— спросил Падильо.
Аманда кивнула.
— Мы встречались дважды. В Париже и в Мадриде. До близкого знакомства дело не дошло. Как вы зовете короля?
— Мистер Кассим.
— Разве он не требует, чтобы к нему обращались «ваше величество»?
— Так к нему обращается Скейлз, — ответил я.
— А кто такой мистер Скейлз?
— Королевский советник, — усмехнулся Падильо. — Раньше он был учителем Кассима.
— Уильям сказал, что советник порвал рукав.
— Он упал, — пояснил я.
Она посмотрела на Падильо, на меня, вновь на Падильо.
— Да и сам костюм не такой уж элегантный.
— Элегантность — не главная черта советника. От него требуется компетентность и беззаветная преданность.
— Есть и еще одна причина, — добавил Падильо.
— Какая? — полюбопытствовала Аманда.
— Дешевизна.
— Так король беден?
— Сегодня да. А на следующей неделе может стать богатейшим королем этого мира.
— Тогда я знаю, что нужно делать, — возвестила Аманда.
— Что же? — поинтересовался Падильо.
— Постараюсь развеселить его. Большинство моих знакомых-королей постоянно грустят.
Столовая, в которой мы собрались в тот вечер, предназначалась для небольших компаний, тесного круга друзей числом не больше дюжины. Не знаю, как она называлась, да и вообще имела ли название. У слуг, возможно, она проходила как «Вспомогательная столовая номер шесть». Или семь. А может, и восемь.
Остался мне неведомым и автор посадочного листа, но за большим круглым столом Кассим оказался справа от Аманды Кларкманн, Падильо — слева, меня посадили со стороны короля, а Скейлза — рядом с Падильо. «Рядом» означало, что нас разделяли добрых три фута.
Короля, несомненно, заинтересовали предметы роскоши. Он внимательно разглядывал каждую ложку, вилку, нож. Или хотел убедиться, что они из серебра, или сомневался, что их помыли после предыдущего приема. Он даже перевернул тарелку, чтобы посмотреть марку фирмы-изготовителя. И, судя по всему, одобрил выбор Аманды. Я решил, что монастырская жизнь лишила его многих радостей и теперь он наверстывал упущенное.
Прислуживали нам двое официантов, мужчина средних лет, которого я бы тут же взял на работу в наш салун, и юноша, лишь немного уступавший своему старшему напарнику. В салуне нашлось бы место и шеф-повару, если б, конечно, у нас хватило денег на его жалованье. Есть такую божественную телятину мне еще не доводилось, и, когда мне на тарелку положили вторую порцию, я не нашел в себе сил отказаться. О диете в этот вечер не хотелось и думать.
Разговор вела Аманда Кларкманн, не оставляя попыток разговорить короля, но тот предпочитал есть, отвечая кивками да изредка односложными словами. Если его манерам и умению поддержать светскую беседу недоставало лоска, то с аппетитом у него был полный порядок. И на вопросы нашей хозяйки о Ллакуа он отвечал восхвалением поданных блюд. Особенно телятины, коей король слупил три порции.
После обеда король и Скейлз откланялись, сославшись на усталость. Аманда Кларкманн, Падильо и я перебрались в гостиную выпить бренди под портретом кисти Томаса Эйкинса. Мы с Падильо уже допивали второй бокал, а Аманда никак не могла справиться с первым, когда Уильям, ему я отвел роль квартирного мажордома, принес телефонный аппарат, вставил его в розетку и сообщил Падильо, что с ним хотят поговорить.
— В этой комнате есть другая розетка? — спросил Падильо.
— Да, сэр.
— Принесите еще один аппарат и подключите его.
Уильям кивнул, ушел, тут же вернулся со вторым телефоном, подключил и его.
Падильо повернулся ко мне.
— Возьми трубку.
— Мне уйти? — приподнялась с места Аманда.
Падильо покачал головой.
— Я буду слушать, а не говорить.
Я взял трубку, Падильо сказал: «Слушаю». После короткой паузы в трубке раздался мужской голос: «Это ты, Падильо?» Его обладателя я узнал сразу же. Франц Крагштейн.
— Брось это дело, Майкл, — в голосе слышался упрек. Он явно не одобрял действия Падильо. — Шансов у тебя нет.
— Пока вы играете не слишком удачно, Франц. Не смогли справиться даже с Маккорклом.
— Сейчас с компетентными помощниками проблемы, так?
— Не знаю.
— Мистер Маккоркл очень мил, но опыта у него маловато.
— Зато в достатке ума. И он не требует больших денег.
— Мы бы хотели возобновить переговоры.
— Нет.
— Честное слово, Майкл, я не понимаю, почему...
— Понимать необязательно. Достаточно знать, что я стою у вас на дороге. Попытайтесь пройти — это ваше право.
— Я лишь взываю к благоразумию. Ты мне очень нравишься, Майкл. Потому-то я и хотел дать тебе... последний шанс. Старое, естественно, поминать не будем.
— Клади трубку, Франц.
— Видит бог, я сделал все, что мог.
— В этом никто не сомневается.
— И последнее, Майкл.
— Выкладывай.
— В Сан-Франциско путь неблизкий.
— Мне доводилось там бывать.
— Мне очень жаль, Майкл, но больше ты туда не попадешь, — и в трубке раздались гудки отбоя.
Глава 14
Мы играли в бридж уже больше двух часов, когда появился Падильо и прошел в бар, чтобы наполнить свой бокал. Я и Аманда Кларкманн противостояли королю и Скейлзу. Играли мы по центу за очко, и они выигрывали у нас почти тридцать пять долларов, потому что я не садился за карточный столик более десяти лет и теперь надеялся, что пройдет еще десять, прежде чем меня уговорят на новую партию, пусть даже с таким блестящим партнером, как Аманда Кларкманн.
Следующий круг завершился в нашу пользу, а потому я встал и присоединился к Падильо в баре. Время приближалось к полудню, и нам не оставалось ничего другого, как дожидаться вечернего звонка Ванды Готар. Я смешал себе «мартини», как обычно убеждая себя, что он способствует улучшению пищеварения.
— Кто выигрывает? — вопрос Падильо прервал мои раздумья о том, стоит ли бросить в бокал оливку.
— Они, — от оливы я отказался, решив, что мне не нужны лишние калории.
— Я заказал броневик.
— Броневик, — я многозначительно кивнул и глотнул «мартини».
— Он прибудет в четыре.
— Банки в этот час уже закрыты, — проявил я свою осведомленность и в этом аспекте нашей жизни.
— Он поедет не в банк.
— Естественно.
— Он поедет в аэропорт.
— Ла Гардия, — я дал ему шанс поправить меня.
Падильо это нравилось.
— Кеннеди.
— Хорошо. Я слышал, что броневики сейчас делают очень комфортабельными.
— Мы в нем не поедем.
— Полагаю, тебя осенило ночью?
— Около двух часов.
— Отвлекающий маневр, — вновь кивнул я. — Гениально.
— Во всяком случае, у нас появляется шанс вырваться отсюда. Вчера его у нас не было.
— А что поедет в аэропорт? Я хочу сказать, в броневике?
— Кольцо.
— Разумеется, дорогое.
— Аманда говорит, что оно застраховано на пятьсот тысяч.
— И куда отправится кольцо после прибытия в аэропорт?
— К ювелиру в Сан-Франциско. Он его почистит и пришлет назад.
— Но наши друзья, мистер Крагштейн и мистер Гитнер, решат, что это уловка, а в броневике не кольцо, но мы.
— Совершенно верно.
— И пока они будут гнаться за броневиком, мы двинемся в другом направлении.
— Поедем в Ньюарк.
— Ну конечно, в Ньюарк.
— Потом в Денвер.
— Куда же еще.
— А оттуда?
— Как я понимаю, только не в Сан-Франциско. Лос-Анджелес?
— Ты прав.
— Там мы возьмем напрокат машину и проникнем в Сан-Франциско с черного хода. Где ты заказал броневик. В «Бринке»?
— В другой фирме. Той, что красит свои машины в красный цвет.
— Никогда не заказывал броневик, — вздохнул я. — Наверное, потому, что они не видели во мне достойного клиента. А тебя долго мурыжили?
— Едва ли они стали бы тратить на меня время. По сравнению с Амандой я — ноль без палочки.
— Так броневик заказала она?
Падильо кивнул.
— Хорошо, однако, быть богатым.
Падильо оглядел комнату.
— У них тоже есть проблемы.
— Назови хоть одну.
— Они боятся, что в один прекрасный день могут обеднеть.
После того, как мы с Амандой отдали королю и Скейлзу наши проигранные тридцать один доллар и пятьдесят восемь центов, она оставила нас, и пожилой официант, из тех, что прислуживали нам за обедом, подал ленч в той же комнате, где мы играли в бридж.
Креветочный коктейль с соусом, за рецепт которого я бы тут же выложил сотню долларов, сандвичи с ростбифом, мексиканское пиво. Раньше я его не пробовал, но оно сразу мне понравилось. Король от пива отказался, и ему принесли кока-колу.
За ленчем Падильо рассказал королю и Скейлзу о броневике. Те переглянулись, король уловил едва заметный кивок Скейлза и, улыбаясь, повернулся к Падильо.
— Вы очень изобретательны. А кроме того, у меня появится возможность поближе познакомиться с вашей великой страной, — звучало это так, будто он обращается не к нам с Падильо, а к президенту или государственному секретарю.
Перед тем как подали кофе, король вновь уловил кивок Скейлза. Поднялся, провел рукой по лысому черепу и попросил извинить его, ибо подошло время дневной медитации.
Едва он ушел, Скейлз наклонился к нам, откашлялся.
— Я, конечно, не хотел бы тревожить его величество, но вы уверены, что выбрали самый безопасный маршрут?
— Безопасных маршрутов для нас нет, — ответил Падильо. — Но это лучший Бариант, какой я могу вам предложить, если вы не хотите обратиться в Секретную службу или в местную полицию. Я бы советовал связаться и с теми, и с другими.
Скейлз нахмурился, дважды качнул головой.
— Невозможно, — по тону чувствовалось, что дальнейшая дискуссия неуместна.
Падильо, однако, это не смутило.
— Почему?
Скейлз почесал кончик длинного носа, посмотрел на Падильо, потом на меня, словно пытаясь решить, а можно ли доверить нам королевские секреты.
— Я не касался этой темы из опасения, что вы поднимите нас на смех.
— А вы попробуйте, — поощрил его Падильо.
— Его величество, я не собираюсь критиковать его, помилуй бог, но отношение его величества к вашей Секретной службе однозначное.
— Он им не доверяет?
— Нет. Считает, что именно на Секретной службе лежит вина за убийство президента Кеннеди. И его брата. Его величество убежден в существовании гигантского заговора, мозг которого — ваша Секретная служба.
— Это не просто смешно. Нелепо, — заметил Падильо.
— Секретная служба не охраняла Роберта Кеннеди, — добавил я.
— Я высказал точку зрения его величества. «Почему нет?» — спрашивает он. Между прочим, он прочел все, что писалось об этих убийствах, и абсолютно уверен в том, что братья Кеннеди пали жертвой заговора. Мысль о причастности к их смерти Секретной службы превратилась у него в навязчивую идею, так что он и слышать не хочет о каких-либо контактах с ее агентами. Доверия к ним у него нет.
Губы Падильо изогнулись в презрительной улыбке.
— Ладно. Секретная служба подкуплена. А как насчет местной полиции?
Скейлз поправил галстук. Его бледное лицо порозовело.
— Доктор Кинг, — пробормотал он. — И Даллас.
— Местные копы тоже продажны, — покивал Падильо.
— Его величество в этом не сомневается.
— А как же брат и сестра Готар? — полюбопытствовал Падильо. — Или Маккоркл и я?
— Готары представили безупречные рекомендации, которые я перепроверил, что, кстати, обошлось в немалую сумму.
— А кто рекомендовал меня? — продолжил Падильо. — Как я понимаю, Готары получали этот контракт лишь в компании со мной?
— Вы абсолютно правы, — кивнул Скейлз. — Один из бывших сотрудников английской разведки полагает вас едва ли не лучшим специалистом в избранной вами профессии. Я ему полностью доверяю. Он рекомендовал как вас, так и Готаров.
— Как его зовут?
— Он предпочитает сохранять инкогнито, и я уважаю его желания.
— Вам следовало бы потратить немного денег, чтобы узнать кое-что о Крагштейне и Гитнере. Тогда у вас было бы чем припугнуть Кассима и заставить его обратиться в Секретную службу.
— Его величество знает, с кем имеет дело, — ответил Скейлз. — Потому-то нам и потребовались ваши услуги.
— Вы считаете, что я лучше Гитнера?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24