– Ошибка, – повторил Юй. – Он объяснял вам, почему?
– Во-первых, его жена уже несколько лет тяжело больна, – художница пожала плечами, – так больна, что не может жить нормальной сексуальной жизнью.
– А что еще?
– Их брак был, можно сказать, вынужденным. Молодые «грамотные горожане» страдали от одиночества. Жизнь в деревне была очень трудна, а они находились далеко-далеко от дома.
– Ну, не знаю, – протянул Юй, вспоминая, как они с Пэйцинь жили в Юньнани. – В общем, вы не возражали против связи с женатым мужчиной?
– Ладно вам, товарищ следователь Юй! На дворе новое время! Кто сейчас живет по законам Конфуция? Если брак удачный, никто со стороны его не разрушит. – Цзян почесала ногу. – И потом, я вовсе не требовала, чтобы У на мне женился.
Может, он действительно старомоден? Юй показался себе древним стариком рядом с молодой художницей, для которой, наверное, менять любовников было также просто, как переодеться в другое платье. Однако он вдруг почувствовал искушение узнать, каково ее тело под свободным комбинезоном. Может, все дело в том, что он видел его на фотографии? Он уже успел заметить родинку на затылке.
– Но раз он так несчастлив в браке, почему не разведется?
– Не знаю. – Цзин покачала головой. – Наверное, развод негативно скажется на его карьере – я имею в виду, в политическом смысле. Я слышала, родственники его жены до сих пор занимают ответственные посты.
– Да, так оно и есть.
– А еще мне показалось, что он по-своему любит жену.
– Почему у вас сложилось такое впечатление?
– Он говорил со мной о ней. Она пришла к нему, когда он был просто парией, отверженным – «грамотным молодым человеком», который нуждался в перевоспитании, сыном «капиталистического прихвостня». Она пожалела его тогда – и очень любила его. Если бы не она, сказал он однажды, он впал бы в отчаяние.
– Наверное, в юности она была красавицей, – заметил Юй. – Мы видели несколько ее давних снимков.
– Может, вы мне не поверите, но отчасти я полюбила его из-за того, что он все-таки сохранял остатки преданности жене. Он не совсем лишен чувства ответственности.
– Возможно, – кивнул Юй, – но я хочу спросить вас о другом. Много ли он получает за свои фотографии – не от жены, разумеется.
– Поскольку он «партийный сынок», он, наверное, находит способы зарабатывать. Например, некоторые хорошо платят за то, чтобы их фотографии появились в «Красной звезде». Ему не нужно зарабатывать на жизнь, продавая свои снимки. Насколько мне известно, он на себя денег не жалеет – и с друзьями не скупится.
– С друзьями какого рода?
– С людьми из таких же, как у него, семей. Одного с ним поля ягодами.
– Банда «партийных деток», – проворчал Юй. – Чем же они занимаются?
– Устраивают вечеринки у него дома. Разнузданные вечеринки, настоящие оргии. Они говорят: просто позор не устроить вечеринку в таком огромном доме.
– Можете перечислить мне имена его друзей?
– Я знаю только тех, кто давал мне свои визитные карточки. – Художница взяла с полки пластмассовую коробочку.
– Это было бы замечательно.
– Вот, пожалуйста. – Она высыпала несколько визиток на стол.
Юй проглядел их. Одна визитка принадлежала Го Цзяну, человеку, подтвердившему алиби У в ночь десятого мая. Под именами нескольких владельцев карточек значились внушительные звания.
– Можно я возьму их на время?
– Конечно. Вряд ли они мне пригодятся. Дождавшись, пока хозяйка кивнет в знак одобрения, Юй достал пачку сигарет и закурил.
– Еще один вопрос, товарищ Цзян. Когда вы еще были с У, известно ли вам было о Гуань Хунъин? Например, не встречали ли вы ее у него в особняке? А может, он о ней упоминал?
– Нет, ее я не помню, – сказала Цзян. – Хотя мне известно, что у него были женщины и помимо меня.
– Именно поэтому вы с ним порвали?
– Возможно, вы так думаете, но нет. – Художница вытянула сигарету из его пачки. – На самом деле я ничего не ждала от нашей связи. У него была своя жизнь, у меня – своя. Мы объяснились достаточно недвусмысленно. Пару раз я устраивала ему сцены из-за других женщин, но он клялся, что только фотографировал их.
– И вы ему верили?
– Нет, не верила – и, как ни странно, расстались мы именно из-за его фотографий.
– Фотографий других девушек?
– Да, но не таких, как эти, – не высокохудожественных… которые вы видели в журналах.
– Понимаю, – кивнул Юй. – Как вы их нашли?
– Случайно. Во время одной из вечеринок я была с У в его комнате. Ему нужно было поговорить по телефону в кабинете. Разговор оказался долгим, и я от нечего делать заглянула к нему в стол. Там я нашла фотоальбом. Снимки голых девушек, как вы, наверное, и предполагали, но они были… такие неприличные… и в самых разных ужасных позах… Даже во время соития. Одну из моделей я узнала. Известная актриса, сейчас живет за рубежом с американским миллионером, как я слышала. На снимке она лежала на спине, с кляпом во рту; ее руки были закованы в наручники, а между грудями лежала голова У. Там было много таких же мерзких снимков, но я не успела рассмотреть их все. У отпечатал их профессионально, но к настоящему искусству они не имели никакого отношения.
– Неслыханно!
– И еще более неслыханными были надписи, сделанные на обороте каждого снимка.
– Какого рода надписи?
– В одном рассказе про Шерлока Холмса преступник хранил фотографии женщин, с которыми вступал в связь, с описанием их семейного и общественного положения, их тайн, а также предпочтений в постели – все интимные подробности их сексуальных отношений… Впрочем, что я вам рассказываю, следователь Юй! Вы наверняка помните тот рассказ.
– Старший инспектор Чэнь перевел несколько западных детективов, – уклончиво отвечал следователь Юй, который никогда не читал рассказов о Шерлоке Холмсе. – О литературе лучше говорить с ним.
– Правда? Я думала, он только стихи пишет.
– Зачем же У понадобились эти снимки?
– Не знаю, но он не просто Дон Жуан, который все никак не может удовлетворить свое эго, рассматривая голых любовниц.
– Вот сукин сын, – выругался Юй, который и о Дон Жуане не слышал.
– С Дон Жуаном я бы еще смогла жить, но его хладнокровный цинизм меня добил. И я решила порвать с ним.
– Вы очень умно поступили, приняв такое решение.
– У меня оставалась моя работа. – Художница печально опустила голову. – Я не хотела быть замешанной в скандале. Ну вот, я рассказала вам все, что мне известно.
– То, что вы рассказали, на самом деле очень важно. Вы очень нам помогли, товарищ Цзян. Мы позаботимся о том, чтобы в официальных отчетах ваше имя не упоминалось.
– Спасибо.
Она встала и проводила Юя до двери.
– Товарищ следователь Юй!
– Да?
– Кажется, у меня для вас есть еще кое-что, – заявила Цзян Вэйхэ, – но сначала пообещайте выполнить одну мою просьбу.
– Сделаю все, что в моих силах.
– Мы с У расстались. Какие бы чувства я к нему ни питала, я бы не стала швырять камни в тот колодец, в который он упал. Поэтому не стану рассказывать вам то, что я видела и слышала сама. Но случайно я знаю девушку, с которой начал встречаться У после нашего разрыва.
– Кто она такая?
– Ее зовут Нин Цзин. Понятия не имею, где У ее подцепил и что он в ней нашел. Может, она просто стала очередной моделью для его коллекции – навести объектив, снять и поместить в альбом. Я упоминаю о ней потому, что ей, возможно, что-то известно об У и Гуань. Видимо, Гуань стала следующей девушкой У после нее.
– Да, товарищ Цзян, наверное, это важный след. Я обязательно все проверю. А о чем вы собирались меня попросить?
– Если можно, постарайтесь не привлекать к ней излишнего внимания. Вот о чем я вас прошу. Я к известности привыкла; лишняя статейка в бульварной газетенке не выбивает меня из колеи. А она другая. Я слышала, скоро она выходит замуж.
– Ясно, – сказал Юй. – Постараюсь. У вас есть ее адрес?
– Он есть в телефонном справочнике. – Цзян взяла со стола толстый том. – Сейчас найду.
Юй записал адрес, номер телефона и имя.
– Спасибо. Я обязательно расскажу старшему инспектору Чэню, что вы нам очень помогли.
– Передавайте привет старшему инспектору Чэню.
– Передам. До свидания!
Спустившись по лестнице, Юй обернулся. Художница так и стояла босиком на пороге своей квартиры. Но на него она не смотрела. Она задумчиво воззрилась куда-то вдаль, на горизонт за разноцветными крышами.
Славная женщина, хотя ее жизненная философия превыше его понимания. Может, такова цена, которую платишь за то, что ты художник? За то, что ты не такой, как все…
Совсем как старший инспектор Чэнь – но Чэнь, кроме того, что он поэт, еще и способный полицейский.
А вот У Сяомин не просто «другой».
Следователь Юй решил тут же, не мешкая, отправиться домой к Нин Цзин. Скорее всего, приятным такое задание назвать нельзя – как и легким.
Цзян Вэйхэ охотно пошла ему навстречу, но только после того, как он применил к ней политику кнута и пряника. Страх разоблачения того, что она снималась обнаженной для журнала, плюс записка от Чэня. Но против Нин у него, следователя Юя, ничего нет. Ничего, кроме обрывков информации, полученных от Цзян. Несмотря на свое заявление, Цзян, вполне вероятно, ненавидит соперницу. Значит, у него остается единственный выход – блефовать. Один из самых действенных способов вызвать откровенность потенциального свидетеля, особенно под угрозой «клубничного скандала». Достаточно звонка на ее работу из управления полиции, и вокруг нее поползут слухи, на нее будут показывать пальцами, качать головой, плевать ей вслед и так далее. Для того чтобы девушка попала под подозрение, не обязательно арестовывать ее.
Квартира Нин находилась на улице Сиканлу, неподалеку от «Ворот радости», ночного клуба, который недавно отремонтировали и вновь открыли.
Дверь ему открыла молодая женщина.
– Чего вы хотите?
На Нин была белая футболка на несколько размеров больше, чем надо. Футболка целиком закрывала шорты. Трудно было угадать, сколько ей лет. Одевалась она как девчонка-подросток – или просто он не разбирается в современной моде. У нее были большие черные глаза и прямой нос; волосы зачесаны назад и стянуты платком. Полные губы чувственные, влажные, даже немного развратные.
– Я следователь Юй Гуанмин из Шанхайского управления полиции. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
– Что я такого сделала?
– Речь идет не о вас, а об одном вашем знакомом.
– Покажите удостоверение, – потребовала Нин. – Я собираюсь уходить.
– Это не займет много времени, – обещал Юй, доставая удостоверение. – Мы будем очень признательны вам за помощь.
– Ладно, заходите.
Квартирка была маленькой и уютной, но не похоже было, что здесь живет молодая женщина. На незастеленной постели валялось смятое покрывало. На столе – пустая, но невымытая пепельница. На стенах не было фотографий, зато висели вырезанные из журналов снимки машин и кинозвезд. Из-под кровати торчали две пары туфель. Цзян и Нин объединяло одно. У обеих были отдельные квартиры.
– Чего вы от меня хотите? – спросила она, когда Юй уселся на ротанговый стул.
– Несколько вопросов об У Сяомине.
– Об У Сяомине… Но почему я?
– Вы ведь его подружка?
– Нет, он просто несколько раз снимал меня для своего журнала.
– Правда?
– Да, это все.
– Значит, вам не о чем беспокоиться и вы легко ответите на мои вопросы. Если вы будете с нами откровенны, все, что вы скажете, не попадет в официальный протокол.
– О чем вы, товарищ следователь?
– У подозревается в убийстве.
– Боже, что… – Ее большие глаза стали просто огромными. – Как?
– Мы еще не знаем всего, – сказал Юй. – Вот почему мы будем очень признательны, если вы нам поможете.
– Но чем я могу вам помочь? Я его едва знаю!
– Можете отказаться сотрудничать, но тогда придется обратиться в ваш трудовой коллектив. Если я не ошибаюсь, вы преподаете в начальной школе Хуанпу, так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71