По всей видимости, никаким культовым целям водоем не служил, ибо важные религиозные церемонии вершились в близлежащем Копальке. Туда проложили мощеную дорогу, впоследствии исчезнувшую под непроницаемым пологом джунглей. Хотя, напомнила Франческа, южно и центральноамериканские индейцы колеса не знали, а с верховой ездой познакомились примерно три с половиной тысячи лет спустя, когда Эрнандо Кортес и его бравые испанские сподвижники высадились на полуострове Юкатан.
Малую часть упомянутой дороги ухитрились расчистить и отреставрировать, сообщила Франческа. Восстановленный отрезок упирается в чрезвычайно любопытную арку, ритуальное сооружение, под которым в обязательном и непременном порядке надлежало шествовать почитателям здешних богов. Желающие полюбоваться ею, а заодно и утрясти в желудках второй завтрак, могут совершить небольшую прогулку. Меньше мили в одну сторону...
Ленивица и умница Миранда отказалась наотрез. Престарелая чета Гендерсонов заявила, что предпочитает вздремнуть под славным раскидистым деревом. Все прочие двинулись в указанную сторону оживленным скопом, задержавшись лишь для того, чтобы узреть руины, именовавшиеся Монастырем. Руины обретались на гребне маленького холма; там же был выкопан и вымощен диким камнем резервуар для дождевой воды. С жидкостями у жрецов уже тогда было туговато. Подобные резервуары, - сообщила Франческа, - встречаются в Лабале сплошь и рядом. Скорее всего, они служили хорошим дополнением к cenote, располагавшемуся на превеликом отшибе.
Я думаю! Прошагать без малого милю, волоча на себе сосуд воды! И резервуар выкопаешь, и дождя будешь дожидаться с нетерпением. Тогдашние дожди, в отличие от нынешних, не изливали вам на голову ни химикатов, ни ядерных отходов. Падавшая с неба вода - чистейшая, незамутненная никакими примесями, была поистине драгоценна...
Знаменитая арка оказалась внушительным прямоугольным памятником архитектуры, отдаленно смахивавшим на парижскую Триумфальную арку. Отличались они лишь оставленным для прохода отверстием. Здешнее имело очертания перевернутой и притупленной буквы V, а держалось исключительно весом обрамлявших его глыб. Надлежало воздать мельмекам должное: в инженерном деле ребята смыслили.
Изукрашенная хитроумными барельефами, затерянная в непроходимых чащах, перекинутая через давным-давно позабытую и пропавшую тропу, арка являла собою зрелище величественное и отменно печальное...
- Откуда взяты имена? - осведомился я у Франчески, возвращаясь по мощеной дороге вспять, к прохладному, жизнедатному cenote, где исправно поджидали джипы с дремлющими прямо на сиденьях шоферами: - Вы показали нам Цитадель, Монастырь, Императорскую арку. Неужто исконные мельмекские названия? Доктор Диллман помотала головой:
- Нет, конечно. О подлинных мельмекских названиях никто понятия не имеет. Как правило, употребляем слова, которыми нарекают руины окрестные обитатели. Но сплошь и рядом придумываем собственные.
Голос ее звучал ровно и твердо, но лицо было белее мела, и на лбу выступала испарина, явно вызванная не только царившей в лесу жарой. Да и не столь жаркий день выдался, между прочим. Франческу снедало беспокойство: дикое, неудержимое. Она старательно прятала глаза, глядела в сторону всякий раз, когда я поворачивался к ней лицом. Отлично, поживем - увидим.
Что бы ни близилось, мы тоже становились ближе к нему с каждым шагом. Привет вам, о мистер Мэттью Хелм, от славного спартанца Леонида...
Миновав руины Монастыря, я чуток приотстал, уступив почетное место подле доктора Диллман мисс Мак-Элдер. Изображая усердного фотографа, я расстегнул кнопки на кожаном чехле камеры, вскарабкался по скату холма к развалинам - но высота оказалась недостаточной.
Я повел взором. Задняя стена строения осыпалась, образовала груду щебня: весьма ненадежная опора для подметок, но позволяет выиграть еще футов девять или десять по вертикали. А этого достанет, чтобы обозреть расстилающиеся окрест леса.
Я взглянул в сторону Цитадели.
Пригнулся.
Проворно юркнул под прикрытие древней стены.
Неведомый субъект стоял наверху и блистал оптическими стеклами бинокля, следя за шествовавшим по тропе, ничего не подозревавшим стадом. Над плечом субъекта выразительно торчало ружейное дуло.
Я прижимался к мельмекской каменной кладке и лихорадочно изучал прилегающую местность. Подле джипов уже торчал часовой. Собственно, это вне всяческого сомнения был один из наших собственных водителей, однако с расстояния около мили биться об заклад не стоит.
Минуты четыре спустя караульный исчез. Равно как и соглядатай, удобно расположившийся наверху теокалли, условно прозванного Цитаделью...
Франческа и прочие уже приближались к прогалине, где голубела вода восхитительного cenote. He сомневаюсь: наша попечительница болтала без умолку, дабы подопечные не почуяли неладного и не поняли, что шагают прямиком в западню.
Предупреждать группу, стреляя в воздух или вопя во всю глотку, было бессмысленно. Куда бежать пожилым и престарелым, за вычетом супругов Патнэмов и Миранды, людям? Кстати, ни Миранды, ни Гендерсонов не видно было нигде. Но, даже пожертвовав троими туристами, остальные пропали бы, не будучи оснащены для обороны и выживания в тропическом лесу.
Мои собственные шансы ускользнуть, пробраться в гостиницу и привести подмогу (если таковую удалось бы сыскать в захолустном пристанище ротозеев) равнялись, по сути, нулю. Коль скоро неприятелем командовал не полный и законченный остолоп - это казалось маловероятным, - единственную тропу, ведшую к местам обитаемым, перекрыли. Пробиваться сквозь дебри, не имея при себе даже мачете, чтобы прорубать и расчищать путь, не смог бы и Геркулес.
А недосчитавшись поголовья пленников, бравые ребята тот же час выслали бы поисковые Отряды. Это были их джунгли, не мои; рассчитывать на чистую удачу в истребительском деле противопоказано.
Оставалось уповать, что немедленное истребление туристов не входило в расчеты. И надлежало с невинным, по возможности, очень тупым видом шагать навстречу неминуемому. Это несравненно лучше, чем оказаться пойманным среди коста-вердианской сельвы, схваченным за воротник и, весьма вероятно, расстрелянным без суда и следствия.
Я огляделся, обнаружил удобную щель под рухнувшей каменной глыбой, затолкал туда револьвер вместе с кобурой. Вовремя вспомнил о коробке патронов, достал ее и определил рядом со смит-и-вессоном. Тщательно запомнил место, скатился по склону, прислушался, проворно расстегнул чехол, извлек фотоаппарат, нацепил на шею.
Не менее проворно расстегнул джинсы, извлек... ладно, сами понимаете, какую телесную часть извлек; повернулся лицом к осыпям. Шаги звучали уже близко.
Джим Патнэм выглядел раздраженным и взопревшим. Я неторопливо зажурчал, потом зажужжал закрываемой "молнией".
- Франческа забеспокоилась и велела проверить: не сломали ли вы, часом, ногу, - ядовито заметил Джеймс.
- Тьфу! - сказал я. - Человек не имеет права сделать пару снимков и помочиться, так, что ли, получается?
Конечно, забеспокоилась, голубушка. Наверное, чуть не спятила от волнения. Зная, что Сэм Фельтон вооружен внушительным стволом, она панически боялась, как бы сей кровожадный субъект не испортил приятелям всю музыку. Хотя, учитывая количество огнестрельных приспособлений, поджидавшее нас у прогалины, один револьвер и пятнадцать зарядов едва ли представляли для друзей госпожи Диллман особую опасность.
Я ступал вослед Патнэму, размышляя: предупредить его, или нет? Решил не предупреждать. Я недостаточно хорошо знал Джеймса. Вьетнамский ветеран, увешанный медалями, точно породистый пес, мог взвиться, воспрять боевым духом, разыграть героя и отправиться на тот свет. А для компании половину группы захватить...
Кроме того, будучи боевым офицером в отставке, парень обязан был учуять засаду и без моих сообщений.
Посему я просто брел по тропе, и в скором времени мы присоединились к товарищам. Франческа тщательно избегала встречаться со мной взорами. Марш возобновился, мы вышли на залитую солнечными лучами поляну, где стояли шесть опустевших джипов и синел cenote.
Повторяю: ни водителей, ни Гендерсонов, ни Миранды в поле зрения не обреталось, но все-таки ни единый олух не приметил этого. Либо просто поленился задать себе резонный вопрос...
- Если кто-нибудь хочет освежиться и промыть горло после прогулки, осталась кока-кола, есть пиво, - сообщила Франческа. - Давайте чуточку передохнем перед отъездом. А покуда расскажу о древнем городе Лабале. Огромный храм посреди вон той частично расчищенной площади зовется Часовней. А длинное, приземистое сооружение по ту сторону - видите? - на возвышенной платформе, известно как Богадельня.
- Странное название, - заметил Патнэм.
- Это длинная череда маленьких каменных келий, - растолковала Франческа. - Изначальное их назначение остается загадкой. Возможно, дом служил своеобразным приютом для паломников или больных. Любопытно, что над каждым дверным проемом высечено изображение животного; а среди них - знаменитый Пернатый Змей ацтеков. Хотя культ Кетцалькоатля возник значительно позднее...
Говорила Франческа очень быстро, она буквально тараторила, что изрядно отличалось от обычной манеры, веской и спокойной.
- ...Как уже знает Сэм, большинство названий отнюдь не имеют исторического смысла... Зашелестели ветви. Франческа обернулась, недоуменно подняла брови:
- Рамиро, что слу?..
Шесть человек выступили из лесной чащи подле дорожки, по которой мы только что прошли. Предводитель их, Рамиро Санчес, больше не был опрятным, напыщенным штатским человеком, самоуверенным гидом и осведомителем.
Теперь он сделался полковником революционной освободительной армии. Золотые (или, гораздо вернее, латунные) орлы на воротнике форменной куртки неопровержимо свидетельствовали о высоком воинском чине. Я непроизвольно хмыкнул: господа ниспровергатели старательно копировали знаки различия у тех самых окаянных капиталистов, коих жаждали стереть в лагерную, радиоактивную и невесть еще какую пыль.
То, что Рамиро не поленился переодеться и предстать нашей группе во всей боевой красе, означало: офицер из него получился не менее напыщенный и самодовольный, чем гид. И грядущая речь прозвучит соответственно...
Бравый полковник препоясался ремнем и обременил себя весьма впечатляющим девятимиллиметровым браунингом. Автоматический пистолет о тринадцати зарядах - или четырнадцати, если предварительно загнать в боевую камеру добавочный патрон. Как уже упоминалось в другом повествовании, записанном мною, чертовски полезное оружие, коль скоро на вас наступают гуськом четырнадцать слепых, глухих и безмозглых супостатов.
Но в этой партизанской армии браунинг явно служил дополнительным знаком отличия и превосходства.
Ибо стройный молодой человек, стоявший бок о бок с Рамиро Санчесом - ни дать, ни взять Малыш Чико из "Великолепной семерки", тоже обзавелся этой милой огнестрельной системой, а орлов носил серебряных, лейтенантских.
Четыре рядовых бойца держали наперевес менее аристократические, но куда более действенные в бою М-16. И одеты были не столь безукоризненно.
"Шестеро, - подумал я. - И шесть водителей. И субъект на вершине теокалли. А еще, как минимум, двое караульных на лесной тропе, ведущей к отелю "Копальке". Итого..."
Хорошо, что достало ума спрятать револьвер. Патронов, пожалуй, не хватило бы!
Рамиро Санчес церемонно прочистил горло. - Весьма сожалею, сеньора Диллман, однако и вы, и ваши друзья беретесь под арест, как враги народа и революции. Не следовало становиться пешками в грязных играх, затеваемых реакционным правительством Соединенных Штатов и преступниками из ЦРУ, которые поддерживают фашистского убийцу Армандо Раэля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Малую часть упомянутой дороги ухитрились расчистить и отреставрировать, сообщила Франческа. Восстановленный отрезок упирается в чрезвычайно любопытную арку, ритуальное сооружение, под которым в обязательном и непременном порядке надлежало шествовать почитателям здешних богов. Желающие полюбоваться ею, а заодно и утрясти в желудках второй завтрак, могут совершить небольшую прогулку. Меньше мили в одну сторону...
Ленивица и умница Миранда отказалась наотрез. Престарелая чета Гендерсонов заявила, что предпочитает вздремнуть под славным раскидистым деревом. Все прочие двинулись в указанную сторону оживленным скопом, задержавшись лишь для того, чтобы узреть руины, именовавшиеся Монастырем. Руины обретались на гребне маленького холма; там же был выкопан и вымощен диким камнем резервуар для дождевой воды. С жидкостями у жрецов уже тогда было туговато. Подобные резервуары, - сообщила Франческа, - встречаются в Лабале сплошь и рядом. Скорее всего, они служили хорошим дополнением к cenote, располагавшемуся на превеликом отшибе.
Я думаю! Прошагать без малого милю, волоча на себе сосуд воды! И резервуар выкопаешь, и дождя будешь дожидаться с нетерпением. Тогдашние дожди, в отличие от нынешних, не изливали вам на голову ни химикатов, ни ядерных отходов. Падавшая с неба вода - чистейшая, незамутненная никакими примесями, была поистине драгоценна...
Знаменитая арка оказалась внушительным прямоугольным памятником архитектуры, отдаленно смахивавшим на парижскую Триумфальную арку. Отличались они лишь оставленным для прохода отверстием. Здешнее имело очертания перевернутой и притупленной буквы V, а держалось исключительно весом обрамлявших его глыб. Надлежало воздать мельмекам должное: в инженерном деле ребята смыслили.
Изукрашенная хитроумными барельефами, затерянная в непроходимых чащах, перекинутая через давным-давно позабытую и пропавшую тропу, арка являла собою зрелище величественное и отменно печальное...
- Откуда взяты имена? - осведомился я у Франчески, возвращаясь по мощеной дороге вспять, к прохладному, жизнедатному cenote, где исправно поджидали джипы с дремлющими прямо на сиденьях шоферами: - Вы показали нам Цитадель, Монастырь, Императорскую арку. Неужто исконные мельмекские названия? Доктор Диллман помотала головой:
- Нет, конечно. О подлинных мельмекских названиях никто понятия не имеет. Как правило, употребляем слова, которыми нарекают руины окрестные обитатели. Но сплошь и рядом придумываем собственные.
Голос ее звучал ровно и твердо, но лицо было белее мела, и на лбу выступала испарина, явно вызванная не только царившей в лесу жарой. Да и не столь жаркий день выдался, между прочим. Франческу снедало беспокойство: дикое, неудержимое. Она старательно прятала глаза, глядела в сторону всякий раз, когда я поворачивался к ней лицом. Отлично, поживем - увидим.
Что бы ни близилось, мы тоже становились ближе к нему с каждым шагом. Привет вам, о мистер Мэттью Хелм, от славного спартанца Леонида...
Миновав руины Монастыря, я чуток приотстал, уступив почетное место подле доктора Диллман мисс Мак-Элдер. Изображая усердного фотографа, я расстегнул кнопки на кожаном чехле камеры, вскарабкался по скату холма к развалинам - но высота оказалась недостаточной.
Я повел взором. Задняя стена строения осыпалась, образовала груду щебня: весьма ненадежная опора для подметок, но позволяет выиграть еще футов девять или десять по вертикали. А этого достанет, чтобы обозреть расстилающиеся окрест леса.
Я взглянул в сторону Цитадели.
Пригнулся.
Проворно юркнул под прикрытие древней стены.
Неведомый субъект стоял наверху и блистал оптическими стеклами бинокля, следя за шествовавшим по тропе, ничего не подозревавшим стадом. Над плечом субъекта выразительно торчало ружейное дуло.
Я прижимался к мельмекской каменной кладке и лихорадочно изучал прилегающую местность. Подле джипов уже торчал часовой. Собственно, это вне всяческого сомнения был один из наших собственных водителей, однако с расстояния около мили биться об заклад не стоит.
Минуты четыре спустя караульный исчез. Равно как и соглядатай, удобно расположившийся наверху теокалли, условно прозванного Цитаделью...
Франческа и прочие уже приближались к прогалине, где голубела вода восхитительного cenote. He сомневаюсь: наша попечительница болтала без умолку, дабы подопечные не почуяли неладного и не поняли, что шагают прямиком в западню.
Предупреждать группу, стреляя в воздух или вопя во всю глотку, было бессмысленно. Куда бежать пожилым и престарелым, за вычетом супругов Патнэмов и Миранды, людям? Кстати, ни Миранды, ни Гендерсонов не видно было нигде. Но, даже пожертвовав троими туристами, остальные пропали бы, не будучи оснащены для обороны и выживания в тропическом лесу.
Мои собственные шансы ускользнуть, пробраться в гостиницу и привести подмогу (если таковую удалось бы сыскать в захолустном пристанище ротозеев) равнялись, по сути, нулю. Коль скоро неприятелем командовал не полный и законченный остолоп - это казалось маловероятным, - единственную тропу, ведшую к местам обитаемым, перекрыли. Пробиваться сквозь дебри, не имея при себе даже мачете, чтобы прорубать и расчищать путь, не смог бы и Геркулес.
А недосчитавшись поголовья пленников, бравые ребята тот же час выслали бы поисковые Отряды. Это были их джунгли, не мои; рассчитывать на чистую удачу в истребительском деле противопоказано.
Оставалось уповать, что немедленное истребление туристов не входило в расчеты. И надлежало с невинным, по возможности, очень тупым видом шагать навстречу неминуемому. Это несравненно лучше, чем оказаться пойманным среди коста-вердианской сельвы, схваченным за воротник и, весьма вероятно, расстрелянным без суда и следствия.
Я огляделся, обнаружил удобную щель под рухнувшей каменной глыбой, затолкал туда револьвер вместе с кобурой. Вовремя вспомнил о коробке патронов, достал ее и определил рядом со смит-и-вессоном. Тщательно запомнил место, скатился по склону, прислушался, проворно расстегнул чехол, извлек фотоаппарат, нацепил на шею.
Не менее проворно расстегнул джинсы, извлек... ладно, сами понимаете, какую телесную часть извлек; повернулся лицом к осыпям. Шаги звучали уже близко.
Джим Патнэм выглядел раздраженным и взопревшим. Я неторопливо зажурчал, потом зажужжал закрываемой "молнией".
- Франческа забеспокоилась и велела проверить: не сломали ли вы, часом, ногу, - ядовито заметил Джеймс.
- Тьфу! - сказал я. - Человек не имеет права сделать пару снимков и помочиться, так, что ли, получается?
Конечно, забеспокоилась, голубушка. Наверное, чуть не спятила от волнения. Зная, что Сэм Фельтон вооружен внушительным стволом, она панически боялась, как бы сей кровожадный субъект не испортил приятелям всю музыку. Хотя, учитывая количество огнестрельных приспособлений, поджидавшее нас у прогалины, один револьвер и пятнадцать зарядов едва ли представляли для друзей госпожи Диллман особую опасность.
Я ступал вослед Патнэму, размышляя: предупредить его, или нет? Решил не предупреждать. Я недостаточно хорошо знал Джеймса. Вьетнамский ветеран, увешанный медалями, точно породистый пес, мог взвиться, воспрять боевым духом, разыграть героя и отправиться на тот свет. А для компании половину группы захватить...
Кроме того, будучи боевым офицером в отставке, парень обязан был учуять засаду и без моих сообщений.
Посему я просто брел по тропе, и в скором времени мы присоединились к товарищам. Франческа тщательно избегала встречаться со мной взорами. Марш возобновился, мы вышли на залитую солнечными лучами поляну, где стояли шесть опустевших джипов и синел cenote.
Повторяю: ни водителей, ни Гендерсонов, ни Миранды в поле зрения не обреталось, но все-таки ни единый олух не приметил этого. Либо просто поленился задать себе резонный вопрос...
- Если кто-нибудь хочет освежиться и промыть горло после прогулки, осталась кока-кола, есть пиво, - сообщила Франческа. - Давайте чуточку передохнем перед отъездом. А покуда расскажу о древнем городе Лабале. Огромный храм посреди вон той частично расчищенной площади зовется Часовней. А длинное, приземистое сооружение по ту сторону - видите? - на возвышенной платформе, известно как Богадельня.
- Странное название, - заметил Патнэм.
- Это длинная череда маленьких каменных келий, - растолковала Франческа. - Изначальное их назначение остается загадкой. Возможно, дом служил своеобразным приютом для паломников или больных. Любопытно, что над каждым дверным проемом высечено изображение животного; а среди них - знаменитый Пернатый Змей ацтеков. Хотя культ Кетцалькоатля возник значительно позднее...
Говорила Франческа очень быстро, она буквально тараторила, что изрядно отличалось от обычной манеры, веской и спокойной.
- ...Как уже знает Сэм, большинство названий отнюдь не имеют исторического смысла... Зашелестели ветви. Франческа обернулась, недоуменно подняла брови:
- Рамиро, что слу?..
Шесть человек выступили из лесной чащи подле дорожки, по которой мы только что прошли. Предводитель их, Рамиро Санчес, больше не был опрятным, напыщенным штатским человеком, самоуверенным гидом и осведомителем.
Теперь он сделался полковником революционной освободительной армии. Золотые (или, гораздо вернее, латунные) орлы на воротнике форменной куртки неопровержимо свидетельствовали о высоком воинском чине. Я непроизвольно хмыкнул: господа ниспровергатели старательно копировали знаки различия у тех самых окаянных капиталистов, коих жаждали стереть в лагерную, радиоактивную и невесть еще какую пыль.
То, что Рамиро не поленился переодеться и предстать нашей группе во всей боевой красе, означало: офицер из него получился не менее напыщенный и самодовольный, чем гид. И грядущая речь прозвучит соответственно...
Бравый полковник препоясался ремнем и обременил себя весьма впечатляющим девятимиллиметровым браунингом. Автоматический пистолет о тринадцати зарядах - или четырнадцати, если предварительно загнать в боевую камеру добавочный патрон. Как уже упоминалось в другом повествовании, записанном мною, чертовски полезное оружие, коль скоро на вас наступают гуськом четырнадцать слепых, глухих и безмозглых супостатов.
Но в этой партизанской армии браунинг явно служил дополнительным знаком отличия и превосходства.
Ибо стройный молодой человек, стоявший бок о бок с Рамиро Санчесом - ни дать, ни взять Малыш Чико из "Великолепной семерки", тоже обзавелся этой милой огнестрельной системой, а орлов носил серебряных, лейтенантских.
Четыре рядовых бойца держали наперевес менее аристократические, но куда более действенные в бою М-16. И одеты были не столь безукоризненно.
"Шестеро, - подумал я. - И шесть водителей. И субъект на вершине теокалли. А еще, как минимум, двое караульных на лесной тропе, ведущей к отелю "Копальке". Итого..."
Хорошо, что достало ума спрятать револьвер. Патронов, пожалуй, не хватило бы!
Рамиро Санчес церемонно прочистил горло. - Весьма сожалею, сеньора Диллман, однако и вы, и ваши друзья беретесь под арест, как враги народа и революции. Не следовало становиться пешками в грязных играх, затеваемых реакционным правительством Соединенных Штатов и преступниками из ЦРУ, которые поддерживают фашистского убийцу Армандо Раэля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32