Ему не на что надеяться.
— О!
Это было все, что она сказала, но в ее голосе прозвучало такое отчаяние, что даже Оратор был поражен. Он мягко проговорил:
— Я хотел бы задать вам один вопрос, леди Анджела.
— Какой?
— Вас что-то удручает. Быть может, мне удастся помочь вам? Давайте попробуем? Ваш отец был моим другом, и я был бы чрезвычайно рад оказать услугу его дочери.
Она попыталась улыбнуться.
— Боюсь, что вы не сможете помочь мне. Разве что согласитесь написать вместо меня книгу… До свидания.
— Я приду к вам. Спасибо за приглашение, — отозвался мистер Ратор.
Оливер видел, как она села в ожидавший ее автомобиль и уехала. Он же долго стоял на месте, ничего не замечая вокруг, и напряженно размышлял.
* * *
На следующий день Оратору пришлось отправиться в Пентонвильскую тюрьму, чтобы допросить Билла: его бриллиантовые кольца оказались крадеными. На допросе Озевольд сказал:
— Я купил эти кольца у Луи Реновера за сорок три фунта. Если они кем-то до этого были украдены, я ни при чем. Уж тут вы никак не можете «привязаться» ко мне, Ратор.
— Вы подали апелляцию? — осведомился сыщик.
Билл криво ухмыльнулся.
— Конечно! Не беспокойтесь, я выберусь отсюда. У меня есть высокопоставленные друзья, которые все сделают, чтобы освободить меня, потому что иначе им придется плохо. Двенадцать лет… Судья — старая свинья! Замолвите за меня словечко, Ратор, когда мое дело будет слушаться. Я подарю вам обезьяну, если меня оправдают.
— Если вас оправдают, я подарю вам стадо слонов.
— Какая щедрость!
— Ничего подобного. Я знаю, что ничем не рискую.
…Апелляция рассматривалась в Роял-Корте на Стрэнде. Билла Озевольда доставили в суд за два часа до заседания. Он приехал в такси в сопровождении тюремной стражи и был посажен в маленькую комнатку под залом суда. В десять часов служительница понесла ему завтрак на подносе.
Полицейский, сопровождавший девушку, пошел вперед и далеко обогнал ее.
Вдруг она услышала чей-то тихий голос:
— Простите…
Девушка обернулась. Позади нее стояла дама в черном. Лицо ее было закрыто густой вуалью.
— Вы несете завтрак мистеру Озевольду? — спросила она на ломаном английском языке с французским акцентом.
— Да, сударыня.
Незнакомка оглянулась.
— А этот человек идет с вами?
Служительница тоже повернула голову, но никого не увидела.
— Какой человек, сударыня?
— Мне показалось, что там полисмен, — ответила дама в черном.
На этом их разговор окончился. Иностранка пошла к выходу и чуть не столкнулась с Ратором, который с интересом наблюдал за ней. Дама под вуалью проскользнула мимо него, пробормотав извинение и низко наклонив голову. Уходила она так быстро, словно боялась, что ее будут преследовать.
Мистер Ратор взглянул ей вслед и бросился вдогонку за служительницей. Он остановил ее перед самой дверью комнаты, где сидел Билл. Оливер взял из рук девушки чашку и стал сосредоточенно исследовать кофе. Вдруг сыщик уронил чашку на пол, к великому удивлению и негодованию служительницы. Ударившись о каменный пол, чашка разлетелась на мелкие кусочки.
— Простите, пожалуйста! Я сегодня ужасно неловок, — извинился Оратор. — Не беспокойтесь, милая девушка, я велю убрать здесь, а вы пока принесите другую. Передайте, что главный инспектор Ратор возместит убыток.
Он подождал возвращения девушки. Ее не впустили к заключенному. Один из сторожей взял у нее поднос и вошел с ним в комнату. Мистер Ратор медленно поднялся наверх, в зал суда. Вскоре туда привели позавтракавшего Билла.
К удовлетворению инспектора, приговор первой инстанции был утвержден.
* * *
В четыре часа того же дня леди Анджела сидела в своей гостиной. Кипа свежих газет лежала у ее ног. Когда раздался звонок телефона, она дрожащей рукой взяла трубку.
— Попросите его подняться ко мне, — ответила она так тихо, что ее переспросили.
На сей раз Оратор оправдал свое прозвище. Он долго и со вкусом говорил с хозяйкой о погоде, об уличном движении, о дороговизне жизни в отеле. Потом вдруг без всякого перехода сообщил:
— Апелляция вашего приятеля отклонена, леди Анджела.
— Почему вы называете его моим приятелем? — спросила она, избегая его взгляда.
— В самом деле, людям вашего круга трудновато считать его «своим», — любезно улыбнулся Оратор. — Я подозревал его в совершении кражи драгоценностей в Остенде и запросил Скотленд-Ярд. Мне ответили по телефону, что он не мог никого обокрасть в Остенде, потому что его в тот день видели выходящим из вашего дома. Это был день смерти вашего супруга. Не странное ли совпадение?
Она молчала.
— Беда в том, — продолжал Оливер, — что я — теоретик. Очень люблю сочинять предположительную цепь событий, предшествующих тому, что я наблюдаю. Я постарался объяснить себе ваш интерес к Биллу Озевольду и, кажется, нашел ему верное объяснение. Хотя есть факты, — с грустью заметил он, — которые так и остались невыясненными. Например, что это была за мерзость, которую француженка под вуалью влила сегодня утром в кофе Билла? Я видел, как она опрокинула над чашкой маленький флакон в то время, как девушка на миг отвернулась. Быть может, это была вовсе не француженка?..
Анджела покраснела.
— Впрочем, важно не то, кто был под вуалью, а то, что эта женщина хотела сделать большую глупость.
— Почему вы так думаете?
— Скажите пожалуйста, какой смысл в том, чтобы совершать бесполезное преступление? Ведь Билл Озевольд ничего не выиграет, если предаст свою покровительницу. И, кроме того, он недолго протянет, если тюремный доктор не ошибается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23