Вот не думал
никогда, что это может быть так больно.
- Что вы делали ночью в парке?
- Позовите консула!
Я снова встаю. И он снова бьет легко и точно. Ведь и синяков не останется
и не докажешь никому, что он меня, гад, мучал. Я снова встаю, и снова он
сажает меня легким ударом. Эй, ты, большой, мы же учимся. Это учения. Зачем
же так больно бить? Я снова встаю, и он снова сажает меня. Я глянул через
плечо - что у него за морда? Но не разглядел ничего. Круги в глазах от
прожекторов, ни черта не видно. Комната вся темная и два прожектора. Даже
не поймешь, большая комната или маленькая. Наверное, большая, потому что от
прожекторов нестерпимая жара, но иногда вроде чуть ветерок тянет
прохладный. В маленькой комнате так не бывает.
- Вы нарушили закон...
- Расскажите это моему консулу.
Мне больно, и мне совсем не хочется вновь получить легкий удар по
косточке. Поэтому я решаю повторить попытку встать еще три раза. А после
буду сидеть, не вставая. Ой, как мне не хочется вставать с деревянного
кресла. Ну, Витя, начали. Я опираюсь ногами о кирпичный пол, осторожно
переношу тяжесть тела на мышцы ног и, глубоко вздохнув, толкаюсь вверх. Его
удар совпадает с моим толчком. Моя левая ступня чуть подлетает вверх, и я с
легким стоном вновь падаю в кресло. Жаль, что кресло не мягкое, удобнее
было бы.
- От кого вы получили материалы через тайник?
- Позовите консула!
Я знаю, что тот, который бьет по ногам, сейчас учится. В будущем у него
будет такая работа: стоять позади кресла и удерживать допрашиваемого в этом
глубоком деревянном кресле. Это сложная наука. Но он старательный ученик.
Настойчивый. Энтузиаст. Последний его удар был сильнее предыдущих. А может
быть, мне это так показалось, ведь всё по одному месту. В принципе, зачем я
пытаюсь встать. Мне ведь можно просто сидеть и требовать консула. А пока
консула не позовут, не дать им втянуть себя в разговор. Итак, я прекращаю
вставать. Попытаюсь еще три раза и все.
Следующий удар был выполнен мастерски и с большой любовью к профессии.
Поэтому следующий вопрос я не понял. Знаю, что был вопрос, но не знаю
какой. Несколько секунд думал, что же мне отвечать, а потом нашелся:
- Позовите консула!
Такой допрос мне начал надоедать и им тоже. И тогда большие руки вновь
вдавили мои плечи в сиденье, а кто-то вставил карандаши между моих пальцев.
Эти штучки я знаю. Это очень просто и очень эффективно, и вдобавок не
оставляет никаких следов. Пока не сжали ладонь, я вспоминаю всю науку:
первое - не закричать, второе - наслаждаться своей собственной болью и
желать для себя еще большей боли. Это единственное спасение. Чья-то потная
рука ощупала мою ладонь, поправила карандаши между моими пальцами и вдруг
сжала, как тисками. Два прожектора дрогнули, задрожали и бешено
закружились. Я поплыл куда-то из большой темной комнаты с кирпичным полом.
Я желал только большей боли себе и смеялся над кем-то.
12.
Над Москвой серое холодное утро. Ноябрь. Еще все спят. Проехала почтовая
машина. Полусонный дворник метет улицу. Я лежу на мягком сиденье, откинутом
далеко казад. Москва летит мимо меня. Боковое стекло чуть приоткрыто, и
морозный ветер уносит обрывки каких-то кошмаров. Я чувствую, что щеки мои
не бриты, а волосы на голове слиплись. Лицо почему-то мокрое. Но мне
хорошо. Меня кто-то куда-то везет на большой черной машине. Я поворачиваю
голову к водителю. Это Слон. Это он меня везет.
- Товарищ полковник, я им ничего не сказал.
- Я знаю, Витя.
- Куда мы едем?
- Домой.
- Они отпустили меня?
- Да.
Я долго молчу. И вдруг мне стало страшно. Мне показалось, что я рассказал
им все, когда смеялся.
- Товарищ полковник, я... раскололся?
- Нет.
- Вы уверены?
- Уверен. Я все время рядом с тобой был, даже во время ареста.
- В чем моя ошибка?
- Ошибки не было. Ты оторвался и вышел к тайнику чисто. Но место слишком
хорошее. Его московское КГБ знает. Ты использовал место, которое используют
настоящие иностранные шпионы. Место очень хорошее, и потому оно под
постоянным контролем. Они тебя взяли как настоящего шпиона, не зная, кто
ты. Но мы вмешались тут же. Арест был настоящим, а допрос учебным.
- А Генка как?
- Генка хорошо. Его слегка помурыжили, но он тоже не раскололся. В таком
деле мобилизоваться надо. Нельзя жалеть себя и нельзя мечтать о мести,
тогда выдержишь что угодно. Спи. Я тебя на настоящую работу рекомендовать
буду.
- А Генку?
- И Генку.
13.
- Ты когда-нибудь был в Мытищах?
- Нет.
- Тем лучше. - Слон вдруг стал очень серьезным. - Слушай учебно-боевую
задачу. Объект: Мытищинский ракетный завод. Задача: найти подходящего
человека и завербовать его. Цель первая: получить практику настоящей
вербовки. Цель вторая: выявить возможные пути, которые вражеская разведка
может использовать для вербовки наших людей на объектах особой важности.
Ограничения. Первое - во времени: можно использовать для вербовки только
свое личное время, выходные дни и отпуска, никакого особого времени на
проведение вербовки не отпускается; второе - финансовое: можно расходовать
только свои личные деньги, сколько угодно, хоть все, ни копейки
государственных денег не выделяется. Вопросы?
- Что знает об этом КГБ?
- КГБ знает, что с разрешения отдела административных органов
Центрального Комитета мы такие операции проводим постоянно и по всей
Москве. Если КГБ тебя арестует - мы тебя спасем... но за рубеж не пошлем.
- Что я могу сказать вербуемому человеку о себе и своей организации?
- Все что угодно. Кроме правды. Ты его вербуешь не от имени советского
государства - это и дурак сумеет сделать, - а от собственного имени и за
свои деньги.
- Значит, если я его завербую, он будет по-настоящему считаться шпионом?
- Именно так. С той разницей, что переданная им информация не уйдет за
рубеж.
- Но это никак не смягчает его вины?
- Никак.
- Что же его ждет?
- 64-я статья Уголовного кодекса. Разве ты этого не знаешь?
- Знаю, товарищ полковник.
- Тогда желаю тебе успеха. И помни, ты делаешь большое государственное
дело. Ты не только учишься, но и помогаешь нашему государству избавляться
от потенциальных предателей. Вся группа получает подобную задачу - только
на других объектах. И вся академия делает то же самое. И каждый год. И
последнее - распишись вот тут в получении задачи. Это вполне серьезная
задача.
14.
Теория вербовки говорит, что вначале нужно найти заданный объект. Это
нетрудно. Мытищи-городок небольшой, а в нем огромный завод. Проволока
колючая на роликах. Ночью завод залит морем слепящего света. Псы караульные
тявкают за забором. Тут сомнений быть не может. А еще у завода
соответствующее имя должно быть. Если на воротах написано, что это завод
тракторной электроаппаратуры, то это может означать, что кроме военной
продукции завод выпускает что-то и для тракторов, но если название ничего
не выражает: "Уралмаш", "Ленинская кузница", "Серп и молот" - тут сомнения
отбрасывайте в сторону: военный завод без всяких посторонних примесей.
Второе правило вербовки говорит, что через забор лезть не надо. Люди из
завода сами выходят. Они идут в библиотеки, в спортзалы, в рестораны, в
пивные. Вокруг крупного завода должен быть район, где живут многие рабочие,
где есть школы для их детей и детские сады. Где-то есть поликлиника,
туристическая база, зона отдыха и т. п. Все это надо найти.
Третий закон вербовки гласит, что не нужно вербовать директора или
главного инженера - их секретарши вербуются легче, а знают совсем не
меньше, чем их начальники. Но вот беда, условия учебно-боевой вербовки
запрещают нам вербовать женщин. За рубежом - пожалуйста, во время
тренировок - нет. Нужно найти чертежника, оператора электронной машины,
хранителя секретных документов, копировальщика и пр.
Каждый из нас получил подобное задание и каждый готовит свой план, как
перед генеральным сражением. Учебная вербовка для нас ничуть не проще
боевой. Если тебя арестуют за подобным занятием в любой стране Запада, то
расплата только одна - выгонят в Советский Союз. Если совершишь ошибку на
тренировке и арестует КГБ, то плата более высокая - никогда не выпустят на
Запад. На боевой работе - тебе принадлежит все твое время и финансы ничем
не ограничены, а тут экзамены проходят по стратегии, по тактике, по
вооруженным силам Соединенных Штатов, по двум иностранным языкам. Крутись
как хочешь. Хочешь - к экзаменам готовься, хочешь - вербуй.
15.
Прежде всего я мысленно очертил для себя невидимый круг шириной в
километр вокруг всей огромной заводской стены. В этом пространстве я решил
не появляться ни под каким предлогом. В этом пространстве каждый сантиметр
под надзором КГБ, и там мне делать нечего.
Теперь я жду конца смены. Вот она. Через проходные устремился черный
поток людей. Шум, топот, смех.
На автобусной остановке огромные толпы. Снег скрипит. Морозная мгла
вокруг фонарей. Шумит людской поток. Повалил народ по кабакам да по пивным.
Но это меня пока не интересует - это легкий путь, и его я приберегу на
случай, если другие варианты не пройдут. Мне сейчас библиотека нужна. Как
ее найти? Просто. Нужно смотреть, куда очкастые в своем большинстве валят.
Я увязался за группой очкастых интеллигентного вида парней. Я не ошибся.
Они шли в библиотеку. Нет, это не секретная библиотека. Секретная внутри
завода. Это обычная библиотека. И вход туда всем разрешен. Вот и я с
группой затесался. Молоденькой библиотекарше за прилавком подмигнул, она
мне улыбнулась, и я уже у книжных полок.
Теперь я роюсь в книгах и внимательно смотрю за тем, кто чем
интересуется. Мне нужен контакт. Вот рыжий очкастый перебирает научную
фантастику. Хорошо. Подождем его. Вот он отошел к другой полке, к
третьей...
- Извините, - шепчу я на ухо, - а где тут научная фантастика?
- Да вон там.
- Да где же?
- Идите сюда, покажу.
Хороший контакт у меня получился только на третий вечер.
- Что-нибудь про космонавтов? Про Циолковского?
- Да это вот тут.
- Где?
- Идите сюда, покажу.
16.
Фильмы про шпионов показывают офицера разведки в блеске остроумия и
красноречия. Доводы шпиона неотразимы, и жертва соглашается на его
предложение. Это и есть брехня. В жизни все наоборот. Четвертый закон
вербовки говорит, что у каждого человека в голове есть блестящие идеи, и
каждый человек страдает в жизни больше всего оттого, что его никто не
слушает. Самая большая проблема в жизни для каждого человека - найти себе
слушателя. Но это невозможно сделать, так как все остальные люди заняты тем
же самым - поиском слушателей для себя, и потому у них просто нет времени
слушать чужие бредовые идеи.
Главное в искусстве вербовать - умение внимательно слушать собеседника.
Научиться слушать, не перебивая, - это гарантия успеха. Это очень тяжелая
наука. Но только тот становится лучшим другом, кто слушает нас, не
перебивая. Я нашел себе друга. Он перечитал все книги про Цандера,
Циолковского, Королева. Говоря о них, он говорил и о тех, о ком еще нельзя
было писать книг: о Янгеле, Челамее, Бабакине, Стечкине. Я слушал.
В библиотеке нельзя говорить громко, да и вообще разговаривать не
принято. Поэтому я слушал его на заснеженной поляне в лесу, где мы катались
на лыжах. В кинотеатре, в который мы ходили смотреть "Укрощение огня", в
маленьком кафе, где мы пили пиво.
Пятый закон вербовки - это закон клубники. Я люблю клубнику. Я люблю
ловить рыбу. Но если рыбу я буду кормить клубникой, то не поймаю ни одной.
Рыбу надо кормить тем, что она любит, - червями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
никогда, что это может быть так больно.
- Что вы делали ночью в парке?
- Позовите консула!
Я снова встаю. И он снова бьет легко и точно. Ведь и синяков не останется
и не докажешь никому, что он меня, гад, мучал. Я снова встаю, и снова он
сажает меня легким ударом. Эй, ты, большой, мы же учимся. Это учения. Зачем
же так больно бить? Я снова встаю, и он снова сажает меня. Я глянул через
плечо - что у него за морда? Но не разглядел ничего. Круги в глазах от
прожекторов, ни черта не видно. Комната вся темная и два прожектора. Даже
не поймешь, большая комната или маленькая. Наверное, большая, потому что от
прожекторов нестерпимая жара, но иногда вроде чуть ветерок тянет
прохладный. В маленькой комнате так не бывает.
- Вы нарушили закон...
- Расскажите это моему консулу.
Мне больно, и мне совсем не хочется вновь получить легкий удар по
косточке. Поэтому я решаю повторить попытку встать еще три раза. А после
буду сидеть, не вставая. Ой, как мне не хочется вставать с деревянного
кресла. Ну, Витя, начали. Я опираюсь ногами о кирпичный пол, осторожно
переношу тяжесть тела на мышцы ног и, глубоко вздохнув, толкаюсь вверх. Его
удар совпадает с моим толчком. Моя левая ступня чуть подлетает вверх, и я с
легким стоном вновь падаю в кресло. Жаль, что кресло не мягкое, удобнее
было бы.
- От кого вы получили материалы через тайник?
- Позовите консула!
Я знаю, что тот, который бьет по ногам, сейчас учится. В будущем у него
будет такая работа: стоять позади кресла и удерживать допрашиваемого в этом
глубоком деревянном кресле. Это сложная наука. Но он старательный ученик.
Настойчивый. Энтузиаст. Последний его удар был сильнее предыдущих. А может
быть, мне это так показалось, ведь всё по одному месту. В принципе, зачем я
пытаюсь встать. Мне ведь можно просто сидеть и требовать консула. А пока
консула не позовут, не дать им втянуть себя в разговор. Итак, я прекращаю
вставать. Попытаюсь еще три раза и все.
Следующий удар был выполнен мастерски и с большой любовью к профессии.
Поэтому следующий вопрос я не понял. Знаю, что был вопрос, но не знаю
какой. Несколько секунд думал, что же мне отвечать, а потом нашелся:
- Позовите консула!
Такой допрос мне начал надоедать и им тоже. И тогда большие руки вновь
вдавили мои плечи в сиденье, а кто-то вставил карандаши между моих пальцев.
Эти штучки я знаю. Это очень просто и очень эффективно, и вдобавок не
оставляет никаких следов. Пока не сжали ладонь, я вспоминаю всю науку:
первое - не закричать, второе - наслаждаться своей собственной болью и
желать для себя еще большей боли. Это единственное спасение. Чья-то потная
рука ощупала мою ладонь, поправила карандаши между моими пальцами и вдруг
сжала, как тисками. Два прожектора дрогнули, задрожали и бешено
закружились. Я поплыл куда-то из большой темной комнаты с кирпичным полом.
Я желал только большей боли себе и смеялся над кем-то.
12.
Над Москвой серое холодное утро. Ноябрь. Еще все спят. Проехала почтовая
машина. Полусонный дворник метет улицу. Я лежу на мягком сиденье, откинутом
далеко казад. Москва летит мимо меня. Боковое стекло чуть приоткрыто, и
морозный ветер уносит обрывки каких-то кошмаров. Я чувствую, что щеки мои
не бриты, а волосы на голове слиплись. Лицо почему-то мокрое. Но мне
хорошо. Меня кто-то куда-то везет на большой черной машине. Я поворачиваю
голову к водителю. Это Слон. Это он меня везет.
- Товарищ полковник, я им ничего не сказал.
- Я знаю, Витя.
- Куда мы едем?
- Домой.
- Они отпустили меня?
- Да.
Я долго молчу. И вдруг мне стало страшно. Мне показалось, что я рассказал
им все, когда смеялся.
- Товарищ полковник, я... раскололся?
- Нет.
- Вы уверены?
- Уверен. Я все время рядом с тобой был, даже во время ареста.
- В чем моя ошибка?
- Ошибки не было. Ты оторвался и вышел к тайнику чисто. Но место слишком
хорошее. Его московское КГБ знает. Ты использовал место, которое используют
настоящие иностранные шпионы. Место очень хорошее, и потому оно под
постоянным контролем. Они тебя взяли как настоящего шпиона, не зная, кто
ты. Но мы вмешались тут же. Арест был настоящим, а допрос учебным.
- А Генка как?
- Генка хорошо. Его слегка помурыжили, но он тоже не раскололся. В таком
деле мобилизоваться надо. Нельзя жалеть себя и нельзя мечтать о мести,
тогда выдержишь что угодно. Спи. Я тебя на настоящую работу рекомендовать
буду.
- А Генку?
- И Генку.
13.
- Ты когда-нибудь был в Мытищах?
- Нет.
- Тем лучше. - Слон вдруг стал очень серьезным. - Слушай учебно-боевую
задачу. Объект: Мытищинский ракетный завод. Задача: найти подходящего
человека и завербовать его. Цель первая: получить практику настоящей
вербовки. Цель вторая: выявить возможные пути, которые вражеская разведка
может использовать для вербовки наших людей на объектах особой важности.
Ограничения. Первое - во времени: можно использовать для вербовки только
свое личное время, выходные дни и отпуска, никакого особого времени на
проведение вербовки не отпускается; второе - финансовое: можно расходовать
только свои личные деньги, сколько угодно, хоть все, ни копейки
государственных денег не выделяется. Вопросы?
- Что знает об этом КГБ?
- КГБ знает, что с разрешения отдела административных органов
Центрального Комитета мы такие операции проводим постоянно и по всей
Москве. Если КГБ тебя арестует - мы тебя спасем... но за рубеж не пошлем.
- Что я могу сказать вербуемому человеку о себе и своей организации?
- Все что угодно. Кроме правды. Ты его вербуешь не от имени советского
государства - это и дурак сумеет сделать, - а от собственного имени и за
свои деньги.
- Значит, если я его завербую, он будет по-настоящему считаться шпионом?
- Именно так. С той разницей, что переданная им информация не уйдет за
рубеж.
- Но это никак не смягчает его вины?
- Никак.
- Что же его ждет?
- 64-я статья Уголовного кодекса. Разве ты этого не знаешь?
- Знаю, товарищ полковник.
- Тогда желаю тебе успеха. И помни, ты делаешь большое государственное
дело. Ты не только учишься, но и помогаешь нашему государству избавляться
от потенциальных предателей. Вся группа получает подобную задачу - только
на других объектах. И вся академия делает то же самое. И каждый год. И
последнее - распишись вот тут в получении задачи. Это вполне серьезная
задача.
14.
Теория вербовки говорит, что вначале нужно найти заданный объект. Это
нетрудно. Мытищи-городок небольшой, а в нем огромный завод. Проволока
колючая на роликах. Ночью завод залит морем слепящего света. Псы караульные
тявкают за забором. Тут сомнений быть не может. А еще у завода
соответствующее имя должно быть. Если на воротах написано, что это завод
тракторной электроаппаратуры, то это может означать, что кроме военной
продукции завод выпускает что-то и для тракторов, но если название ничего
не выражает: "Уралмаш", "Ленинская кузница", "Серп и молот" - тут сомнения
отбрасывайте в сторону: военный завод без всяких посторонних примесей.
Второе правило вербовки говорит, что через забор лезть не надо. Люди из
завода сами выходят. Они идут в библиотеки, в спортзалы, в рестораны, в
пивные. Вокруг крупного завода должен быть район, где живут многие рабочие,
где есть школы для их детей и детские сады. Где-то есть поликлиника,
туристическая база, зона отдыха и т. п. Все это надо найти.
Третий закон вербовки гласит, что не нужно вербовать директора или
главного инженера - их секретарши вербуются легче, а знают совсем не
меньше, чем их начальники. Но вот беда, условия учебно-боевой вербовки
запрещают нам вербовать женщин. За рубежом - пожалуйста, во время
тренировок - нет. Нужно найти чертежника, оператора электронной машины,
хранителя секретных документов, копировальщика и пр.
Каждый из нас получил подобное задание и каждый готовит свой план, как
перед генеральным сражением. Учебная вербовка для нас ничуть не проще
боевой. Если тебя арестуют за подобным занятием в любой стране Запада, то
расплата только одна - выгонят в Советский Союз. Если совершишь ошибку на
тренировке и арестует КГБ, то плата более высокая - никогда не выпустят на
Запад. На боевой работе - тебе принадлежит все твое время и финансы ничем
не ограничены, а тут экзамены проходят по стратегии, по тактике, по
вооруженным силам Соединенных Штатов, по двум иностранным языкам. Крутись
как хочешь. Хочешь - к экзаменам готовься, хочешь - вербуй.
15.
Прежде всего я мысленно очертил для себя невидимый круг шириной в
километр вокруг всей огромной заводской стены. В этом пространстве я решил
не появляться ни под каким предлогом. В этом пространстве каждый сантиметр
под надзором КГБ, и там мне делать нечего.
Теперь я жду конца смены. Вот она. Через проходные устремился черный
поток людей. Шум, топот, смех.
На автобусной остановке огромные толпы. Снег скрипит. Морозная мгла
вокруг фонарей. Шумит людской поток. Повалил народ по кабакам да по пивным.
Но это меня пока не интересует - это легкий путь, и его я приберегу на
случай, если другие варианты не пройдут. Мне сейчас библиотека нужна. Как
ее найти? Просто. Нужно смотреть, куда очкастые в своем большинстве валят.
Я увязался за группой очкастых интеллигентного вида парней. Я не ошибся.
Они шли в библиотеку. Нет, это не секретная библиотека. Секретная внутри
завода. Это обычная библиотека. И вход туда всем разрешен. Вот и я с
группой затесался. Молоденькой библиотекарше за прилавком подмигнул, она
мне улыбнулась, и я уже у книжных полок.
Теперь я роюсь в книгах и внимательно смотрю за тем, кто чем
интересуется. Мне нужен контакт. Вот рыжий очкастый перебирает научную
фантастику. Хорошо. Подождем его. Вот он отошел к другой полке, к
третьей...
- Извините, - шепчу я на ухо, - а где тут научная фантастика?
- Да вон там.
- Да где же?
- Идите сюда, покажу.
Хороший контакт у меня получился только на третий вечер.
- Что-нибудь про космонавтов? Про Циолковского?
- Да это вот тут.
- Где?
- Идите сюда, покажу.
16.
Фильмы про шпионов показывают офицера разведки в блеске остроумия и
красноречия. Доводы шпиона неотразимы, и жертва соглашается на его
предложение. Это и есть брехня. В жизни все наоборот. Четвертый закон
вербовки говорит, что у каждого человека в голове есть блестящие идеи, и
каждый человек страдает в жизни больше всего оттого, что его никто не
слушает. Самая большая проблема в жизни для каждого человека - найти себе
слушателя. Но это невозможно сделать, так как все остальные люди заняты тем
же самым - поиском слушателей для себя, и потому у них просто нет времени
слушать чужие бредовые идеи.
Главное в искусстве вербовать - умение внимательно слушать собеседника.
Научиться слушать, не перебивая, - это гарантия успеха. Это очень тяжелая
наука. Но только тот становится лучшим другом, кто слушает нас, не
перебивая. Я нашел себе друга. Он перечитал все книги про Цандера,
Циолковского, Королева. Говоря о них, он говорил и о тех, о ком еще нельзя
было писать книг: о Янгеле, Челамее, Бабакине, Стечкине. Я слушал.
В библиотеке нельзя говорить громко, да и вообще разговаривать не
принято. Поэтому я слушал его на заснеженной поляне в лесу, где мы катались
на лыжах. В кинотеатре, в который мы ходили смотреть "Укрощение огня", в
маленьком кафе, где мы пили пиво.
Пятый закон вербовки - это закон клубники. Я люблю клубнику. Я люблю
ловить рыбу. Но если рыбу я буду кормить клубникой, то не поймаю ни одной.
Рыбу надо кормить тем, что она любит, - червями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54