— Так что же ты мне хотела рассказать? — спросила Светлана, которая была похожа на Василису лишь острым подбородком и ярко-серыми глазами. Волосы она обесцвечивала, кроме того, они были длинными, что нисколько ее не молодило. Веснушки она извела еще в незапамятные времена. Иными словами, вытравила из своей внешности все, что делало ее младшую сестру пикантной. Однако своей внешностью она была довольна и считала себя девушкой томной и романтической. Хотя жизнь почему-то постоянно заставляла ее проявлять иные черты характера — бойкость, стойкость и твердость.
Василиса метнула в сторону Светланы многозначительный взгляд и, понизив голос, с придыханием сообщила:
— Кажется, мне понравился мужчина!
— Ну, ты даешь! — возмутилась та. — Ради того, чтобы услышать это, я тащилась через всю Москву? Мало ли на твоем счету мужиков, которые имели несчастье тебе понравиться?
— Ты не поняла! Он понравился мне по-настоящему. Он такой.., страстный. Такой.., экспансивный. Горячий, словно ветер пустыни! — Зная, что ее сестра обожает мексиканские и аргентинские мыльные оперы, она решила, что именно это сравнение тронет ее душу. Светлана и в самом деле оживилась.
— Ты встретила его на новой работе? Он первым с тобой заговорил? Что он сказал?
Пригласил тебя поужинать? Ну, рассказывай, рассказывай, не томи!
Перед мысленным взором Василисы мгновенно предстал Шувалов, которого она недавно едва не зацеловала на лестничной площадке. Для правдоподобного вранья ей необходим был какой-нибудь реальный индивид, коего можно было бы описывать без опасения забыть, как он выглядит. Своего нового босса она тут же решила отставить в сторону и перекинулась на Кудесникова. Шувалов казался ей человеком особенным, и образ его не должен был быть оболган. Вот Кудесников — другое дело. Этому хоть в глаза ври, он даже не вздрогнет.
— Его зовут Арсений, — мечтательно сказала она.
— Сеня, значит, — тут же приземлила ее сестрица.
— Никакой не Сеня, — наморщила нос Василиса. — Арсений! Звучит, как музыка, не находишь? Мы раньше работали на одном этаже, но почти не замечали друг друга. Но когда у меня начались неприятности, ну, я тебе рассказывала про Мочалко, тут-то он и проявил себя в полной мере. И свое благородство, и свой необычайный интерес к моей персоне.
— Значит, он втрескался первым? — с подозрением спросила Светлана. — А ты, как водится, пошла у него на поводу.
— Ничего подобного! — оскорбилась Василиса. — Чувство было взаимным с самого начала. Вот если бы ты его увидела! Увидела, как он смотрит на меня. Пристально, с необыкновенным выражением…
Она не успела договорить, потому что в дверь позвонили. Три отрывистых сердитых звонка не предвещали ничего хорошего. Василиса метнулась в коридор, припала к глазку и, увидев физиономию Кудесникова, застонала.
— Открывай, я слышу, что ты там! — сказал тот зловещим голосом.
— Зачем ты пришел? Уже поздно, — заныла Василиса.
— Говорят, тебя покусали новые коллеги? — ехидно спросил Кудесников, облокачиваясь на дверь. — Все-таки я твой работодатель. Хочу посмотреть на причиненный ущерб.
— Я ведь не твое имущество!
— Василиса, открой. Покажи следы клыков.
Василиса уже давно отклеила «укусы» и сложила их в пакетик. Но даже если бы она этого не сделала, Кудесников вряд ли купился бы. Первое, что он сделал бы, — это начал проверять их подлинность.
— Кто это? — спросила Светлана, появляясь в коридоре.
— Это Арсений! — крикнул Кудесников.
— Неужели тот самый? — ахнула сестрица. — А можно посмотреть на него? Открывай скорее.
— Боюсь, ты будешь шокирована, — пробормотала Василиса, снимая цепочку.
Кудесников — руки в карманы — появился на пороге в потрясающих белых штанах и сетчатой рубашечке, премило драпировавшей его тощий торс. Поздоровавшись со Светланой и бегло улыбнувшись ей обаятельнейшей из улыбок, он обратил пристальный взор на свою помощницу.
— Итак, — сказал он, делая шаг ей навстречу. — Дай сюда шейку!
— Фиг тебе! — отозвалась Василиса и начала отступать к кухне.
Арсений со свирепым выражением на лице двинулся за ней. Она прибавила темп, преследователь тоже. Через некоторое время пятиться стало некуда — зад Василисы уперся в кухонный стол.
— Шувалов говорит, ты потеряла много крови? — сладеньким голосом спросил Кудесников, ощупывая глазами девственно чистую шею Василисы. — Откуда же она вытекла? Может, рана где-то там, под воротничком халатика?
Василиса метнулась было в сторону, чтобы обогнуть Арсения, но он одним коротким рывком настиг ее и, навалившись всем телом, прижал к столу. Задушенно пискнув, она попыталась вырваться, но Кудесников железной хваткой держал ее за запястья.
— Ладно, сдаюсь, я все придумала! — сообщила она, задыхаясь. — Только отпусти меня!
Тут ведь моя сестра, ты ее до смерти напугаешь!
Светлана вошла в кухню и, разинув рот, глазела на разыгравшуюся сцену.
— Действительно страстный! — сказала она сама себе. Потом обратилась к Кудесникову, лежавшему на ее сестре:
— Арсений, не хотите ли чаю? Или, может, чего-нибудь холодненького, чтобы слегка остудить, так сказать, пыл?
— Что ты ей про меня наговорила? — прошипел Кудесников в лицо Василисы.
— Что ты мой любовник, причем очень экспансивный.
— Покажи шею! — потребовал он.
— Ты ведь держишь меня за руки!
Поскольку у Арсения руки тоже были заняты, он зубами взялся за Василисин воротник и оттащил его в сторону. Увидев, что под воротником все чисто, он разжал зубы и сказал:
— Ага! Так я и знал.
— Теперь поцелуй меня для правдоподобия, — предложила та.
— Еще чего! Впрочем, ладно, так и быть.
Считай это личным одолжением. — Он с утробным мычанием прислонился к той части ее шеи, которую только что так пристально разглядывал. Потом поднял голову и сказал:
— Надо было бы самому тебя укусить, жаль, нет во мне ни капли зверства.
— Скотина, — прошипела Василиса, спихивая с себя обнаглевшего работодателя.
Светлана, не смущаясь происходящим, резала колбасу на разделочном столе. Зажав Василису в угол, Кудесников в две минуты вытряс из нее правду. Узнав детали произошедшего, долго смеялся, закинув голову.
— Куда же вы? — изумилась Светлана, когда Кудесников стал прощаться.
— Я ведь приезжал ненадолго, — оправдался тот. — Только поцеловать свою девушку на ночь. Надеюсь, я не слишком сильно вас шокировал?
— Нет, ну что вы! — горячо возразила любительница мелодрам. — Мужчина, столь откровенный в чувствах, может вызывать только восхищение.
— Уходи подобру-поздорову, — шепнула ему Василиса. — А то не ровен час она в тебя втрескается. Это у нас в семье запросто.
— Она что, не замужем?
— В том-то и дело.
— Но человек есть?
— Недавно сбежал. Так что в последнее время она переключилась на обожание актеров.
— Видимо, это и твоя участь, — сказал Арсений. — Смирись заранее. Ни один нормальный мужик не рискнет с тобой связываться, Василиса. Ты самая настоящая мифоманка.
— Зато теперь Шувалов будет шелковым, — пообещала Василиса.
Однако она заблуждалась. Не так-то просто приручаются благородные разбойники! Неизвестно, какие думы тревожили Шувалова этой ночью, но наутро он снова был предельно сдержан. Правда, прямой враждебности не проявлял и первым делом поинтересовался самочувствием Василисы. Обманщица посмотрела на него глазами изголодавшейся собаки, которой предложили кусок мяса. Недоверчиво-обожающими. Сегодня она надела кофточку с высоким воротом и длинными рукавами. Ее дань вчерашнему вранью.
По распоряжению Таланского коридор был приведен в полный порядок. Сотрудники с удовольствием втягивали воздух, пропитанный дезодорирующими средствами. Рабочий день едва начался, а к Шувалову уже нагрянул народ. Сначала пришел главбух Забельский. Кудесников еще до начала операции исключил его из числа подозреваемых. Забельский принадлежал к старой гвардии, и было ему уже далеко за шестьдесят. Слуховой аппарат и одышка делали кандидатуру Кима Афанасьевича абсолютно непригодной на роль маньяка.
Кудесников на всякий случай проверил его медицинскую карту, после чего проникся к Забельскому непритворным сочувствием и оставил в покое. Точно по тем же параметрам была отбракована старушка-бухгалтерша, находившаяся в его непосредственном подчинении.
Вообще из всего списка сотрудников, который Кудесников дал Василисе просмотреть перед устройством в «Метеорит», был вычеркнут, кроме Забельского и бухгалтерши, индивид с незатейливой фамилией Сидоров. Во время двух убийств из трех Сидоров валялся в больнице с переломами.
После Забельского к Шувалову пожаловала некая Надежда Павловна Спичкина. По мнению Василисы, Надежда Павловна могла бы зарабатывать неплохие деньги на рекламе молочных продуктов. Она была высокая, крупная и сдобная. Печатью неистребимого здоровья лежал на щеках румянец, служивший фоном для двух кокетливых ямочек. Тяжелые пшеничные косы были уложены на ее голове короной. Строгий костюм не мог ничего поделать с этой отнюдь не офисной внешностью и, отказавшись играть в ней сколько-нибудь заметную роль, смиренно отошел на задний план.
— Очень приятно познакомиться, Василиса, — приветливо улыбнулась Спичкина, притормозив возле секретарского стола. — У вас сказочное имя. Такое редко услышишь.
— Папаша мой был народником, царство ему небесное, — пояснила Василиса, потрясенная жизненной энергией, которая просто распирала Спичкину. — Я уже привыкла.
— Надеюсь, Василиса, вам у нас понравится. Игорь Михайлович — золотой человек.
Мягкий, уступчивый, голоса никогда не повысит. Впрочем, вы сами скоро оцените!
«Какого черта его все хвалят, — раздраженно подумала Василиса. — Мрачный вредный тип». В ней, конечно, говорила досада. Василиса всерьез полагала, что после вчерашнего Шувалов будет ей едва ли не прислуживать. И вот дудки, ничего подобного!
Спичкина между тем сделала ей пару комплиментов, немножко рассказала о фирме, о том, как в ней хорошо работается всякому серьезному человеку, и лишь после этого скрылась в кабинете Шувалова.
— Кто мне понравился, так это Спичкина, — поделилась Василиса своим впечатлением со своими новыми подругами, когда они все вместе отправились обедать. — Она по крайней мере приветлива.
— Да, она абсолютно адекватная женщина, — согласно кивнула Кукушкина. — Никаких завихрений, никакого самодурства. Ко всем нижестоящим относится с уважением, это всегда приятно. Хотя имеется у нее и своя мулька.
— Какая? — тут же спросила Василиса, не скрывая заинтересованности. Все мульки, фишки и завихрения, бесспорно, требовали особого внимания.
Таня и Людочка переглянулись. По их лицам пробежала тень сомнения.
— Да ладно вам, девочки, — надулась та. — Кому я расскажу? Не Шувалову же.
— Ну, понимаешь, — наклонилась через стол Таня. — Есть у нее одна, но пламенная страсть. Правда, страсть сейчас в командировке.
— Кто это? — Глаза Василисы загорелись веселым любопытством.
— Барсов. Наш коммерческий директор, — пояснила Людочка. — Жуткий бабник. Но ему нравятся только молоденькие. А Надежда Павловна из этой категории уже выбыла. К ее огромному разочарованию.
— Она его преследует, — шепотом добавила Кукушкина. — Порой мне Барсова становится даже жаль. Если бы она была рекой, а Барсов — плотиной, его бы просто разорвало.
— Учти, он и к тебе начнет клеиться, — предупредила Людочка. — Так что будь морально готова.
— А к тебе он клеился?
— Было дело, — призналась та, безжалостно расправляясь с сосиской. — Одно время я даже думала, что это любовь.
Кукушкина поперхнулась и, как повелось, уронила очки на самый кончик носа.
— Подавилась? — сочувственно спросила Людочка.
— Это от неожиданности. Веришь ли, был момент, когда я тоже думала, что у нас с Барсовым любовь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30