Дело в том, что вся история гораздо сложнее и не сводится к вульгарному вымогательству. В конце концов, мы крупный банк, у нас в охране четыреста человек.
История началась месяцев пять назад, когда один из мелких московских банков, «Ангара», вдруг, как снег на голову, заявил, что мы должны ему сорок миллиардов рублей. Это нас удивило, потому что мы бы никогда не вздумали обратиться с просьбой о ссуде к мелкому коммерческому банку, для которого такая ссуда во много раз превышает уставной капитал банка. Мы прежде всего удивились: откуда «Ангара» взяла такие деньги. Мы тогда не знали, что за «Ангарой» стоял большие деньги Сазана, и что они действительно прошли через наше отделение в Зеленограде. Но об этом позже. Сейчас «Ангара» уверждает, что она-де взяла деньги под разорительные проценты у других финансовых структур. Но я очень сильно сомневаюсь, что «Ангара» кому-то чего-то должна, хотя бы потому, что ни один банк в здравом уме не должен ссужать другому банку, сколь угодно высокой категории надежности, сумму, в сущности, превышающую не только уставной капитал, но и активы банка.
Мы ответили, что не заключали ничего подобного, и взялись за проверку. В скором времени мы обнаружили, что наше отделение в Зеленограде действительно заняло у «Ангары» эту сумму. Всю операцию проведела менеджер отделения Аделаида Герина, и госпожа Герина, к моменту нашей проверки, скрылась бесследно. В этот момент мы еще не понимали всего ужаса стоящей перед нами ловушки. Мы решили, что госпожа Герина попросту присвоила эти деньги. По счастью, банк не нес ответственности за ее действия. Дело в том, что подобные займы требуют разрешения высшего руководства. Их не может утвердить ни глава филиала, ни кассир у окошечка, ни уборщица в директорском кабинете, — никто, кроме Совета Директоров. Естественно, что Герина не представляла нам этих бумаг. А тот факт, что «Ангара» не потребовала утвеждения займа высшим руководством, давал повод обвинить в финансовой небрежности саму «Ангару».
«Ангара» несколько раз подавала на нас в суд, она выиграла четыре из пяти процессов, и сумма, взыскивающаяся с нас, возросла до восьмидесяти миллиардов. Мы отказывались платить не потому даже, что не желаем нести ответственность за хищение, совершенное нашим работником, а потому, что мы полагали, что это хищение не произошло бы, если бы «Ангара» продемонстрировала минимальную финансовую компетентность.
Возможно, если бы мы не проявили упорства и подчинились решениям суда, все бы кончилось хорошо. Мы бы потеряли сорок, или пятьдесят, или сколько миллиардов, потеряли бы репутацию, — но этим бы все и кончилось. Но мы решили бороться до конца, и тогда банк «Ангара» решил поставить все точки над "i".
На прошлой неделе в состав банка вошло два новых члена правления: Нестеренко и его главный зам по финансам. Нестеренко пришел сюда и потребовал выплаты займа. Как вы поняли, он угрожал лично мне и моей семье. При этом и речи не шло о вымогательстве! Ирония состоит в том, что речь идет о выполнении решения суда Российской Федерации. Я не могу передать ему меченые банкноты, как вы это мне предложили!
И тогда нам открылся истинный характер займа от «Ангары» и истинная причина ее небрежности. У нас нет сомнения, что банк с самого начала действовал по указанию уголовника, и что управляющая Зеленоградским отделением участвовала в этом преступном сговоре. Деньги были. Деньги прошли через Зеленоградское отделение, этого мы не можем отрицать. Затем госпожа Герина сняла деньги со счета, разделила их с «Ангарой» и стоявшими за ней уголовниками, и сбежала. «Ангара» не требовала санкции высшего руководства банка на займ не по неопытности, а по злому умыслу. Когда прошло несколько месяцев, «Ангара», давно, заметьте, получившая свои деньги обратно, потребовала вернуть их с процентами!
Сергей молча слушал. Он чувствовал себя не на месте в этом кабинете. Десятиметровый стол, за которым он сидел, не поместился бы в его квартирке на Войковской, даже если раскрыть дверь на балкон.
Как видите, — заключил директор, — это не банальный случай рекета. Нас кинули, и еще как кинули, — но на стороне «Ангары» четыре из пяти судебных постановлений. Нарушающей закон стороной является наш банк. Спрашивается, чем может помочь нам милиция?
И банкир развел руками.
— Кто такая Аделаида Герина? — спросил Сергей.
И тут впервые подал голос человек, сидевший сбоку.
— Дипломированный выпускник экономического факультета МГУ. Работник Министерства Внешнеэкономических связей, одна из моих лучших сотрудников.
Человек горестно развел руками и добавил:
— Меня зовут Анатолий Севченко, и я не принимаю здесь решений, — но это я рекомендовал в банк Герину. Поэтому, конечно, я чувствую свою ответственность за все происшедшее.
— Герина москвичка?
— Да.
— Она когда-нибудь жила в провинции?
— Насколько я знаю, нет.
— Как велики шансы, что она покинула Москву?
— Она могла уехать в Англию, у нее там сын. Но вряд ли Нестеренко захочет выпустить ее из-под своего колпака.
— Хорошо, — сказал Сергей, — если Герина в Москве, я найду ее. Я думаю, что любой суд, выслушав ее показания, изменит свою точку зрения на то, что случилось.
Глава 5
Прошло два дня.
Директор банка «Александрия» ужинал в своей московской квартире, в кругу семьи, когда вошедший охранник доложил, что внизу перед подъездом стоит человек в милицейской форме и называет себя помошником Сергея Тихомирова.
Банкир распорядился пустить милиционера, предварительно изъяв у него оружие. Молодой сержант вошел в гостиную, поздоровался с семейством и сказал:
— Мы нашли Аделаиду Герину. Лейтенант просит вас срочно приехать.
Банкир побоялся ехать в милицейской машине, и они с Дмитриевым сели в белый «Линкольн». Впереди, распугивая редкие ночные машины, помчалась синеглазка.
Машина приехала к желтому двухэтажному домику, который показался директору слишком маленьким для тюрьмы. У двери домика стоял милицейский рафик, и возле рафика, подпрыгивая и размахивая руками от холода, ждал Марчука Сергей.
Они спустились вниз на старенькой грузовом лифте и пошли по бесконечному коридору, выложенному свекольного цвета кафелем. Коридор кончился черным и пустым залом с лампами дневного света под потолком. Большая часть ламп не работала, а те, что работали, немилосердно урчали. Вокруг было холодно, и стоял отвратительный запах. В дальнем конце зала распахнулась дверца, и человек в белом халате вывел через дверцу тележку, на которой лежало что-то, покрытое белой простыней.
Сергей сдернул простыню.
— Она?
Банкир сглотнул.
— Да, — сказал он, — она… Только шея.
— Да, шея у нее при жизни была целая, — согласился Сергей.
Они отправились обратно, и парень в белом халате поволок за ними тележку. Обратно на грузовом лифте они ехали с покойницей, места оказалось мало, и пальто банкира несколько раз коснулось несвежей простыни. У выхода парень подхватил Герину подмышки и переложил на носилки. Паренек и Сергей вынесли носилки и затолкали их в рафик.
— Поехали отсюда, — сказал Сергей.
В рафике было тепло и влажно, и Сергей показал скорчившемуся на сиденье банкиру бутылку:
— Хотите водки?
Банкир кивнул. Сергей налил четверть стакана.
— Но, — сказал банкир, — я решил, что она жива. Что вы арестовали ее.
Сергей пристально наблюдал за банкиром.
— Вы огорчены?
Банкир выпил и сказал:
— За последние несколько месяцев самый частый сон, который я видел, — это как я сижу и душу эту самую бабу. Но арест этой женщины был для банка единственной надеждой избежать потери большой суммы и еще большей потери лица. Теперь этой надежды не осталось.
Сергей налил ему еще. Банкир снова вылакал все до дна и спросил:
— А где ее нашли?
— У кольцевой дороги, в кустах. Ее убили около тридцати двух часов назад из девятимиллиметрового пистолета иностранного производства. «Глок», наверно. Два выстрела в грудь и шею, и контрольный — в голову. На теле нет никаких следов борьбы, — видимо, убивали люди, которым она доверяла. Тело сразу погрузили в какое-то тесное пространство, вероятно, багажник автомобиля, — и ночью отвезли на место. Собственно, Сазан мог сделать так, чтобы труп исчез бесследно, но он решил вас напугать, в воспитательных целях.
На банкира было страшно смотреть. Он был белый, как исподняя кожура апельсина.
— Он меня напугал, — сказал банкир.
— Будете платить?
— Да. Спасибо вам за помощь, лейтенант.
Тут они доехали до отделения, и банкир привстал. Ему явно хотелось вернуться в свою машину.
— Если бы не эта моя помощь, женщина была бы жива. Сазан убил ее, узнав, что ее разыскивает милиция.
— Вам не чинят препятствий в ваших розысках?
В глазах Сергея мелкнула едва уловимая усмешка.
— Нет. С тех пор, как мы с вами виделись, мне больше не чинят препятствий.
Тем же вечером к московскому дому банкира подъехало три машины, и через минуту из подъезда раздался звонок.
Охранник наклонился к домофону и спросил:
— Кто там?
— Сазан.
Ошарашенный охранник посовещался с банкиром и сказал:
— Вас пустят только в наручниках.
— Хорошо.
Когда Сазан, в наручниках и в сопровождении трех охранников, вошел в широкую, отделанную орехом гостиную, у банкира мелькнула безумная мысль: вот приказать его застрелить. Сейчас. Но это было невозможно. Люди Сазана разнесут дом в щепки. Кто знает, что там, в этих трех машинах, которые ждут внизу? Может, у них гранатометы в багажнике.
— Вы будете платить? — спросил Сазан.
Банкир сидел не совсем живой.
— Нет, — заученно ответил он. — Банк устраняется от этого вопроса. Вот вам телефон, — позвоните по нему. Как вы там договоритесь, так я и поступлю.
И банкир положил на стол бумажку. Сазан поискал глазами телефон, подошел к журнальному столику и, неловко зажав плечом трубку, принялся, к ужасу банкира, набирать номер.
— Алло, — сказал он, — это Валерий Нестеренко. Мне порекомендовали позвонить вам… Да… Да… Прекрасно… Послезавтра, 23:10… До личной встречи.
Сазан подчернул слово «личной».
Сазан положил трубку и пошел прочь из квартиры.
— Э-э… Валерий Игоревич, — сказал банкир. — погодите.
— Да?
— Вы понимаете, что я тут не при чем. Банк со своей стороны был бы готов выплатить ссуду… — Живи спокойно, вобла, — сказал Сазан. — Никто тебя не зарежет.
На следующее утро, когда Сергей вошел к начальству, начальство, с уголовным делом в руках, гонялось за тараканом. Генералу все никак не удавалось пришибить таракана, и к тому же Захарову мешала кошка, любимица всего отделения, которая тоже проявляла по отношению к усатому гостю величайшее любопытство. Наконец таракан сдуру залетел под стекло на письменном столе, генерал нажал на стекло, и таракан растекся бурым пятном между стеклом и списком телефонов отдела.
Захаров сел в кресло, вынул бутерброд и разделил его между собой и кошкой. Кошке досталась колбаса, а Захарову — хлеб с маслом.
Захаров повернулся к Сергею и помахал отчетом об убийстве Гериной.
— Какая сволочь, — сказал Захаров, — убить бабу, затолкать в багажник… Ты знаешь, она, оказывается, была беременна — на втором месяце.
— А как я это свяжу с Сазаном?
— Но должны же быть зацепки!
— Люди Сазана разыскивали Герину, — одного по фотографии опознала соседка.
— Кого?
— Мишку Крота, который и так в розыске.
— Ну и отлично!
— Что отлично? Этого мало, чтоб обвинить Сазана в убийстве.
— Из чего она убита?
— Глок-семнадцать. Две пули прошли насквозь, но одна застряла в позвоночнике.
— Хорошее оружие. Интересно, выкинул его Сазан или нет?
Сергей молчал.
— Как ты думаешь, — спросил вдруг генерал, — если обыскать офис Сазана, может быть, мы найдем этот пистолет?
— Иван Афанасьевич, — сказал Сергей, — я ведь просил три дня назад санкции на обыск у Сазана, и вы отказали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31