В гостевую, но там затхлый воздух по той причине, что гостей у нас не бывает, разве что свояченица несколько раз в год переночует. Итак, за дело.
Комиссар чокнулся с новоприбывшими и вопросительно посмотрел на спутника Джо.
— Это Фердинан, — пояснил бывший боксер. Комиссар тщетно напряг память: ни имя, ни эта тощая долговязая личность с огромным носом и бегающими, как у мыши, глазами ничего ему не говорили.
— Он содержит гараж у заставы Майо. Маленький, конечно, гаражик.
Забавно, однако, смотреть, как они переминаются с ноги на ногу, не решаясь сесть — не из страха, а из осторожности: такие люди предпочитают держаться поближе к двери.
— Вы вроде бы намекнули на какую-то опасность?
— Даже на две. Во-первых, если вас засекут чехи, я гроша за ваши шкуры не дам.
— Какие чехи? — удивленно переглянулись Джо с Фердинаном, полагая, что ослышались: до сих пор в газеты не проскользнуло ни слова о чехах.
— Из пикардийской банды.
На этот раз они поняли и тут же посерьезнели.
— Мы им ничего не сделали.
— Гм… Это мы сейчас обсудим, только вот беседовать нам будет удобней, если вы присядете.
Джо опустился в кресло; Фердинан, незнакомый с Мегрэ, примостился бочком на краю стула.
— Теперь о второй опасности, — продолжал комиссар, раскуривая трубку и наблюдая за гостями. — Вы сегодня ничего не заметили?
— Всюду легавые наторканы. Извините, конечно.
— Ничего, я не обижаюсь… Так вот, сегодня не только всюду наторканы легавые, как вы выразились, но большинство инспекторов охотятся за определенными лицами, в том числе за двумя владельцами желтого «Ситроена».
Фердинан улыбнулся.
— Я догадываюсь, разумеется, что машина уже не желтая и сменила номер. Ладно. Если вас сцапают инспекторы уголовной полиции, я, пожалуй, сумею вытащить вас из передряги. Но вы видели, кто вышел от меня перед вами?
— Коломбани, — буркнул Джо.
— Он вас заметил?
— Мы выждали, пока он сядет в автобус.
— Это означает, что улица де Соссэ тоже отправилась на охоту. А тут уж вам прямая дорога к следователю Комельо.
Фамилия возымела магическое действие: оба были достаточно наслышаны о неумолимости этого судейского чина.
— Но раз вы были так любезны и навестили меня, мы можем говорить по-дружески.
— Мы почти ничего не знаем.
— Хватит и того, что знаете. Вы дружили с Альбером?
— Он был мировой парень.
— Весельчак, правда?
— Познакомились мы с ним на скачках.
— Так я и думал.
Мегрэ уже составил себе довольно полное представление о посетителях. Гараж Фердинана вряд ли часто открыт для публики. Вряд ли занимаются там и перепродажей угнанных машин: это требует сложного оборудования и разветвленной организации. К тому же компаньоны не из тех, кто любит рискованные дела. Вероятнее всего, они скупают по дешевке старые колымаги и подновляют их ровно настолько, чтобы сбывать простофилям. В барах, на ипподромах, в холлах отелей всегда попадаются наивные буржуа, которые не прочь исключительно выгодно приобрести что-нибудь по случаю. Порой, чтобы облапошить их, довольно украдкой шепнуть, что машина украдена у кинозвезды.
— Были вы оба в Венсене в прошлый вторник? Им пришлось еще раз обменяться взглядами — не затем, чтобы сговориться, а чтобы вспомнить.
— Минутку… Слушай, Фердинан, ты не во вторник выиграл на Семирамиде?
— Точно.
— Значит, были.
— А Альбер?
— Вот теперь вспомнил. В этот день на третьем заезде хлынул ливень. Альбер тоже там был — я его издали приметил.
— Вы с ним не говорили?
— Нет, он был на трибуне, а не на поле. Мы-то на трибуну не ходоки. Он обычно тоже. Но в этот вторник он появился с женой — отмечали годовщину свадьбы или что-то в этом роде. Несколькими днями раньше он сам мне об этом рассказывал. Говорил даже, что они собираются купить машину, подешевле конечно, и Фердинан обещал ему помочь.
— А потом?
— Что потом?
— Что произошло на следующий день? Около пяти он позвонил вам в гараж?
— Нет, в «Пеликан» на авеню Ваграм. Мы там почти всегда в это время бываем.
— Теперь, господа, попрошу очень точно, если можно, дословно, повторить, что он сказал. Кто с ним говорил?
— Я, — отозвался Джо.
— Подумай. Не торопись.
— По-моему, он не то спешил, не то был взволнован.
— Знаю.
— Сперва я не очень понял, о чем речь. Он говорил сбивчиво, впопыхах, словно боялся, что его вот-вот прервут.
— Это я тоже знаю. В тот день он раза четыре-пять звонил и мне.
— А, значит, вам все уже известно?
— И все-таки продолжай.
— Он сказал, что за ним увязались какие-то типы и что он побаивается, но теперь придумал, как от них отделаться.
— Сказал как?
— Нет, но вроде был доволен своей выдумкой.
— Дальше.
— Выразился он примерно так: «История жуткая, но кое-что на ней можно, пожалуй, сорвать». Не забудьте, комиссар, вы обещали…
— Повторяю свое обещание. Вы оба выйдете отсюда так же свободно, как вошли, и что бы вы ни наделали, вас не потревожат, при условии, конечно, что вы скажете всю правду.
— Ну, сознайтесь, вам же она известна не хуже, чем нам.
— Почти.
— Ладно. Альбер добавил: «Приезжайте ко мне в восемь вечера. Потолкуем». И перед тем, как повесить трубку, еще успел вставить: «Жену сплавлю в кино». Улавливаете? Это означало: дело нешуточное.
— Минутку. Альбер уже работал вместе с вами обоими?
— Никогда. На кой мы ему были? Вы ведь знаете, чем мы занимаемся. Ремесло у нас, в общем-то, не совсем законное. Альбер же буржуа.
— Тем не менее он задумал погреть руки на том, до чего докопался.
— Может быть. Не знаю. Я все стараюсь припомнить одну его фразу, да никак на ум не приходит. Он о бадде с севера в какой-то связи упоминал.
— И вы решили отправиться на встречу?
— А разве можно было отказаться?
— Слушай, Джо, брось валять дурака. Можешь быть откровенным — тебе ничто не угрожает. Итак, ты решил, что твой дружок Альбер расшифровал типов из пикардийской банды. В газетах ты читал, что они взяли несколько миллионов. Вот ты и подумал, нельзя ли тут поживиться. Так ведь?
— Я подумал, что это имеет в виду Альбер.
— Ладно, разобрались. Дальше.
— А дальше мы вдвоем поехали к нему.
— И на бульваре Генриха Четвертого ваша машина вышла из строя, из чего я делаю вывод, что желтый «Ситроен» был не таким новеньким, каким казался с виду.
— Мы подштопали его для продажи, но сами пользоваться им не собирались.
— На Шарантонскую набережную вы опоздали на добрых полчаса. Ставни были закрыты. Вы распахнули дверь, не запертую на ключ…
Посетители мрачно переглянулись.
— И увидели, что ваш друг Альбер убит ударом ножа.
— Точно.
— Как вы поступили?
— Сперва нам показалось, что он еще не совсем готов: тело было теплое.
— Потом?
— Потом мы заметили, что дом обыскан. Вспомнили о Нине, которая вот-вот вернется из кино. А «киношка поблизости только одна в Шарантоне, у канала. Мы туда и отправились.
— Что вы собирались делать?
— Честное слово, сами толком не знали. Нам не очень-то весело было. Во-первых, сообщать такую новость женщине — занятие не из приятных. Кроме того, мы струхнули: вдруг банда нас срисовала. Мы с Фернаном посовещались…
— И постановили отвезти Нину в деревню?
— Да.
— Далеко?
— Она около Корбейля в гостинице на берегу Сены, куда мы ездили на рыбалку, — Фердинан лодку там держит.
— Разве Нина не захотела проститься с Альбером?
— Мы ей не дали. Когда мы, возвращаясь ночью, проезжали по набережной, вокруг дома не было ни души, но из-под двери пробивался свет: мы забыли выключить электричество.
— Зачем вы увезли тело?
— Это Фердинан предложил.
— Зачем? — повторил Мегрэ, поворачиваясь к понурому спутнику Боксера.
— Так сразу и не объяснишь. Я здорово струхнул. В Корбейле мы выпили в гостинице, чтобы взбодриться. Я подумал, что соседи наверняка видели нашу машину, может быть, запомнили и нас. И если станет известно, что убит именно Альбер, найдут Нину, а уж та подавно молчать не станет.
— Словом, навели на ложный след?
— Если хотите. Полиция не любит долго возиться с простыми делами, с преступлениями из низменных побуждений, когда, к примеру, человека пришивают на улице из-за денег.
— Плащ продырявить додумались тоже вы?
— Конечно. Все для того, чтобы покойник выглядел так, словно его завалили на улице.
— А изуродовали вы его зачем?
— Это было необходимо, а сам он уже ничего не чувствовал. Мы сообразили, что этак дело поскорее закроют, а мы ничем не рискуем.
— Все?
— Клянусь, все. Верно, Джо? На другой день я перекрасил машину в голубой цвет и сменил номер. Посетители явно собрались уходить.
— Минутку. С тех пор вы ничего не получали?
— Что мы должны были получить?
— Конверт и кое-что в нем.
— Нет.
Они искренни — это очевидно. Вопрос их откровенно озадачил. К тому же, задавая его, Мегрэ понял, где ключ к загадке, которая больше всего занимала комиссара в последние дни. На решение, сам того не подозревая, его только что натолкнул Джо. Разве Альбер не сказал по телефону, что он придумал, как отделаться от преследующей его банды? И разве сразу после звонка друзьям Альбер не потребовал конверт в последней пивной, где его видели? У него в кармане лежало нечто, уличающее чехов. Один из них не спускал с него глаз. Бросить на виду у преследователя письмо в почтовый ящик — не самый ли это верный способ вынудить его отстать? Вложить же документ в конверт — секундное дело. Но какой адрес Альбер на нем надписал?
— Алло! — позвонил Мегрэ в уголовную полицию. — Кто у телефона?.. Боден?.. Есть работенка, малыш. И неотложная. Сколько инспекторов на месте?.. Что? Всего четверо? Да, одного придется оставить дежурить. Остальных забирай. Поделите между собой все почтовые отделения Парижа, включая Шарантонское, с которого ты лично и начнешь. Опросите операторов, сидящих на корреспонденции до востребования. Где-то должно быть письмо на имя Альбера Решена, лежащее уже несколько дней… Да, изъять, доставить мне… Нет, не домой. Я буду на службе через полчаса.
Комиссар, улыбаясь, посмотрел на гостей.
— Еще по рюмочке?
Кальвадос им явно не нравился — они согласились только из вежливости.
— Нам можно идти? — поднялись они скованно, как школьники, отпускаемые учителем на перемену: им все еще не удалось преодолеть свою недоверчивость. — А нас по этому делу не потянут?
— О вас даже не встанет вопрос. Прошу только — ни слова Нине.
— У нее тоже не будет неприятностей?
— Это еще с какой стати?
— Вы с ней помягче, ладно? Если бы вы знали, как она любила своего Альбера!
Закрыв дверь, Мегрэ поспешил выключить газ: суп уже убежал и залил плиту.
Комиссар, конечно, догадывался: парни малость приврали. Судя по заключению доктора Поля, они изуродовали труп сотоварища раньше, чем отправили Нину в деревню. Но в деле это ничего не меняет, да и вели они себя достаточно послушно, так что цепляться к ним нет резона. В конце концов, у этой публики, как и у всех людей, тоже есть свое понятие о порядочности.
Глава 9
Воздух в кабинете был синий от дыма. В углу, вытянув ноги, сидел Коломбани. Несколько минут назад был здесь и сам начальник уголовной полиции. Инспекторы входили и выходили. Едва успев закончить разговор со следователем Комельо, Мегрэ снова снял трубку.
— Алло, Маршан?.. Говорит Мегрэ… Да, собственной персоной… Что? Что… Ах, у вас есть приятель с такой же фамилией… И даже граф?.. Нет, мы только однофамильцы.
Было семь вечера, и говорил комиссар с главным администратором «Фоли-Бержер» «Фоли-Бержер» — известный парижский кафешантан.».
— Что вы хотите, дорогой! — картавил Маршан. — Черт возьми, но это же очень сложно. Я еле успею перекусить где-нибудь поблизости: мы вот-вот откроемся… Разве что вы согласитесь заморить червячка вместе со мной?.. До скорого, дорогой!
В кабинете присутствовал крайне возбужденный Жанвье. Он привез из Жуэнвиля отличную крупноформатную фотографию с заранее заготовленной дарственной надписью, какие можно найти в любой артистической уборной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Комиссар чокнулся с новоприбывшими и вопросительно посмотрел на спутника Джо.
— Это Фердинан, — пояснил бывший боксер. Комиссар тщетно напряг память: ни имя, ни эта тощая долговязая личность с огромным носом и бегающими, как у мыши, глазами ничего ему не говорили.
— Он содержит гараж у заставы Майо. Маленький, конечно, гаражик.
Забавно, однако, смотреть, как они переминаются с ноги на ногу, не решаясь сесть — не из страха, а из осторожности: такие люди предпочитают держаться поближе к двери.
— Вы вроде бы намекнули на какую-то опасность?
— Даже на две. Во-первых, если вас засекут чехи, я гроша за ваши шкуры не дам.
— Какие чехи? — удивленно переглянулись Джо с Фердинаном, полагая, что ослышались: до сих пор в газеты не проскользнуло ни слова о чехах.
— Из пикардийской банды.
На этот раз они поняли и тут же посерьезнели.
— Мы им ничего не сделали.
— Гм… Это мы сейчас обсудим, только вот беседовать нам будет удобней, если вы присядете.
Джо опустился в кресло; Фердинан, незнакомый с Мегрэ, примостился бочком на краю стула.
— Теперь о второй опасности, — продолжал комиссар, раскуривая трубку и наблюдая за гостями. — Вы сегодня ничего не заметили?
— Всюду легавые наторканы. Извините, конечно.
— Ничего, я не обижаюсь… Так вот, сегодня не только всюду наторканы легавые, как вы выразились, но большинство инспекторов охотятся за определенными лицами, в том числе за двумя владельцами желтого «Ситроена».
Фердинан улыбнулся.
— Я догадываюсь, разумеется, что машина уже не желтая и сменила номер. Ладно. Если вас сцапают инспекторы уголовной полиции, я, пожалуй, сумею вытащить вас из передряги. Но вы видели, кто вышел от меня перед вами?
— Коломбани, — буркнул Джо.
— Он вас заметил?
— Мы выждали, пока он сядет в автобус.
— Это означает, что улица де Соссэ тоже отправилась на охоту. А тут уж вам прямая дорога к следователю Комельо.
Фамилия возымела магическое действие: оба были достаточно наслышаны о неумолимости этого судейского чина.
— Но раз вы были так любезны и навестили меня, мы можем говорить по-дружески.
— Мы почти ничего не знаем.
— Хватит и того, что знаете. Вы дружили с Альбером?
— Он был мировой парень.
— Весельчак, правда?
— Познакомились мы с ним на скачках.
— Так я и думал.
Мегрэ уже составил себе довольно полное представление о посетителях. Гараж Фердинана вряд ли часто открыт для публики. Вряд ли занимаются там и перепродажей угнанных машин: это требует сложного оборудования и разветвленной организации. К тому же компаньоны не из тех, кто любит рискованные дела. Вероятнее всего, они скупают по дешевке старые колымаги и подновляют их ровно настолько, чтобы сбывать простофилям. В барах, на ипподромах, в холлах отелей всегда попадаются наивные буржуа, которые не прочь исключительно выгодно приобрести что-нибудь по случаю. Порой, чтобы облапошить их, довольно украдкой шепнуть, что машина украдена у кинозвезды.
— Были вы оба в Венсене в прошлый вторник? Им пришлось еще раз обменяться взглядами — не затем, чтобы сговориться, а чтобы вспомнить.
— Минутку… Слушай, Фердинан, ты не во вторник выиграл на Семирамиде?
— Точно.
— Значит, были.
— А Альбер?
— Вот теперь вспомнил. В этот день на третьем заезде хлынул ливень. Альбер тоже там был — я его издали приметил.
— Вы с ним не говорили?
— Нет, он был на трибуне, а не на поле. Мы-то на трибуну не ходоки. Он обычно тоже. Но в этот вторник он появился с женой — отмечали годовщину свадьбы или что-то в этом роде. Несколькими днями раньше он сам мне об этом рассказывал. Говорил даже, что они собираются купить машину, подешевле конечно, и Фердинан обещал ему помочь.
— А потом?
— Что потом?
— Что произошло на следующий день? Около пяти он позвонил вам в гараж?
— Нет, в «Пеликан» на авеню Ваграм. Мы там почти всегда в это время бываем.
— Теперь, господа, попрошу очень точно, если можно, дословно, повторить, что он сказал. Кто с ним говорил?
— Я, — отозвался Джо.
— Подумай. Не торопись.
— По-моему, он не то спешил, не то был взволнован.
— Знаю.
— Сперва я не очень понял, о чем речь. Он говорил сбивчиво, впопыхах, словно боялся, что его вот-вот прервут.
— Это я тоже знаю. В тот день он раза четыре-пять звонил и мне.
— А, значит, вам все уже известно?
— И все-таки продолжай.
— Он сказал, что за ним увязались какие-то типы и что он побаивается, но теперь придумал, как от них отделаться.
— Сказал как?
— Нет, но вроде был доволен своей выдумкой.
— Дальше.
— Выразился он примерно так: «История жуткая, но кое-что на ней можно, пожалуй, сорвать». Не забудьте, комиссар, вы обещали…
— Повторяю свое обещание. Вы оба выйдете отсюда так же свободно, как вошли, и что бы вы ни наделали, вас не потревожат, при условии, конечно, что вы скажете всю правду.
— Ну, сознайтесь, вам же она известна не хуже, чем нам.
— Почти.
— Ладно. Альбер добавил: «Приезжайте ко мне в восемь вечера. Потолкуем». И перед тем, как повесить трубку, еще успел вставить: «Жену сплавлю в кино». Улавливаете? Это означало: дело нешуточное.
— Минутку. Альбер уже работал вместе с вами обоими?
— Никогда. На кой мы ему были? Вы ведь знаете, чем мы занимаемся. Ремесло у нас, в общем-то, не совсем законное. Альбер же буржуа.
— Тем не менее он задумал погреть руки на том, до чего докопался.
— Может быть. Не знаю. Я все стараюсь припомнить одну его фразу, да никак на ум не приходит. Он о бадде с севера в какой-то связи упоминал.
— И вы решили отправиться на встречу?
— А разве можно было отказаться?
— Слушай, Джо, брось валять дурака. Можешь быть откровенным — тебе ничто не угрожает. Итак, ты решил, что твой дружок Альбер расшифровал типов из пикардийской банды. В газетах ты читал, что они взяли несколько миллионов. Вот ты и подумал, нельзя ли тут поживиться. Так ведь?
— Я подумал, что это имеет в виду Альбер.
— Ладно, разобрались. Дальше.
— А дальше мы вдвоем поехали к нему.
— И на бульваре Генриха Четвертого ваша машина вышла из строя, из чего я делаю вывод, что желтый «Ситроен» был не таким новеньким, каким казался с виду.
— Мы подштопали его для продажи, но сами пользоваться им не собирались.
— На Шарантонскую набережную вы опоздали на добрых полчаса. Ставни были закрыты. Вы распахнули дверь, не запертую на ключ…
Посетители мрачно переглянулись.
— И увидели, что ваш друг Альбер убит ударом ножа.
— Точно.
— Как вы поступили?
— Сперва нам показалось, что он еще не совсем готов: тело было теплое.
— Потом?
— Потом мы заметили, что дом обыскан. Вспомнили о Нине, которая вот-вот вернется из кино. А «киношка поблизости только одна в Шарантоне, у канала. Мы туда и отправились.
— Что вы собирались делать?
— Честное слово, сами толком не знали. Нам не очень-то весело было. Во-первых, сообщать такую новость женщине — занятие не из приятных. Кроме того, мы струхнули: вдруг банда нас срисовала. Мы с Фернаном посовещались…
— И постановили отвезти Нину в деревню?
— Да.
— Далеко?
— Она около Корбейля в гостинице на берегу Сены, куда мы ездили на рыбалку, — Фердинан лодку там держит.
— Разве Нина не захотела проститься с Альбером?
— Мы ей не дали. Когда мы, возвращаясь ночью, проезжали по набережной, вокруг дома не было ни души, но из-под двери пробивался свет: мы забыли выключить электричество.
— Зачем вы увезли тело?
— Это Фердинан предложил.
— Зачем? — повторил Мегрэ, поворачиваясь к понурому спутнику Боксера.
— Так сразу и не объяснишь. Я здорово струхнул. В Корбейле мы выпили в гостинице, чтобы взбодриться. Я подумал, что соседи наверняка видели нашу машину, может быть, запомнили и нас. И если станет известно, что убит именно Альбер, найдут Нину, а уж та подавно молчать не станет.
— Словом, навели на ложный след?
— Если хотите. Полиция не любит долго возиться с простыми делами, с преступлениями из низменных побуждений, когда, к примеру, человека пришивают на улице из-за денег.
— Плащ продырявить додумались тоже вы?
— Конечно. Все для того, чтобы покойник выглядел так, словно его завалили на улице.
— А изуродовали вы его зачем?
— Это было необходимо, а сам он уже ничего не чувствовал. Мы сообразили, что этак дело поскорее закроют, а мы ничем не рискуем.
— Все?
— Клянусь, все. Верно, Джо? На другой день я перекрасил машину в голубой цвет и сменил номер. Посетители явно собрались уходить.
— Минутку. С тех пор вы ничего не получали?
— Что мы должны были получить?
— Конверт и кое-что в нем.
— Нет.
Они искренни — это очевидно. Вопрос их откровенно озадачил. К тому же, задавая его, Мегрэ понял, где ключ к загадке, которая больше всего занимала комиссара в последние дни. На решение, сам того не подозревая, его только что натолкнул Джо. Разве Альбер не сказал по телефону, что он придумал, как отделаться от преследующей его банды? И разве сразу после звонка друзьям Альбер не потребовал конверт в последней пивной, где его видели? У него в кармане лежало нечто, уличающее чехов. Один из них не спускал с него глаз. Бросить на виду у преследователя письмо в почтовый ящик — не самый ли это верный способ вынудить его отстать? Вложить же документ в конверт — секундное дело. Но какой адрес Альбер на нем надписал?
— Алло! — позвонил Мегрэ в уголовную полицию. — Кто у телефона?.. Боден?.. Есть работенка, малыш. И неотложная. Сколько инспекторов на месте?.. Что? Всего четверо? Да, одного придется оставить дежурить. Остальных забирай. Поделите между собой все почтовые отделения Парижа, включая Шарантонское, с которого ты лично и начнешь. Опросите операторов, сидящих на корреспонденции до востребования. Где-то должно быть письмо на имя Альбера Решена, лежащее уже несколько дней… Да, изъять, доставить мне… Нет, не домой. Я буду на службе через полчаса.
Комиссар, улыбаясь, посмотрел на гостей.
— Еще по рюмочке?
Кальвадос им явно не нравился — они согласились только из вежливости.
— Нам можно идти? — поднялись они скованно, как школьники, отпускаемые учителем на перемену: им все еще не удалось преодолеть свою недоверчивость. — А нас по этому делу не потянут?
— О вас даже не встанет вопрос. Прошу только — ни слова Нине.
— У нее тоже не будет неприятностей?
— Это еще с какой стати?
— Вы с ней помягче, ладно? Если бы вы знали, как она любила своего Альбера!
Закрыв дверь, Мегрэ поспешил выключить газ: суп уже убежал и залил плиту.
Комиссар, конечно, догадывался: парни малость приврали. Судя по заключению доктора Поля, они изуродовали труп сотоварища раньше, чем отправили Нину в деревню. Но в деле это ничего не меняет, да и вели они себя достаточно послушно, так что цепляться к ним нет резона. В конце концов, у этой публики, как и у всех людей, тоже есть свое понятие о порядочности.
Глава 9
Воздух в кабинете был синий от дыма. В углу, вытянув ноги, сидел Коломбани. Несколько минут назад был здесь и сам начальник уголовной полиции. Инспекторы входили и выходили. Едва успев закончить разговор со следователем Комельо, Мегрэ снова снял трубку.
— Алло, Маршан?.. Говорит Мегрэ… Да, собственной персоной… Что? Что… Ах, у вас есть приятель с такой же фамилией… И даже граф?.. Нет, мы только однофамильцы.
Было семь вечера, и говорил комиссар с главным администратором «Фоли-Бержер» «Фоли-Бержер» — известный парижский кафешантан.».
— Что вы хотите, дорогой! — картавил Маршан. — Черт возьми, но это же очень сложно. Я еле успею перекусить где-нибудь поблизости: мы вот-вот откроемся… Разве что вы согласитесь заморить червячка вместе со мной?.. До скорого, дорогой!
В кабинете присутствовал крайне возбужденный Жанвье. Он привез из Жуэнвиля отличную крупноформатную фотографию с заранее заготовленной дарственной надписью, какие можно найти в любой артистической уборной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22