Парни переглянулись.
— Кое-что, — сказал Крамер. — Это было самым заковыристым делом из всех.
— Заковыристым?
— Не так-то просто было добыть реальные факты, — сказал Бейли.
— Давайте поедем с миссис Минафи и поговорим об этом, — предложил Питер.
Грейс уже сидела в «ягуаре», когда Питер присоединился к ней. Казалось, на какой-то момент ее жесткий самоконтроль ослаб. Она сидела, наклонив голову вперед, закрыв лицо руками.
— Это просто уму непостижимо, — всхлипнула она. — Два дня назад мы жили своей жизнью. Мы могли смеяться, любить и испытывать энтузиазм по поводу того, за что мы боремся, и сражаться за то, во что мы верили, и хорошо относиться к миру, несмотря на все его убожество. А теперь на нас как будто сбросили бомбу во время авиационного налета. Сэма больше нет, Чарли больше нет. И это безнаказанное уничтожение плодов многолетней работы Чарли. Я чувствую себя виноватой, да поможет мне Господь.
— Вы? Виноватой за что?
— Я поощряла Сэма на этот марш протеста в Уинфилд, и он мертв. Вчера я воодушевляла Чарли на то, чтобы поехать в Уинфилд, потому что хотела отомстить за Сэма и надеялась, что Чарли отыщет что-нибудь такое, что нанесет им урон. А сегодня вечером я сказала им, что вы едете, чтобы посмотреть на архивы Чарли.
— Кому вы это сказали? — резко спросил Питер. В ее словах он пока не видел никакого смысла.
— Неужели вы не понимаете, какими глупыми мы оба были, Питер? Я позвонила вам в ту гостиницу. Звонок прошел в ваш номер через коммутатор. Кто-то наверняка подслушивал, и они поняли, что им нужно добраться до архива Чарли прежде, чем мы это сделаем.
У Питера промелькнуло воспоминание о том ухмыляющемся портье из «Уинфилд-Армс». Возможно, Грейс права.
— Вы не можете винить себя в чем-то таком, — сказал он. — Сэм устроил бы этот марш в Уинфилд и без вашего поощрения. Чарли Биллоузу не требовалось, чтобы вы подначивали его на то, чем он занимался. А что касается телефонного звонка — то он лишь ускорил события на несколько часов, если вообще сыграл какую-то роль. Проблема в том, что никто из нас не способен по-настоящему поверить в то, насколько далеко зайдут эти люди. Мы опаздываем.
Грейс приподняла голову и в первый раз посмотрела на него:
— Уже нет, Питер. Я больше не собираюсь опаздывать. Давайте вернемся домой. Я не смогу спать, пока не найду способа дать сдачи этим чудовищам!

Питер почувствовал невольную жалость к этим двум ребятам, которые сидели вместе с ним и Грейс за ее кухонным столом, попивая кофе.
Оба они пребывали в состоянии легкого шока. Биллоуз был их кумиром. Они были просто не в состоянии осознать все, что случилось с ним и его работой. Еще хуже, подумал Питер, то обстоятельство, что они вдруг напугались. Когда их возглавлял Биллоуз, они готовы были следовать за ним без колебания.
Это был цивилизованный мир, свободная страна. Вы могли собирать доказательства и бороться с силами левых радикалов или правых радикалов на высоком интеллектуальном уровне. Такая драка доставляла вам удовлетворение. Но тут была драка иного рода, варварская, такая, какая им и не снилась, несмотря на предупреждения, которые раздавались из собственных уст противника. Сэму Минафи отстрелили голову. Чарли Биллоуза забили насмерть. Архивы по этой теме, на собирание которых ушли годы, погибли в пламени в течение получаса. Результатом стал страх и сомнение: а не лучше ли будет предоставить кому-то другому вести сражение?..
Это был страх того рода, на который рассчитывали уидмарки во всем мире, подумал Питер, страх, из-за которого оппозиция становится дряблой, старательно поддерживающей нейтралитет. Одна вещь, которую необходимо было сделать здесь в этот вечер, — это не допустить, чтобы эти ребята растеряли свое мужество. Это будет непросто, потому что в глубине души Питер в какой-то степени испытывал тот же самый страх. Было бы куда как проще пойти на попятную и ограничиться несколькими резкими высказываниями в статье для «Ньюс вью».
Но он знал, что не сможет этого сделать, какой бы привлекательной ни казалась эта идея. У Чарли Биллоуза и Сэма нашлось мужество, чтобы сражаться лоб в лоб. Нельзя, чтобы их усилия оказались напрасными. И нельзя оставить Грейс сражаться в одиночестве, потому что она, безусловно, была настроена сражаться — с чей-то помощью или без.
Питер наблюдал за этой убитой горем молодой женщиной, пока она резала ветчину на сандвичи для ребят. Каждое движение было точным и безукоризненным. Соблазнительная, роскошная фигура в слаксах и свитере странным образом выглядела бесполой. Это было так, как будто она затушевала все то, что открыло бы на какой-то момент испытываемые ею страдания. Она спросила ребят, положить ли им зелень в сандвичи, как будто это был вопрос, требующий серьезнейшего рассмотрения. Наверное, делая так, чтобы каждый пустяк казался важным, можно было облегчить боль от той единственной вещи, которая имела значение.
А потом, когда тарелка с сандвичами была поставлена на центр круглого кухонного стола, кофейные чашки наполнены, сумрачная тень легла на лицо Грейс.
С последней, не имеющей отношения к делу мелочью было покончено, и теперь уже не осталось никаких средств откладывать неизбежное.
— Думаю, все мы должны кое-что уяснить, — сказал Питер. — Все мы потрясены насилием, в которое трудно поверить. Оно, как правило, заставляет нас грезить о мести. Но мы не супермены и не женщины из романов. У нас нет никаких устройств для нанесения ответного удара, никакого секретного оружия, никакой возможности совершать подвиги в духе Джеймса Бонда. Мы не можем штурмовать Уинфилд и стереть его с лица земли чудодейственной лучевой пушкой. Но, несмотря на это, нам повезло.
— Повезло? — переспросил молодой Бейли, искоса бросив взгляд на Питера сквозь свои очки.
— Есть только одна вещь, способная уничтожить армию Уидмарка и то, что она отстаивает, — сказал Питер. — Факты! Я говорю, что нам повезло, потому что у нас есть разум, чтобы раскапывать факты. На это может уйти время, и это определенно потребует осторожности, но раскапывание убедительных доказательств — это то, что нам по плечу. — Он взглянул на Грейс, которая не отрываясь смотрела на него темными, ничего не выражающими глазами. — Я знаю, о чем вы думаете, Грейс. Сразу после похорон Сэма сегодня утром вы собирались отправиться в Уинфилд, чтобы драться. Как? Наверное, вам доставило бы огромное удовлетворение подойти к генералу Уидмарку и плюнуть ему в глаза, но этим его не одолеть.
— Там, в доме у профессора, наверное, хранились важные факты, — сказал Эд Крамер, — но они исчезли!
— Факты не исчезли, — сказал Питер. — Записи, но не сами факты. Нам придется заново их установить и использовать. Вы и Джим, насколько я понимаю, работали с Биллоузом. Если вы не слишком напуганы, то можете принести огромную пользу.
Крамер протянул руку за сандвичем.
— А чего тут бояться? — спросил он с наигранной беспечностью.
— Того, что на соседнем уличном перекрестке вас переедет грузовик, — сказала Грейс.
Эта была трезвая констатация истинного положения дел, и все они это знали.
— Там, на месте пожара, Эд, вы сказали, что работа по АИА была самым заковыристым делом из всех. В каком смысле? — спросил Питер.
Парень пожал плечами:
— У нас не было крупной организации, как вы понимаете. Это была просто научная тема, которую разрабатывал профессор Биллоуз. Годами он собирал информацию о всех экстремистских организациях в стране и некоторые он считал действительно опасными, такие, как Ку-клукс-клан, Минитмен, АИА и Молодые фашисты. Никаких платных сотрудников. Студенты, вроде Джима и меня, выполняли работу для него на общественных началах. Мы использовали полученные нами сведения, чтобы сделать себе имя в политологии. АИА — заковыристая вещь, потому что генерал Уидмарк — попечитель университета. Если бы получил широкую огласку тот факт, что профессор Биллоуз в рамках учебного семинара занимается расследованием деятельности одного из попечителей, его бы тут же погнали с работы. Там, где дело касалось АИА, нам приходилось действовать чрезвычайно осторожно.
— Ясное дело, — сказал Питер.
— Но даже при том, что мы действовали по-настоящему осмотрительно, результаты были не те, на которые надеялся профессор, — сказал Бейли.
— Три года назад — до меня — один из самых способных студентов из группы профессора решил отправиться в Уинфилд, — сказал Крамер. — Он поселился там на лето. Насколько я понимаю, он подружился с семьей Уидмарк. У которых есть дочь. Потом, как раз когда профессор ожидал, что этот парень сообщит уйму информации, тот выбросил белый флаг и оставил университет. Он был аспирантом.
— А его мотивировка? — спросил Питер.
— Профессор недоумевал по этому поводу. Этот парень просто послал телеграмму профессору, где говорилось, что у него есть возможность отправиться в Европу и он уезжает. Он находился всего в двадцати милях, но у него даже не хватило вежливости приехать сюда и повидаться с профессором Биллоузом. Я знаю, что это обидело профессора. Он любил этого парня, Редмонда, и доверял ему.
— Кто?! — почти что выкрикнул Питер.
— Редмонд, — сказал Крамер. — Энтони Редмонд. Так звали этого парня.
Грейс поставила свою кофейную чашку на блюдце с негромким стуком.
— В чем дело, Питер?
— Длинная история, — сказал Питер. Его мышцы напряглись. Тони Редмонд работал на Чарли Биллоуза в то время, когда он исчез! — Тем летом у Тони Редмонда был роман с приемной дочерью Уидмарка. — Питер вкратце рассказал им историю нервного расстройства Эйприл Поттер и последующего психического заболевания. — Вы знали этого Редмонда, Грейс?
— Мы с Сэмом были тогда в Африке, в составе Корпуса мира, — сказала она. — Даже не были женаты. В то время я университета-то еще в глаза не видела.
— От него приходила телеграмма? — спросил Питер Крамера.
— Профессор говорил, что «только телеграмма». В прошлом году один парень по имени Грэнинджер тоже вызвался поселиться в Уинфилде. Не прошло и трех недель, как он вернулся и сказал профессору, что не может продолжать это дело. Ему предложили отличную работу где-то на техасских нефтяных скважинах. Он очень смущался по этому поводу, но, как он сказал мистеру Биллоузу, ему нужно было самому о себе заботиться. Полагаю, не приходится особенно сомневаться в том, что его подкупил кто-то из АИА. Вот что я подразумеваю под «заковыристостью». Похоже, нам так и не удалось прочно внедрить туда кого-нибудь.
— Давайте не уходить так быстро от темы Тони Редмонда, — попросил Питер. — Кто дружил с ним здесь, в университете?
— Это было до меня, — сказал Крамер. — Я мог бы это выяснить, если это важно.
— Это может оказаться важным, — подтвердил Питер.
Он попробовал свой кофе. Кофе остыл.
— Рассказывают, что Уидмарки якобы пытались искать Редмонда по причине состояния здоровья девушки. У него не было семьи. Друзья знали только, что он отправился в Европу. Говорят, генерал воспользовался связями в Вашингтоне, чтобы выяснить его местонахождение, и в конце концов ему сообщили, что тот пропал без вести во время кораблекрушения, где-то в Средиземном море. Но это со слов Уидмарков.
— Вы в это не верите? — резко спросила Грейс.
— Это всю ночь не давало мне покоя, — сказал Питер.
Он рассказал им про появление Эйприл в его номере, про ее лепет о чем-то таком, что генерал сделал с ней и отчего Тони Редмонд пришел в такую ярость, что она испугалась, как бы он не попытался убить Уидмарка.
— Вы думаете, что парень уехал не сам по себе, — сказала Грейс. — Что, возможно, он действительно бросился в погоню за Уидмарком и что, возможно… — Она резко умолкла.
— Может быть, — сказал Питер.
— Вы думаете, что Уидмарк разделался с Редмондом и замел следы при помощи выдуманной истории?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28