— Теперь вы понимаете, почему я вам позвонил? Но это еще не все.
Взгляните-ка на корзину для бумаг, — я там насчитал восемь сигарных окурков.
Это голландские большие сигары, каждую из которых курят не меньше часа. Я полагаю, что в тот момент, когда я позвонил, она заметила, что пепельница полна окурков, и выбросила все это в корзину для бумаг.
— Вчера вечером у меня были гости.
— Сколько гостей?
— Это вас не касается.
— Билл Ларнер был у вас?
— Это вас тоже не касается. Впрочем, мы сфотографировались год назад и с тех пор успели поссориться.
На буфете стояла бутылка ликера и рюмка. Адриен налила себе ликера, но им выпить не предложила, потом взяла сигарету, закурила и рукой взбила волосы на затылке.
— Послушайте, дорогая…
— Я вам не дорогая.
— Было бы гораздо разумнее с вашей стороны разговаривать со мной более любезно.
— Этого еще не хватало, черт побери!
— Я понимаю, что у вас не было плохих намерений. Ларнер попросил вас приютить его и двух его друзей. Скорее всего, он и не сказал вам, что это за люди.
— Можете плести все, что вам будет угодно. Торанс красноречиво поглядел на Мегрэ, словно говоря: «Видите, как она разговаривает!» Но Мегрэ терпеливо продолжал:
— Вы француженка, Адриен?
— Она бельгийка, — вмешался Торанс. — Я нашел в ее сумочке удостоверение личности. Она родилась в Анвере и живет во Франции пять лет.
— Другими словами, мы можем отобрать у вас вид на жительство. Я полагаю, вы работаете в ночном кабаре?
— Она танцовщица в «Фоли-Бержер», — сказал Торанс.
— Ну и что? Если я танцую в кабаре, это вам не дает еще права врываться ко мне, словно в хлев!
— Послушайте меня, Адриен. Я не знаю, что вам тут наговорил Ларнер, но, во всяком случае, правду о своих друзьях он вам, наверно, не сказал. Вы говорите по-английски?
— Для моей работы вполне достаточно.
— Тех двух типов, которые у вас ночевали, ищут по обвинению в убийстве.
Понимаете? А это значит, что и вас будут судить за соучастие в преступлении, поскольку вы их приютили. Вы знаете, какой срок за это дают?
Удар попал в самую точку. Адриен перестала ходить по комнате и с тревогой посмотрела на Мегрэ.
— От пяти до десяти лет тюрьмы.
— За что? Я ничего дурного не сделала.
— Я в этом убежден, именно поэтому я вам говорю, что вы ведете себя глупо. Помогать друзьям — дело, конечно, хорошее, но только если за это не приходится платить такой ценой.
— Вы пытаетесь заставить меня говорить?
— Того типа, который поменьше ростом, звали Чарли?
Она не стала возражать.
— А другой — Тони Чичеро?
— Их я не знаю. Но Билл никогда никого не убивал, в этом я уверена.
— Я тоже. Я даже убежден, что Билл помогал им против своей воли.
Она взяла бутылку, налила себе еще полрюмки ликера и чуть было не предложила Мегрэ, но, передумав, пожала плечами.
— Я знаю Ларнера много лет, — сказал Мегрэ.
— Он только два года назад приехал во Францию.
— Но пятнадцать лет назад мы завели на него карточку в нашей картотеке.
Мне сегодня уже сказали про него, что он джентльмен.
Нахмурив брови, она настороженно наблюдала за ним, все еще боясь попасть в ловушку.
— Чарли и Чичеро прятались у вас два, а то и три дня. У вас есть холодильник?
Торанс снова вмешался:
— Я об этом тоже подумал. В кухне стоит холодильник. Он битком набит продуктами: два холодных цыпленка, половина окорока, почти целый круг колбасы…

— Вчера вечером, продолжал Мегрэ, — им что-то сообщили по телефону, и они поспешно уехали все втроем.
Она села в кресло, и со скромностью, которой от нее нельзя было ожидать, плотнее запахнула пеньюар.
— Они вернулись по среди ночи. Я убежден, что они изрядно выпили.
Насколько я знаю Билла Ларнера. Он, наверное, на пился как следует, потому что присутствовал при сцене, которая не была рассчитана на его нервы. Торанс ходил взад и вперед по квартире, и Адриен с раздражением воскликнула:
— Да что вы мечетесь, как маятник!
Потом, обернувшись к Мегрэ, спросила:
— Что же, по-вашему, было дальше?
— Я точно не знаю, в котором часу они получили сегодня новое сообщение.
Во всяком случае, не раньше одиннадцати. Наверное, они еще спали. Они торопливо оделись. Они вам сказали, куда они отправляются?
— Вы все-таки пытаетесь меня впутать в эту историю?
— Напротив, я пытаюсь вас из нее выпутать!
— Вы тот Мегрэ, о котором так часто пишут в газетах?
— Почему вы меня об этом спрашиваете?
— Ходят слухи, что вы приличный человек. Но вот этот толстяк — решительно не по мне.
— Что они вам сказали, когда уходили?
— Ничего. Даже спасибо не сказали.
— Какой был вид у Билла?
— Я еще не подтвердила, что Билл здесь был.
— Но вы должны были слышать, о чем они говорили, когда одевались.
— Они говорили по-английски.
— Вы как будто знаете английский?
— Не те слова, которые они употребляли.
— Ночью, когда Билл был с вами вдвоем в этой комнате, он говорил с вами о товарищах?
— Откуда вы это знаете?
— Не сказал ли он вам, что он постарается от них отделаться?
— Он сказал мне, что, как только будет возможность, он отвезет их за город.
— Куда?
— Не знаю.
— Билл часто ездит за город?
— Почти никогда.
— А вы с ним ни разу не ездили?
— Нет.
— Вы были его подругой?
— Периодами.
— Вы бывали у него в номере в гостинице «Ваграм»?
— Однажды. Я застала его с какой-то девицей. Он выставил меня за дверь. А потом, три дня спустя, он пришел ко мне как ни в чем не бывало.
— Он рыболов? Она рассмеялась.
— Вы хотите сказать, что он сидит с удочкой? Нет! Это не в его жанре.
— А в гольф он играет?
— Да. В гольф играет.
— Где?
— Не знаю. Я никогда не ездила с ним играть в гольф.
— Бывало, что он уезжал на несколько дней?
— Нет, обычно он уезжает утром, а вечером возвращается.
Все это было не то. Мегрэ хотел выяснить, где Ларнер проводил ночи.
— Если не считать этих двух типов, которые у вас ночевали, он не знакомил вас со своими друзьями?
— Очень редко.
— Что это были за люди?
— Чаще всего это бывало на скачках, — с жокеями, владельцами конюшен.
Торанс и Мегрэ переглянулись. Они покраснели от возбуждения.
— Он много играл на скачках?
— Да.
— Вел большую игру?
— Да.
— Выигрывал?
— Почти всегда. У него были каналы, по которым он получал информацию.
— Через жокеев?
— Должно быть, так.
— Он никогда вам не говорил о таком месте, как Мэзон-Лафит?
— Он мне однажды оттуда звонил.
— Ночью?
— После моего выступления в «Фоли-Бержер».
— Он попросил вас приехать к нему туда?
— Нет, напротив. Он звонил, чтобы предупредить меня, что он приедет.
— Он собирался переночевать в Мэзон-Лафите?
— Наверное.
— В гостинице?
— Он не уточнил.
— Благодарю вас, Адриен. Простите, что я вас побеспокоил.
Казалось, она была удивлена, что они не уводят ее с собой; ей еще трудно было поверить, что она не попалась в ловушку.
— Который из них убивал? — спросила она, когда Мегрэ уже взялся за ручку двери.
— Чарли. Это вас удивляет?
— Нет. Но второй мне понравился еще меньше: он холодный, как крокодил.
Она не ответила на поклон Торанса, но улыбнулась Мегрэ, который попрощался с ней подчеркнуто вежливо, почти церемонно.
На лестнице комиссар сказал своему спутнику:
— Надо распорядиться, чтобы ее телефон подключили на прослушивание, хотя это вряд ли что-нибудь даст. Эти люди очень осторожны.
Потом» вдруг вспомнив, с какой настойчивостью Поччо и Луиджи предостерегали, его, он добавил:
— Пожалуй, тебе придется наблюдать за Адриек. Нельзя допустить, чтобы с ней случилась беда.
Ресторан Поччо находился отсюда в двух шагах; Люка продолжал следить за всеми, кто входил туда и выходил. Мегрэ попросил шофера ехать по улице Акации.
— Ничего нового?
— Один из тех двух клиентов, которых вы мне описали, ну, из тех, что играли в кости, минут пятнадцать назад зашел в ресторан.
Шофер остановил машину как раз напротив двери. Мегрэ не мог отказать себе в удовольствии спокойно выйти из машины, толкнуть дверь и с порога приветствовать Поччо, поднеся руку к шляпе:
— Привет, Поччо!
Потом он подошел к парню, который сидел у стойки.
— Предъявите, пожалуйста, ваше удостоверение личности.
По виду этот тип был либо джазовым музыкантом, либо профессиональным танцором. Он помялся в нерешительности, как бы прося совета у Поччо, который отвел глаза.
Мегрэ записал его имя и адрес в блокнот.
Странное дело, парень этот оказался не итальянцем и не американцем, а испанцем и, судя по документам, был драматическим актером. Он жил в маленькой гостинице на авеню Терн.
— Благодарю вас!
Мегрэ вернул ему удостоверение, не задав ни одного вопроса, снова поднес руку к полям шляпы и вышел; испанец и Поччо проводили его изумленными взглядами.
Глава 5
в которой некий барон отправляется на охоту, а Мегрэ по неосмотрительности идет в кино
Мегрэ удобно откинулся на заднее сиденье машины; ему было тепло и уютно, он глядел на проносящиеся мимо огни и обдумывал все, что удалось выяснить. Когда они выехали на площадь Согласия, он сказал шоферу:
— Сверни-ка на улицу Капуцинов, мне необходимо позвонить.
Позвонить надо было в префектуру, которая находилась отсюда в пяти минутах езды, но Мегрэ был не против еще раз попасть в бар «Манхеттен».
Теперь он был совсем иначе настроен, чем утром.
Бар был полон — у стойки, в клубах дыма, толпилось не меньше тридцати человек. Почти все здесь говорили по-английски, кое-кто из посетителей читал американские газеты. Луиджи и его два помощника сбивали коктейли.
— То же виски, что сегодня утром, — произнес Мегрэ таким спокойным и веселым тоном, что хозяин посмотрел на него с удивлением.
— Бурбон?
— Не знаю. Вы же мне сами наливали.
Луиджи был явно недоволен его посещением, и Мегрэ даже показалось, что он окинул быстрым взглядом всех своих клиентов, чтобы убедиться, что здесь нет никого, с кем комиссар не должен был бы встретиться.
— Скажите-ка, Луиджи…
— Минуточку…
Он разносил напитки и суетился куда больше, чем это было необходимо, словно желая избежать вопросов комиссара.
— Я хотел вам сказать, Луиджи, что есть еще один из ваших соотечественников, с которым мне надо было бы встретиться. Интересно, слышали ли вы когда-нибудь о неком Маскарели, по прозвищу Неряха Джо?
Мегрэ произнес эту тираду, не повышая голоса. И хотя многие вокруг кричали, пытаясь перекрыть гул голосов, не меньше десяти человек с любопытством взглянули на комиссара, стоило ему только произнести имя Маскарели.
Что до Луиджи, тот лишь буркнул в ответ:
— Не знаю его и знать не хочу. Мегрэ, довольный собой, направился в кабину телефона-автомата.
— Это ты, Жанвье? Погляди-ка, не ушел ли еще Барон? Если он здесь, попроси его меня подождать, а если его уже нет, постарайся с ним связаться по телефону и попроси его как можно скорее вернуться на Набережную Орфевр.
Мне совершенно необходимо с ним поговорить.
Протиснувшись к стойке, Мегрэ выпил свою рюмку виски и вдруг заметил парня, которого уже видел сегодня. Это был высокий блондин, ну прямо герой американского фильма; парень этот, в свою очередь, тоже не спускал глаз с комиссара.
Луиджи оказался слишком занятым, чтобы попрощаться с Мегрэ, который вышел из бара, сел в машину и четверть часа спустя вошел в свой кабинет. Ему навстречу встал человек, который поджидал его, уютно устроившись в кресле.
Человека этого звали Бароном не потому, что он был бароном, а потому, что это была его фамилия, он не работал в опергруппе Мегрэ. Вот уже двадцать пять лет, как он занимался только скачками и предпочитал оставаться простым инспектором, нежели изменить свою специализацию.
— Вы меня вызывали, комиссар?
— Садитесь, старина. Одну минутку…
Мегрэ снял пальто, зашел в соседнюю комнату, чтобы выяснить, нет ли каких-нибудь сообщений, а потом, вернувшись в кабинет, тоже уселся в кресло и вытащил трубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20