Ребята - это все прекрасно, но с тобой надежнее.
Саша закатил глаза. О Господи, начинается сводничество.
- Я освобожусь не раньше восьми вечера.
- Мы сами из дома только в девять выходим, так что как раз получается, что она без присмотра не остается.
- Ладно, раз ты так просишь... До завтра.
Следующий телефонный звонок пришел на Валеркин мобильный. Валерка выслушал донесение агента, кивнул.
- Мужика действительно грохнули. Только что труп на путях обнаружили. Мой парень побывал там несколько раньше ментов, поэтому позаимствовал записную книжку. Там полный список квартир, в которые тот подселял приезжих на несколько дней. В общем, сейчас он доедет до дому, проверит хаты по картотеке, отберет подходящие и позвонит. Думаю, таких, где без труда поместится двадцать братков, найдется от силы две или три штуки.
...Отбор был закончен к шести утра. Валеркин агент предложил на выбор четыре квартиры - три трешки и одну четырехкомнатную. Скорее всего, Кистень обосновался в последней, хотя могло оказаться и так, что поселился в той, что ближе всего к вокзалу.
Как оказалось, Кистень проживал в трехкомнатной, но наиболее неудачно расположенной квартире - аж в Капотне. В другие его без аванса пускать, видимо, не захотели. Саша забил стрелку, морщась от дичайшего жаргона и фантастической безграмотности оппонента. Нет, с измайловскими враждовать куда приятнее... Обсудив все детали, ребята разошлись. Валерка отправился досматривать прерванный сон, ВДВ пошел собирать свою десятку - их ждали для "разбора" в десять утра. А Саша с Мишкой поехали в офис.
Сверху просто замечательно было видно, как по извилистой дорожке, ведущей на дно карьера, осторожно ползет темно-серая "девятка". Вадик Пересмешник глянул на часы, показал циферблат ВДВ. Восемь-ноль-пять.
- Может, отдыхающие? Номера московские... Какой-нибудь балбес с телкой решили позагорать и потрахаться на свежем воздухе.
- Нет. Это наша жопа приехала, - уверенно сказал ВДВ. - Тачка угнанная - смотри, ветровое стекло разбито. Даже пленкой не затянуто хозяин не допустит такого безобразия. А эти красавцы на поезде явились. На разборку пешком не попрешься, хоть ты тресни, но машина нужна, и не одна. Вот они и разжились транспортом.
Серая машинка остановилась далеко внизу, наружу выскочили два пацана лет двадцати двух от силы, прищурились на солнце, оглядывая верхушки насыпных гор. Молодые, а зубы золотые. Вот идиоты - зачем пасть металлом портить-то лишний раз...
- Дурни, бинокль возьмите, - пробормотал Вадик. - Не видно же нихрена.
Будто услышав совет, один нырнул в тачку, вытащил какую-то оптику. ВДВ демонстративно закурил, даже не пытаясь прижаться к земле - все равно в песочном камуфляже его не разглядят. Парни внизу передавали бинокль из рук в руки, оживленно жестикулируя и показывая на удобные, с их точки зрения, места размещения бойцов.
- Идиоты, - ВДВ презрительно сплюнул. - Я бы вообще в карьер не поехал. Самое гиблое место. В крайнем случае, приехал бы за сутки и разогнал людей по верхам. Внизу делать нечего, если только удобные могилки копать. Коран никто не прихватил?
- Зачем? - изумился Пересмешник.
- Что-нибудь вроде заупокойной почитать. Они же мусульмане, по-моему. Нет? Казань вроде татарский город.
Вадик не ответил. Пара из "девятки" полезла наверх, но забираться высоко не стала. Насмотрелись, спустились, сели в машину и уехали.
- Понятно, - резюмировал ВДВ. - Даже плохонького "уоки-токи" нет. Совсем неподготовленные ребята. Неинтересно.
- Ничего, на твоем примере научатся. Продемонстрируешь им искусство...
- Какое искусство? - поморщился ВДВ. - Кому? Этим дебилам? Да по ним интернат для умственно отсталых плачет. Не поймут.
Когда разведчики противника свалили восвояси, все расслабились. До десяти часов делать явно нечего. ВДВ, правда, шипел - чтобы дисциплина не расшатывалась, и камуфляж сбрасывать не позволил. Мол, солнышко в утренние часы самое полезное, но загорать в другой день будем.
Шум моторов они заслышали в половине десятого.
- Надо же, - удивился Вадик. - Все-таки доперли пораньше приехать.
Люди тут же бесшумно расползлись по местам. Последний раз проверяли оружие, занимали положение для стрельбы. ВДВ достал "уоки-токи" - на разборке рация для руководства куда удобней сотового телефона.
Три машины, знакомой серой "девятки" не было. На всю округу разнеслись звуки бодрой попсы - одна из тачек, видимо, была оснащена мощной акустической системой. Одна машина остановилась на въезде, отъехав немного в сторону: с главной дороги ее заметить было сложно, пропустив противника, эта группа загородила бы путь к отступлению. Остальные встали чуть ли не как придется. Вывалили наружу, потягиваясь и оглядываясь. Потом вытащили на свет божий автоматы. Передергивали затворы, ржали над дурацкими анекдотами, сверкая золотыми фиксами. Кто-то извлек из багажника ящик пива - надо же время как-то скоротать.
ВДВ достал сотовый, набрал номер.
- Гонщик, пошел!
Леня Гонщик со своим постоянным напарником Тиграном дежурили в Лыткарино. Привезли группу на место и свалили, чтобы внимания не привлекать. По сигналу они должны были выехать к карьеру и перегородить подъездную дорогу в ста метрах от места встречи - чтобы исключить появление отдыхающих и милиции в момент разборки. Свидетелей отпускать нельзя, а лишнюю кровь проливать ни к чему, на них и так грехов хватает.
Десять минут - телефон ожил. Гонщик на месте. Можно начинать. ВДВ отложил телефон в сторону, взял рацию.
- Третий, поехал!
Антон вскинул гранатомет. Въезд в ущелье заволокло дымом и поднявшимся в воздух песком; вслед за ним стрелял Вадик Пересмешник. Когда пыль осела, попавшие в ловушку казанцы поняли, что остались без железных коней гранатометы оставили от машин груды искореженного железа. Четыре тела лежали неподвижно.
- Огонь! - скомандовал ВДВ.
В ход пошли автоматы. Конечно, о прицельной стрельбе и речи нет, просто поливали пространство свинцом.
- Отбой.
И наступила оглушительная тишина. Восемь человек во главе с ВДВ неспешно спустились с песчаных круч, подошли к разбросанным тут и там телам.
- Финита ля комедиа, - резюмировал Антон.
Итого, четырнадцать трупов. Судя по тому, что на стрелку явилась не вся команда, Кистеня среди погибших нет. Наверняка в Москве отсиживается, ожидая результатов. Раненых добили - а на фиг они нужны? Сидели бы в своей Казани, пили бы дрянную водку или что там у них принято пить... Как там говорится? "Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет". В общем, за что боролись, на то и напоролись.
ВДВ набрал номер Гонщика - пора уезжать. Стрельба в Лыткарино была слышна, сейчас менты явятся. Надо делать ноги.
Саша чувствовал себя несколько сбитым с толку. Собрался ехать к сестре в больницу, уже на всякий случай проконсультировался у Сереги, пытаясь разобраться в причинах обморока. Серега неуверенно пожимал плечами, мол, без осмотра нельзя сказать. А в одиннадцать Наталья позвонила сама, сообщила, что все в порядке, Женька уже забрал ее из больницы. Диагноз сообщать не стала, заявив, что это нетелефонный разговор. И пригласила домой к Женькиным родителям. Типа того - приедешь, поговорим.
Пожалуй, не будь у него голова забита другими проблемами, сразу бы допер, в чем дело. Но с утра ему позвонил довольный Логинов. Кистень, узнав от оставленных в сторонке наблюдателей о результатах разборки, наложил в штаны, сразу полез мириться. Мол, пацаны, да что ж вы сразу не сказали, если б чуял, что братва серьезная, добазарились бы, зачем мочить-то... Рассыпался в любезностях, многословных извинениях. Логинов обозвал его "сиротой казанской" - и это схавал. Попытался вызнать, что же за такой решительный авторитет, если без базара гранатометы в ход пускает. Банкир, естественно, именами бросаться не стал, заявив: "Если я скажу, кто, это будут дешевые понты. Людей по поступкам ценят, не по именам. А вы в своей Казани от моды отстали, в Москве уже давно все так делают". Кистень сам предложил загладить вину, Логинов на свой страх и риск назвал сумму неустойки - сто тысяч на его личный счет, за беспокойство, и столько же на счет некой благотворительной организации. В недельный срок, причем деньги лучше доставать не в Москве - мало ли, опять на тех же заинтересованных лиц нарвется. Саше было все равно, лишь бы сирота казанская из Москвы свалила.
А затем Логинов недвусмысленно напомнил о Сашиных обязательствах перед Лилечкой. Понятно, через пару недель он заведет речь о свадьбе. Конечно, срочности никакой, от беременности и прочих неприятностей он подстраховался. Но даже какие-то обнадеживающие обещания жениться в ближайшей пятилетке давать не хотелось. Лилечка устраивала его в постели, но и только. Для этих нужд теплое тельце он найдет всегда, это не повод для свадебных торжеств. Однако Логинов пока был нужен, ссориться с ним не стоило, поэтому прямой отказ отпадал в принципе. Теперь он ломал голову над тем, как отвертеться от приглашения, какими срочными делами мотивировать явную невозможность связывать свою судьбу с кем бы то ни было. Наверное, впервые в жизни Цезарь вынужден был придумывать проблемы самому себе.
С таким убийственным настроением он и прибыл на Кутузовский. Въехал под арку огромного сталинского дома, поставил машину во дворе, набрал код на домофоне. Поднялся на третий этаж; открыла ему Женькина мать. Самого режиссера и Натальи, к немалому Сашиному удивлению, не было - как объяснили родители, они поехали по магазинам. Странный переход - ночью больница, днем магазины. Саша поймал себя на мысли, что сестра начала подкидывать сюрпризы один за другим.
Валентина Петровна и Андрей Николаевич, невзирая на отсутствие сына, приняли Сашу как родного, хотя впервые его видели. Обедать пока не садились, но напоили чаем. Женькин отец с непритворным интересом расспрашивал Сашу, мать хлопотала вокруг. И по их отношению кое-что стало проясняться. А уж когда он увидел слегка смущенные физиономии явившихся с покупками Щербакова и Натальи, и вовсе не осталось загадок.
Пока родители занимались сервировкой стола, Саша сделал знак Женьке. Ушли в комнату, притворили дверь.
- Какой срок? - без предисловий спросил Саша.
- Пять недель.
Саша посчитал по пальцам, удивленно посмотрел на Щербакова.
- Выходит так, что прямо с первого раза, - подтвердил тот. Понимаешь, в тот момент нам не до предохранения было, достаточно внезапно все получилось. Сам мужик, знаешь, как это бывает, - оправдывался он. Шутки да смешки, опомниться не успели, и... - он развел руками. - Мне, в общем-то, и в голову не приходило, что так все сложится. Ну, а вчера... Наташа у меня последние две недели живет, так что мать видела. И утром мне сказала, что, скорее всего, обморок ее из-за этого. Как и испортившийся характер. Женщины такие вещи сердцем чувствуют, без всяких врачей. Так что, когда Наташа позвонила и попросила забрать ее из больницы, я уже был готов.
- И дальше что?
Щербаков походил по комнате, сунул руки в карманы.
- А что? Матери моей Наташа нравится. Про отца и говорить нечего, он мне с пятнадцати лет все принцессу искал. Как Наташу увидел, сразу дочерью называть начал. Я на ногах стою твердо, так что можешь не переживать за то, как твоя сестра жить будет. Семью при любом раскладе прокормлю. Уж в самом крайнем случае, если в России совсем хреново с деньгами станет, в Америку уедем. Ради семьи могу и перешагнуть через свои пристрастия. Мне достаточно часто предлагают роли, подпишу контракт с какой-нибудь кинокомпанией. Не пропадем.
Да, Щербаков-то успел морально подготовиться к переменам, а вот Сашу из колеи выбило капитально. Как-то настолько неожиданно все произошло, что он даже не мог так сразу решить, хорошо это или плохо. С одной стороны, Наташке пора заводить настоящую семью, девке двадцать четыре года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72