Одна надежда, что этого грохота охранники не услышали. Миг только всего и отдыхаю: крысы меня зубами хватают. Боль во всем теле парализует буквально, но вскакиваю на ноги, охнув от боли в правом боку. Ребра где-то поломаны - это минимум. Теперь - освободить руки, а это тоже нелегко: кисти затекли и почти ничего не ощущают, но: Вот, она - победа!. Со злобы, что накопилась во мне, я пинком отправляю ближайшую крысу к противопроложной стене, а сам в один прыжок приближаюсь к двери. Даже если бы за ней стояли охранники, я все равно бы открыл ее рывком: так мерзко и страшно было находиться перед стаей голодных зверенышей, щелкающих зубами. Вылетел за дверь и захлопнул ее. К счастью, никого из охранников не было видно. По стеночке, по стеночке я двигался по подвальному коридору и дальше - по лестнице. Осторожно выглянув из-за угла, удостоверился, что один охранник сидит в кресле здесь же, в вестибюле. Я поискал глазами что-то потяжелее, но, не увидев, тихонечко спустился обратно и отыскал кусок толстой железной трубы рядом с батареей отопления. Вернулся к исходной позиции: охранник все так же дремал. Я еще раз осмотрелся, приготовился и в два прыжка оказался возле него, с размаху обрушив на его голову железяку. Короткий глухой хруст - есть: один успокоился. Я подхватываю его обмягшее тело и приваливаю на спинку кресла. Заметив пистолет в заплечной кобуре, я вытащил его. Теперь я с оружием - не так уже и страшно, хотя пользоваться им так и не научился. Можно и осмотреться. Потрясающе, но за моими мстительными действами боль в боку, в ногах, в голове, как будто, и отступила. Оглядевшись, я решил двинуться на второй этаж в поисках главаря банды - Жлоба. По пути я вовремя увидел спускающегося охранника и спрятался за угол. Ничего особенного в положении "уснувшего" в кресле товарища он, видно, не заметил и спускался вниз безбоязненно. Как только этот второй охранник поравнялся со мной, он тут же получил рукояткой пистолета в висок, от удивления и неожиданности сохраняя после удара на некоторое время вертикальное положение. Понятное дело - немаленькой наружности охранник. Пришлось ему добавить сначала прямым левой, а затем еще раз рукояткой, после чего он уже совсем бесчувственным свалился на лестнице. Все также босыми окровавленными ногами я затопал вверх и выбежал в длинный коридор второго этажа виллы, открывая поочередно одну за другой двери. Жлоба я отыскал в крайней комнате, служившей спальней. Он кувыркался с Вероникой, и сцена эта освещалась красноватым светом от бра. Галеев повернулся лицом к двери и увидел меня, а, увидев, рывком сбросил одеяло и бросился к стулу, где, видать, было какое-то оружие. Я опередил Жлоба, ударом ноги врезав ему в нижнюю челюсть. -Спокойно, если хочешь жить, тварь. Одевайся, поедем в город. Ключи от комнат в подвале - у кого? У охранников? Одевайся, пошли. А ты можешь остаться, ты мне не нужна, - сказал я Веронике, увидев, что и она начала, было, вставать с постели. Отдыхай, крошка. Галеева я пинками заставил одеться быстрее и повел его под дулом пистолета вниз. Охранники его еще "отдыхали". Тут я споткнулся, и Жлоб, увидев это, ногой ударил меня в грудь и рванулся через вестибюль к выходу из дома. Он уже прыгнул в катерок, стоявший у махонького причала, когда я почти нагнал его. Мотор взревел, нарушая ночной покой озера, и катерок стал выворачивать носом и двигаться по направлению к центру озера, как: Это не я стрелял - я и стрелять-то не умею! Один за другим выстрелы пробивали жестяной борт уходившего катерочка. Ближе к середине озера он стал все глубже и глубже оседать бортами и, наконец, полностью погрузился в воду. А вода в этом озере мягкая необыкновенно. Правда, я плавал - совершенно не держит вода из-за своей мягкости. Мы долго ждали с подошедшим Русиновым, что Жлоб выплывет, но и круги от затонувшего катерочка исчезли, и тишина наступила опять на озере, а Галеева все не было и не было. А мне его не жалко - пусть себе тонет. О чем-то говорили Валерий, оперативники из уголовки, но я их не слышал, а отошел к мостику через ручей, вытекающий из озера, сел на его деревянный настил и опустил свои избитые и изгрызенные ноги в его воды. Вода холодная, ключевая, но мне приятно было. Минут через десять, когда я уже достаточно успокоился, ко мне подошел Русинов с моей одеждой, найденной им где-то в доме и молча протянул ее мне. -Оденься хотя бы, прохладно ведь - ночь. Хоть и июнь. Что же ты, шеф, стрелять так и не научился? -Почему шеф? -Ты разве забыл о своем предложении? Я решил завязать с уголовкой, перейду к тебе. Возьмешь? -Естественно. Фляжка с собой? Дай глотнуть. Я пил коньяк из его фляжки большими глотками и почувствовал, как разливается по телу приятное тепло, лишь тогда, когда фляжка оказалась совсем пуста. Валерка потряс опустевшую фляжку, но ничего не сказал. Да пошел бы в дом Галеева, там этого коньяка море разливанное. -Девчонок вывезут отсюда автобусом, я уже договорился, но среди них Зои нет. Я в доме фотокамеру твою нашел, так взял и в нашу машину на заднем сиденье оставил. Заберешь потом. -За фотокамеру спасибо. А Зоя:Я уже знаю про Зою. Либо отправили в какуюнибудь Турцию, либо еще куда: Знаешь, к Полине Галаниной я и заезжать пока не буду, потом как-нибудь:
*** В ту ночь, что так неожиданно закончилась гибелью владельца загородного дома у озера в деревеньке Выселки, к дому меня подвез начальник (пока еще начальник!) уголовного розыска Русинов Валерий. Я не обращался за медицинской помощью, решив, что все и так затянется, как на собаке. Дуськи опять не было, и я, выпив еще немного для полного успокоения нервов, свалился на софу и уснул. Проснулся я часам к двенадцати дня. Принял душ, побрился и, осмотрев себя придирчиво в зеркале, остался доволен. Конечно, при оценке своей внешности я учитывал перенесенные страхи и ужасы прошлой ночи. Надо бы все-таки съездить к тете Поле и сообщить результаты моей работы, но я все пытался как-то оттянуть этот неприятный разговор. Ну, может, к вечеру: А пока я решил перекусить в ближайшем кафе и заглянуть к Егорию. Давненько я его не видел. Егорий Васильевич, лаборант-гистолог Леночка и санитар морга - эстет, пьяница и отчаянный картежник Костя Кабалкин - развлекались в секционной морга тем, что пытались отловить крысу-мутанта, которая на днях обнаружилась в морге. Крыса подпускала людей близко, а затем срывалась с места и убегала в сторону, и опять ждала, когда к ней подойдут. Окраса крыса была необыкновенного: сама серая, на спине широкая белая полоса, по большому белому пятну на бочках. Из стаи крысиной ее, что ли, собратья выгнали, а то - еще какая причина, но только она в одиночку бегала по секционной и тем развлекала работников морга. Мне после переживаний прошлой ночи на крыс и смотреть не хотелось. А этим - нравилось. Три дня, по их же словам, ничем другим не занимались, пытаясь отловить необычную крысу. Что сказать? - дураки! Прости, Господи! В секционной стоят визг и хохот, а я снисходительно смотрел на этих взрослых людей, которые вели себя, как дети. Наконец, Васильич поймал крысу, усадил ее себе на одну ладонь, а другой придерживал, чтобы не вырвалась. Крыса сидела спокойно, и Васильич принял это спокойствие за смиренность (приручилась, мол!) и стал поглаживать ей мордочку, животик, спинку. Крыса улучила момент и тяпнула Егория острыми зубками за палец. От неожиданности он выпустил крысу, и все сотрудники заохали при виде маленького укуса на пальце у Васильича, хором предлагая ему бежать в травмпункт и непременно прививаться от всех заразных болезней, какие только существуют. Я посмотрел на Егория, его сотрудников, плюнул в сердцах и ушел, решив все-таки ехать к Полине. В селе Ильинском, как я убедился, люди много серьезнее городских. Я не спеша ехал по городу. Куда спешить: приятного я Полине Галаниной ничего сообщить не смогу и поэтому пытался оттянуть время. Поезжая мимо вокзала я неожиданно вновь увидел того парнишку, который сбежал от нас с Валерием. Он был опять с черным кейсом и, озираясь вокруг, садился в такси. Мне так казалось, что был этот парень курьером и доставлял какие-то материалы Галееву, а забирал от того готовую "продукцию". Он, видимо, не знал еще о событиях прошлой ночи и собирался ехать на знакомую мне виллу. Решив быть на сей раз похитрее, я поехал следом за такси. Машина немного попетляла по городу и направилась к трассе, ведущей к селу Ильинскому и, далее, в Выселки. Уж не знаю, по какой такой причине (а теперь уж и не узнаю), но такси остановилось за городом, и парень вышел из машины. О чем-то он поговорил ли, поспорил ли с водителем такси, только машина круто развернулась и отправилась в сторону города. Трасса была пустынна, и я решил подъехать к парню, одиноко стоявшему у обочины в ожидании, возможно, попутной машины. А вдруг он меня не узнает? Я и подъехал, остановившись рядом с ним. Только я дверцы машины приоткрыл и высунулся с предложением подвезти его, как парень вытаращил на меня глаза и побежал вдоль дороги. Я уже со смехом тихонько за ним двинулся, а он петлял, как заяц. Что бы ему в сторону "дернуть"?! А он точь в точь заяц, когда тот, значит, ночью из света фар вырваться в сторону не может из страха или еще по какой заячьей глупости. Так и этот парень. Побежит-побежит да оглянется: еду ли я за ним? - да вновь бежит. Вот споткнулся, упал, поднялся и опять побежал, пока вновь не растянулся на асфальте. Тогда он, вдруг, выбросил кейс с перепугу в кювет и вновь побежал было, да неожиданно в сторону, на встречную полосу, и выскочил. Странное дело! - я до сего момента не видел этот "Камаз". Откуда он вывернулся? И на полном ходу "Камаз" капотом этого паренька подкинул сначала вверх, а потом уж его на шоссе кинуло. Я остановил машину в ужасе и выскочил на дорогу: грузовик маячил вдали, а на шоссе лежало раздавленное тело этого чернявого пацана. Не нужно быть врачом, чтобы утверждать - погиб парень. Как назло: на дороге ни одной машины. Днем они обычно едут потоками. Да еще летом-то! А тут ни одной машины. Я по сотовому телефону вызвал милицию, скорую. И стал ждать, в волнении прохаживаясь вдоль дороги. Тут только я и увидел валяющийся "дипломат". Скорее чисто механически я подобрал его и бросил на заднее сиденье своей машины, а потом и забыл об этом, пребывая в состоянии шока. Пережитое за истекшие сутки сказывалось, знаете. Так до вечера я и отчитывался то в милиции, то на "скорой": кто наехал, где наехали, что за парень, не обратил ли я внимание на номера: В этот день я к тете Поле не попал, потому что вернулся поздно. Ко мне заявились Васильич с перебинтованным пальцем и Валерий Русинов. Егорий Васильевич постоянно морщился, якобы от боли, придуряясь перед нами. Я предложил Васильичу метод лечения, предложенный мне самому Петром Николаевичем Варенцовым: помазать покусанный пальчик кашачьей мочой, - но Егорий категорически отказался. Не хочет - не надо. Пусть тогда он у тебя долго болит, помнить будет, как диких крыс на руки брать. Мы засиделись допоздна, и я совсем забыл про тот "дипломат", что так и валялся у меня в машине. На следующий день я созвонился с Егорием Васильевичем и попросил его о направлении к его другу психиатру. Замучили меня эти кошмары по ночам. -Да какое тебе направление? Отправляйся к нему в городскую психиатрическую больницу, я ему уж давно позвонил и наобещал, что ты придешь.
Психиатрическая больница располагалась за городом, недалеко, кстати, от трассы, идущей из Ильинского. Вокруг больницы зелень. Но пышная зелень - только и всего пышного и красивого, что было у этого "комплекса". Это потому я говорю, что само здание было в ужасном состоянии. Фундамент разрушался, шифер на крыше старый и побитый весь, осенью больным, видимо, было не сладко , когда от проливных дождей текли ручьи в палаты. Хотя, что могли эти больные сказать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
*** В ту ночь, что так неожиданно закончилась гибелью владельца загородного дома у озера в деревеньке Выселки, к дому меня подвез начальник (пока еще начальник!) уголовного розыска Русинов Валерий. Я не обращался за медицинской помощью, решив, что все и так затянется, как на собаке. Дуськи опять не было, и я, выпив еще немного для полного успокоения нервов, свалился на софу и уснул. Проснулся я часам к двенадцати дня. Принял душ, побрился и, осмотрев себя придирчиво в зеркале, остался доволен. Конечно, при оценке своей внешности я учитывал перенесенные страхи и ужасы прошлой ночи. Надо бы все-таки съездить к тете Поле и сообщить результаты моей работы, но я все пытался как-то оттянуть этот неприятный разговор. Ну, может, к вечеру: А пока я решил перекусить в ближайшем кафе и заглянуть к Егорию. Давненько я его не видел. Егорий Васильевич, лаборант-гистолог Леночка и санитар морга - эстет, пьяница и отчаянный картежник Костя Кабалкин - развлекались в секционной морга тем, что пытались отловить крысу-мутанта, которая на днях обнаружилась в морге. Крыса подпускала людей близко, а затем срывалась с места и убегала в сторону, и опять ждала, когда к ней подойдут. Окраса крыса была необыкновенного: сама серая, на спине широкая белая полоса, по большому белому пятну на бочках. Из стаи крысиной ее, что ли, собратья выгнали, а то - еще какая причина, но только она в одиночку бегала по секционной и тем развлекала работников морга. Мне после переживаний прошлой ночи на крыс и смотреть не хотелось. А этим - нравилось. Три дня, по их же словам, ничем другим не занимались, пытаясь отловить необычную крысу. Что сказать? - дураки! Прости, Господи! В секционной стоят визг и хохот, а я снисходительно смотрел на этих взрослых людей, которые вели себя, как дети. Наконец, Васильич поймал крысу, усадил ее себе на одну ладонь, а другой придерживал, чтобы не вырвалась. Крыса сидела спокойно, и Васильич принял это спокойствие за смиренность (приручилась, мол!) и стал поглаживать ей мордочку, животик, спинку. Крыса улучила момент и тяпнула Егория острыми зубками за палец. От неожиданности он выпустил крысу, и все сотрудники заохали при виде маленького укуса на пальце у Васильича, хором предлагая ему бежать в травмпункт и непременно прививаться от всех заразных болезней, какие только существуют. Я посмотрел на Егория, его сотрудников, плюнул в сердцах и ушел, решив все-таки ехать к Полине. В селе Ильинском, как я убедился, люди много серьезнее городских. Я не спеша ехал по городу. Куда спешить: приятного я Полине Галаниной ничего сообщить не смогу и поэтому пытался оттянуть время. Поезжая мимо вокзала я неожиданно вновь увидел того парнишку, который сбежал от нас с Валерием. Он был опять с черным кейсом и, озираясь вокруг, садился в такси. Мне так казалось, что был этот парень курьером и доставлял какие-то материалы Галееву, а забирал от того готовую "продукцию". Он, видимо, не знал еще о событиях прошлой ночи и собирался ехать на знакомую мне виллу. Решив быть на сей раз похитрее, я поехал следом за такси. Машина немного попетляла по городу и направилась к трассе, ведущей к селу Ильинскому и, далее, в Выселки. Уж не знаю, по какой такой причине (а теперь уж и не узнаю), но такси остановилось за городом, и парень вышел из машины. О чем-то он поговорил ли, поспорил ли с водителем такси, только машина круто развернулась и отправилась в сторону города. Трасса была пустынна, и я решил подъехать к парню, одиноко стоявшему у обочины в ожидании, возможно, попутной машины. А вдруг он меня не узнает? Я и подъехал, остановившись рядом с ним. Только я дверцы машины приоткрыл и высунулся с предложением подвезти его, как парень вытаращил на меня глаза и побежал вдоль дороги. Я уже со смехом тихонько за ним двинулся, а он петлял, как заяц. Что бы ему в сторону "дернуть"?! А он точь в точь заяц, когда тот, значит, ночью из света фар вырваться в сторону не может из страха или еще по какой заячьей глупости. Так и этот парень. Побежит-побежит да оглянется: еду ли я за ним? - да вновь бежит. Вот споткнулся, упал, поднялся и опять побежал, пока вновь не растянулся на асфальте. Тогда он, вдруг, выбросил кейс с перепугу в кювет и вновь побежал было, да неожиданно в сторону, на встречную полосу, и выскочил. Странное дело! - я до сего момента не видел этот "Камаз". Откуда он вывернулся? И на полном ходу "Камаз" капотом этого паренька подкинул сначала вверх, а потом уж его на шоссе кинуло. Я остановил машину в ужасе и выскочил на дорогу: грузовик маячил вдали, а на шоссе лежало раздавленное тело этого чернявого пацана. Не нужно быть врачом, чтобы утверждать - погиб парень. Как назло: на дороге ни одной машины. Днем они обычно едут потоками. Да еще летом-то! А тут ни одной машины. Я по сотовому телефону вызвал милицию, скорую. И стал ждать, в волнении прохаживаясь вдоль дороги. Тут только я и увидел валяющийся "дипломат". Скорее чисто механически я подобрал его и бросил на заднее сиденье своей машины, а потом и забыл об этом, пребывая в состоянии шока. Пережитое за истекшие сутки сказывалось, знаете. Так до вечера я и отчитывался то в милиции, то на "скорой": кто наехал, где наехали, что за парень, не обратил ли я внимание на номера: В этот день я к тете Поле не попал, потому что вернулся поздно. Ко мне заявились Васильич с перебинтованным пальцем и Валерий Русинов. Егорий Васильевич постоянно морщился, якобы от боли, придуряясь перед нами. Я предложил Васильичу метод лечения, предложенный мне самому Петром Николаевичем Варенцовым: помазать покусанный пальчик кашачьей мочой, - но Егорий категорически отказался. Не хочет - не надо. Пусть тогда он у тебя долго болит, помнить будет, как диких крыс на руки брать. Мы засиделись допоздна, и я совсем забыл про тот "дипломат", что так и валялся у меня в машине. На следующий день я созвонился с Егорием Васильевичем и попросил его о направлении к его другу психиатру. Замучили меня эти кошмары по ночам. -Да какое тебе направление? Отправляйся к нему в городскую психиатрическую больницу, я ему уж давно позвонил и наобещал, что ты придешь.
Психиатрическая больница располагалась за городом, недалеко, кстати, от трассы, идущей из Ильинского. Вокруг больницы зелень. Но пышная зелень - только и всего пышного и красивого, что было у этого "комплекса". Это потому я говорю, что само здание было в ужасном состоянии. Фундамент разрушался, шифер на крыше старый и побитый весь, осенью больным, видимо, было не сладко , когда от проливных дождей текли ручьи в палаты. Хотя, что могли эти больные сказать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12