Он сказал, что «ягуар» зарегистрирован на имя Лэнса Леонарда. Это тот самый актер, которого застрелили вчера ночью?
— Это уже попало в утренние газеты?
— Вероятно. Я-то услышала по радио.
— Что еще вы слышали?
— Больше ничего. Это был краткий бюллетень-молния.
— Нет, — ответил я на ее вопрос. — Это другой человек. Как, вы сказали, его фамилия?
— Я забыла. — Она была жемчужиной среди других женщин.
Около десяти часов утра я уже разговаривал с доктором Энтони Ривзом в комнате больницы в штате Южная Невада. Он работал в ночную смену в отделении скорой помощи и провел предварительное обследование Джорджа Уолла, которого привезли помощники шерифа. Они обнаружили его на посадочной площадке аэродрома «Маккарэн», где он бродил как невменяемый. У него была рассечена щека, пробит череп и, возможно, сотрясение мозга. Джордж нуждался в абсолютном покое, по крайней мере, в течение недели и может быть госпитализирован на целый месяц. Ему нельзя ни с кем видеться.
Было бессмысленно спорить с молодым доктором Ривзом, на чьих губах еще не обсохло молоко. Я отправился на поиски сердобольной сестры и, в конце концов, нашел невысокую рыженькую толстушку в белом колпачке медицинских работников Лос-Анджелеса, на которую произвел впечатление мой старый значок специального помощника шерифа. Под его воздействием она провела меня в отдельную комнату с надписью на двери «Посетители не допускаются». В комнате находился один Джордж, он спал. Я пообещал не тревожить его.
Занавески на окнах были тщательно задернуты, свет в комнате не горел. Было сумрачно, и я едва различил белую забинтованную голову Джорджа на подушке. Я сел в кресло, которое стояло между его кроватью и другой, которая пустовала. Дышал он тихо и размеренно. Я и сам чуть не заснул под его сопение.
Из дремоты меня вывел крик боли. Сначала я подумал, что кричал Джордж, но это оказался человек за стеной. Он опять громко закричал.
Джордж пошевелился, застонал и сел, подняв обе руки к своему забинтованному лицу. Он покачнулся и чуть не упал с кровати. Я поддержал его за плечи.
— Полегче, приятель.
— Отпустите меня. Кто вы такой?
— Арчер, — ответил я. — Представитель знаменитой медсестры Флоренс Найтингейл.
— Что со мной случилось? Почему я ничего не вижу?
— Вы стянули повязку на глаза. А здесь и так темно.
— Где здесь? В тюрьме? Я нахожусь в тюрьме?
— Вы находитесь в больнице. Разве не помните, что попросили доктора Ривза позвонить мне по междугородному?
— Боюсь, не помню. Который сейчас час?
— Сегодня — субботнее утро, скоро будет девять.
Эти сведения произвели на него сильное впечатление. Он лег на спину, спокойно полежал некоторое время, затем спросил озадаченным тоном:
— Кажется, у меня пропал целый день.
— Успокойтесь. Вы же не хотите, чтобы этот день повторился.
— Я сделал что-нибудь не то?
— Я не знаю, что вы сделали. Джордж, вы задаете слишком много вопросов.
— Вы слишком легко бросаете меня, не так ли? — В нем нарастало чувство неловкости. — Думаю, я выглядел круглым идиотом.
— Время от времени то же самое происходит с каждым из нас. Но ваша мысль правильная.
Он стал нащупывать шнур выключателя у изголовья кровати, нашел его и дернул. Поправляя пальцами бинты на своем лице, он поглядывал на меня сквозь открывшиеся щели. Ниже повязки его распухшие губы высохли и потрескались. Он сказал с каким-то ужасом в голосе:
— Этот мопс в пижаме... Это он меня так разукрасил?
— Частично он. Джордж, когда вы его видели в последний раз?
— Вы должны это знать, вы были вместе со мной. Что вы имеете в виду, когда говорите «частично»?
— Ему помогали.
— Кто помогал?
— Разве вы не помните?
— Кое-что припоминаю. — Он говорил с детской неуверенностью. Физические и моральные потрясения основательно сбили с него спесь. — Это был какой-то кошмар. Это была какая-то мешанина из старых фильмов, которая вроде бы раскручивалась в моей голове. Только с той разницей, что я сам тоже был участником событий. Какой-то человек с пистолетом преследовал меня. Кадры все время менялись... Этого не могло быть на самом деле.
— Но так оно и было в действительности. Вы ввязались в ссору с охранниками компании на студии Саймона Граффа. Значит что-либо для вас имя Саймон Графф?
— Да, значит. Я лежал в кровати в каком-то паршивом домишке в Лос-Анджелесе, и кто-то, разговаривая по телефону, упомянул это имя. Тогда я встал, вызвал такси и попросил водителя отвезти меня к Саймону Граффу.
— Джордж, по телефону разговаривал я, в своем доме.
— Был ли я в вашем доме?
— Вчера. — Его память, кажется, функционировала в удобном для него режиме. Я не сомневался в его искренности, но меня это раздражало. — Вы также прихватили мой дерьмовый темно-серый костюмчик, принадлежавший мне. Он, кстати, обошелся в сто двадцать пять долларов.
— Правда? Виноват, сожалею об этом.
— Вы еще более пожалеете, когда получите от меня счет. Но оставим это. Как вы добрались со студии Граффа в Вегас? И что делали с тех пор?
Его налитые кровью глаза совершенно не отражали потуги памяти что-то отыскать среди отрывков воспоминаний.
— Мне кажется, что я летел на самолете. Может это быть?
— Так же, как и многое другое. Это был самолет компании или частный самолет?
После долгого молчания он сказал:
— Должно быть, частный. В нем было всего два человека, я и другой парень. Думаю, это был тот же самый человек, который гонялся за мной с пистолетом. Он сказал мне, что Эстер находится в опасности и что ей нужна моя помощь. Потом я потерял сознание или что-то со мной случилось. А затем я шел по улице, и перед моими глазами сверкало много вывесок. Я вошел в ту гостиницу, где она должна была находиться, но она уже ушла оттуда и служащий не знал, куда. — Какая гостиница?
— Не уверен, что помню. Вывеска была сделана в форме винного бокала или стакана для коктейля «Мартини». Может быть, «Драй Мартини»? Может такое быть?
— В городе есть такая гостиница. Когда вы там были?
— Когда-то в течение ночи. Я совершенно потерял счет времени. Остаток ночи, видимо, провел в поисках ее. Видел некоторых девушек, которые похожи на нее, но ее не было. Я все время терял сознание и приходил в себя уже в другом месте. Это было ужасно, в глаза светил яркий свет, вокруг толкались люди. Они думали, что я пьян. Даже полицейский решил, что я пьян.
— Забудьте об этом, Джордж. Все это позади.
— Я не могу забыть об этом. Эстер в опасности. Разве не так?
— Конечно, она может быть в опасности. Я не знаю. И о ней забудьте тоже. Неужели не можете этого сделать? Влюбитесь срочно в какую-нибудь сестру. С вашими данными — и победителя, и побежденного — уж в медсестру-то всегда можете влюбиться и жениться на ней. И, кстати, лучше ложитесь, а то сестра выдаст нам обоим.
Вместо того чтобы лечь, он выпрямился еще большие, спина его ссутулилась. Из щели между бинтами на меня пристально смотрели его покрасневшие глаза.
— С Эстер что-то произошло. Вы не хотите мне об этом сказать.
— Не говорите глупостей, малыш. Успокойтесь. Вы и так доставили мне много хлопот.
Он сказал:
— Если вы мне не поможете, я тут же поднимаюсь с кровати и ухожу отсюда. Кто-то должен что-то сделать.
— Далеко вы не сможете уйти.
Вместо ответа он сбросил с себя одеяло, опустил ноги с края высокой кровати, дотянулся до пола босыми ступнями и нетвердо встал на ноги. Колени его подогнулись, и он упал на пол, голова его раскачивалась на вялой, безвольной шее, как у подстреленной утки. Я поднял его и уложил в постель. Теперь он лежал не двигаясь, дышал часто и тяжело.
Я нажал кнопку вызова медсестры и встретился с ней, когда уходил из больницы.
Глава 26
«Драй Мартини» оказалась небольшой гостиницей, расположенной на краю старой игорной части города. Две старые дамы играли в карты на деньги в фойе, похожем на ящик и обитом сосновыми суковатыми досками. На лице портье навсегда застыло выражение веселости, которое люди обычно видят на лицах толстяков.
— Чем могу помочь, сэр?
— Я договорился встретиться здесь с мисс Кэмпбелл.
— Боюсь, что мисс Кэмпбелл еще не вернулась.
— А когда она ушла?
Он сложил руки на животе и переступил с ноги на ногу.
— Дай Бог памяти. Я заступил в полночь, она пришла примерно час спустя, пробыла, здесь ровно столько, чтобы переодеться, и опять ушла. И это было где-то около часу ночи.
— Вы наблюдательны.
— Такие бутончики, как она, я замечаю, — он цокнул языком.
— С ней был кто-нибудь?
— Нет, она пришла и ушла одна. Вы ее друг, да?
— Да.
— Вы знаете ее мужа? Здорового парня с рыжеватыми волосами?
— Знаю.
— Что с ним происходит? Он заявляется сюда посреди ночи и выглядит, как страх господний. Огромные рубцы на лице, кровь на волосах, что-то глупо вякает, как псих. У него появилась навязчивая идея о том, что его жена находится в опасности и что я тоже имею к этому отношение. Утверждал, что я знаю, где она находится. Мне стоило огромного труда отделаться от него.
Я посмотрел на свои часы.
— А вообще-то она могла попасть в беду. Она отсутствует уже одиннадцать часов.
— Не придавайте этому значения. Они иногда пропадают в городе сутками. Может быть, ей повезло в игре и она хочет воспользоваться удачей. Или у нее свидание. Кто-то, видно, отходил дубинкой ее мужа. Он действительно приходится ей мужем?
— Действительно. И его лупцевали многие. У него такая способность — натыкаться мордой на стенку. Сейчас он находится в больнице, и я пытаюсь разыскать ее по его просьбе.
— Частный сыщик?
Я кивнул.
— Есть ли у вас представление, куда она могла пойти?
— Я могу узнать, если это важно. — Он осмотрел меня с головы до ног, прикидывая стоимость моей одежды и содержимое моего кошелька. — Но это будет стоить...
— Сколько?
— Двадцать? — ответил он с вопросительной интонацией.
— Послушайте, я же не покупаю вас целиком.
— Ладно, десять, — быстро согласился он. — Это лучше, чем ни с того, ни с сего получить по физиономии.
Он взял купюру и пошел в заднюю комнату. Я услышал, как он начал разговаривать с кем-то по имени Руди. А возвратился с довольным видом.
— Я вызывал ей прошлой ночью такси и только что разговаривал с диспетчером. Он посылает сюда водителя, который ездил по вызову.
— Сколько это мне будет стоить?
— Это — ваше с ним дело.
Я ждал с внутренней стороны стеклянной входной двери, наблюдая за полуденным движением на улице. Машины были со всех концов страны, но большинство номерных знаков относилось к Южной Калифорнии. Этот поселок, примазавшийся к широко разбросанному Лос-Анджелесу, фактически был его пригородом.
Потрепанный желтый автомобиль оторвался от потока машин, ехавших на запад, и подъехал к бровке тротуара. Из него вышел водитель и направился к входу. Он не был старым, но лицо его обвисло, фигура ссутулилась, как у гончих, которых слишком долго кормят отходами. Я вышел на улицу.
— Это вы интересовались блондинкой?
— Совершенно верно.
— Мы не должны разглашать сведения о наших клиентах, если, конечно, не делается официальный запрос.
— Десять долларов звучат достаточно официально?
Он вытянулся по стойке смирно и отдал пародийное приветствие.
— Что вы хотели узнать, приятель?
— Когда вы заехали за ней?
— Четверть второго ночи. Я отметил на своем листе.
— И где высадили?
Он осклабился, показав желтые зубы, и сдвинул фуражку на затылок. Фуражка встала почти вертикально на выпуклом затылке.
— Не гоните, приятель. Давайте сначала взглянем на цвет вашей купюры.
Я заплатил ему.
— Я высадил ее на улице, — ответил он. — Мне не хотелось делать это в такое позднее время, но думаю, она знала, что делает.
— В каком месте?
— Это немного дальше Стрипа. Если хотите, могу показать. Проезд туда — два доллара.
Он открыл заднюю дверцу такси, и я сел. Согласно удостоверению на счетчике, его звали Чарльз Мейер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37