.. Тогда примите мои извинения, - Селезнев глубоко затянулся, потом долго выпускал изо рта дым, - за мое глупое поведение. К глубокому сожалению, я ничем вам не могу помочь. Петрову я никогда не знал и даже не слышал о ней. На нашу систему во всех инстанциях слишком много различных жалоб и заявлений, и, сами понимаете, запомнить всех этих писателей, - Селезнев брезгливо поморщился, - просто физически невозможно... Теперь, я полагаю, у вас отпала необходимость отрывать меня от работы? - лицо его приняло соболезнующее выражение.
Не успел Голиков ответить, как зазвонил телефон и в трубке послышался бодрый голос Чижмина:
- Товарищ майор, Александр Яковлевич, я нашел очевидцев, которые видели машину восьмого утром. Это действительно "Жигули", белого цвета, а номер машины... Вы даже представить себе не можете, чья это была машина! Лева замолчал, вероятно, смакуя свой успех. Голиков не выдержал напряжения и даже привстал с кресла.
- Говори, не томи!.. Ну, Левушка!..
- Машина "Жигули", номер 43-71 ВКР, и принадлежит она Борисову Валентину Владимировичу, - ликующе прокричал в трубку старший лейтенант.
"Вот так Борисов! - мысленно воскликнул ошеломленный Голиков. Видать-таки нюх у меня притупился. Но Лева каков!.. - однако надо было как-то отреагировать на сообщение, и Голиков сказал первое, что пришло на ум:
- Молодец, капитан! Ты даже понятия не имеешь, какой ты молодец... Нет, я не ошибаюсь... очень скоро станешь... А теперь - срочно ко мне... Я пока переговорю с прокурором. Только смотри, объяснения свидетелей не потеряй от счастья, - добавил он, широко улыбаясь, и положил трубку.
- Вот такие-то пироги, товарищ Селезнев, - Голиков кивнул в сторону телефона, как бы приглашая Селезнева порадоваться вместе с ним. - А вы утверждаете, что не знаете Петрову.
На мгновение страх и смятение отразились в глазах Селезнева, но он тотчас подавил в себе растерянность и вскочил. Губы его побелели и он снова заорал, брызгая слюной, фальцетом:
- Вы что меня провоцируете?.. Что за дешевые трюки?.. Можете считать себя уволенным!.. Какая наглость!.. Подозревать меня!.. Нет, я это так не...
- Успокойтесь, товарищ Селезнев, - благодушно остановил его майор. Никто пока вас ни в чем не обвиняет. Я просто хотел уточнить - не знаете ли вы Петрову, чтобы потом уже не возвращаться к этой теме. Я, признаться, не ожидал столь бурной реакции с вашей стороны, - насмешливо проговорил майор, - и посему, - он протянул Селезневу пропуск, - вы свободны. До свидания!
Селезнев с удрученным видом молча вышел из кабинета. Выждав немного, поднялся и Голиков. Он выглянул в коридор - никого из вызванных больше не было.
"Ну что ж, это даже к лучшему. Потом разберемся. На сегодня работы хоть отбавляй..." - и словно в подтверждение его мыслям раздался телефонный звонок. Майор прикрыл дверь и подошел к аппарату. Звонил инспектор уголовного розыска Московского района Карый:
- Товарищ майор!.. - голос его сорвался, - произошло ЧП!..
Часть вторая
БЛИЗНЕЦЫ ПО СУТИ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
"...Снова и снова - ждать и догонять! И, как ни странно, это чаще всего происходит в самый неподходящий момент. Вот и сейчас все может решить именно случай... Да, случай... Минутку... Что-то подобное уже было... Ах, да, с Кормилиным... Но сегодня надеяться на чудо просто глупо... Что же нас ждет? Трудно предсказать действия Борисова... Хотя не исключено, что он пытается скрыться... Смешно - ему-то на что надеяться. Разум скован страхом настолько, что человек превращается в дрожащий студень... Несчастные... Уже этим наказаны больше, чем судом... Впрочем, не будем гадать и уж тем более экспериментировать!.. Да, но Кормилин не был впрямую причастен к убийствам, а здесь... Так что сходство лишь в одном - опять приходится ждать... Но чего? Неужели опоздаем?.. А без его помощи туго придется. Кто же мог предупредить Борисова?.. Впрочем, есть вероятность, что он просто не выдержал напряжения и сорвался. Странно лишь, почему именно сейчас? А Лева молодец! Счастливая случайность - его постоянный спутник... Не часто мне выпадали такие удачи, разве что в деле Коржова-Остроградского. Удача удачей, а дело это принесло мне первый строгий выговор. Интересно, где сейчас Сергей Бородин? И мучает ли его совесть? Тогда он, пожалуй, так и не осознал вполне, что из-за него, из-за его языка погибли Северинцева и Границкий. Да и мы оказались не на высоте... Борисов... Что же толкнуло его на этот шаг? Ну, с Селезневым, Леоновым - ясно... Эти ни перед чем не остановятся. Такие способны затянуть в свои сети любого. Собственно, не они - сама система... Стоп, что-то я не о том... А с другой стороны... Ладно. Оставим эти вопросы политикам... Могу я надеяться на реальную помощь Конюшенко? А главное, насколько его информация будет соответствовать действительности? Нет, нет, что-то я становлюсь сверх меры подозрителен. Прежде всего нужно оборотиться на себя. Других хаять легко, а я что собою представляю? Сухарь, службист... А, ну его все к монахам! Вот и Петрова не смогла ничего с ними поделать. А ведь она непосредственно сталкивалась со всеми нарушениями... Трудно сейчас найти человека, который добровольно согласился бы помочь нам. Нет уже веры в справедливость... И это порождение системы, все той же системы. Парадокс - нынче чаще всего проверяют не факты, изложенные в заявлении, а ищут компрометирующий материал на самого заявителя... Опять сгущаю краски... Но Борисова, похоже, они все-таки затянули. Да что там Борисов! Тут рядом персоны и повыше..." - Голиков открыл глаза и трудно вздохнул. Все так же светило бледное осеннее солнце, изредка скрываемое тонкими прядями слоистых облаков.
Он сидел рядом с водителем в служебной черной "Волге". Смугловатое лицо его выглядело хмурым и сосредоточенным. Время от времени он недовольно сдвигал к переносице темные, жестковатые брови.
Наконец на тротуаре показался старший лейтенант Чижмин. Слегка запыхавшись, он приблизился к машине и, склонившись к открытому боковому стеклу, доложил:
- Все в порядке, товарищ майор! Минут через десять она должна быть здесь. На всякий случай я послал Громова с машиной... Думаю, никаких осложнений не предвидится.
Майор недобро хохотнул:
- По-моему, их у нас и так предостаточно, - он приоткрыл дверцу и, не выходя из машины, распорядился: - Лева, надо еще раз позвонить на работу к Борисову - вдруг объявился.
Чижмин сквозь очки удивленно посмотрел на начальника, но тот, не давая ему возразить, резко заключил:
- Знаю, что там дежурит группа... Выполняйте! - и коротко хлопнул дверцей.
В этот момент Голикова раздражало буквально все. Главной причиной этого было последнее сообщение Чижмина, который выяснил, что Борисова нет и не было на работе, и никто не знает, где он находится. К домашнему телефону никто не подходил.
Не в меньшей степени тревожила майора и внезапная смерть Никулина, подоплека которой оставалась невыясненной - помешало исчезновение Борисова.
"Неужели я ошибся? - грыз он себя. - Может, не надо было отпускать Борисова?.. Интуиция!.. К чертям такую интуицию!.. А может, уже сработался?.. Тогда лучше самому уйти подобру-поздорову, не ждать, когда попросят... - однако всплыло другое: - Но почему Борисов побоялся назвать убийцу?.. Похоже, что он свел Петрову с кем-то, даже не предполагая, что за этим последует, - Голиков устроился поудобней, откинув голову на спинку сидения. - Нет, и здесь что-то не так. Не стыкуется... Как машина Борисова могла оказаться возле дома Петровой именно в то время, когда он был в суде, а потом в кафе?.. Стоп! Кто сказал, что он ездил туда на машине?.. Только сам Борисов!.. А если он просто дал ее кому-то на время, - угон, разумеется, исключается, - тогда, тогда... - майор приподнялся, - остается только выяснить - кому... Если еще будет у кого спро сить, - брови Голикова снова сошлись. - Борисов-то исчез..."
Неподалеку от "Волги" с отрешенным видом прогуливались, переговариваясь, несколько ребят из группы захвата, ожидая распоряжений. Профессионалы, они вели себя так естественно, что даже пристрастному наблюдателю трудно было бы заподозрить в них работников розыска. Вместе с теми, кто томился в ожидании в подъезде, где жил Борисов, число их перевалило за десяток. Голиков всегда скрупулезно, влезая во все мелочи, разрабатывал такие операции, учитывая и индивидуальные особенности субъекта, каковым в данном случае оказался Валентин Владимирович Борисов.
Санкцию на его арест и проведение обыска в квартире майор получил неожиданно и легко, что никак не согласовывалось с обычным поведением прокурора города, предвзято относившегося к подобным акциям. Но больше всего Голикова поразило то обстоятельство, что прокурор, услышав фамилию Борисова, весьма небрежно заглянул в материалы дела и сразу же начал писать постановление об аресте...
Какой-то "жигуленок", взвизгнув тормозами, едва не наехал на перебегавшую дорогу пеструю кошку. Кошка увернулась, и Голиков, порадовавшись за животное, задумался:
"Ладно, Борисов-то Борисовым... А вот что заставило Никулина покончить с собой?.. Страх перед новым наказанием?.."
- Товарищ майор! - прервал его размышления Чижмин. - Борисов на работе так и не появился. Сослуживцы обзвонили все возможные места, где он мог бы оказаться - глухо... Похоже, что на этот раз мы опоздали.
- Давайте, Чижмин, держаться фактов! - осек его Голиков.
- Тогда... - от резкого тона начальника старший лейтенант запнулся, может, срочно объявить о розыске Борисова?.. Перекрыть выезды из города. Далеко он не мог уйти.
В голосе Чижмина майору слышалось сочувствие и легкий упрек, - мол, проворонили все же преступника. Это вконец расстроило Голикова, и он, уже не скрывая раздражения, сказал:
- Ты, Лева, останешься здесь. Проведешь обыск. Я поеду в СИЗО и выясню, что побудило Никулина наложить на себя руки... Уж больно много удивительных совпадений... Смерть одного, исчезновение другого... Не дай бог, если все это каким-то образом связано с Карым!.. - тяжелый взгляд Голикова остановился на лице старшего лейтенанта, и тот, не выдержав, опустил голову.
Уж кто-кто, а Чижмин лучше других знал Карого по совместной работе в поисковых группах и прекрасно понимал, что в случае с Никулиным наверняка не обошлось без его участия. Еще в ту пору сотрудники, которым приходилось близко сталкиваться с Карым, предупреждали его, что он плохо кончит, и лучше бы ему самому уйти из органов. Карый только посмеивался, нагло щуря черные блестящие глаза, и продолжал гнуть свое. Многое сходило ему с рук и за то, что он наловчился виртуозно "стучать" на коллег - все знали об этом, но никто не мог его уличить. Зато руководство Карого жаловало, и он слыл "любимчиком".
Голиков не успел отъехать - к дому Борисова подкатила белая "Волга" и из нее вышли двое мужчин и светловолосая, высокого роста женщина в модном светло-розовом плаще с большими накладными карманами, с небольшой сумочкой на молниях через плечо.
Мужчина и женщина скрылись в подъезде, а их спутник не спеша направился к машине Голикова. Еще издали майор признал в нем лейтенанта Громова. Он коротко доложил, что доставил жену Борисова.
Отдав необходимые распоряжения членам группы захвата, Голиков с Чижминым и тремя сотрудниками поднялись на четвертый этаж, где возле дверей квартиры Борисова их уже ожидали двое коллег и жена Борисова с бледным перепуганным лицом. По команде Голикова один из сотрудников взял у нее ключи от квартиры и начал открывать замки. Первый поддался легко, второй же - ни в какую. Складывалось впечатление, что изнутри опущен предохранитель.
- Татьяна Михайловна, - обратился Голиков к жене Борисова, - когда вы уходили, ваш муж еще оставался дома?
- Да, да, конечно, - у женщины была странная интонация - робкая, заискивающая, от волнения она покусывала полные губы со следами помады.
- Вы ничего не заметили подозрительного в его поведении?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24