- А при чем здесь я? - продолжал тем временем Саватеев. - С Безугловым я дел не имел, с ним Мишин контактировал...
- Контактировал, контактировал... говори по-русски, дорогой. Переговори ты с ним, черт бы его побрал. Это вы с Мишиным заварили кашу, а я должен хлебать. Он грозится прокуратурой, понимаешь, газетой. У него катушка записей вашей болтовни - твоей, Мишина при чем здесь я? При чем здесь наша "Комета"? Короче: срочно кати ко мне, разговор не телефонный.
- Сегодня я не могу. Что за спешка? - возмутился Саватеев.
- У меня был Бригадир. Тоже ругался и кое-что порассказал. Всех его ребят перемочили... Он требует компенсаций. Безуглов - из органов, ты понял? Я жду.
- Пришли машину.
- Так что ли не можешь? - ехидно спросил Атаров.
- Мне никогда. Присылай машину, иначе не поеду.
- Ну, хорошо, дорогой, не кипятись, как чайник.
Сам ты чайник, подумал Саватеев и швырнул на рычаг трубку.
На кухню он вернулся удрученный.
- Нинико, я должен срочно ехать. За мной скоро придет машина.
- А имитатор? - она кивнула на коробку.
- Я возьму его с собой, завезу в безопасное место.
Глава 21.
Ровно в 16 часов Андрей вошел в кабинет Таранова, ни минутой раньше, ни минутой позже: он уже привык к пунктуальности шефа.
- Рассказывай, - Таранов придвинул к себе рабочий блокнот из тесненной кожи. Выглядел он сумрачным и озабоченным.
Пока Андрей излагал план улучшения охраны, Таранов золотым "Паркером" делал пометки в блокноте. Все было дотошно продуманно, будто Андрей пытался обезопасить не председателя банка, а родного отца: телевизионные камеры у подъезда, чувствительные микрофоны, изоляция чердачного прохода, приборы ночного видения, схемы движения по маршрутам и места остановок у объектов. Предложил Андрей и то, о чем когда - то думал и сам Таранов: подыскать для банка новое здание, и в нем, в другом крыле оборудовать собственную квартиру.
Парень ему нравился: в нем чувствовалась наблюдательность не раз бывавшего в опасных ситуациях человека. Кроме того, судя по всему, он был бескорыстен. Последнее, по нынешним временам, вообще выглядело патологией.
- Все правильно, - похвалил Таранов Андрея, закрывая блокнот. - . Найди мне Токарева, а сам подожди в приемной, понадобишься.
Сразу после приезда председателю банка доложили о ходе поступления валютных вкладов населения. К его удивлению дело развивалось успешно. У филиалов банка постоянно змеилась очередь вкладчиков, Таранов был поражен наличием у граждан хоть каких-то сбережений; особенно удивляло упорство, с которыми они хотели избавиться от последних денег. В этом было что - то сверхъестественное.
Учетом поступавшей валюты лично занимался его заместитель Альберт Григорьевич Петровский. Таранов, полагавший, что деньги, как и власть, если не портят, то, по крайней мере, меняют человека, ещё перед своим отлетом в Германию поручил Токареву, который выполнял обязанности его тайной личной канцелярии, проследить за движением валюты.
Токарев невооруженным глазом и без малейшего труда обнаружил утечку денег. Основная часть валюты поступала, минуя бухгалтерию, и не приходовалась. Одновременно Токарев установил, что Петровский забронировал место на чартерный рейс в Аргентину. Все это он выложил Таранову, едва они остались одни. Отдохнувший и благоухающий нездешними духами Таранов с каждой минутой становился все мрачнее. Пронюхай кто-нибудь сейчас об этом, поднимется такой шум, что вкладчики потребуют и свои деньги, и дивиденды. Паника в финансовом деле так же опасна, как и на поле боя.
Едва за Андреем закрылась дверь, Таранов вызвал своего начальника службы безопасности. Токарев появился через минуту.
- Вот что Геннадий Васильевич. Приведешь мне Петровского, мы его вместе допросим. Где он держит неучтенные деньги, как думаешь?
- Здесь, в банке. Где-нибудь у себя. Вывести он не успел, мы за ним наблюдали.
Петровский, плотный лысоватый с голубыми навыкат глазами появился, расставив для объятия руки.
- Валентин Федорович, дорогой, наконец - то. Заждались.
- Оставь свои нежности, - сурово начал Таранов. Ты понимаешь, что ты заслужил за твои шутки с валютой? Рассказывай. Ни в моих интересах, ни в твоих поднимать шум и выносить сор из избы. - Таранов говорил ровно и тихо, только глаза, сверкали бешенством на внезапно побледневшем лице.
- Валентин Федорович, Валентин... Деньги валили такой массой, что я не успевал их учитывать... Лавина долларов.
- Где они?
- В резервном сейфе, в том самом...
- Сколько?
- Миллионов десять, может быть чуть больше, я не успел досчитать...
- Кто ещё знает о них?
- Кажется никто.
- Да? А откуда тогда узнал я?
- Я бы и сам обо всем доложил. Я хотел. Не успел... Не успел пересчитать.
- Ты знаешь, что за это полагается? Как ты посмел!
- Я не думал ничего плохого, поверь, Валентин Федорович. Ждал тебя, посоветоваться... Меня оклеветали, - Петровский укоризненно посмотрел на Токарева.
- А рейс в Аргентину, это как понимать? Объясни.
- Там будет международный экологический симпозиум. Совместные инвестиционные проекты...
- Ты заделался экологом? - Таранов расхохотался.
- Валентин Федорович, Валя, подожди. Я объясню... - бормотал Петровский. Он знал, что сдавать его в прокуратуру никто не станет, разберутся в своем коллективе. Однако разборки по таким суммам ничего хорошего ему не сулили, это он тоже прекрасно представлял. - Я просто не успел доложить, пойми. Это совпадение. Аргентина не имеет отношения к этим деньгам. Я хотел посмотреть, как бы на разведку... Узнать на месте, что и как. Имея в виду наши общие интересы. Я ничего бы не стал делать, не посоветовавшись с тобой, Валентин, клянусь.
- Тоже мне разведчик, - презрительно процедил Таранов. - Ключи от сейфов и печать, - он протянул руку.
Петровский поспешно выложил на стол связку ключей.
- Вот что, Геннадий Васильевич, - Таранов обратился к хранившему грозное молчание Токареву. - Опечатай его сейфы, ключи пока пусть будут у тебя. А его, - он кивнул в сторону Петровского, - отвезешь на служебную дачу.
- Валентин... - потерянно пробормотал Петровский.
- Да. И будешь его держать там, пока я во всем не разберусь. Всем объявишь, что он в командировке. Передай его своим ребятам и возвращайся сюда. Ты мне срочно нужен.
Оставшись один Таранов задумался. Петровский мог, конечно, не сдать наличность, потому что не успел. А если точнее: потому что не очень торопился. Конечно, часть денег, процентов десять, он мог и замотать.
Токарев вернулся через несколько минут.
- Я отправил с ним троих, - он присел к столу.
- Добавь ещё одного, из группы Безуглова. Петровским займись лично. Полная изоляция. Ты видел, как он здесь изображал из себя овечку? Что ты обо всем этом думаешь, только откровенно?
- Валентин Федорович, за ним кто-то стоит, - Токарев задумался на мгновение и продолжал: - Хотите, я нарисую вам самый вероятный сценарий задуманной кем - то операции? Действие первое: Петровский затягивает с учетом поступающих вкладов. Ссылается на их огромное количество. Сейчас деньги в мешках вместе с приходными документами, которые никто в бухгалтерии ещё не видел. Действие второе: устранение председателя банка. Действие третье: в это же время незаметно исчезают и неучтенные миллионы. У Петровского - алиби, он - в Аргентине. И финал: вкладчики требуют дивидендов, им естественно, никто их не платит, денежки уже тю-тю. Паника, ревизия, все сваливается на погибшего председателя, а банк объявляется банкротом. И все, - закончил Токарев.
- Логично, - согласился Таранов. - Ну, а если все-таки никакого заговора нет, и он действительно не успел их учесть...
- Мы, Валентин Федорович, а особенно я, как начальник службы, обязаны думать о самом худшем. Только тогда его можно предотвратить. Я утверждаю: вы сейчас в находитесь в повышенной опасности.
- Что ты предлагаешь?
- Улететь вместо него в Аргентину. А мы пока разберемся здесь. Если исчезает человек, на которого можно все свалить, операция начинает трещать по всем швам, если она, конечно, действительно готовилась.
Далековато, подумал Таранов, но сумма неучтенного "нала", собранного Петровским, стоит того, чтобы заняться этим лично. Значит надо лететь. Токарев останется здесь при Петровском, а Безуглова можно взять с собой. Его никто не знает, не примелькался, ни с кем не связан, значит, никакой стоящей информации никому не передаст.
- Согласен., - Таранов поднялся из кресла. - Переоформи место на меня. Достань билет на Безуглова. Он согласится лететь?
- Я думаю, да, - твердо сказал Токарев.
- А ты с ребятами пока разберись здесь. Выясните, с кем в Аргентине хотел встречаться Петровский. В срочном порядке. И отзовнишь мне в Буэнос-Айрес.
Таранов кивнул.
- Пока все. Пригласи Безуглова.
Андрей вошел и выжидающе посмотрел на Таранова.
- Я хотел предложить слетать со мной в Аргентину. В качестве помощника. Охрана, конечно, с тебя не снимается. Но без оружия. На неделю.
- А когда лететь?
- Хороший вопрос. Через несколько дней. Только об этом никто не должен знать до самого отлета. Абсолютно никто. Включая родителей и невест. В командировку - и все. Куда - то в Европу. На сегодня ты свободен, я заночую в банке... Скопилось множество дел, десятки бумаг... Придется разгребать авгиевы конюшни. А завтра - как обычно. Будь здоров, - Таранов встал и протянул руку.
Глава 22.
Донован был растерян: он чувствовал, что где-то совершил ошибку и события неудержимо выходят из-под его контроля. Андрей, ссылаясь на срочные дела, явно избегает его. Имитатор, судя по всему, Саватеев собрал и испытал. Андрей не смог помешать ему. Значит, надо работать непосредственно с Саватеевым. Использовать их знакомство в "Альтаире", его визитная карточка до сих пор хранилась в бумажнике. Теперь необходимо срочно отыскать его и поговорить откровенно. Человек он решительный, честолюбивый, неудовлетворенный и любит деньги. С ним можно договориться. Только как разыскать его? В первой - дистанционной - записи разговора Саватеева с Липинским было упоминание о рейсе в Аргентину. Там вдали от Москвы вести разговор с ним будет намного проще. От контракта на двуххлетнюю работу в одной из западных фирм, с приличным окладом он не откажется.
Сегодня во второй половине дня у него встреча с Мэрфи... Тот потребует отчета, предложений... Что он ему ответит?
Донован остановил машину у метро "Динамо", здесь телефоны - автоматы стояли снаружи, и вокруг них было не так многолюдно. Приготовил горсть жетонов.
Позвонил в "Комету", где Саватеев никто не знал. Звонок в "Альтаир": голос Мареничева стал выпытывать, кто спрашивает, что надо, и Донован бросил трубку.
И вдруг - удача, в квартире Саватеева ответил женский голос.
- Я вас слушаю.
- Мне Евгения Степановича, пожалуйста, - голос Донована стал предельно заискивающим. - Понимаете, я скоро улетаю в Аргентину... - Донован блефовал, пытаясь получить хотя бы малейшую информацию.
- Тоже в Аргентину? - прервал его женский голос. Донован замер: его предположения оказались верными, и дальнейшая тактика мгновенно стала ясной.
- А вы та самая очаровательная Нинико, с которой мы познакомились в "Альтаире"?
- Да, это я, но я вас не помню.
- Я не такой запоминающийся, как вы, Нинико, - сыпал Донован, стараясь, чтобы она не успела опомниться. - Я хотел с ним договориться, поехать вместе в аэропорт.
- Он в командировке и приедет послезавтра прямо к отлету.
- Во сколько, приблизительно, Нинико?
- Часов в 10 утра.
Донован бросил на рычаг трубку, а через минуту его "девятка" стремительно неслась по Ленинградскому проспекту к ближайшему туристическому агентству. По пути остановился у россыпи коммерческих киосков и за 75 долларов купил духи "Версаль" в золотистой упаковке.
Агентство называлось "Авиатур" и располагалось явно в бывшей парикмахерской:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35