Проволока разодралась с печальным скрипом, а Леха перекувырнулся в воздухе, на манер дельфина, прыгающего за свежей ставридкой, и, приземлившись на оба глаза, пропахал землю носом. Мишка споткнулся об него и едва не упал..
— А, б..! — заорал Леха, и, выхватив из кармана дуру, начал садить маслины в стекла и консервные банки, усыпавшие склон.
Внизу, в грузовике, шайка расхитителей народного имущества с ужасом наблюдала за происходящим.
— Рвем когти, — скомандовал Кроха.
Водитель, не дожидаясь второго приглашения, завел мотор. Грузовик взвыл и запрыгал по узкой дороге, левым колесом залезая на холм, а правым утопая в тракторной грязи.

***
Валерий катился все быстрее и быстрее, и теперь было ясно, что он катится под колеса грузовика.
— Е-мое, мы же его раздавим! — заорал водитель.
— Давай жми! — распорядился Кроха, открывая левую дверцу и вытаскивая длинный железный прут с крюком на конце, вроде тех, которыми на средневековых миниатюрах демоны волокут грешников в ад, а в советских условиях они применяются для перемещения тары и контейнеров, в том числе и в целях хищения социалистической собственности.
Грузовик взвыл и наддал. Передние его колеса разминулись с головой катящегося со склона человека на полметра. В тот момент, когда Валерий неизбежно должен был попасть сзади под грузовик, Кроха, свесившийся из левой дверцы, аккуратно подцепил его своей кочергой и втащил в кабину.
Выстрелы загремели с новой силой, и одна из пуль оставила неаккуратную медузистую дырку в стекле.
Насмерть перепуганный водитель забыл, что на свете есть тормоза. Грузовик летел, прыгая по кочкам, как курица, убегающая от хорька.
Кроха в грузовике отодрал с разбитого лица Валерия пластырь.
— Ты откуда такой красавец? — бросил через плечо водитель.
— В помойке, что ли, купался?
— Купался, — сказал Валерий, — да не сам. Ты вот что, езжай побыстрей, а то те, что меня купали, пожалуй, догонят.
— Быстрее мы только на тот свет приедем, — резонно заметил водитель, перепрыгивая на немыслимой скорости буераки и колдобины.
На вершине свалки Мишка сообразил, что добыча заворачивает за угол и выходит из зоны обстрела.
— По коням! — заорал Мишка. «Шестерка» взвизгнула всеми четырьмя колесами и запрыгала к подножию свалки. Она уже прошла половину пути, когда переднее правое колесо с размаху налетело на железный штырь от старой ограды, высунувший из-под земли предательскую головку. Камера мгновенно зашипела. В ту же секунду другое колесо взлетело на булыжник. Двойное потрясение оказалось слишком велико для машины. Руль выбило из рук Мишки, «шестерка» вильнула задом, поднялась на дыбы и закувыркалась по склону.
Тем временем грузовик выбрался на проселочную дорогу и изо всей силы припустил в направлении шоссе. Кроха извлек Валерия из ковра, облепленного всякой дрянью и усеянного впившимися в твердую ткань осколками стекла.
— У тебя напильник есть? — спросил Валерий, когда грузовик проехал мимо большого указателя с надписью: «300 м — МКАД».
— А что? — Я в наручниках.
Кроха опасливо обозрел пассажира.
— Ну, парень, круто ты залетел! Это кто ж тебя так?
— Меньше знаешь, дольше живешь.
— Понял, парень. В ментовку не пойдешь?
Валерий только хмыкнул.
— Дошло, — сказал Кроха.
— Я просто хотел сказать, что в ментовке светиться не стану.
Глава 5
Было уже семь утра, когда Валерий вошел в подворотню, за которой располагалась старая подсобка Павла Сергеевича.
Кроха, добродушный, хотя и ворчливый мужик, не задавая ему лишних вопросов, довез его до своей развалюхи, нечаянно уцелевшей близ кучки новых шестнадцатиэтажек, возведенных у МКАД. Лобзик у Крохи был, но наручники Кроха перепиливать не стал. Зачем портить хорошую вещь? Устроив Валерия брюхом на столе, Кроха поковырялся в замке и через пять минут снял наручники целыми и невредимыми. Кроха оставил их у себя — авось пригодятся в хозяйстве.
Через час, когда пошли первые электрички, Валерий распрощался со своими новыми друзьями и погрузился в первый же поезд, спешащий к Курскому вокзалу.

***
Валерий шагнул в подворотню и сразу понял, что его ночные приключения еще не кончились. Фургончика — его фирменного фургончика с надписью «Снежокъ» и улыбающейся глазастой снежинкой, у подсобки не было: зато стояли две «синеглазки». Вокруг магазина топталось пять или шесть человек, из которых только двое были в штатском, но и в штатских можно было за версту распознать ментов.
Валерий похолодел, понимая, что лучше всего будет вот сейчас же нырнуть направо и раствориться в сыром утреннем тумане. Еще ни одна встреча с ментами, защитниками граждан и опорой правопорядка, не кончалась в пользу Валерия. Обычно менты обыгрывали его всухую. И сейчас Валерий чуть не сделал разворот кругом, чтобы обдумать, как да что, но в этот миг из двери,подсобки выскочил плачущий Павел Сергеевич и полетел к Нестеренко, как голодная курица к зерну: — Валера! Господи!
— А, а! — поспешил за завмагом участковый. — Вот и гражданин Нестеренко явился! Собственной персоной! Да в каком он виде!
Валерий поглядел на себя. Действительно, ночные события отрицательно сказались,на состоянии его гардероба. Серый костюм основательно изгваздался и в багажнике, и в гараже, а летний слалом по подмосковным холмам и вовсе отправил обновку в нокдаун. Волосы Валерия слиплись от смеси запекшейся крови и водки. К тому же, пока Валерия волокли в гараж, Рыжий пару раз вмазал мороженщику по титульному листу — еще чудо, что зубы не выбил. Хотя какое чудо — просто кулачок у Рыжего слабенький, не дал Бог кулака бодливой корове, вот и носит с собой бодливая корова волыну.
— Вазген Аршаков, следователь прокуратуры, — представился человек, вышедший из подсобки вслед за участковым. Человек был толст, как перекормленный цыпленок, — двух Валериев Нестеренко можно было бы сделать из этой бочки с салом, и еще килограммчиков пять осталось бы. Лицо у следователя, несмотря на июльскую жару, было незагорелое, сероватое и напоминало кусок размороженного мяса, в который воткнуты два живых глаза цвета ежевики. Возраст его, как у всех очень толстых людей, угадать было трудно — пожалуй, было ему немногим за тридцать, но он и в пятьдесят выглядел бы так же.
— Пьяный, — сказал участковый, — обратите внимание, Вазген Аршалуисович, пьяный, еще шатается.
Глаза цвета ежевики уставились на Валерия.
— А ну-ка дыхни, — сказал следователь.Валерий дыхнул.
— Это что, — спросил следователь, — новая мода? Принимать спиртное не внутрь, а наружу?
— Что случилось? — сказал Валерий.
— Заходи, посмотришь.
Валерий, нагнувшись, шагнул вниз. Что ничего хорошего не случилось, он понимал и так, — иначе откуда тут столько конторы? Его в одиннадцать вечера огрели бутылкой и тогда же вытащили, верно, ключи, а сейчас было уже семь утра. Восемь часов было у бригады, чтобы в дым побить всю технику, а в подсобке, угнать тачку и сейф разгрузить. У Валерия стоял за загородкой жэковский несгораемый ящик — деньги в нем были не деньги, а так, что наторговали за четыре последних дня. Хватит Рыжему на колесо для «Мерседеса», на зимнее, шипованное, а может, и на все четыре хватит.
— Значит, у вас тоже что-то пропало? — услышал Валерий за спиной вопрос, обращенный к Павлу Сергеевичу.
— Пропало, — сказал Павел, — ящик коньяку пропал, колбаску вчера завезли — финскую, салями — нет колбаски… Конфеты были… На двадцать тысяч рублей наказали магазин.
Валерий ступил в подсобку и остановился. Техника была цела. Сейф действительно был распахнут настежь.
На столе стояли бутылка водки и два стакана — один, с красным ободком, чем-то удивил Валерия.
А посредине комнаты, чуть ближе к окну, лежал с удивленным выражением правого глаза старенький бухгалтер Устинович. Левый же глаз бухгалтера, вместе с половиной головы, вывалился на пол. Глаз каким-то чудом уцелел и теперь глядел на Валерия из широкой щели между кафельных плит.
— Вы отсюда вчера во сколько уехали, Валерий Игоревич? — спросил следователь.
— В семь, — сказал Валерий.
— Ключи от несгораемого шкафа позволите?
— У меня их нет. Украли.
— Давно? — спросил следователь, и голос его похолодел.
— Вчера около одиннадцати.
— А-а. Ну-ну. Что ж, проедем?
— Переодеться можно? — спросил Валерий, ткнув пальцем в угол подвальчика. Там висели его старые джинсы и рубашка, которые не приглянулись ночным гостям.
— Не только можно, но и нужно, Валерий Игоревич. Нам ваше платье требуется для экспертизы.

***
И они поехали с ветерком на черной «Волге». Валерий покорно и безучастно сидел между двумя приданными Аршакову оперативниками.
Оперативники сняли у Сазана пальчики, спросили группу крови и оставили на два часа в обезьяннике.
Через два часа его ввели в кабинет Аршакова, занимаемый им на пару с другим каким-то безучастным человеком, выбритым до синевы.
Сам Аршаков стоял в коридоре и кушал булку с изюмом.
— Кого привезли? — спросил человек, сидевший в кабинете, поднимая голову от кроссворда, опубликованного в газете «Известия».
— Бытовуха, — сказал оперативник.
— Двое кооператоров сидели в своей конторе да и поссорились, выпивши. Один угрохал другого и срочно принялся изображать бандитский налет, да переусердствовл: выгреб деньги из сейфа, а сейф по пьянке открыл своим ключом.
Тут Аршаков вошел в кабинет и, сев за стол напротив Валерия, стал глядеть на него своими ежевиковыми глазами. От Аршакова пахло свежесъеденной сдобой. Его сосед по кабинету, отодвинув кроссворд и подтянув к себе чистый лист, видимо, приготовился писать протокол.
— Имя, фамилия? — спросил армянин.
— Нестеренко Валерий.
— Судимость имеете?
—Да.
— Статья? — Двести первая. Хулиганство. Два года. — Досрочное освобождение?
— Нет. Все отсидел.
— Нынешняя должность?
— Директор кооператива «Снежокъ-Best». Мороженое делаем.
Безучастный человек оторвался от протокола.
— «Снежок»? А я ваше мороженое ел. Дорого, однако: три шкуры дерете, господа кооператоры.
— Мы с вас три, а вы с нас — пять, — ответил Валерий.
Аршаков сосредоточенно копался в бумагах.
— У кого еще, кроме вас, Валерий Игоревич, был ключ от сейфа? — спросил Аршаков.
— Вы меня сюда привезли как свидетеля или как подозреваемого?
— Там видно будет, — сказал следователь.
— Так у кого еще был ключ от сейфа?
— Я же говорил, у меня вчера ключи сперли, — сказал Валерий.
— Украли, значит? — спросил следователь.
— А чем вы это докажете?
Валерий перегнулся через стол, молча взял руку следователя и положил себе на затылок. Следователь нащупал громадную шишку.
— Да, — сказал Аршаков, — видок у вас, прямо скажем, — в ЛТП и то краше привозят. И синяк под глазом… А вы уверены, что это вас грабители ударили?
— А кто же?
— А, например, бухгалтер ваш, когда вы дрались. Перед смертью.
— Я его не мочил, — сказал Валерий.
— А кровь на вашем пиджаке чья?
— Моя.
— Кстати, знаете, чем его убили?
— Ну?
— Разводным ключом. Здоровый такой, ржавый.
— Следователь растянул пухлые ручки, показывая, какой был ключ.
— Есть у вас такие ключи?
— Четыре штуки. Гайки-то все на оборудовании нестандартные, только разводной и берет.
Аршаков посмотрел на руки Валерия, узкие в запястье и широкие в ладони. Жилы на тяжелых кулаках налились после вчерашней ночи, костяшки первых двух пальцев резко выдавались вперед и были подернуты тонкой мозолистой корочкой. Толстый следователь глядел на руки обвиняемого с некоторой завистью. — Полголовы снесло вашему бухгалтеру. Большую силу надо иметь, чтобы полголовы снести разводным ключом. Это все-таки не казацкая шашка.
Валерий проследил за взглядом следователя, убрал руки со стола и, усмехнувшись, сказал:
— Если это обо мне, то я и без разводного ключа могу полголовы снести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34