Именно на это я ухлопал целых два года, перечитав с десяток парфюмерных книг и тщательно обнюхав все галантерейные лавки Парижа. Словом, Галатея удалась.
И когда она была готова полностью, я усадил её на стул и, наконец, позволил себе взглянуть на неё глазами простого смертного. Без преувеличения могу сказать, что первые две минуты я пребывал в шоке. Мой внутренний цензор не отметил в ней никаких недостатков, и от этого душа наполнилась светлым восторгом. Она действительно была мила, моя Галатея, этакое сочетание изящества и нежности, что редко бывает в действительности: задумчивый взгляд, пухленькие губки, кругленькие щечки... Стан её был тонок и грациозен, бедра круглы и упруги, ножка до обалдения маленькой.
"Вот он, мой идеал воочию", - думал я в тот вечер. И боялся найти в ней какой-нибудь изъян. Но больше боялся не найти и, как назло, не находил. От этого по жилам опять расползалась тягучая вселенская грусть.
5
Было нетрудно догадаться, откуда шла эта грусть. Работая над Галатеей, я был в состоянии сна. Теперь нужно было просыпаться, озираться по сторонам, глядеть правде в глаза. Пьяный угар заканчивался, начиналось похмелье. А снова вползать в реальность так не хотелось, потому с таким волнением я и выискивал в ней недостатки. Но их не было. А мне уже сорок один. На Земле последний год тысячелетия. С чем человечество войдет в двадцать первый век? Я же ничего не успел!
Этим мыслям я не дал распространяться. Если в голове и мелькнуло что-то типа прозрения, то, вероятно, подсознательно. Так же подсознательно я решил не просыпаться. И следующий этап моего сумасшествия заключался в поисках нарядов для нее.
Я купил в антикварном магазине роскошное старинное кресло из красного дерева и одел её в шикарное французское платье с алой розой на бедре. Я украсил её тонкую шею жемчужным колье и вдел в мочки ушек длинные брильянтовые сережки. А какие деньги я отвалил на тончайшее белье из шелковых кружев... Черт!
Мне приходилось ишачить круглые сутки, чтобы одеть её столь роскошно. Но это потом. А поначалу деньги мне доставались без особого труда. Я ещё удивлялся: чем меньше на них обращаешь внимания, с тем большей легкостью они достаются. Когда я был холостым, они мне были практически не нужны. Я никогда не думал о деньгах. Они мне начали засорять мозги только после того, как я женился, и то потому, что о них постоянно напоминала жена. Помнится, мне перепадали сущие гроши, которые доставались довольно-таки тяжело. Не потому ли, что их так алчно жаждала Алиса? Вторая жена жаждала банкноты не столь алчно, как первая, и они доставались мне значительно легче и в большем количестве, хотя по-прежнему отнимали значительную часть времени. По этому поводу у меня даже родилось двустишие в подражание Пушкину: "Чем меньше денежки мы любим, тем легче нравимся мы им".
В период, когда я работал над Галатеей, добыча денег у меня вообще не отнимала времени. Я приобретал их попутно, как дельфин. Если человек на свой прокорм тратит треть своей жизни, дельфины не тратят ни минуты. Они питаются тем, что попадается на пути. Так и я.
Началось все с того, что мой знакомый, который свел меня с Роговым, попросил привезти из Москвы две коробки гематогена. Я привез. И он заплатил мне вдвое больше, чем я затратил на его приобретение. При этом добавил, что если появится возможность повторить процедуру, то он будет счастлив. Процедуру я повторил. И неоднократно. Всякий раз, когда мне нужно было удвоить капитал, я ехал в Москву на аптечный склад и брал гематогена столько, сколько мог увезти на такси. Работа над Галатеей с каждым месяцем требовала все больших затрат, и я, кроме гематогена, начал прихватывать какие-то лекарства. Через полгода неожиданно для себя я стал богатым человеком. Но деньги я по-прежнему расходовал только на Галатею.
В то время со мной бок о бок челночил мой будущий шеф. Он тоже возил лекарства, но ему везло меньше, чем мне. Он мечтал о своей фирме, однако денег на осуществление мечты у него не было. И вдруг в конце девяносто четвертого он неожиданно разбогател, зарегистрировал фирму и пригласил меня работать. Он мне не нравился, как человек, но работать с ним было можно, тем более что в мое личное распоряжение он предоставил четверть склада. Словом, когда я начал работать у Рогова, мои доходы увеличились вдвое, а по времени это занимало практически столько же. Однако самого Рогова богатство здорово испортило.
- Как же ты разбогател? Открой тайну, - попросил я у него однажды на каком-то банкете.
Он расплылся в блудливой улыбке и ответил:
- Благодаря поэзии. Оказывается, и стихотворцев посещают гениальные идеи. Вернее, их вторых половин...
Я ничего не понял, поскольку Рогов уже был достаточно пьян. А после того как он произнес тост за людей искусства, я убрался восвояси, заподозрив, что он издевается надо мной.
Когда я закончил Галатею, то неожиданно понял, что больше не нуждаюсь в свободном времени, и мне ничего не оставалось, как возглавить в "Симбир-Фарме" отдел перспективного планирования. Кроме того, я продолжал сотрудничать с отделом снабжения. Последнее у меня шло в качестве дополнительного заработка. Как ни уставал я от этих бесконечных подработок, но, вваливаясь в дом частенько за полночь, я всякий раз был вознагражден, когда видел Галатею в кресле, задумчиво погруженную в себя. Мне нравятся задумчивые женщины. Болтушки меня раздражают с детства. Моя чаровница сидела то с вязанием на коленях, то с журналом в руках, а иногда за столиком над кофейной чашкой. Галатея никогда не надоедала. А если что и вызывало зевоту, то это убогая домашняя обстановка.
Однажды мне пришло в голову покончить со всей этой убогостью одним махом, и через неделю я заменил всю мебель, поскольку старая рухлядь никак не сочеталась с моей милой квартиранткой. Разумеется, моя "хрущевка" была тесновата для того гарнитура, который я приобрел в лучшем мебельном салоне, но через полгода я планировал въехать в просторную трехкомнатную квартиру в элитном доме. Конечно квартира обойдется недешево, но я привык работать, не жалея себя.
Сейчас не помню, бил ли мой рассудок тревогу. Кажется, он впал в наркотическую спячку. Кажется, я совсем забыл, что мое предназначение одаривать мир гениальными картинами, а не ублажать поролоновую красавицу. Но я не мог не ублажать, потому что слишком её обожал. И все мое сознательное и бессоз нательное было поглощено этой милашкой.
Странное дело, после месяца пребывания её в доме, мне стало казаться, что она у меня была всегда. Я даже стал забывать о её поролоновом происхождении, а когда вспоминал, то завидовал кипрскому царю Пигмалиону. Безусловно, Афродита, сжалившись над ним, вселила в его каменную статую человеческую душу. А почему, собственно, не повторить богам столь бесхитростный для них фокус? Такая мысль, пришедшая в голову как шутка, впоследствии здорово затемнила рассудок.
Почему не повторить? Ведь живые души вселяются, словно в жилые дома, в биологические тела, творимые матерью-Землей. Почему бы и в моем творении не поселиться какой-нибудь нетерпеливой сущности? Египетские жрецы умели привораживать души умерших не только к их собственным мумиям, но и к каменным изваяниям, которые и по сей день разгуливают в лабиринтах ненайденных пирамид. Кстати, и ходячие гиганты острова Пасхи - дело рук древних жрецов, знающих тайну внедрения душ в материю.
После таких шаловливых размышлений я незаметно привык к мысли, что моя поролоновая прелестница в один прекрасный день оживет. Почему бы нет? Ведь нисходят на землю души учителей человеческого рода, и нисходят во плоти. Если верить "Ведам", то свои тела они наскоро лепят из космической пыли. А здесь и лепить ничего не надо. Все давно вылеплено.
Не помню, серьезно ли я хотел, чтобы Галатея ожила, или, по обыкновению, подтрунивал над собой. Но каждый вечер умолял Творца, чтобы Он подыскал моей кукле душу, соответствующую её телу. Ведь тело Галатеи было удивительно гармоничным. Не зря же оно было девятым.
Из дневника следователя В.А. Сорокина
12 сентября 2000 года
Сегодня допросил Сабитова и Рогову. Сабитов подтвердил, что добровольно предложил вдове свои услуги по выводу фирмы из кризиса. По его словам, несмотря на несчастье, свалившееся на Анну Николаевну, промедление было смерти подобно. Поэтому он и явился к ней домой на второй день после смерти мужа. "Смерть смертью, а по кредитным платежам нужно было срочно платить", - объяснил он. Документы и копии платежей, подтверждающие истину его слов, были предъявлены. Также Сабитов заявил, что дважды предлагал программу по оживлению деятельности АО Рогову, но, как он признался, тот ему не доверял. Оба проекта начальника отдела сбыта зарегистрированы в секретариате. Один датируется 24 февраля, другой - 7 июня этого года. Словом, Сабитов - крепкий орешек. Не подкопаешься!
Предположение об особых отношениях Сабитова с Роговой подтвердить не удалось. Либо я недооценил Сабитова, либо он действительно здесь ни при чем. На день убийства у него безупречное алиби. Его пришлось отпустить под подписку о невыезде. Признаю, что с ним я поторопился.
Рогова по-прежнему не может подтвердить своего алиби. Сегодня заявила, что в день убийства с полудня до шести ходила по магазинам (а до этого уверяла, что была у подружки). Подтверждения это не находит. Вот и все, чего я от неё добился. Провел опознание. Водитель такси сразу указал на нее, но добавил, что не уверен. "Вроде как бы похожая".
Что касается местного "потрошителя", я ознакомился с этим делом. Вторая жертва, Ольга Соколова, действительно имела вторую группу крови и отрицательный резус. Однако не думаю, что убийство Рогова и его сотрудников связано с этим делом. Пролистал дело подозреваемого Г.Н. Агеева - водителя директора молокозавода. Он был знаком с семьей Соколовых и часто бывал у них в доме. Но после пропажи Ольги перестал посещать их дом. Это единственный аргумент, на котором было основано обвинение. Обыски результатов не дали. Агеев был задержан только потому, что не смог предъявить алиби. Он якобы в день пропажи девочки занимался поливкой на даче. Однако, как утверждали эксперты-огородники, в тот день ничего полито не было.
Больше никаких фактов, подтверждающих его причастность к убийству девочек, прокуратуре обнаружить не удалось. К этому времени сменился областной прокурор, и новый стал давить на следственную группу, чтобы она быстрее заканчивала с Агеевым. Признания от обвиняемого добиться не смогли. Поэтому обвинение было сформулировано в довольно грубой форме. Однако родственники, обратившиеся в Генпрокуратуру, не дали довести дело до суда. Оно было отправлено на доследование.
Агеева поместили в психиатричекую клинику, где он находится до сих пор, а его дело по-прежнему находится на доследовании.
Пролистал личное дело Ветлицкого. На учете в психдиспансере не стоял. Служил в ВДВ. Никаких отклонений замечено не было. Пятнадцать лет назад был известен в городе как художник, подающий большие надежды. В 1988 и 1989 году (в год убийств девочек) жил в Ульяновске. Работал специалистом по сигнализации во вневедомственной охране. Зарекомендовал себя аккуратным и добросовестным работником. Пока все.
6
На следующий день, когда меня привели на допрос, я заметил, что Сорокин как-то неприятно взбудоражен. Едва я вошел, он сразу кивнул на стул и предложил сигарету.
- Не курю, - пробормотал я.
Следователь взял ручку и склонился над листом бумаги, но писать, видимо, не собирался. Также не ушло от моего внимания, что диктофон был выключен.
Сорокин внимательно посмотрел на меня и выдавил подобие улыбки.
- Вы не надумали отказаться от показаний?
- Нет, - ответил я.
- Что ж, дело хозяйское, - покачал он головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30