— Да что я, тебя не знаю? Ты никогда не будешь стрелять наобум. Девчонка где? — спросил бандит.
— Спит.
— Собирайся, пора ехать.
— Пойду разбужу.
Феликс прошел в спальню. Марина уже проснулась и сидела на кровати.
— Поднимайся, у нас гость, — сказал Колчанов.
— Выйди, я оденусь.
И тут девушка посмотрела на смятые простыни и поняла, что Феликс спал с ней в одной постели.
— Выйди, — повторила она с раздражением.
— Я думал, мы с тобой друзья, — укоризненно заметил Колчанов.
— Были.
Феликс прихватил одежду и вернулся в гостиную. Хер-Голова разговаривал по мобильному телефону:
— Две девочки? Вот как? Так говоришь, там арабы? Хорошо. Передай, что наши скоро будут.
Марина стояла перед зеркалом в спальне и пыталась сменить прическу «Я упала с самосвала, тормозила головой» на более элегантную. Она хорошо отдохнула и теперь была готова к новым приключениям. Волосы никак не хотели слушаться. В конце концов получилось что-то вроде африканских «стрел независимости». Отчаявшись привести шевелюру в божеский вид, девушка оделась и вышла в гостиную.
Хер-Голова хищно усмехнулся.
— Не знаю, зачем это понадобилось Колчану, но он попросил покатать тебя по городу. Так что мы прямо сейчас и едем. Я, Марина, даже дела свои отложил, чтобы с вами проехаться.
— Тронута, — съязвила девушка.
— Ты не хами, братишке твоему пожалуюсь, что сестру плохо воспитывает.
— Ну, положим, кто кого воспитывает — это еще вопрос.
Выпив по небольшой чашечке кофе, чтобы приободриться, все трое вышли на улицу.
— Моя машина за углом, — остановил Феликса Хер-Голова, когда тот хотел сесть в свой «Лендровер». — А ты, Марина, дорогу запоминай, чтобы не пришлось на улице ночевать, потому что завтра для Колчана дело есть, на которое тебя взять ну никак нельзя.
На стоянке возле небольшого книжного магазина их поджидал другой джип, «Чероки» с затемненными стеклами.
— Твоя тачка тоже ничего, — усмехнулся Феликс.
— Не очень-то она мне нравится, — Хер-Голова галантно распахнул перед Мариной дверцу, — но в ней одно хорошо: когда имеешь такую машину, не нужно никому доказывать, что ты богатый человек. Посмотрят — и сразу станет ясно.
— И что для тебя немаловажно — вместительный.
Забравшись в недра «крутой тачки», Марина обнаружила, что там уже сидят две девушки. О роде их занятий гадать не приходилось: слишком много было на них черных шмоток, блестящих побрякушек, аляповатой «боевой раскраски», а уж юбки до середины бедер вполне заменяли плакат на груди с надписью: «Я — шлюха!».
«Такое может нравиться разве что неграм да туркам с арабами», — подумала Марина.
Она даже не успела с ними заговорить, как Хер-Голова и Феликс уже сели рядом с ней. Затем Марина поняла, что чуть было не дала маху. С этими двумя проститутками разговаривать не полагалось, как не полагалось разговаривать и им самим. На них смотрели как на товар, который нужно доставить по требуемому адресу, не более того.
Парень, сидевший за рулем очень прямо, словно аршин проглотил, нажал на газ, и машина мягко тронулась с места.
— Что нового? — спросил Хер-Голова у своего водителя.
— Херня, босс, получается, оборвалась вся связь. Накрылась медным тазом, — образно выразился тот.
— Да ты что, быть такого не может! Здесь же не совок все-таки.
— Точно. Я уже звонил на станцию, сказали, что какая-то авария с ретрансляторами. Вся пейджинговая и радиотелефонная связь будет молчать до утра, можно пользоваться только обычными телефонами.
— Вот же черт! — проворчал Хер-Голова, но затем немного повеселел. — Ничего, большую часть заказов мы уже приняли. Случись это на пару часов раньше — вечер и ночь потеряли бы.
— Далеко едем? — поинтересовался Феликс.
— Да нет, тут довольно близко, минут через пятнадцать будем. Вот с этого, с простых заказов, — Хер-Голова покрутил головой и глянул на Марину, — здесь все и начинают. Сперва на обслуживании турок и арабов — это для тех, кто языка совсем не знает. Конечно, если бабенка смазливая, то можно и более серьезных клиентов подыскать, но все равно, расчеты с ними идут только через моих людей. Сами они денег не получают.
— А чаевые? — спросил Колчанов.
— Это от черножопых-то! — захохотал Хер-Голова.
Машина свернула в боковую улицу. Тут тоже было довольно чисто, но уже чувствовалось, что район значительно беднее, чем центральный. Шофер вышел, проверил, тот ли номер дома.
— Сюда, на четвертый этаж, — сказал он.
Все выбрались из машины, шофер набрал код переговорного устройства. Почти тут же отозвался мужской голос с таким сильным восточным акцентом, что Феликсу даже показалось, говоривший нарочно утрирует его.
— Звонили? —Да.
— Заказ с нами.
— Входите.
Дверь открылась. Лифт вознес всех на четвертый этаж. Дверь в квартиру уже была открыта. На пороге стояли двое крепко сложенных черноволосых мужчин с томными глазами потомков сластолюбивых калифов. Они тут же насторожились, увидев сразу троих сопровождающих и еще одну девушку «сверх заказа».
Когда проститутки были уже в прихожей, один из арабов попытался остановить шофера. Но тот тут же перехватил его руку и грозно произнес:
— Сперва мы квартиру осмотрим, ясно?
Хозяева квартиры переглянулись. Вновь прибывшие имели, как в хоккее, численное преимущество, да и требование шофера выглядело вполне здравым.
— Если договаривались, что две девочки на двоих клиентов, то следует проверить, — объяснил Хер-Голова. — А то знаем мы вас, приведете весь свой кагал и затрахаете до смерти.
— Пошли, — Феликс взял Марину за руку, и они оказались в квартире.
Шофер и Хер-Голова действовали быстро. Они открывали шкафы, заглядывали в ванную, в туалет, не поленились даже залезть под кровати. Все обошлось, арабов и впрямь было только двое. Напоследок Хер-Голова выглянул на балкон и произнес:
— Порядок. Значит, так, — уже стоя на площадке и придерживая дверь ногой, обратился он к арабам, — девушек мы вам оставляем ровно на час. И если они пожалуются нам, что с ними обходились плохо, вам, парни, придется еще хуже. Вас самих трахнут.
— Что значит плохо? — сощурившись, поинтересовался один из арабов.
— В зад и в рот не трахать, потому что за это другие расценки, — золотые коронки во рту Хер-Головы сверкали вполне убедительно. — Час времени и ни минутой больше. — Затем после небольшой паузы мафиози потребовал: — Деньги покажи.
Араб вынул из кармана несколько купюр.
— Нормально, можете развлекаться. Дверь закрылась.
— Поехали, отдохнем немного, — сказал Хер-Голова, вызывая лифт.
— Думаешь, тут все нормально? — засомневался Феликс.
— Все нормально бывает только в гробу, — мрачно пошутил его приятель.
Они проехали совсем немного и остановились возле моста. Хер-Голова откинул столик, положил на него новенькую колоду карт.
— В «дурака», что ли, перекинемся? — предложил он.
* * *
А тем временем в квартире на четвертом этаже стали происходить странные вещи. Арабы вернулись в комнату, но никто из них не спешил подходить к проституткам. Обычно подобные им заказчики тут же набрасывались на «девочек», словно голодные собаки на кусок мяса. Расслабиться, протянуть удовольствие позволяли себе клиенты побогаче.
Девицы недоуменно переглянулись. В полной уверенности, что эти парни не понимают по-русски, одна из них сказала другой, продолжая мило улыбаться:
— Что-то эти чурки не спешат.
— А нам-то какое дело? — отмахнулась вторая. — Деньги уплачены, а остальное их проблемы.
Они стали раздеваться.
— Ну что смотришь, чучмек? — сказала одна из них. — Не стоит, что ли?
Один из арабов поднялся, подошел к проститутке и толкнул ее рукой в грудь. Та упала на кровать и вся сжалась. В его движениях не чувствовалось ни желания, ни возбуждения.
«Маньяк!» — пронеслось у нее в голове.
— Так, сука, — сказал он на чистейшем русском языке, — лежи и не рыпайся! — После этого «чучмек» запустил руку в карман и показал полицейский значок.
— Ты… ты… русский знаешь?
Как ни странно, жрицу любви удивило не то, что «черный» служит в полиции, а то, что он говорит по-русски.
— Учился когда-то в Питере. А теперь ты нам расскажешь все, что знаешь: кто с тобой приезжает, где живешь?
Вторая проститутка куда более трезво смотрела на жизнь. Естественно, никаких документов на право пребывания в Австрии у нее не было. Туристическая виза кончилась три месяца тому назад, а возвращаться домой в Россию, да еще вдобавок быть занесенной в компьютер в списки лиц, которым запрещен въезд в страну, ей не хотелось
Девица рванулась в коридор и даже успела распахнуть дверь. Ни один из полицейских не подумал, что она решится убежать наполовину раздетой. Полицейские поймали ее уже на лестничной площадке, схватили за волосы и потащили назад в квартиру. Проститутка кусалась, кричала, поэтому стражам правопорядка пришлось довольно ощутимо поучить ее уважать человека в форме.
Бывший студент тогда еще ленинградского вуза остался допрашивать девушек, на всякий случай надев на них наручники. Второй достал из шкафа оружие: два коротких автомата лежали в картонной коробке от сапог, прикрытые одеждой.
— Ни хрена я тебе не скажу, черножопый! — шипела проститутка, с ненавистью глядя на араба-полицейского. — Ты что, австриякам продался? Да это ж фашисты, они всех ваших с радостью на деревьях повесят. Они и нас, русских, и вас, арабов, и турок — ненавидят! И Гитлер был австрияком!
Губы араба растянулись в приторной улыбке:
— Какое знание истории! — Он резко хлестнул девушку по лицу.
Но та увернулась и плюнула ему в глаза.
— «Шестерка» черножопая! Белым стать хочешь? Хер тебе в рот!
— Можешь говорить мне все, что хочешь. — Полицейский вытер носовым платком лицо, а затем несколько раз наотмашь ударил проститутку.
— Отпусти… — заплакала та.
— Белые здесь — мы, австрийские подданные, а черножопая как раз ты, — популярно разъяснил араб. — Называй имена.
— Не дождешься, — сквозь слезы шептала проститутка. — Своих не сдам.
— Тоже мне Зоя Космодемьянская. Я тебе вот что предлагаю: ты мне все рассказываешь, а потом тебя отпускаем.
— Обманешь!
— Мое дело предложить. Мне обманывать резона нет. От тебя самой вреда никакого. Пересадят всех ваших, так ты у югославов и у турок работать станешь. Не в тебе дело, а в них.
— Своих не сдам!
— Давай тогда по-другому решим: ты все рассказываешь, а я тебя отпускаю, и никто не узнает, что это твоих рук дело. Могу дать честное слово.
— Честное слово! — расхохоталась сквозь слезы проститутка. — Да кто тебе поверит!
Но потом она задумалась и с надеждой проговорила:
— А ты поклянись.
— Чем?
Девица еще сильней напрягла свой не очень разработанный мыслительный аппарат.
— Матерью поклянись!
И тут же по глазам полицейского она поняла: такая клятва для него, восточного человека, будет в самом деле святой.
Полицейский поднял руку и произнес:
— Клянусь матерью, что, если вы нам поможете, мы вас отпустим.
Проститутка вспомнила Хер-Голову, шофера и сообразила, что ничего хорошего им не светит. Но и самой ей не улыбалась перспектива видеть небо в клеточку.
— Черт с тобой, скажу, — решилась она.
* * *
А тем временем Феликс, Хер-Голова и Марина мирно играли в карты. Шофер сидел, полуприкрыв глаза, как обычно сидят в консерватории, и наслаждался порцией очередной российской попсы.
— Попробуй связаться с диспетчерской, — посоветовал ему Хер-Голова, поднимая со столика карты и раскрывая их веером.
Сегодня ему везло, он уже дважды оставил Феликса в «дураках», а Марину так целых пять раз. Сам же проиграл только однажды.
Шофер еще раз попробовал позвонить по мобильному телефону, но безуспешно.
— Ну прям как у нас в совке: деньги дерут и ни хрена не делают! Сотовая связь, сотовая связь! — негодовал Хер-Голова, подкидывая Марине сразу две семерки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48