И эти счастливые мгновения следовало длить до невозможности.
Трепались обо всем на свете. Болтали об экстравагантном Президенте Коми и его любимой команде «Восход».
– И тут он говорит своему тренеру: «Или я прекращаю вас финансировать и всех отправлю вкалывать на завод, или давайте радуйте народ – выходите в высшую лигу. Я взял, говорит, на себя все финансовые обязательства, а они – обязательство выиграть чемпионат». И вышли ведь…
– Вот так и со сборной надо бы…
– За победу над «Буревестником» все игроки должны получить орден «Герой Коми» и двадцать тысяч долларов…
– Да ну, «Восход» – это же не немцы, их «Буревестник» разделает под орех… В первом круге было 4:1…
– Так то в первом. А теперь, без Бруталиса-то?!
– А что Бруталис?! Только и может с точки бить…
– Это Бруталис-то?!
– У брательника жена родила на той самой минуте, когда Бруталис этим «комикам» со штрафного вколотил четвертый банан. Метров с тридцати!
– Хе-хе… Кого родила-то?
– Сына. Я говорю ему, назови Брутом – в честь такого события…
– Хе-хе…
– А он: нет, говорит, пусть лучше будет Даздрапоб! В честь такого события. Представляешь – "Да здравствует победа «Буревестника»…
– Что, правда, что ли, так назвал?!
– Передумал… Жена чуть глаза не выцарапала…
– Ваш билет… ваш билет… Да ты что, заснул?! – Рыбака пихнули в бок.
Он торопливо вытащил билет из портмоне Патрушева и двинулся с ним к контролершам. И тут ему стало нехорошо.
За спинами двух прожженных теток, лущивших семечки практически без помощи рук, маячили два омоновца, и, кроме того, к ним направлялся еще один – серьезный и плечистый штатский.
Рыбак невольно оглянулся: бежать было некуда. Он почувствовал себя в ловушке. Силы, чтобы сопротивляться судьбе, были окончательно исчерпаны.
– Ну-ка, ну-ка, – пробормотала первая тетка.
– Ну-ка дай-ка, – добавила вторая, забрав у нее билет Рыбака.
Омоновцы тем временем внимательно разглядывали его обладателя.
– Из той же серии, – сказала первая тетка.
– Опять фальшивый, – провозгласила вторая.
– Как – фальшивый? – не понимая смысла этих слов, пролепетал Рыбак.
Омоновцы взяли его под руки.
– Известно как, – сказали тетки-контролерши, – под ксероксом сделанный. Следующий!
Омоновцы отвели Рыбака в сторонку и угрожающе поинтересовались:
– Где билет брал, мужик?
– Так ведь… Тут за углом…
– И много заплатил?
– Четыреста, – честно признался Рыбак.
Омоновцы присвистнули и с жалостью посмотрели на этого простофилю.
– Ладно, замнем, вали отсюда.
В этот момент омоновцев подозвал серьезный и плечистый штатский. Рыбак, еще не слишком веря, что счастливо отделался, двинулся в указанном направлении. Выходит, не слишком оперативно работают московские менты.
Рыбак хлопнул себя по лбу. Ведь для таких безбилетных фраеров, как он, экран на свежем воздухе устанавливают. Вон с той стороны должен быть…
ГРЯЗНОВ
Грязнов только что по телефону допросил двух омоновцев с Лужников. Эти растяпы задержали Рыбака, потому что у него был фальшивый билет, но потом отпустили. И буквально спустя минуту от своего начальства получили фото Рыбака с приказом немедленно хватать всех, кто хоть отдаленно его напоминает. Но, конечно, Рыбака уже и след простыл. По словам омоновцев, билет купил, изрядно за него переплатив. Выходит, беглец уже при деньгах. Ему кто-то помогает?
Снова запищал телефон. Севостьянова сняла трубку и обрадовалась.
– Привезли конвоира, который сопровождал зеков, – сообщила она. – Чичибабина. – Где будем допрашивать?
Грязнов увидел крупного мужчину с залихватскими усами. Действительно, где допрашивать этого Буденного? Надо дать Федору возможность поработать…
– Лучше прямо здесь, в машине, – читая его мысли, предложила Алина.
– Как вы объясняете, что один из заключенных погиб не во время аварии, а от огнестрельного ранения? – рявкнул Грязнов.
– Что же тут объяснять, – пожал плечами Буденный-Чичибабин. Когда автобус перевернулся и я наконец пришел в себя, то увидел, что этот толстяк уже выбирается наружу. Бежать, значит, пытается. Инструкция на этот счет однозначная. Тем более это зек был. Я предупредил его, он не реагировал и продолжал… продолжал это… свои противоправные действия, вот. И я открыл огонь на поражение.
– Изъясняйтесь проще, – предложила Алина. – Нормальным бытовым языком. Можете?
– Значит, толстяк по фамилии Бондарь оказался самым проворным? – уточнил дотошный Дятел.
– Выходит, так.
– Как вы полагаете, это было стечением обстоятельств или он планировал побег? – спросила Алина.
– Это что, перекрестный допрос? – Чичибабин обвел взглядом всех троих. – Ну ладно, как хотите. Так что вы там спросили? А… Не-а, случайность вышла, какой там план. Кто же мог знать, что нас на трассе так занесет?!
– К этому мы еще вернемся. Как отреагировали остальные заключенные на ваши действия? – спросил Грязнов.
– Известное дело, набросились на меня.
– Что, все одновременно?
– Послушайте! Не сбивайте меня с толку. Я и так еще не в себе. Значит, набросился один, и я его двинул прикладом…
– Кого именно?
– Да что же я, помню, что ли?! Может, мне надо было сперва записать его номер или имя, а потом защищаться?!
– А что в это время делал ваш напарник?
– В отключке пребывал, счастливчик, – усмехнулся Чичибабин.
– Ладно. Теперь о трассе. Почему машина потеряла управление?
Чичибабин пожал плечами:
– Скользко… И встречный какой-то тип, лихач, из-за поворота выскакивал. Наверное, наш шофер срезал угол, чтобы проскочить. Ну и проскочил. Только к парапету так занесло, что не вырулил.
– Какая машина на вас выскакивала, можете вспомнить? – Дятел внес свою лепту.
– Шутите?
– Легковая, грузовая?
– Легковая… – Чичибабин пожевал нижнюю губу. – Или грузовая? – И через паузу добавил, словно про себя: – А может, автобус…
– Что-то необычное этому предшествовало? – настаивал Грязнов. – Поведение заключенных? Они разговаривали между собой?
– Да нет вроде, это у нас не слишком поощряется. Хотя, конечно, в дороге не запрещено разговаривать.
– По-моему, ваши поощрения или выговоры зекам, получившим такие сроки, должны быть до фени.
– И то верно.
– А где ключи от наручников? Покажите мне их, – Грязнов уверенно протянул к усатому руку. – Или вы их сдали оперативникам? Но я что-то не получал таких сведений.
– У меня… их нет.
– Вот как? И где же они?
– Я… не знаю. Наверное, остались у напарника.
– У какого напарника? – мягко уточнила Алина. – У вашего напарника?
– Ну да, – снова обрел уверенность Чичибабин. – У Борьки.
– Согласно правилам, ключи должны быть у начальника конвоя. Как же так получилось?
– Согласно правилам, – вдруг выпалил Чичибабин, – автобус должен был идти со скоростью, не превышающей восемьдесят километров в час!
– Вот как, – деланно удивился Грязнов. – А разве ваш водитель нарушил инструкцию?
– Да, и когда я это заметил, было поздно. Вы посмотрите тормозной путь!
– Вы отлично знаете, что шел проливной дождь, какой может быть тормозной путь?! – возмутился Дятел.
– Ты, сопляк, меня не учи! – взорвался Чичибабин. – Тебя там не было! Думаешь, большая лафа – головорезов возить?! Шиш с маслом, тоже мне внутреннее расследование. Кина, что ли, американского насмотрелся?!
– Действительно, Дятел, – вступился только вошедший Федор. – Что ты пристал к человеку? – Он посмотрел в глаза Чичибабину, увидел там благодарность и коротко двинул его под вздох. Усатый охранник беззвучно открыл рот и рухнул на пол.
Алина и Дятел тоже открыли рты, и лишь Грязнов, прекрасно понимавший, что для подобных радикальных действий нужны крайние обстоятельства, даже не пошевелился.
Комиссаров поднял усатого на ноги и толчком отправил в пустующий дальний угол. Все сиденья оккупировали члены «группы обхвата».
– Криминалисты нашли в салоне автобуса пули из его автомата, – объяснил Федор. – И еще – в одном из погибших. Предположительно в водителе. Если стрелял этот сукин сын, а кто же еще мог это сделать из его автомата, то выходит, он пытался кому-то организовать побег. Ну-ка рассказывай, гад, как было.
РЫБАК
Большой экран был составлен из десятков маленьких экранов-кубиков и представлял собой визуальное отражение происходящего на поле. Собственно говоря, это была прямая телетрансляция, та же самая, что наблюдали и другие болельщики – у экранов домашних телевизоров, только здесь диагональ такого «телевизора» представляла собой метров пятнадцать, никак не меньше. И кроме того, поскольку этим зрелищем не попавшие на стадион компенсировали свое разочарование прямо у его стен, то создавался эффект присутствия. Тем более что не меньше чем из собственно телевизора – из самих Лужников было слышно все то же самое.
Экран зажегся.
Глядя на то, как испанский судья и два капитана, Олег Шибанов и Рихард Шульц, в центре поля разыграли, кому какие достанутся ворота, Рыбак, вспомнил, что ведь именно он был первым человеком в Москве, два года назад сделавшим этот почин – большие экраны за стадионом во время крупных матчей. Впрочем, в первый раз этот экран был начисто разбит: «Буревестник» тогда умудрился проиграть на своем поле миланскому «Интеру» со счетом 1:5! И верные болельщики продемонстрировали свою признательность.
Через несколько секунд после изображения появился и голос:
«Добрый вечер! Мы начинаем прямой репортаж с Большой спортивной арены „Лужники“ о первом полуфинальном матче кубка УЕФА, в котором встречаются команды „Буревестник“ (Москва) и „Бавария“ (Мюнхен)».
Возник спонтанный рев болельщиков со стадиона и извне.
«Не могу сказать, что стадион заполнен до отказа, но по меньшей мере пятьдесят тысяч болельщиков пришли поддержать своих земляков», – включился второй комментатор.
Эти два голоса были знакомы Рыбаку, как, впрочем, и тысячам других болельщиков. Вот только Рыбак знавал обладателей этих голосов и лично.
«Составы играющих команд…»
Тот, что был помоложе, словно объявляя о выходе на ринг знаменитого чемпиона, нараспев произнес:
«На матче присутствует мэр Москвы…»
«Не стану скрывать, что я преисполнен оптимизма. Наш „Буревестник“ – это команда, в которой в каждом новом матче может „выстрелить“ новый футболист».
«Посмотрите, кто забивал за „Буревестник“ в этом сезоне. Двенадцать футболистов! „Буревестник“ забивает не только много, но и разнообразно, и от разных игроков постоянно исходит угроза воротам противника».
"Стандартная схема игры «Баварии» в матче на выезде сугубо оборонительная. Два центральных полузащитника практически не покидают свою половину поля… Это также внушает некоторые надежды на успешную игру «Буревестника».
«На флангах работают защитники. Все хавбеки, по сути, центральные. Иногда появляется чистый левый форвард… но сегодня он остался в запасе, и оба нападающих – Джорджевич и Кингстон – действуют в центральной зоне».
«Да, большая потеря для „Буревестника“ – переход Константина Бруталиса, двадцатитрехлетнего полузащитника, и не куда-нибудь, а именно в мюнхенскую „Баварию“. И надо же такому случиться, чтобы один из первых официальных матчей за новый клуб он играл против своей предыдущей команды. Хотя пока что на поле его нет…»
«Чего греха таить, нам всем откровенно повезло, что сразу после этого трансфера, так ослабившего московский клуб, в „Буревестник“ перешел Георгий Манцов, опытнейший игрок… Внимание, Манцов с мячом! На ложном замахе он проходит сразу двух игроков „Баварии“, но поскальзывается и теряет мяч… Да, дорогие друзья, сейчас мы видели в полном блеске Георгия Манцова, опытнейшего игрока, немало повидавшего клубов на своем веку, не слабее прославленной мюнхенской „Баварии“…»
«Тринадцать», – оперативно успел вставить другой комментатор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Трепались обо всем на свете. Болтали об экстравагантном Президенте Коми и его любимой команде «Восход».
– И тут он говорит своему тренеру: «Или я прекращаю вас финансировать и всех отправлю вкалывать на завод, или давайте радуйте народ – выходите в высшую лигу. Я взял, говорит, на себя все финансовые обязательства, а они – обязательство выиграть чемпионат». И вышли ведь…
– Вот так и со сборной надо бы…
– За победу над «Буревестником» все игроки должны получить орден «Герой Коми» и двадцать тысяч долларов…
– Да ну, «Восход» – это же не немцы, их «Буревестник» разделает под орех… В первом круге было 4:1…
– Так то в первом. А теперь, без Бруталиса-то?!
– А что Бруталис?! Только и может с точки бить…
– Это Бруталис-то?!
– У брательника жена родила на той самой минуте, когда Бруталис этим «комикам» со штрафного вколотил четвертый банан. Метров с тридцати!
– Хе-хе… Кого родила-то?
– Сына. Я говорю ему, назови Брутом – в честь такого события…
– Хе-хе…
– А он: нет, говорит, пусть лучше будет Даздрапоб! В честь такого события. Представляешь – "Да здравствует победа «Буревестника»…
– Что, правда, что ли, так назвал?!
– Передумал… Жена чуть глаза не выцарапала…
– Ваш билет… ваш билет… Да ты что, заснул?! – Рыбака пихнули в бок.
Он торопливо вытащил билет из портмоне Патрушева и двинулся с ним к контролершам. И тут ему стало нехорошо.
За спинами двух прожженных теток, лущивших семечки практически без помощи рук, маячили два омоновца, и, кроме того, к ним направлялся еще один – серьезный и плечистый штатский.
Рыбак невольно оглянулся: бежать было некуда. Он почувствовал себя в ловушке. Силы, чтобы сопротивляться судьбе, были окончательно исчерпаны.
– Ну-ка, ну-ка, – пробормотала первая тетка.
– Ну-ка дай-ка, – добавила вторая, забрав у нее билет Рыбака.
Омоновцы тем временем внимательно разглядывали его обладателя.
– Из той же серии, – сказала первая тетка.
– Опять фальшивый, – провозгласила вторая.
– Как – фальшивый? – не понимая смысла этих слов, пролепетал Рыбак.
Омоновцы взяли его под руки.
– Известно как, – сказали тетки-контролерши, – под ксероксом сделанный. Следующий!
Омоновцы отвели Рыбака в сторонку и угрожающе поинтересовались:
– Где билет брал, мужик?
– Так ведь… Тут за углом…
– И много заплатил?
– Четыреста, – честно признался Рыбак.
Омоновцы присвистнули и с жалостью посмотрели на этого простофилю.
– Ладно, замнем, вали отсюда.
В этот момент омоновцев подозвал серьезный и плечистый штатский. Рыбак, еще не слишком веря, что счастливо отделался, двинулся в указанном направлении. Выходит, не слишком оперативно работают московские менты.
Рыбак хлопнул себя по лбу. Ведь для таких безбилетных фраеров, как он, экран на свежем воздухе устанавливают. Вон с той стороны должен быть…
ГРЯЗНОВ
Грязнов только что по телефону допросил двух омоновцев с Лужников. Эти растяпы задержали Рыбака, потому что у него был фальшивый билет, но потом отпустили. И буквально спустя минуту от своего начальства получили фото Рыбака с приказом немедленно хватать всех, кто хоть отдаленно его напоминает. Но, конечно, Рыбака уже и след простыл. По словам омоновцев, билет купил, изрядно за него переплатив. Выходит, беглец уже при деньгах. Ему кто-то помогает?
Снова запищал телефон. Севостьянова сняла трубку и обрадовалась.
– Привезли конвоира, который сопровождал зеков, – сообщила она. – Чичибабина. – Где будем допрашивать?
Грязнов увидел крупного мужчину с залихватскими усами. Действительно, где допрашивать этого Буденного? Надо дать Федору возможность поработать…
– Лучше прямо здесь, в машине, – читая его мысли, предложила Алина.
– Как вы объясняете, что один из заключенных погиб не во время аварии, а от огнестрельного ранения? – рявкнул Грязнов.
– Что же тут объяснять, – пожал плечами Буденный-Чичибабин. Когда автобус перевернулся и я наконец пришел в себя, то увидел, что этот толстяк уже выбирается наружу. Бежать, значит, пытается. Инструкция на этот счет однозначная. Тем более это зек был. Я предупредил его, он не реагировал и продолжал… продолжал это… свои противоправные действия, вот. И я открыл огонь на поражение.
– Изъясняйтесь проще, – предложила Алина. – Нормальным бытовым языком. Можете?
– Значит, толстяк по фамилии Бондарь оказался самым проворным? – уточнил дотошный Дятел.
– Выходит, так.
– Как вы полагаете, это было стечением обстоятельств или он планировал побег? – спросила Алина.
– Это что, перекрестный допрос? – Чичибабин обвел взглядом всех троих. – Ну ладно, как хотите. Так что вы там спросили? А… Не-а, случайность вышла, какой там план. Кто же мог знать, что нас на трассе так занесет?!
– К этому мы еще вернемся. Как отреагировали остальные заключенные на ваши действия? – спросил Грязнов.
– Известное дело, набросились на меня.
– Что, все одновременно?
– Послушайте! Не сбивайте меня с толку. Я и так еще не в себе. Значит, набросился один, и я его двинул прикладом…
– Кого именно?
– Да что же я, помню, что ли?! Может, мне надо было сперва записать его номер или имя, а потом защищаться?!
– А что в это время делал ваш напарник?
– В отключке пребывал, счастливчик, – усмехнулся Чичибабин.
– Ладно. Теперь о трассе. Почему машина потеряла управление?
Чичибабин пожал плечами:
– Скользко… И встречный какой-то тип, лихач, из-за поворота выскакивал. Наверное, наш шофер срезал угол, чтобы проскочить. Ну и проскочил. Только к парапету так занесло, что не вырулил.
– Какая машина на вас выскакивала, можете вспомнить? – Дятел внес свою лепту.
– Шутите?
– Легковая, грузовая?
– Легковая… – Чичибабин пожевал нижнюю губу. – Или грузовая? – И через паузу добавил, словно про себя: – А может, автобус…
– Что-то необычное этому предшествовало? – настаивал Грязнов. – Поведение заключенных? Они разговаривали между собой?
– Да нет вроде, это у нас не слишком поощряется. Хотя, конечно, в дороге не запрещено разговаривать.
– По-моему, ваши поощрения или выговоры зекам, получившим такие сроки, должны быть до фени.
– И то верно.
– А где ключи от наручников? Покажите мне их, – Грязнов уверенно протянул к усатому руку. – Или вы их сдали оперативникам? Но я что-то не получал таких сведений.
– У меня… их нет.
– Вот как? И где же они?
– Я… не знаю. Наверное, остались у напарника.
– У какого напарника? – мягко уточнила Алина. – У вашего напарника?
– Ну да, – снова обрел уверенность Чичибабин. – У Борьки.
– Согласно правилам, ключи должны быть у начальника конвоя. Как же так получилось?
– Согласно правилам, – вдруг выпалил Чичибабин, – автобус должен был идти со скоростью, не превышающей восемьдесят километров в час!
– Вот как, – деланно удивился Грязнов. – А разве ваш водитель нарушил инструкцию?
– Да, и когда я это заметил, было поздно. Вы посмотрите тормозной путь!
– Вы отлично знаете, что шел проливной дождь, какой может быть тормозной путь?! – возмутился Дятел.
– Ты, сопляк, меня не учи! – взорвался Чичибабин. – Тебя там не было! Думаешь, большая лафа – головорезов возить?! Шиш с маслом, тоже мне внутреннее расследование. Кина, что ли, американского насмотрелся?!
– Действительно, Дятел, – вступился только вошедший Федор. – Что ты пристал к человеку? – Он посмотрел в глаза Чичибабину, увидел там благодарность и коротко двинул его под вздох. Усатый охранник беззвучно открыл рот и рухнул на пол.
Алина и Дятел тоже открыли рты, и лишь Грязнов, прекрасно понимавший, что для подобных радикальных действий нужны крайние обстоятельства, даже не пошевелился.
Комиссаров поднял усатого на ноги и толчком отправил в пустующий дальний угол. Все сиденья оккупировали члены «группы обхвата».
– Криминалисты нашли в салоне автобуса пули из его автомата, – объяснил Федор. – И еще – в одном из погибших. Предположительно в водителе. Если стрелял этот сукин сын, а кто же еще мог это сделать из его автомата, то выходит, он пытался кому-то организовать побег. Ну-ка рассказывай, гад, как было.
РЫБАК
Большой экран был составлен из десятков маленьких экранов-кубиков и представлял собой визуальное отражение происходящего на поле. Собственно говоря, это была прямая телетрансляция, та же самая, что наблюдали и другие болельщики – у экранов домашних телевизоров, только здесь диагональ такого «телевизора» представляла собой метров пятнадцать, никак не меньше. И кроме того, поскольку этим зрелищем не попавшие на стадион компенсировали свое разочарование прямо у его стен, то создавался эффект присутствия. Тем более что не меньше чем из собственно телевизора – из самих Лужников было слышно все то же самое.
Экран зажегся.
Глядя на то, как испанский судья и два капитана, Олег Шибанов и Рихард Шульц, в центре поля разыграли, кому какие достанутся ворота, Рыбак, вспомнил, что ведь именно он был первым человеком в Москве, два года назад сделавшим этот почин – большие экраны за стадионом во время крупных матчей. Впрочем, в первый раз этот экран был начисто разбит: «Буревестник» тогда умудрился проиграть на своем поле миланскому «Интеру» со счетом 1:5! И верные болельщики продемонстрировали свою признательность.
Через несколько секунд после изображения появился и голос:
«Добрый вечер! Мы начинаем прямой репортаж с Большой спортивной арены „Лужники“ о первом полуфинальном матче кубка УЕФА, в котором встречаются команды „Буревестник“ (Москва) и „Бавария“ (Мюнхен)».
Возник спонтанный рев болельщиков со стадиона и извне.
«Не могу сказать, что стадион заполнен до отказа, но по меньшей мере пятьдесят тысяч болельщиков пришли поддержать своих земляков», – включился второй комментатор.
Эти два голоса были знакомы Рыбаку, как, впрочем, и тысячам других болельщиков. Вот только Рыбак знавал обладателей этих голосов и лично.
«Составы играющих команд…»
Тот, что был помоложе, словно объявляя о выходе на ринг знаменитого чемпиона, нараспев произнес:
«На матче присутствует мэр Москвы…»
«Не стану скрывать, что я преисполнен оптимизма. Наш „Буревестник“ – это команда, в которой в каждом новом матче может „выстрелить“ новый футболист».
«Посмотрите, кто забивал за „Буревестник“ в этом сезоне. Двенадцать футболистов! „Буревестник“ забивает не только много, но и разнообразно, и от разных игроков постоянно исходит угроза воротам противника».
"Стандартная схема игры «Баварии» в матче на выезде сугубо оборонительная. Два центральных полузащитника практически не покидают свою половину поля… Это также внушает некоторые надежды на успешную игру «Буревестника».
«На флангах работают защитники. Все хавбеки, по сути, центральные. Иногда появляется чистый левый форвард… но сегодня он остался в запасе, и оба нападающих – Джорджевич и Кингстон – действуют в центральной зоне».
«Да, большая потеря для „Буревестника“ – переход Константина Бруталиса, двадцатитрехлетнего полузащитника, и не куда-нибудь, а именно в мюнхенскую „Баварию“. И надо же такому случиться, чтобы один из первых официальных матчей за новый клуб он играл против своей предыдущей команды. Хотя пока что на поле его нет…»
«Чего греха таить, нам всем откровенно повезло, что сразу после этого трансфера, так ослабившего московский клуб, в „Буревестник“ перешел Георгий Манцов, опытнейший игрок… Внимание, Манцов с мячом! На ложном замахе он проходит сразу двух игроков „Баварии“, но поскальзывается и теряет мяч… Да, дорогие друзья, сейчас мы видели в полном блеске Георгия Манцова, опытнейшего игрока, немало повидавшего клубов на своем веку, не слабее прославленной мюнхенской „Баварии“…»
«Тринадцать», – оперативно успел вставить другой комментатор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55