Каким же я был идиотом, решив, что он действительно намерен действовать подобным образом!
– А вы, случайно, не запомнили фамилию человека, которому была адресована телеграмма?
– Нет.
– А может, вы попытаетесь вспомнить ее, Тальбот? Тогда вам, возможно, удастся купить то, что очень дорого для вас, – жизнь.
Я бессмысленными глазами посмотрел на него и потом уставился в пол. В конце концов, не поднимая глаз, я сказал:
– Катин, Картин, Куртин… Да, именно так – Куртин Д. С.
– И все, что он предлагал, – это информация, если его условия будут соблюдены?
– Да, только информация.
– Знаете, Тальбот, только что вы купили свою жизнь.
Это уж точно, я купил себе жизнь. Я заметил, что Вилэнд не уточнил, на какой срок мне позволят сохранить ее. Может, всего на сутки. Все зависело от того, как пойдет работа. Но мне это было безразлично. То удовлетворение, которое я получил, раздавив руку Валентине, было ничто по сравнению с радостью, которую испытывал теперь: они клюнули на историю, рассказанную мной, заглотнули и крючок, и леску, и грузило. В сложившихся обстоятельствах, когда карты разыграны точно, они неизбежно должны были попасться на крючок. Я разыграл свои карты абсолютно правильно. С точки зрения их представления обо мне я не мог придумать такую историю. Они не знали и не могли знать, что мне известно о смерти Яблонского, и о том, что вчера они выследили его и расшифровали адрес на телеграмме. Они не знали, что всю прошлую ночь я провел в огороде при кухне, что Мэри подслушала их разговор в библиотеке и что она приходила ко мне в комнату. Если бы они считали меня во всем сообщником Яблонского, застрелили бы меня, не мешкая. Сейчас у них нет намерения застрелить меня, но кто знает, сколь долго это может продлиться. Скорее всего, недолго, но, возможно, мне хватит этого.
Я заметил, что Вилэнд и Ройял переглянулись. Один едва заметно мигнул, другой слегка пожал плечами. Да, оба они были преступниками хладнокровными, жестокими, расчетливыми и опасными. Последние двенадцать часов они, должно быть, прожили, зная или предвидя возможность того, что агенты Федерального бюро расследований в любую минуту схватят их за горло, но держались так, что ничем не выдавали признаков волнения и напряженности в этот критический момент. Интересно, что бы они подумали, как бы отреагировали, если бы знали, что агенты Федерального бюро могли схватить их еще три месяца назад. Но тогда время для этого еще не пришло. Теперь тоже рановато.
– Итак, джентльмены, есть ли необходимость в дальнейшей проволочке?
Генерал вступил в разговор впервые, но несмотря на все его спокойствие, где-то глубоко скрывалось предельное напряжение.
– Давайте покончим с этим. Погода быстро ухудшается. Предупредили, что надвигается ураган. Надо ехать, не откладывая.
Что касалось погоды, то генерал был прав. Если пренебречь фактором времени, она не ухудшалась, а основательно испортилась. Ветер уже не стонал, он продолжительно завывал на высоких нотах, прорываясь сквозь раскачивающиеся ветви дубов. Вопли ветра сопровождались аккомпанементом то возобновляющихся, то утихающих порывистых ливней, коротких, но на удивление интенсивных. В небе было множество низких облаков, постепенно сгущающихся. Я посмотрел на барометр в холле и увидел, что его стрелка резко упала до 690 мм ртутного столба, что сулило крупные неприятности. Мне было неизвестно, окажемся ли мы в эпицентре урагана или он пройдет стороной. Если окажемся у него на пути, то он нагрянет часов через двенадцать. А возможно, и гораздо раньше.
– Еще минута, и мы едем, генерал. Все готово. Петерсен ожидает нас в заливе, – сказал Вилэнд.
Интересно, кто такой Петерсен? Можно предположить, что летчик, управляющий вертолетом.
– Два быстрых перелета, и все мы через час с небольшим будем на месте. И Тальбот сможет приступить к делу.
– Кто это все? – спросил генерал.
– Вы, я, Ройял, Тальбот, Лэрри и, конечно, ваша дочь.
– Мэри? Неужели необходимо, чтобы и она летела с нами?
Вилэнд промолчал. Он даже не прибег к своему излюбленному трюку и не приподнял бровь, только пристально посмотрел на генерала. Еще пять секунд или чуть больше, и руки генерала бессильно разжались, плечи опустились. Картинка без слов.
В коридоре послышались быстрые легкие шаги, и в открытую дверь вошла Мэри Рутвен. На ней был лимонного цвета костюм, состоящий из юбки и жакета, под которым виднелась зеленая открытая блузка. Под глазами у нее были темные круги, она казалась бледной и утомленной, и я подумал, что она просто удивительная девушка. Сзади нее стоял Кеннеди, но он, соблюдая приличия, остановился в дверях. В руке держал шляпу. Рапсодия в вишневых тонах. На лице отсутствующее выражение отлично вышколенного семейного шофера, ничего не видящего и не слышащего. Я, как бы бесцельно, направился к двери, подождал, пока Мэри сделает то, что я просил ее сделать менее двух часов тому назад, перед тем, как она вернулась в свою комнату.
– Я поеду в Марбл-Спрингс с Кеннеди, папа, – начала Мэри без всякого предисловия. Она говорила о поездке как о деле решенном, но на самом деле эти слова прозвучали как просьба разрешить ей поездку.
– Но… но мы же летим на вышку, дорогая… – генерал был явно огорчен тем, что приходится отказать дочери. – Вчера вечером ты сказала…
– Я полечу на вышку, – с ноткой нетерпения отозвалась она. – Но мы все равно не можем лететь одновременно. Я полечу вторым рейсом. Мы прилетим не более чем через двадцать минут после вас. Вы имеете что-либо против, мистер Вилэнд? – любезно спросила она.
– Боюсь, что это довольно затруднительно, мисс Рутвен, – вежливо ответил Вилэнд. – Гюнтер получил травму.
– Хорошо. Я поеду в город с Кеннеди.
Вилэнд снова задергал бровями.
– Для вас в этом нет ничего хорошего, мисс Рутвен. Вы же знаете, что ваш отец предпочитает, чтобы вы находились под охраной, когда…
– Лучшей охраны, чем Кеннеди, мне не требуется, – холодно сказала она. – И до сих пор именно он был моей охраной. А еще вот что: я не полечу на буровую вышку с вами, Ройялом и вот тем… существом…
Сомнений, что она имеет в виду Лэрри, ни у кого не возникло.
– Я полечу на вышку только в том случае, если со мной полетит Кеннеди. Это мое окончательное решение. Кроме всего прочего, я должна съездить в Марбл-Спрингс, и немедленно.
Интересно, когда и кто позволил себе в последний раз так говорить с Вилэндом. Девушка была непреклонна.
– Зачем вы должны поехать туда, мисс Рутвен?
– Есть вопросы, которые истинный джентльмен никогда не задает даме, – ледяным голосом сказала она.
Эти слова поставили его в тупик. Вилэнд не знал, что она имеет в виду. Я тоже, будучи на его месте, не понял бы. В результате он растерялся. Все находящиеся в комнате смотрели на них двоих. Не смотрел только я: мой взгляд был устремлен на Кеннеди, а его взгляд – на меня. Теперь я стоял рядом с дверью, повернувшись ко всем спиной. Я вытащил из-под воротника тоненькую полоску бумаги. Это было нетрудно. Теперь я прижимал ее к груди так, чтобы Кеннеди мог разобрать написанное на ней имя судьи Моллисона. Выражение его лица не изменилось, и для того, чтобы уловить едва заметный наклон его головы, потребовалось бы стоять вплотную к нему и не отрывать от него глаз. Но рядом находился только я. Все шло прекрасно. Оставалось пожелать только, чтобы Ройял не пустил мне пулю в лоб до того, как я выйду за дверь.
Ройял разрядил напряжение, царящее в комнате, позволив Вилэнду легко выйти из создавшегося положения.
– Я не прочь получить глоток свежего воздуха, мистер Вилэнд, и могу поехать в город вместе с ними.
Я выскочил за дверь с такой стремительностью, с которой торпеда вылетает из своего аппарата. Кеннеди протянул руку, я поймал ее, и мы тяжело упали на пол. Потом, вцепившись друг в друга, покатились по коридору. В первые же две секунды я засунул записку глубоко во внутренний карман его кителя. Мы все еще продолжали молотить друг друга кулаками, нанося удары по плечам, спине и всюду, где они не причиняли боли, пока не услышали щелчок взведенного курка. Этот щелчок нельзя спутать ни с каким другим звуком.
– Прекратите потасовку! Эй, вы, двое!
Мы прекратили возню. Я поднялся под направленным на меня дулом пистолета Ройяла. Лэрри тоже маячил рядом, размахивая своим огромным пистолетом. На месте Вилэнда я не доверил бы этому психу даже рогатку.
– Вы хорошо поработали, Кеннеди, – оживился Вилэнд. – Я не забуду этого.
– Благодарю вас, сэр, – сказал Кеннеди. – Я не люблю убийц.
– Я тоже не люблю их, мой мальчик, – одобрительно сказал Вилэнд. Видимо, он нанимал их только для того, чтобы перевоспитывать!
– Мисс Рутвен, я согласен. С вами поедет мистер Ройял. Возвращайтесь как можно скорее.
Она вышла из двери, гордо подняв голову, не удостоив Вилэнда ни единым словом, а меня ни единым взглядом. И снова я подумал о том, какая это замечательная девушка!
Глава 8
Я не получил никакого удовольствия от полета вертолетом на буровую вышку. Привык к самолетам. Летал на своем собственном самолете. Даже был совладельцем одной небольшой чартерной авиакомпании. Вертолеты не для меня. Не для меня, даже если погода отличная. А погода в то утро была отвратительная, настолько отвратительная, что у меня нет слов, чтобы описать ее. Мы раскачивались и тряслись в воздухе. Вертолет то резко проваливался вниз, то снова взмывал. У меня создалось такое впечатление, что какой-то вдребезги пьяный человек посадил нас на один конец гигантского флюгера и манипулирует им, как хочет. Девять десятых времени полета мы вообще не видели, куда направляемся, так как стеклоочистители не справлялись с потоками воды, заливающими ветровое стекло. Благодаря тому, что Петерсен, видимо, был прекрасным пилотом, мы все же долетели. Вертолет опустился на предназначенную для посадки палубу объекта Х-13. Это произошло вскоре после десяти утра.
Потребовалось шесть человек, чтобы удержать вертолет, пока генерал, Вилэнд, Лэрри и я спустились по натянутой лестнице. Петерсен тут же включил мотор и поднялся в воздух, как только последний из нас оказался на палубе. Через десять секунд вертолет исчез в сплошном шквале ливня. Интересно, увижу ли я его когда-нибудь еще!
На выступающей далеко вперед палубе ветер был гораздо сильнее и пронзительнее, чем на земле, и мы, как могли, пытались сохранить равновесие на скользкой металлической платформе. Опасность упасть назад мне не угрожала, так как пушка Лэрри все время упиралась в поясницу. На Лэрри было пальто с большим воротником, большими лацканами, поясом, эполетами и кожаными пуговицами. Насмотревшись голливудских фильмов, он решил, что это самый подходящий и соответствующий современной моде наряд для такой погоды, как сегодня. Пистолет он держал в одном из глубоких карманов этого плаща и запросто мог молниеносно разрядить его мне в спину. Поэтому я был в напряжении. Лэрри меня терпеть не мог. Он счел бы дыру в своем великолепном плаще не слишком высокой ценой за привилегию первым разрядить в меня свою пушку. Постоянно издеваясь над Лэрри, я держал его в напряжении, вцепившись в него, как бур в седло, и не имел намерения ослаблять свою хватку. Я редко обращался к нему, но, когда это случалось, величал его не иначе как наркоманом. При этом всегда с издевкой справлялся, регулярно ли пополняются его запасы «снежка», как называют героин. Когда мы сегодня шли к вертолету, осведомился, не забыл ли он подкрепиться героином на дорожку и взял ли его с собой про запас, чтобы не корчиться и не строить страшных рож, когда мы прилетим на вышку. Вилэнд и генерал, объединив усилия, с трудом оторвали его от меня. Нет никого на свете, кто был бы так опасен и непредсказуем, как наркоман, так же как нет никого, кто вызывал бы такое острое чувство жалости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– А вы, случайно, не запомнили фамилию человека, которому была адресована телеграмма?
– Нет.
– А может, вы попытаетесь вспомнить ее, Тальбот? Тогда вам, возможно, удастся купить то, что очень дорого для вас, – жизнь.
Я бессмысленными глазами посмотрел на него и потом уставился в пол. В конце концов, не поднимая глаз, я сказал:
– Катин, Картин, Куртин… Да, именно так – Куртин Д. С.
– И все, что он предлагал, – это информация, если его условия будут соблюдены?
– Да, только информация.
– Знаете, Тальбот, только что вы купили свою жизнь.
Это уж точно, я купил себе жизнь. Я заметил, что Вилэнд не уточнил, на какой срок мне позволят сохранить ее. Может, всего на сутки. Все зависело от того, как пойдет работа. Но мне это было безразлично. То удовлетворение, которое я получил, раздавив руку Валентине, было ничто по сравнению с радостью, которую испытывал теперь: они клюнули на историю, рассказанную мной, заглотнули и крючок, и леску, и грузило. В сложившихся обстоятельствах, когда карты разыграны точно, они неизбежно должны были попасться на крючок. Я разыграл свои карты абсолютно правильно. С точки зрения их представления обо мне я не мог придумать такую историю. Они не знали и не могли знать, что мне известно о смерти Яблонского, и о том, что вчера они выследили его и расшифровали адрес на телеграмме. Они не знали, что всю прошлую ночь я провел в огороде при кухне, что Мэри подслушала их разговор в библиотеке и что она приходила ко мне в комнату. Если бы они считали меня во всем сообщником Яблонского, застрелили бы меня, не мешкая. Сейчас у них нет намерения застрелить меня, но кто знает, сколь долго это может продлиться. Скорее всего, недолго, но, возможно, мне хватит этого.
Я заметил, что Вилэнд и Ройял переглянулись. Один едва заметно мигнул, другой слегка пожал плечами. Да, оба они были преступниками хладнокровными, жестокими, расчетливыми и опасными. Последние двенадцать часов они, должно быть, прожили, зная или предвидя возможность того, что агенты Федерального бюро расследований в любую минуту схватят их за горло, но держались так, что ничем не выдавали признаков волнения и напряженности в этот критический момент. Интересно, что бы они подумали, как бы отреагировали, если бы знали, что агенты Федерального бюро могли схватить их еще три месяца назад. Но тогда время для этого еще не пришло. Теперь тоже рановато.
– Итак, джентльмены, есть ли необходимость в дальнейшей проволочке?
Генерал вступил в разговор впервые, но несмотря на все его спокойствие, где-то глубоко скрывалось предельное напряжение.
– Давайте покончим с этим. Погода быстро ухудшается. Предупредили, что надвигается ураган. Надо ехать, не откладывая.
Что касалось погоды, то генерал был прав. Если пренебречь фактором времени, она не ухудшалась, а основательно испортилась. Ветер уже не стонал, он продолжительно завывал на высоких нотах, прорываясь сквозь раскачивающиеся ветви дубов. Вопли ветра сопровождались аккомпанементом то возобновляющихся, то утихающих порывистых ливней, коротких, но на удивление интенсивных. В небе было множество низких облаков, постепенно сгущающихся. Я посмотрел на барометр в холле и увидел, что его стрелка резко упала до 690 мм ртутного столба, что сулило крупные неприятности. Мне было неизвестно, окажемся ли мы в эпицентре урагана или он пройдет стороной. Если окажемся у него на пути, то он нагрянет часов через двенадцать. А возможно, и гораздо раньше.
– Еще минута, и мы едем, генерал. Все готово. Петерсен ожидает нас в заливе, – сказал Вилэнд.
Интересно, кто такой Петерсен? Можно предположить, что летчик, управляющий вертолетом.
– Два быстрых перелета, и все мы через час с небольшим будем на месте. И Тальбот сможет приступить к делу.
– Кто это все? – спросил генерал.
– Вы, я, Ройял, Тальбот, Лэрри и, конечно, ваша дочь.
– Мэри? Неужели необходимо, чтобы и она летела с нами?
Вилэнд промолчал. Он даже не прибег к своему излюбленному трюку и не приподнял бровь, только пристально посмотрел на генерала. Еще пять секунд или чуть больше, и руки генерала бессильно разжались, плечи опустились. Картинка без слов.
В коридоре послышались быстрые легкие шаги, и в открытую дверь вошла Мэри Рутвен. На ней был лимонного цвета костюм, состоящий из юбки и жакета, под которым виднелась зеленая открытая блузка. Под глазами у нее были темные круги, она казалась бледной и утомленной, и я подумал, что она просто удивительная девушка. Сзади нее стоял Кеннеди, но он, соблюдая приличия, остановился в дверях. В руке держал шляпу. Рапсодия в вишневых тонах. На лице отсутствующее выражение отлично вышколенного семейного шофера, ничего не видящего и не слышащего. Я, как бы бесцельно, направился к двери, подождал, пока Мэри сделает то, что я просил ее сделать менее двух часов тому назад, перед тем, как она вернулась в свою комнату.
– Я поеду в Марбл-Спрингс с Кеннеди, папа, – начала Мэри без всякого предисловия. Она говорила о поездке как о деле решенном, но на самом деле эти слова прозвучали как просьба разрешить ей поездку.
– Но… но мы же летим на вышку, дорогая… – генерал был явно огорчен тем, что приходится отказать дочери. – Вчера вечером ты сказала…
– Я полечу на вышку, – с ноткой нетерпения отозвалась она. – Но мы все равно не можем лететь одновременно. Я полечу вторым рейсом. Мы прилетим не более чем через двадцать минут после вас. Вы имеете что-либо против, мистер Вилэнд? – любезно спросила она.
– Боюсь, что это довольно затруднительно, мисс Рутвен, – вежливо ответил Вилэнд. – Гюнтер получил травму.
– Хорошо. Я поеду в город с Кеннеди.
Вилэнд снова задергал бровями.
– Для вас в этом нет ничего хорошего, мисс Рутвен. Вы же знаете, что ваш отец предпочитает, чтобы вы находились под охраной, когда…
– Лучшей охраны, чем Кеннеди, мне не требуется, – холодно сказала она. – И до сих пор именно он был моей охраной. А еще вот что: я не полечу на буровую вышку с вами, Ройялом и вот тем… существом…
Сомнений, что она имеет в виду Лэрри, ни у кого не возникло.
– Я полечу на вышку только в том случае, если со мной полетит Кеннеди. Это мое окончательное решение. Кроме всего прочего, я должна съездить в Марбл-Спрингс, и немедленно.
Интересно, когда и кто позволил себе в последний раз так говорить с Вилэндом. Девушка была непреклонна.
– Зачем вы должны поехать туда, мисс Рутвен?
– Есть вопросы, которые истинный джентльмен никогда не задает даме, – ледяным голосом сказала она.
Эти слова поставили его в тупик. Вилэнд не знал, что она имеет в виду. Я тоже, будучи на его месте, не понял бы. В результате он растерялся. Все находящиеся в комнате смотрели на них двоих. Не смотрел только я: мой взгляд был устремлен на Кеннеди, а его взгляд – на меня. Теперь я стоял рядом с дверью, повернувшись ко всем спиной. Я вытащил из-под воротника тоненькую полоску бумаги. Это было нетрудно. Теперь я прижимал ее к груди так, чтобы Кеннеди мог разобрать написанное на ней имя судьи Моллисона. Выражение его лица не изменилось, и для того, чтобы уловить едва заметный наклон его головы, потребовалось бы стоять вплотную к нему и не отрывать от него глаз. Но рядом находился только я. Все шло прекрасно. Оставалось пожелать только, чтобы Ройял не пустил мне пулю в лоб до того, как я выйду за дверь.
Ройял разрядил напряжение, царящее в комнате, позволив Вилэнду легко выйти из создавшегося положения.
– Я не прочь получить глоток свежего воздуха, мистер Вилэнд, и могу поехать в город вместе с ними.
Я выскочил за дверь с такой стремительностью, с которой торпеда вылетает из своего аппарата. Кеннеди протянул руку, я поймал ее, и мы тяжело упали на пол. Потом, вцепившись друг в друга, покатились по коридору. В первые же две секунды я засунул записку глубоко во внутренний карман его кителя. Мы все еще продолжали молотить друг друга кулаками, нанося удары по плечам, спине и всюду, где они не причиняли боли, пока не услышали щелчок взведенного курка. Этот щелчок нельзя спутать ни с каким другим звуком.
– Прекратите потасовку! Эй, вы, двое!
Мы прекратили возню. Я поднялся под направленным на меня дулом пистолета Ройяла. Лэрри тоже маячил рядом, размахивая своим огромным пистолетом. На месте Вилэнда я не доверил бы этому психу даже рогатку.
– Вы хорошо поработали, Кеннеди, – оживился Вилэнд. – Я не забуду этого.
– Благодарю вас, сэр, – сказал Кеннеди. – Я не люблю убийц.
– Я тоже не люблю их, мой мальчик, – одобрительно сказал Вилэнд. Видимо, он нанимал их только для того, чтобы перевоспитывать!
– Мисс Рутвен, я согласен. С вами поедет мистер Ройял. Возвращайтесь как можно скорее.
Она вышла из двери, гордо подняв голову, не удостоив Вилэнда ни единым словом, а меня ни единым взглядом. И снова я подумал о том, какая это замечательная девушка!
Глава 8
Я не получил никакого удовольствия от полета вертолетом на буровую вышку. Привык к самолетам. Летал на своем собственном самолете. Даже был совладельцем одной небольшой чартерной авиакомпании. Вертолеты не для меня. Не для меня, даже если погода отличная. А погода в то утро была отвратительная, настолько отвратительная, что у меня нет слов, чтобы описать ее. Мы раскачивались и тряслись в воздухе. Вертолет то резко проваливался вниз, то снова взмывал. У меня создалось такое впечатление, что какой-то вдребезги пьяный человек посадил нас на один конец гигантского флюгера и манипулирует им, как хочет. Девять десятых времени полета мы вообще не видели, куда направляемся, так как стеклоочистители не справлялись с потоками воды, заливающими ветровое стекло. Благодаря тому, что Петерсен, видимо, был прекрасным пилотом, мы все же долетели. Вертолет опустился на предназначенную для посадки палубу объекта Х-13. Это произошло вскоре после десяти утра.
Потребовалось шесть человек, чтобы удержать вертолет, пока генерал, Вилэнд, Лэрри и я спустились по натянутой лестнице. Петерсен тут же включил мотор и поднялся в воздух, как только последний из нас оказался на палубе. Через десять секунд вертолет исчез в сплошном шквале ливня. Интересно, увижу ли я его когда-нибудь еще!
На выступающей далеко вперед палубе ветер был гораздо сильнее и пронзительнее, чем на земле, и мы, как могли, пытались сохранить равновесие на скользкой металлической платформе. Опасность упасть назад мне не угрожала, так как пушка Лэрри все время упиралась в поясницу. На Лэрри было пальто с большим воротником, большими лацканами, поясом, эполетами и кожаными пуговицами. Насмотревшись голливудских фильмов, он решил, что это самый подходящий и соответствующий современной моде наряд для такой погоды, как сегодня. Пистолет он держал в одном из глубоких карманов этого плаща и запросто мог молниеносно разрядить его мне в спину. Поэтому я был в напряжении. Лэрри меня терпеть не мог. Он счел бы дыру в своем великолепном плаще не слишком высокой ценой за привилегию первым разрядить в меня свою пушку. Постоянно издеваясь над Лэрри, я держал его в напряжении, вцепившись в него, как бур в седло, и не имел намерения ослаблять свою хватку. Я редко обращался к нему, но, когда это случалось, величал его не иначе как наркоманом. При этом всегда с издевкой справлялся, регулярно ли пополняются его запасы «снежка», как называют героин. Когда мы сегодня шли к вертолету, осведомился, не забыл ли он подкрепиться героином на дорожку и взял ли его с собой про запас, чтобы не корчиться и не строить страшных рож, когда мы прилетим на вышку. Вилэнд и генерал, объединив усилия, с трудом оторвали его от меня. Нет никого на свете, кто был бы так опасен и непредсказуем, как наркоман, так же как нет никого, кто вызывал бы такое острое чувство жалости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49