то я останусь жить там, где инвалидная коляска никого не удивляет и не пугает и где инвалидов считают обычными людьми, а не "убогими".
- А если ты вылечишься, - закончила Вера, - и захочешь вернуться сюда, то квартирка у тебя будет, обещаю. И работу найду - хотя администратором в моем отеле. Только вот что я тебе скажу. Во-первых, перестань реветь, это глупо. А во-вторых, поклянись, что ничего никому не скажешь о моих планах. Да и о себе тоже.
- Хорошо, не скажу. Но почему?
- Ты мне так обрисовала своего соседа, что хочется обрадовать его по полной программе. Чтобы он меня на всю жизнь запомнил.
В этот момент в замке повернулся ключ, и появился сам Никита. Я выехала в коридор: конечно, он был не один. Но, к сожалению, не со Славой, а с дамой, которую тут же и представил:
- Это Катя.
Высокая, щедро накрашенная Катя небрежно кивнула мне и потянула воздух носиком:
- Дорогими духами пахнет.
И тут Никита заметил, что в кухне кто-то есть. Он вошел и самым натуральным образом остолбенел, увидев Веру. А та не спешила представляться, от души наслаждаясь произведенным эффектом.
- Здравствуй... те, - наконец выдавил из себя Никита. - Вы к кому?
Соотнести появление этой красавицы со мною он просто не мог.
- Я ни к кому, - мило улыбнулась Вера. - Я здесь жила когда-то, и вот вернулась домой. Так что я ваша старая новая соседка. Прошу любить и жаловать.
На лице Никиты так ясно отразилась готовность немедленно полюбить и всячески жаловать, что я сочла нужным вмешаться:
- Никита, ты забыл о своей гостье. А мы с Верой и без тебя разберемся, она у себя дома.
- Ах, ну да, конечно, - спохватился Никита. - Но мы, собственно, пришли просто посидеть, поболтать, чаю попить. А то на улице холодно. Может быть, составите компанию, милые дамы?
- Спасибо, как-нибудь в другой раз, - самым светским тоном ответила ему Вера. - Мы только что пили кофе, и потом нам с Региной так много нужно друг другу рассказать...
- Разумеется, разумеется, - заторопился исправить положение Никита. Вам нужно отдохнуть с дороги, устроиться. Если что-то нужно, то я...
- Благодарю вас, у меня все есть, - тон Веры явно давал понять, что разговор закончен.
И Никита нехотя убрался из кухни, прихватив разобиженную Катю, которая начала опасаться, что вечер закончится совсем не так, как предполагалось еще пять минут тому назад.
Как выяснилось, не напрасно опасалась. Как только зазвонил телефон, Никита коршуном бросился к нему и после короткого разговора вернулся в комнату. Десять минут спустя он уже помогал Кате надеть дубленку и одевался сам.
- Регина! - крикнул он. - Будь добра, если мне будут звонить, то я буду только завтра, и неизвестно когда.
- Он вернется самое позднее через полчаса, - сказала я Вере. Избавится от своей Дульцинеи и прибежит совершать вокруг тебя свои пассы.
- Тем хуже для него, - пожала плечами Вера. - Для начала он поможет мне вымыть в комнате полы и переставить мебель. Потом приготовит нам с тобой ужин. А я ему, так и быть, разрешу тоже поесть за компанию с нами. Моя комната запирается изнутри? Дивно.
Я хорошо изучила своего соседа. Двадцать восемь минут спустя он вернулся. А еще через десять минут я с тихим злорадством наблюдала, как Никита выполняет Верину программу.
Свою же партию Вера разыгрывала просто виртуозно. Чуть-чуть кокетства, но самого невинного, ни к чему не обязывающего. Откровенное равнодушие к авансам и комплиментам Никиты. Никакой информации ни о своем прошлом, ни о своей нынешней деятельности. Для чего она приехала в Москву и чем занимается целыми днями, до последней минуты оставалось для Никиты загадкой.
Мне было очень трудно удержаться и не рассказать обо всем Славе, когда тот после довольно долгого перерыва появился у нас в квартире. Но я прекрасно понимала: понятие дружбы перевесит все клятвы и все морально-этические соображения, и Слава все расскажет Никите. Так что сообщила только одно: Вера и ее друзья приглашает, меня, Регину, в Америку, чтобы попробовать вылечить и поставить на ноги.
- Но ведь это, наверное, страшно дорого? - засомневался Слава. - Они что, миллиционеры, эти самые друзья?
- Нет, просто хотят мне помочь. Вера сказала, что через месяц я уже смогу уехать. Раньше не получится из-за паспорта.
- Эта твоя Вера - просто добрая фея какая-то. Значит, уедешь?
- У тебя есть другой вариант?
Слава покачал головой.
- Просто думаю, что скоро здесь никого не останется. Хорошо бы, конечно, чтобы Вера вышла замуж за Никиту. Он о такой женщине всю жизнь мечтал.
Я от души расхохоталась:
- Да она ему в дочери годится! И вообще, по-моему, наш Дон Жуан зря старается. Этот орешек ему не по зубам.
- На моей памяти не было случая, чтобы какая-то женщина отказала Никите во взаимности. Разве что Лидия Эдуардовна.
А Вера, похоже, получала настоящее наслаждение от затеянной ею игры в кошки-мышки. Причем мышка не подозревала об этом и вела себя так, будто кошка - это как раз она. То есть, конечно, кот. Никита приглашал Веру в ресторан - она отвечала, что кабаки ей осточертели в Америке и она предпочитает домашнюю еду. Никита покупал продукты, готовил, мыл после ужина посуду, получал за это милое "спасибо", но не более того. Приносил цветы - Вера говорила, что от их запаха у нее болит голова и оставляла дорогие букеты на кухне. От попыток перейти к менее платоническим отношениям уворачивалась блистательно, как бы не понимая, чего добивается потерявший голову пятидесятилетний мужик. Через три недели такой политики из Никиты можно было вить веревки.
Слава наблюдал за происходившим с сочувствием, но посоветовать мог только одно: сделать официальное предложение руки и сердца. Тем более, что для Никиты ничего нового и необычного в этом не было. По-видимому, он внял совету приятеля, да и влюбился не на шутку, потому что в один прекрасный вечер постучал в дверь Веры, и его, наконец, впустили. Разговор был недолгим, и после него Никита, сияя и прямо-таки ликуя и трубя, понесся за шампанским, каковое и было распито в тот же вечер.
Во время его недолгого отсутствия я спросила у Веры:
- Сделал предложение?
- Обязательно.
- А ты?
- А я не маленькая девочка. Сказала, что сначала нужно попробовать, подходим ли мы друг другу...
- И что теперь?
- Теперь наберись терпения. Уже скоро.
И действительно, несколько часов спустя, поздно вечером, Вера проскользнула в мою комнату, заходясь от тихого хохота. А отсмеявшись, сказала:
- Запоминай, пригодится, когда вылечишься. Отличный способ дать любому мужику не только по мозгам, но и... В общем, мой потенциальный жених старался как мог. Выложился до предела. Честно говоря, мне даже трудно было сдерживаться и притворяться, что я ничего не испытываю. Два часа это продолжалось. Наконец он рухнул без сил, а я его спрашиваю: "Как, и это все?!!" Абзац. Теперь он к женщине полгода близко не подойдет. Может, для разнообразия еще его друга соблазнить? И потом сказать Никите, что вот это класс...
- Не надо, - тихо сказала я, разом перестав смеяться.
Вера внимательно взглянула и кивнула головой:
- Не буду, поняла. Довольно и этого. Завтра завершаю свои дела, точнее, устраиваю банкет по случаю удачной покупки. Еще один сюрприз твоему соседу. А ты через неделю улетаешь - вот твой паспорт и билет. Начинай собираться.
Я схватила Веру за руку:
- Послушай, мне надо тебе что-то сказать. Точнее, показать или отдать, в общем, не знаю. Сама поймешь. Никита из комнаты не выйдет?
- До утра точно нет.
И тогда я покатила свою коляску в кухню, а оттуда - в комнатку для прислуги, давно заваленную всяким хламом и заставленную пустыми бутылками. А там попросила отодрать от стены железный лист. Вере это удалось не без труда, но наконец усилия увенчались успехом, и из образовавшейся в стене дыры она вытащила большую жестяную банку, залитую воском.
Запершись в моей комнате, мы вскрыли жестянку, и оттуда на кровать посыпались с мягким звоном золотые кружочки. Пять тысяч царских червонцев. Наследство бабы Фроси.
- Милая моя, - потрясенно сказала Вера, - да ты миллионерша! Теперь ты можешь все оплатить сама - и лечение, и свою жизнь здесь, когда вернешься, или там, если останешься. Неужели у тебя не было никого, кому бы ты могла довериться, кто мог бы тебе помочь?
Я покачала головой.
Глава одиннадцатая. Как в кино... не будет.
Приезд Веры внес в мою жизнь столько всего нового: что в первые дни я буквально потеряла голову. Мне все казалось, что это - сон, сказка, розыгрыш. Словом, что угодно, только не реальность. С какой стати ей хлопотать о давно оставленной в Москве соседке по коммунальной квартире? Любой нормальный человек попытался бы забыть все, связанное с нелегким прошлым, как кошмарный сон. И - на тебе!
В излечение, честно говоря, не очень верилось. Но вырваться на какое-то время из замкнутого пространства, увидеть людей, свет - в прямом и переносном смысле этого слова... Кто бы отказался от этого? Пожалуй, только тот, кто связан обязательствами перед родителями, детьми, близкими. У меня же не было никого, кроме... Славы. Но даже я понимала, насколько это несерьезно в плане будущего. Ирина? Дважды Вера отправляла меня на машине к ней в гости. Этих двух раз оказалось вполне достаточно, чтобы понять: мы отвыкли друг от друга. У Ирины была своя жизнь, работа, любимый...
Я же, наблюдая за Верой, задалась вопросом: что произошло с жестокой, циничной, озлобленной на весь мир девчонкой, которая уехала отсюда? Откуда эта деловая хватка, хорошие манеры, способность думать не только о своих, но и о чужих делах? В ответ на мой прямой вопрос Вера пожала плечами и задумалась. Потом сказала:
- Знаешь, наверное, это в основном пример "гадов-капиталистов". Там, конечно, своего дерьма хватает, но они мне показали, что можно быть добрыми - не добренькими, а именно добрыми! - и милосердными, не впадая при этом в слюнявую сентиментальность. И сочетать это с высоким профессионализмом, прекрасным знанием дела и всем прочим. Они не швыряют деньги на благотворительность вообще, как у нас - нищему в шапку. Просто, например, бесплатно лечат в какой-то клинике вполне определенное число бедных. На это существует специальный фонд. А для людей состоятельных плата настоящая.
- А как с твоим кредо, что теперь все мужчины будут платить? - не удержалась я. Злая становлюсь, ядовитая. Возраст, наверное. Или комплекс калеки.
Вера, однако, не обиделась:
- А с моим кредо все по-прежнему. Только продаю совершенно другое. Там, в Америке, я поняла, что торговать собою можно только в двух случаях. Если больше ничего не умеешь делать и если иначе можно умереть с голоду: другой работы нет. И еще спасибо Семену, он буквально заставил меня учиться. Сказал, что не даст развода, пока я не начну свободно говорит по-английски и не получу специальность. Вот я и изучила гостиничное дело. А потом встретила своего второго мужа. Он, кстати, до сих пор считает, что отбил меня у Семена. Так что замуж я выходила очень романтично, через неделю после развода. Друзья Софы, юристы, составили мне брачный контракт.
- А почему вы развелись?
- По его глупости. Возможно, я была не очень хорошей женой: меня гораздо больше интересовала работа, чем дом. А он и женился-то на русской, потому что наши бабы, во-первых, влюбляются во все тамошние домашние чудеса и сидят дома, играют в стиральные машины, электроножи, супердуховки. А во-вторых: у нас же положено, чтобы женщина по дому делала все. А там, если муж отказывается, скажем, подстригать газон или оплачивать счета - он уже бездельник и ничем не помогает жене по дому.
- Твой муж не оплачивал счета?
- Нет, страшно злился, если я не ждала его дома с готовым ужином и шлепанцами. Как будто трудно достать из морозилки бифштекс и сунуть его в духовку! Нет, ужин должен быть в столовой, при парадной сервировке, со свечами. Каждый вечер!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
- А если ты вылечишься, - закончила Вера, - и захочешь вернуться сюда, то квартирка у тебя будет, обещаю. И работу найду - хотя администратором в моем отеле. Только вот что я тебе скажу. Во-первых, перестань реветь, это глупо. А во-вторых, поклянись, что ничего никому не скажешь о моих планах. Да и о себе тоже.
- Хорошо, не скажу. Но почему?
- Ты мне так обрисовала своего соседа, что хочется обрадовать его по полной программе. Чтобы он меня на всю жизнь запомнил.
В этот момент в замке повернулся ключ, и появился сам Никита. Я выехала в коридор: конечно, он был не один. Но, к сожалению, не со Славой, а с дамой, которую тут же и представил:
- Это Катя.
Высокая, щедро накрашенная Катя небрежно кивнула мне и потянула воздух носиком:
- Дорогими духами пахнет.
И тут Никита заметил, что в кухне кто-то есть. Он вошел и самым натуральным образом остолбенел, увидев Веру. А та не спешила представляться, от души наслаждаясь произведенным эффектом.
- Здравствуй... те, - наконец выдавил из себя Никита. - Вы к кому?
Соотнести появление этой красавицы со мною он просто не мог.
- Я ни к кому, - мило улыбнулась Вера. - Я здесь жила когда-то, и вот вернулась домой. Так что я ваша старая новая соседка. Прошу любить и жаловать.
На лице Никиты так ясно отразилась готовность немедленно полюбить и всячески жаловать, что я сочла нужным вмешаться:
- Никита, ты забыл о своей гостье. А мы с Верой и без тебя разберемся, она у себя дома.
- Ах, ну да, конечно, - спохватился Никита. - Но мы, собственно, пришли просто посидеть, поболтать, чаю попить. А то на улице холодно. Может быть, составите компанию, милые дамы?
- Спасибо, как-нибудь в другой раз, - самым светским тоном ответила ему Вера. - Мы только что пили кофе, и потом нам с Региной так много нужно друг другу рассказать...
- Разумеется, разумеется, - заторопился исправить положение Никита. Вам нужно отдохнуть с дороги, устроиться. Если что-то нужно, то я...
- Благодарю вас, у меня все есть, - тон Веры явно давал понять, что разговор закончен.
И Никита нехотя убрался из кухни, прихватив разобиженную Катю, которая начала опасаться, что вечер закончится совсем не так, как предполагалось еще пять минут тому назад.
Как выяснилось, не напрасно опасалась. Как только зазвонил телефон, Никита коршуном бросился к нему и после короткого разговора вернулся в комнату. Десять минут спустя он уже помогал Кате надеть дубленку и одевался сам.
- Регина! - крикнул он. - Будь добра, если мне будут звонить, то я буду только завтра, и неизвестно когда.
- Он вернется самое позднее через полчаса, - сказала я Вере. Избавится от своей Дульцинеи и прибежит совершать вокруг тебя свои пассы.
- Тем хуже для него, - пожала плечами Вера. - Для начала он поможет мне вымыть в комнате полы и переставить мебель. Потом приготовит нам с тобой ужин. А я ему, так и быть, разрешу тоже поесть за компанию с нами. Моя комната запирается изнутри? Дивно.
Я хорошо изучила своего соседа. Двадцать восемь минут спустя он вернулся. А еще через десять минут я с тихим злорадством наблюдала, как Никита выполняет Верину программу.
Свою же партию Вера разыгрывала просто виртуозно. Чуть-чуть кокетства, но самого невинного, ни к чему не обязывающего. Откровенное равнодушие к авансам и комплиментам Никиты. Никакой информации ни о своем прошлом, ни о своей нынешней деятельности. Для чего она приехала в Москву и чем занимается целыми днями, до последней минуты оставалось для Никиты загадкой.
Мне было очень трудно удержаться и не рассказать обо всем Славе, когда тот после довольно долгого перерыва появился у нас в квартире. Но я прекрасно понимала: понятие дружбы перевесит все клятвы и все морально-этические соображения, и Слава все расскажет Никите. Так что сообщила только одно: Вера и ее друзья приглашает, меня, Регину, в Америку, чтобы попробовать вылечить и поставить на ноги.
- Но ведь это, наверное, страшно дорого? - засомневался Слава. - Они что, миллиционеры, эти самые друзья?
- Нет, просто хотят мне помочь. Вера сказала, что через месяц я уже смогу уехать. Раньше не получится из-за паспорта.
- Эта твоя Вера - просто добрая фея какая-то. Значит, уедешь?
- У тебя есть другой вариант?
Слава покачал головой.
- Просто думаю, что скоро здесь никого не останется. Хорошо бы, конечно, чтобы Вера вышла замуж за Никиту. Он о такой женщине всю жизнь мечтал.
Я от души расхохоталась:
- Да она ему в дочери годится! И вообще, по-моему, наш Дон Жуан зря старается. Этот орешек ему не по зубам.
- На моей памяти не было случая, чтобы какая-то женщина отказала Никите во взаимности. Разве что Лидия Эдуардовна.
А Вера, похоже, получала настоящее наслаждение от затеянной ею игры в кошки-мышки. Причем мышка не подозревала об этом и вела себя так, будто кошка - это как раз она. То есть, конечно, кот. Никита приглашал Веру в ресторан - она отвечала, что кабаки ей осточертели в Америке и она предпочитает домашнюю еду. Никита покупал продукты, готовил, мыл после ужина посуду, получал за это милое "спасибо", но не более того. Приносил цветы - Вера говорила, что от их запаха у нее болит голова и оставляла дорогие букеты на кухне. От попыток перейти к менее платоническим отношениям уворачивалась блистательно, как бы не понимая, чего добивается потерявший голову пятидесятилетний мужик. Через три недели такой политики из Никиты можно было вить веревки.
Слава наблюдал за происходившим с сочувствием, но посоветовать мог только одно: сделать официальное предложение руки и сердца. Тем более, что для Никиты ничего нового и необычного в этом не было. По-видимому, он внял совету приятеля, да и влюбился не на шутку, потому что в один прекрасный вечер постучал в дверь Веры, и его, наконец, впустили. Разговор был недолгим, и после него Никита, сияя и прямо-таки ликуя и трубя, понесся за шампанским, каковое и было распито в тот же вечер.
Во время его недолгого отсутствия я спросила у Веры:
- Сделал предложение?
- Обязательно.
- А ты?
- А я не маленькая девочка. Сказала, что сначала нужно попробовать, подходим ли мы друг другу...
- И что теперь?
- Теперь наберись терпения. Уже скоро.
И действительно, несколько часов спустя, поздно вечером, Вера проскользнула в мою комнату, заходясь от тихого хохота. А отсмеявшись, сказала:
- Запоминай, пригодится, когда вылечишься. Отличный способ дать любому мужику не только по мозгам, но и... В общем, мой потенциальный жених старался как мог. Выложился до предела. Честно говоря, мне даже трудно было сдерживаться и притворяться, что я ничего не испытываю. Два часа это продолжалось. Наконец он рухнул без сил, а я его спрашиваю: "Как, и это все?!!" Абзац. Теперь он к женщине полгода близко не подойдет. Может, для разнообразия еще его друга соблазнить? И потом сказать Никите, что вот это класс...
- Не надо, - тихо сказала я, разом перестав смеяться.
Вера внимательно взглянула и кивнула головой:
- Не буду, поняла. Довольно и этого. Завтра завершаю свои дела, точнее, устраиваю банкет по случаю удачной покупки. Еще один сюрприз твоему соседу. А ты через неделю улетаешь - вот твой паспорт и билет. Начинай собираться.
Я схватила Веру за руку:
- Послушай, мне надо тебе что-то сказать. Точнее, показать или отдать, в общем, не знаю. Сама поймешь. Никита из комнаты не выйдет?
- До утра точно нет.
И тогда я покатила свою коляску в кухню, а оттуда - в комнатку для прислуги, давно заваленную всяким хламом и заставленную пустыми бутылками. А там попросила отодрать от стены железный лист. Вере это удалось не без труда, но наконец усилия увенчались успехом, и из образовавшейся в стене дыры она вытащила большую жестяную банку, залитую воском.
Запершись в моей комнате, мы вскрыли жестянку, и оттуда на кровать посыпались с мягким звоном золотые кружочки. Пять тысяч царских червонцев. Наследство бабы Фроси.
- Милая моя, - потрясенно сказала Вера, - да ты миллионерша! Теперь ты можешь все оплатить сама - и лечение, и свою жизнь здесь, когда вернешься, или там, если останешься. Неужели у тебя не было никого, кому бы ты могла довериться, кто мог бы тебе помочь?
Я покачала головой.
Глава одиннадцатая. Как в кино... не будет.
Приезд Веры внес в мою жизнь столько всего нового: что в первые дни я буквально потеряла голову. Мне все казалось, что это - сон, сказка, розыгрыш. Словом, что угодно, только не реальность. С какой стати ей хлопотать о давно оставленной в Москве соседке по коммунальной квартире? Любой нормальный человек попытался бы забыть все, связанное с нелегким прошлым, как кошмарный сон. И - на тебе!
В излечение, честно говоря, не очень верилось. Но вырваться на какое-то время из замкнутого пространства, увидеть людей, свет - в прямом и переносном смысле этого слова... Кто бы отказался от этого? Пожалуй, только тот, кто связан обязательствами перед родителями, детьми, близкими. У меня же не было никого, кроме... Славы. Но даже я понимала, насколько это несерьезно в плане будущего. Ирина? Дважды Вера отправляла меня на машине к ней в гости. Этих двух раз оказалось вполне достаточно, чтобы понять: мы отвыкли друг от друга. У Ирины была своя жизнь, работа, любимый...
Я же, наблюдая за Верой, задалась вопросом: что произошло с жестокой, циничной, озлобленной на весь мир девчонкой, которая уехала отсюда? Откуда эта деловая хватка, хорошие манеры, способность думать не только о своих, но и о чужих делах? В ответ на мой прямой вопрос Вера пожала плечами и задумалась. Потом сказала:
- Знаешь, наверное, это в основном пример "гадов-капиталистов". Там, конечно, своего дерьма хватает, но они мне показали, что можно быть добрыми - не добренькими, а именно добрыми! - и милосердными, не впадая при этом в слюнявую сентиментальность. И сочетать это с высоким профессионализмом, прекрасным знанием дела и всем прочим. Они не швыряют деньги на благотворительность вообще, как у нас - нищему в шапку. Просто, например, бесплатно лечат в какой-то клинике вполне определенное число бедных. На это существует специальный фонд. А для людей состоятельных плата настоящая.
- А как с твоим кредо, что теперь все мужчины будут платить? - не удержалась я. Злая становлюсь, ядовитая. Возраст, наверное. Или комплекс калеки.
Вера, однако, не обиделась:
- А с моим кредо все по-прежнему. Только продаю совершенно другое. Там, в Америке, я поняла, что торговать собою можно только в двух случаях. Если больше ничего не умеешь делать и если иначе можно умереть с голоду: другой работы нет. И еще спасибо Семену, он буквально заставил меня учиться. Сказал, что не даст развода, пока я не начну свободно говорит по-английски и не получу специальность. Вот я и изучила гостиничное дело. А потом встретила своего второго мужа. Он, кстати, до сих пор считает, что отбил меня у Семена. Так что замуж я выходила очень романтично, через неделю после развода. Друзья Софы, юристы, составили мне брачный контракт.
- А почему вы развелись?
- По его глупости. Возможно, я была не очень хорошей женой: меня гораздо больше интересовала работа, чем дом. А он и женился-то на русской, потому что наши бабы, во-первых, влюбляются во все тамошние домашние чудеса и сидят дома, играют в стиральные машины, электроножи, супердуховки. А во-вторых: у нас же положено, чтобы женщина по дому делала все. А там, если муж отказывается, скажем, подстригать газон или оплачивать счета - он уже бездельник и ничем не помогает жене по дому.
- Твой муж не оплачивал счета?
- Нет, страшно злился, если я не ждала его дома с готовым ужином и шлепанцами. Как будто трудно достать из морозилки бифштекс и сунуть его в духовку! Нет, ужин должен быть в столовой, при парадной сервировке, со свечами. Каждый вечер!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16