- Послушай, Игорь, и постарайся понять, - сказал он наконец и
хрустнул пальцами. - Я не разбираюсь в науках, но за тридцать лет
таёжной жизни одну науку я всё же постиг - науку понимать Землю, её
нужды, чаяния и боль. За эти годы я стал частью, плоть от плоти и
кровь от крови её, проник в самую её душу, и потому твёрдо убеждён:
она серьёзно больна. Земля гибнет. Это агония, Игорь. Понимаешь,
агония.
Стон вырвался из его груди, глаза гневно блеснули. Он с силой ударил
кулаком по столу.
- И повинны в этом люди! Жадные, алчные, злобные, ничтожные,
преисполненные ненависти друг к другу, мечтающие лишь о мести и
сытом, животном благополучии, это они, они довели планету до гибели!
Грядёт конец света, и нет от него спасения! - Лесник судорожно
схватился за горло. - Они убили её, нашу Землю, и теперь гибнут
сами. Это Апокалипсис, новый и последний Апокалипсис...
- Дедушка! Дедушка!..
Игорю было жутко, таким деда он видел впервые. Но вот взгляд лесника
потускнел, голова бессильно опустилась на руки.
- Мои слова пугают тебя, Игорь, прости, но я не хочу скрывать от
тебя правды, потому что ты мужчина. Ты должен знать всё, чтобы быть
готовым к самому худшему.
Игорь молчал, мысли его путались. Как-то разом исчезли из головы
вдруг все вопросы, изо дня в день томившие мальчика, но так и не
произнесённые вслух, а на их месте, заслоняя мрачною своей громадой
весь свет - и пролетевшее за бетонными стенами "пятьдесят восьмого"
детство, и далёких отца с матерью (где вы сейчас, милые?), и даже
самого деда Мартына, - восстал из чёрных глубин небытия один
единственный, и от единственности своей ещё более жуткий,
неотвратимый вопрос: неужели и я тоже? неужели и мне суждено, со
всеми вместе? со всей Землёй?.. А ведь так хочется жить...
Нет, не может быть, всё ещё изменится к лучшему, не может не
измениться. Дедушка слишком сгущает краски.
- Время вспять не повернуть, - через силу выдавливал слова дед
Мартын, словно отвечал на тайные мысли внука. - Земля умирает, это
бесспорно, но прежде чем погибнуть самой, она сметёт со своего
израненного лика всю эту мерзость, весь этот гнус, сметёт, умоется
собственной кровью, вздохнёт в последний раз - и тихо отойдёт.
- Дедушка, не надо! - в ужасе закричал Игорь. - Не говори так! Не
надо!
Дед Мартын грустно улыбнулся.
- Я напугал тебя, мой мальчик, снова напугал. Прости старого
дурака. - Голос его стал тихим, чуть слышным.
Воцарилось неловкое молчание. Дед тяжёло поднялся и подошёл к окну.
Там, за окном, весеннее солнце ярко серебрило снежный покров.
- Ты должен был узнать правду, Игорь. Теперь ты её знаешь. Ведь ты
мужчина, так?
Игорь кивнул: да, он мужчина, он смело встретит опасность, лицом к
лицу. И всё же...
- Когда же всё это началось? - От постарался придать своему голосу
твёрдость и деловитость, но голос предательски дрожал.
Старый лесник обернулся.
- Когда? О, это началось в тот роковой день, когда человек поставил
себя над природой, провозгласил себя венцом эволюции и царём Мира.
Вот с тех пор и начала гибнуть наша кормилица.
- Я не о том, дедушка...
- Знаю, что не о том, - кивнул дед Мартын. - Помнишь недавнюю
катастрофу на Новой Земле? А ядерные испытания в Неваде? Они
прогремели одновременно, эти дьявольские взрывы, и Землю насквозь
пронзило ядерной стрелой, поразило в самое сердце. Об этом ведь
много писали, только никто тогда ничего не понял... да и сейчас мало
кто понимает. - Он подошёл к мальчику вплотную и положил жилистые
руки, руки былинного русского богатыря, ему на плечи. - Знаешь,
паренёк, не ходи больше на озеро.
Игорь удивлённо вскинул брови.
- Но почему?
- Потому, что это опасно. Не ходи, и всё тут, - отрезал дед.
- Ты боишься, что я встречусь с жёлтым человеком?
- И этого тоже. Но ещё больше я боюсь иного, неведомого. Внезапная
опасность вдвойне, втройне страшнее ожидаемой, она бьёт наповал, в
самый неподходящий момент. Её сила именно в непредсказуемости.
- Откуда же ты знаешь, дедушка, что на озеро ходить опасно?
Дед Мартын задумчиво посмотрел на внука.
- Знаю, Игорь. Назови это интуицией. Пожил бы ты с моё в тайге,
понял бы, о чём я толкую. Тянет с озера чем-то нехорошим, что-то с
ним неладное творится. Вот и сейчас, чуешь? - Он потянул носом. -
Ветер как раз оттуда. Неужели не чуешь?
Игорь с шумом втянул в себя воздух. В нос шибанул терпкий запах хвои
и подтаившего снега. И всё, ничего такого, что могло бы внушить
опасения. Он растерянно посмотрел на деда.
- А я чую, - сказал тот. - Гадостью какой-то несёт, вроде как
нашатырём...

7.
"И ничем таким не пахнет, - час спустя думал Игорь, направляясь к
озеру тайком от деда. - Если уж я и в самом деле мужчина, то должен
сам убедиться, что с озером что-то происходит".
Всё же он не рискнул спуститься на лёд, а выбрал самый крутой берег,
высившийся не только над озером, но и над всей округой - с этой
кручи он любил нестись на лыжах вниз, доезжая аж до самой середины
озера. Здесь и решил остановиться, чтобы внимательно осмотреть
Медвежье.
...Тайга стонала. Только теперь, когда похрустывание снега под
лыжами да шум собственного дыхания не нарушали более покой и тишину
таёжного леса, он вдруг ясно расслышал, вернее, не расслышал, а
скорее уловил тихое, едва различимое постанывание. Стонало всё
вокруг - и снег, и вековые деревья, и само небо, и даже солнце,
стонало тихо, настолько тихо, что вполне могло сойти за слуховые
галлюцинации, навеянные событиями последних дней и мрачными
прогнозами деда Мартына. Но Игорь не тешил себя иллюзиями (ведь он
мужчина и должен смотреть правде в глаза): сквозь беззаботное
щебетанье лесных пичуг и мерное потрескивание длинноствольных сосен
он отчётливо различил посторонний звук, исполненный боли и
нечеловеческого страдания. Звук, словно взывающий о помощи. Игорю
стало не по себе.
Странно. Птицы не решались лететь над озером Медвежьим, а огибали
его стороной, по широкой дуге.
Чьё-то присутствие. Сзади. Кто-то протяжно, с подвыванием, зевнул.
Игорь напрягся и резко обернулся.
В трёх шагах от него жёлтым монстром маячил Марс, пропавший дедов
пёс, и лукаво подмигивал. С языка его стекала жёлтая слюна и тут же
жадно впитывалась снегом. Вот и всё, обречённо подумал мальчик,
боясь шевельнуть даже пальцем. Сейчас он кинется на меня, и тогда...

Пританцовывающей походкой Марс засеменил к Игорю, тихонько
повизгивая, скаля жёлтые зубы в каком-то жутком подобии улыбки, и
дружелюбно повиливая пушистым хвостом, но... но передние лапы его
вдруг скользнули по твёрдому гладкому насту, оставляя на снегу
рваные жёлтые борозды, и пёс кубарем покатился по склону вниз, к
озеру. Ледяной волной прошёлся ужас по сердцу мальчика - и тут же
отхлынул. Марс исчез. Жёлтый след обрывался у самого льда. Над
озером пронёсся судорожный вздох, лёд чуть вздыбился, затрещал,
хрустнул и снова осел. В лицо пахнуло зловонным горячим смрадом,
что-то едкое и знакомое уловил он в этом тошнотворном запахе.
Что-то, о чём говорил дед Мартын.
Аммиак...
Как он очутился в сторожке, Игорь уже не помнил - ноги принесли его
сами.

8.
Дед Мартын строго отчитал внука за самовольную отлучку, а потом
долго прижимал его к своей волосатой щеке и молчал.
Остаток дня прошёл в тягостной тишине: говорить ни о чём не
хотелось. Игорь так и не сказал деду о Марсе. Воздух был словно
наэлектризован, смутное беспокойство и безотчётная тревога крадучись
забирались в сердца мужчин, вселяя страх, рождая первые признаки
паники. Оба ждали грозы, грозы последней и неотвратимой. Теперь уже
и мальчик знал, что она неизбежна.


Глава четвёртая
Даже если ты восторжествуешь на время, тем хуже для тебя: удар
грядёт. он настигнет и повергнет тебя в самый разгар торжества,
твоего.
...час этот может быть страшен: огнь, вихрь и буря, гнёт гнева
Господнего.

Шри Ауробиндо,
"Час Бога"

1.
Вечером того же дня, сразу после заката, в доме появились гости. Они
ввалились в комнату внезапно, сразу всем скопом, словно намереваясь
застать хозяев врасплох. Ими оказались трое мужчин, двое в грубых,
видавших виды телогрейках и третий в солдатской шинели; у двоих в
руках грозно сверкнули новенькие автоматы. Их давно не бритые
физиономии и настороженные, оценивающие взгляды заставили деда
Мартына собраться и как бы случайно оказаться вблизи от стоявшей в
углу двустволки. С минуту пришельцы молча, по-волчьи, озирались по
сторонам, потом один из них, ярко-рыжий детина, шагнул вперёд и
прохрипел:
- Пустишь нас переночевать, а, хозяин? Мы геологи, от своих
отбились. Утром мы уйдём.
Старый лесник ответил не сразу.
- Что ж, - произнёс он наконец, - коли на одну ночь,
располагайтесь. Ужинать будете?
- А как же, - за всех ответил рыжий.
- Выпить есть, старик? - спросил тип в шинели, со шрамом на
подбородке. - Продрогли мы, погреться не мешало б.
- Спиртного в доме не держу, - сухо ответил дед Мартын.
- Зря, - с досадой бросил тип в шинели.
За стол уселись с оружием. Дед подал им тушёную оленину с грибами.
Гости жадно набросились на еду, и какое-то время из-за стола
доносились лишь чавканье и голодное сопение. Когда гости слегка
насытились, дед Мартын, не сводивший с них пристального взгляда,
поинтересовался:
- Что ж вы, граждане геологи, прямо с оружием за стол сели?
- Стволы казённые, мало ли что случится, - не отрываясь от
тарелки, проскрипел рыжий.
- А что может случиться в доме старого лесника? - усмехнулся дед
Мартын. - Мне ваши стволы не нужны, а чужие здесь не ходят.
Гости не удостоили его ответом.
- Я и не знал, что геологам автоматы положены, - с наивным
недоумением произнёс Игорь, до сих пор не проронивший ни слова.
- А ты, малец, много чего не знаешь, - грубо оборвал его тип со
шрамом.
- В тайге неспокойно, - пояснил рыжий, обращаясь к деду Мартыну,
- говорят, какая-то нечисть по лесам бродит, вот нам и выдали по
два ствола на троих, так, на всякий случай, в целях личной
самообороны.
- Ясно, - сказал дед, взял двустволку и вышел.
- Куда это он? - резко спросил третий гость, до сего момента
хранивший молчание, и схватился за автомат.
- Сиди! - рявкнул рыжий, встал и подошёл к окну. Снаружи
поскрипывал снег под сапогами деда Мартына.
- Бродит старый хрен, - буркнул рыжий, вглядываясь в пыльное
стекло. - Что-то фонарём высвечивает.
Про Игоря, казалось, все трое и думать забыли.
Родившаяся где-то в подсознании мальчика мысль сразу же при
появлении незнакомцев теперь вдруг обрела совершенно чёткий и
определённый смысл. "Да никакие они не геологи, - в ужасе подумал
Игорь. - Это самые настоящие бандиты! У них на лицах всё написано".

Вернулся дед Мартын.
- Куда ходил, старик? - грубо спросил третий "геолог".
- Я не обязан давать отчёт в своих действиях,- сухо, с достоинством
ответил старый лесник, - тем более людям, попросившимся на ночлег.
- Поумерь свой пыл, Иван Иваныч, - цыкнул на третьего рыжий, а
затем обратился к деду Мартыну, изображая на своём грубом лице некое
подобие примирительной улыбки: - Не обращай на него внимания,
хозяин, его вчера ночью чуть было "желтолицый" не облобызал, во сне.
Ха-ха-ха! Вот он и дёргается, как уж на сковородке. А так он мужик
добрый, покладистый, отличный семьянин и бывший член партии. Верно
толкую, Иван Иваныч?
- Да пошёл ты, - огрызнулся тот и бросил злобный взгляд на деда
Мартына.
- Нет, а всё же, старик, куда это тебя носило на ночь глядя? -
спросил рыжий, прищурившись. Это было не обычное праздное
любопытство, а жёсткое требование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13