А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Но у нее-то ничего подобного никогда не ощущалось. Теперь же она знает, как это бывает на самом деле. Действительно, нервы шалят! Нервы, черт бы их побрал! Оказывается, ей просто нужен хороший доктор, добрый симпатичный доктор, а также домашняя обстановка и ласковая умелая сиделка, которая бы всегда была рядом и не отходила от нее ни на шаг. «Врач запретил оставлять миссис Скудамор одну!» А вместо этого она теперь сидит в четырёх стенах, в этой выбеленной тюрьме, посреди пустыни, вместе с полуграмотным индусом и дебильным мальчишкой-арабом, да еще с поваром, который из всей кулинарной науки знает лишь как варить рис, открывать консервные банки с лососем и бобами, да варить вкрутую куриные яйца. «Нет, это мне не подходит, – подумала Джоанна, – совершенно не подходит для моей болезни…»
После ужина она поднялась в спальню и достала пузырек с аспирином. В пузырьке оставалось всего шесть таблеток. Джоанна безрассудно вытряхнула все шесть таблеток на ладонь и проглотила. Конечно, разумнее было бы оставить хоть немного на завтра, но она чувствовала, что должна сделать что-то значительное. «Нет, теперь уже я никогда не отправлюсь в путешествие без достаточного запаса снотворного», – подумала она.
Она разделась и легла в постель, чувствуя легкий страх перед возможной бессонницей и перед неприятными мыслями.
Очень странно, но она уснула почти сразу.
В эту ночь ей снилось, что она оказалась в большой тюрьме с длинными запутанными коридорами. Она пыталась выбраться оттуда, но не могла найти дорогу, хотя все время знала, что выход отсюда ей хорошо знаком…
«Ты обязательно должна вспомнить, – повторяла она себе, – ты обязательно должна вспомнить».
Утром она проснулась совершенно спокойной, хотя и очень утомленной.
– Ты обязательно должна вспомнить, – сказала она себе.
Она встала с постели, оделась и отправилась завтракать.
Она чувствовала себя в полном порядке, хотя была немного рассеяна.
Наверное, скоро все начнется сначала, со вздохом подумала она. – Ох, ничего с этим не поделаешь!
Съев завтрак, она долго сидела за столом без движения, понимая, что надо встать и куда-нибудь идти, и все-таки не уходила.
Она старалась думать о чем-нибудь конкретном и старалась не думать. И то и другое утомляло ее.
Ей вспомнился офис адвокатской конторы «Олдерман, Скудамор и Уитни». Многочисленные шкафы, набитые папками с документами с белыми бирками. «Имение сэра Джаспера Фолкса, покойного». «Полковник Этчингам Уильямс…» Все это напоминало ей театральный реквизит.
В ее воображении встало лицо Питера Шерстона, строгое и сосредоточенное. Он сидит за столом и читает бумаги. Как он похож на свою мать! Нет, не совсем, у него глаза отца, Чарльза Шерстона. Быстрые, вороватые, черные глаза, в которых трудно увидеть его настоящие мысли. «На месте Родни я бы не очень доверяла этому молодому человеку», – подумала она.
Как забавно, что это пришло ей в голову именно сейчас!
После того, как умерла Лесли Шерстон, Чарльз совершенно опустился. Он быстро пристрастился к алкоголю и не раз напивался чуть ли не до потери сознания. Детей забрали к себе родственники. Третий ребенок, крохотная девочка, умерла, когда ей не исполнилось и шести месяцев.
Джон, старший сын, пошел работать лесником и уехал куда-то в глушь. Теперь он жил где-то в Бурме. Джоанне вспомнилась сама Лесли и ее ковры ручной работы. Если Джон пошел в мать, тогда он любит все, что растет на земле и теперь должен быть совершенно счастлив. Она слышала от кого-то, что дела у него идут хорошо.
Второй сын Шерстонов, Питер, пришел к Родни и сказал, что хотел бы работать у него в конторе.
– Мама сказала мне, что вы обязательно сможете помочь, сэр, – избегая взгляда Родни, проговорил юноша.
Он был привлекательным, решительным, улыбчивым и мягким. Джоанна всегда думала, что природа отпустила юноше привлекательности на двоих.
Родни был рад принять мальчика к себе. Это немного сглаживало тот огорчительный факт, что его собственный сын предпочел другую профессию, уехал куда-то за море и почти полностью прервал отношения с родителями.
Со временем Родни стал смотреть на Питера почти как на сына. Юноша часто бывал у них в доме и всегда был вежлив и почтителен с Джоанной. У него были свободные приятные манеры, совсем не такие, как у его отца.
Но однажды Родни вернулся домой с весьма обеспокоенным видом. В ответ на расспросы он неприязненно отвечал, что ничего не случилось, просто он очень устал. Но неделю спустя он не выдержал и обмолвился, что Питер уезжает от них: молодой чело-зек решил поступить на работу в авиастроительную компанию.
– Ох, Родни, почему он так решил? – недоумевала Джоанна. – Ты ведь так хорошо относился к нему! Мы оба очень его полюбили!
– Да, приятный парень, – отстраненно заметил Родни.
– Так в чём же дело? – не отставала Джоанна. – Он стал лениться?
– Ох, нет, у него хорошая голова, и он совсем не ленив. Представляешь, он очень хорошо запоминает числа.
– Как его отец?
– Да, как его отец. Но, видишь ли, – печально вздохнул Родни, – современная молодежь тянется к новым открытиям, К новой технике, к самолетам.
Но Джоанна его не слушала. У нее в душе зашевелилось подозрение, мгновенно вызвавшее вереницу мыслей. Уж слишком неожиданно Питер Шерстон решил уехать от них.
– Родни, может быть, с ним что-то не так? – помолчав, спросила она.
– Что не так? Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду… Может быть, он как его отец? Лицом он похож на Лесли, но взгляд у него, как у отца, бегающий и непроницаемый. Ох, Родни, неужели это правда? Питер что-то натворил?
– Нет, – не глядя на нее, глухо проговорил Родни. – Но у него есть причина уехать.
– Какая-нибудь махинация со счетами? Он украл деньги?
– Я же сказал, что нет! – раздраженно проговорил Родни. – Ничего особенного, это неважно.
– Ага, я так и знала! Он такой же нечестный, как и его отец! У него плохая наследственность, – с торжеством заключила Джоанна и хотела добавить насчет яблока, которое падает недалеко от яблони.
– Нет, с этим у него все в порядке, – буркнул Родни. – Но он очень странный, он все делает не так.
– Ты хочешь сказать, что он такой же рассеянный, как была Лесли? Да, я всегда считала, что она не очень сообразительная женщина, не правда ли?
– А я считаю, что это не так и она была очень умным человеком! – сухо отрезал Родни, – Она знала свою работу и прекрасно справлялась с ней.
– Бедная женщина! – вздохнула Джоанна.
– Не смей ее жалеть! – неприязненно бросил Родни. – Это меня раздражает.
– Но, Родни, дорогой, – пролепетала Джоанна, видя, что в эту минуту с мужем лучше не спорить, – весь город знал, что у нее была очень грустная жизнь.
– А я так не думаю, – упрямо возразил Родни.
– А как она умерла? Ты помнишь ее смерть?
– Давай-ка лучше, дорогая, прекратим этот разговор! – сердито сказал Родни и отвернулся.
Каждый человек боится рака, подумала Джоанна. Людей пугает даже само слово, и они избегают его. Вместо него употребляют что угодно: злокачественная опухоль, серьезная операция, неизлечимая болезнь, что-то внутреннее, наконец. Даже Родни не любит, когда разговор заходит на эту тему. В общем, это понятно, думала она. Никто не знает, что ему грозит и чем кончится раковое заболевание – жизнью или смертью. Рак нападает порою даже на самых здоровых людей. Он поражает и тех, кто в своей жизни ни разу не болел!
Джоанна вспомнила тот день, когда она услышала страшную новость от миссис Ламберг. Это было на рыночной площади.
– Вы слышали, дорогая моя? Бедная миссис Шерстон?
– А что с нею?
– Умерла! Желудок. – Миссис Ламберг понизила голос. – Я уверена, что-то внутреннее, Операция была бесполезна. Она страдала от ужасной боли, я слыхала. Но она держалась очень мужественно. Она не оставляла работу, пока не слегла совсем. Это случилось за две недели до ее смерти. Она никому ничего не говорила, а тем временем ее как можно скорее надо было класть на операционный стол. Жена моего племянника видела ее два месяца назад. Она уже тогда выглядела очень больной и была худой, как тростинка. Но она держалась очень хорошо, улыбалась и шутила. Я думаю, что люди никогда не верят в серьезность своей болезни. Да, у нее была очень грустная жизнь. Бедная женщина! Осмелюсь сказать, смерть принесла ей облегчение.
Джоанна тут же поспешила домой и рассказала все Родни. Родни спокойно ответил ей, что все знает. Дело в том, что он является исполнителем ее последней воли, сказал Родни, поэтому ему сообщили о смерти Лесли в первую очередь.
Лесли Шерстон не оставила почти никакого наследства. Все, что осталось, было поделено между ее детьми. Ее завещание особенно тронуло весь Крайминстер тем, что она распорядилась перевезти ее прах в Крайминстер и там предать погребению. «Потому что в этом городе я была очень счастлива», – говорилось в завещании.
Итак, Лесли Аделина Шерстон нашла вечный покой на кладбище за церковью Святой Марии, в Крайминстере.
Странное пожелание, как могут подумать некоторые, принимая во внимание, что именно в Крайминстере ее мужа привлекли к суду и отправили в тюрьму за растрату банковских средств. Но другие говорили, что такое пожелание вполне естественно. Все-таки перед этим она жила без забот, очень обеспеченно, и поэтому свой отъезд из Крайминстера она скорее всего восприняла как изгнание из райского сада.
Бедная Лесли! Трагедия коснулась всей ее семьи, потому что ее младший сын Питер, который оставил работу у Родни в адвокатской конторе, закончил школу пилотов, стал летчиком-испытателем и погиб в авиакатастрофе.
Родни чрезвычайно тяжело переживал его гибель. Он почему-то винил себя в смерти Питера.
– Послушай, Родни, – утешала его Джоанна, – я не понимаю, причем тут ты, почему ты считаешь себя виноватым в его смерти? Ты же ничего не сделал!
– Лесли перед смертью отправила его ко мне, – горестно качал головой Родни, – она сказала, что я дам ему работу и буду заботиться о нем.
– Ты так и сделал. Ты принял его к себе на работу, ты заботился о нем.
– Да, я понимаю, – вздохнул Родни.
– Правда, потом он предпочел все-таки уехать, и ты не смог предостеречь его от беды, но что ты мог поделать? Он сам того захотел. Тебе не в чем винить себя.
– Нет, нет, дорогая, ты неправа, – горестно возражал Родни. – Разве ты не понимаешь, почему Лесли отправила его именно ко мне? Да потому, что она понимала: у него слабый характер, ему свойственна некоторая рассеянность, характерная для всех Шерстонов. С Джоном все в порядке, у него не такой характер, но Питер… Она доверила мне своего сына, чтобы я предохранил его от рискованных поступков. У него был своеобразный характер. В нем смешались изворотливость Чарльза Шерстона и достоинство Лесли. Его командир написал мне, что он был лучшим пилотом в их отряде, совершенно бесстрашным и очень мудрым – он так и выразился – в отношении к технике. Мальчик согласился провести испытания нового секретного двигателя. Все знали, что это опасно. И вот произошла катастрофа.
– Да, он погиб смертью героя, – вздохнула Джоанна. – Это героическая смерть.
Родни мрачно посмотрел на жену.
– Все так, Джоанна, – произнес он. – Но ты бы говорила об этом совсем по-другому, если бы твой собственный сын погиб в катастрофе. Ты была бы довольна, если бы Тони погиб такой смертью героя?
Джоанна растерянно посмотрела на него.
– Но… Но Питер не наш сын. Это совсем другое дело.
Родни махнул рукой и отвернулся.
– Да нет, я ничего не говорю. Я просто думаю, какое горе было бы для Лесли, доживи она до этого дня, – глухо проговорил он.
Джоанна встала из-за стола, сделала несколько шагов по гостиной.
Почему Шерстоны то и дело возникают в ее мыслях, как будто они тут, рядом? У Джоанны есть и другие знакомые, которые значат для нее гораздо больше, чем семья Шерстонов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33