Мэр прошел в конец коридора, набрал международный номер и минуту ждал соединения.
Сигнал радиотелефона был принят спутником связи, переадресован на ретранслятор Москвы и поступил на обычный телефон в обычнейшей московской квартире.
— Это я, — тихо сказал Прудков и вежливо раскланялся с отстраненным Генеральным Прокурором, ходившим каждый день в Совет Федерации, как на работу, и убеждавшим сенаторов вернуть его на должность. — Всё готово... Третья площадка, три тонны... Сахар в мешках... Можно забирать... Да, от Страуса... Лучше сегодня...
Закончив краткую беседу с неизвестным ему в лицо собеседником, мэр отдал телефон помощнику и с достоинством удалился.
Дело было сделано.
Прудков стал богаче еще на сто тысяч долларов и вплотную приблизился к заветной мечте искоренения «черножопого» братства столицы.
А эмиссары Мовлади Удугова получили в свое распоряжение три тонны отличнейшего гексогена. Проблема транспортировки взрывчатки через всю Россию с Кавказа до Москвы была удачно решена.
Оставалось спрятать мешки на заранее арендованном складе и ждать команды из Грозного.
Владислав захлопнул дверцу «мерседеса», потянулся и неспешно направился к дверям жилконторы, осматривая двор из за зеркальных стекол противосолнечных очков.
Эдакий денди на прогулке, никуда не спешащий и наслаждающийся теплым летним деньком.
Когда до крыльца оставалось пройти шагов двадцать, навстречу Рокотову со скамейки поднялся толстяк в сером костюме.
— Владислав Сергеевич?
«Оп па! И кто это такой? — биолог остановился, чуть повернув корпус для броска вперед. — Раньше я его не встречал. Менты? Вряд ли... Неужели я где то засветился?»
— Вы, вероятно, ошибаетесь. — Влад вежливо улыбнулся и спружинил толчковой ногой. Толстяк развел в стороны пухлые руки.
— Я не вооружен.
— Ну и что?
— И я не ликвидатор.
— Все так говорят. А потом пукнуть не успеешь, как уже с апостолом Петром прелести ангелиц обсуждаешь, — резонно заметил Рокотов и сделал крохотный шажок вперед.
— Мне нужно с вами поговорить.
— Кто вы такой и почему называете меня чужим именем?
— Владислав Сергеич, — мужчина укоризненно наклонил голову вбок, — перестаньте... Я прекрасно знаю, кто вы такой. И также знаю, зачем вы сюда явились. Уверяю вас, я на вашей стороне. Поэтому я здесь, а не где то в другом месте.
— Так кто вы?
— Майор Бобровский Григорий Владимирович, — толстяк двумя пальцами достал из кармана пиджака вишневое удостоверение на длинной цепочке и развернул, — Главное Разведуправление.
— Какой страны?
— Этой, естественно.
— Откуда вы меня знаете?
— Это долгая история.
— Зачем я вам?
— Я собираюсь вам помочь. Восстановить вас в числе живых и прочее, — Бобровский пожал плечами. — Думаю, что отказываться глупо.
«Вроде не врет...».
— Ковалевского сейчас нет, — продолжил майор, — и сегодня вряд ли появится.
— Вы и это знаете?
— Конечно, — вздохнул толстяк и вытер потный лоб. — Мы можем где нибудь побеседовать?
Влад еще раз оглядел майора с ног до головы.
Оружия при нем не видно.
Костюм тонкий, из легкого хлопка. Кобура бы обязательно выпирала.
Но ГРУ — это не милиция, у них помимо пистолетов достаточно хитрых штук, при помощи которых отправить человека на тот свет можно легко и без шума.
— Задерите рукава рубашки до локтей, — попросил Рокотов.
— Зачем?
— Откуда я знаю, может, там у вас «стрелка».
— Я же сказал, что не имею отношения к ликвидаторам, — Бобровский послушно обнажил предплечья, — я аналитик, а не полевой агент.
— Вы можете это доказать?
— Как?
— Вот именно — как? — язвительно сказал Влад. — Останавливаете меня на улице и хотите, чтобы я вам поверил. При этом представляетесь сотрудником оч чень серьезной конторы.
— Я действительно служу в ГРУ. Вот мои документы.
— При современном развитии печатного дела...
— Я знаю. Но так мы ни к чему не придем.
— А вы уверены, что мы действительно друг другу можем быть полезны?
«Чем черт не шутит! Мужик пришел один, чувствуется, что без прикрытия... Нервничает. Это нормально. Вроде говорит правду. Если б им надо было меня взять, так навалились бы кучей. И ничего я своими приемчиками бы не сделал. Группы захвата работать умеют, у них и Терминатор не пикнет...»
Толстяк пожал плечами.
— Вам решать... Я не смогу вас заставить.
— Хорошо. Попробуем договориться. Худой мир завсегда лучше доброй ссоры.
— Надеюсь...
Рокотов приблизился на расстояние вытянутой руки.
— И всё же — как вы меня угнали?
— Я видел вашу фотографию. Это элементарно.
— Согласен, — биолог невесело усмехнулся, — пойдемте. У меня машина рядом. Поедем в какое нибудь кафе и поговорим.
Бобровский подхватил свой потертый портфель и направился к джипу, ступая в ногу с Владом,
— Я не сомневался, что вы разумный человек.
— А як же! Хомо сапиенс все таки... — Рокотов нажал кнопочку на брелке. — Вы где остановились?
— В гостинице.
Майор залез в «мерседес» и бросил портфель на заднее сиденье. С недоумением посмотрел на здоровенный бак внутри салона.
— Что это?
— Не обращайте внимание. Маленький прибамбас.
— Куда едем?
— У Петропавловки есть приличное место. Тихо, на открытом воздухе.
— Там не очень дорого? — смущенно спросил Бобровский.
— Пусть вас это не беспокоит, — отмахнулся Влад, — на чашечку кофе у меня как нибудь хватит...
Белый от ярости Рыбаковский чуть не размазал Пенькова по стене, когда тот сообщил ему пренеприятнейшее известие о провале операции по транзиту «агранов» из Хорватии в Чечню.
Накрылись полтора миллиона долларов, взятые из кассы питерского филиала «Яблока» под честное слово самого Адамыча.
И не только это.
Хуже всего, что чечены не станут никого слушать, а обвинят во всем Рыбаковского. И у него появляется хороший шанс схватить пулю, как за год до этого наелась свинца обожаемая демократами Галина.
По аналогичным причинам.
Адамыч тоже встанет на уши.
Этот правозащитник с внешностью мелкого пакостника на самом деле являлся основным передаточным звеном между сепаратистами и их друзьями как в России, так и за ее пределами. От Адамыча зависели все сделки, с которых Рыбаковский. Юшенкевич, Пеньков, Боровской и иже с ними срывали хороший куш.
А теперь бизнес может гавкнуться.
И Рыбаковскому останется только побираться по старым корешам диссидентам да пытаться втюхать лохам свою мазню, которую ни один нормальный человек даже в туалете не повесит.
И всё из за тупоголового педераста!
Пожадничал, уродец, не снял нормальный склад с нормальной сигнализацией — и на тебе!
Не только десяток чеченов замочили, но и оружие в руки ментов попало.
Главное — непонятно кто.
Один из участников боя поведал Пенькову, что нападавших было человек десять, все как на подбор, двухметровые и одетые в черные комбинезоны.
У страха глаза велики.
— Что сказали мусора? — прошипел Юлик, уставившись на сжавшегося в кресле Руслана.
— Говорят, рано делать выводы...
— Идиот! Я тебя не об этом спрашиваю! Кто стуканул в мусарню?
— Соседи. Как пальба началась, так и позвонили. Там же дома недалеко... И станция.
— Почему никто не видел нападавших?
— Это ты не у меня узнавай. — Пеньков приосанился. — Это твои друзья, ты с ними вопросы решал. Мое дело было груз доставить.
— А кто склад снял?
— Ну, я... Но не я ж охрану нанимал. Они сами.
— Ты понимаешь, что попал на бабки?
— На какие бабки? — встрепенулся худосочный журналист — Ты сам виноват! Не думай, что я за тебя отвечать буду! Приедет Адамыч, я всё расскажу!
— Ах ты, педовка! — Юлик схватил руку Пенькова, закрутил и ткнул его лицом в палитру со свежей краской. — Расскажешь, гомик недорезанный?!
— Отпусти! — взвизгнул Пеньков и закашлялся.
Разошедшийся Рыбаковский с наслаждением схватил журналиста за волосы и несколько раз стукнул носом об стол, раскровянив нос.
Руслан засучил ножками и разрыдался.
Юлий брезгливо отшвырнул от себя измазанного красно желто синим Пенькова и вытер руки тряпкой.
— Слушай внимательно! Повторять не буду! Виноваты сами чечены. У них там была какая то стычка, они и начали стрельбу. Кто, что — мы не в курсе. Ясно?
— Адамыч не поверит, — проскулил избитый педераст.
— Поверит, никуда не денется! Нас там не было. А что черпожопые базарят — их дело. Своих покрывают. Мы свое сделали... Где сейчас Абу?
— Убит...
— Вот и хорошо! Значит, так. Склад нашел он. Ты только арендовал. Ты предлагал ему другое место, но он не согласился.
— Я я ясно...
— Подбери сопли! Дальше — денег нам Абу передать не успел. Понял?
— Ага, — на разбитом лице Пенькова появилось подобие улыбки.
Сто пятьдесят тысяч долларов можно было оставить себе.
По семьдесят пять на брата.
Руслан попытался сесть.
— Тебе — тридцатник, — заявил Рыбаковский.
— Почему?
— Больше не заработал.
— Так не честно, — слабым голосом возразил журналист. — Я рисковал больше тебя...
— Перебьешься. А попробуешь вякнуть — мамашу свою убогую будешь по кускам от стен отскребывать. Вместе с костылями ейными...
Пеньков опять зарыдал. Юлик швырнул ему в лицо грязную тряпку и пошел к двери.
— Рожу вытри! И помни, что я тебе сказал... Слово скажешь — я историю с Галиной наружу вытащу. Сядешь сразу.
— Галю не трожь! — патетически воскликнул Руслан.
— Ишь ты! — криво ухмыльнулся Рыбаковский. — Голосок прорезался... Я тебя предупредил, дальше сам сообразишь. Материалы по убийству и твоей роли в нем у надежного человека. Вместе с фамилиями. И полиэтилен из под бабок с твоими отпечатками тоже у меня. И бандерольки банковские. И свидетель есть, как ты в аэропорту перед прилетом Гали звонил по сотовому...
— Гильбович, сука! — Пеньков залился слезами.
— И не только он, — Юлик ткнул Руслана носком ботинка под ребра. — Так что в случае чего — вешайся.
— Какой же он подонок! — журналист никак не мог успокоиться.
— Такой же, как и ты, — Рыбаковскому надоела истерика Пенькова — Иди умойся... И не забудь, что тебе еще сегодня с Артемьевым встречаться...
Когда за старшим товарищем закрылась дверь, Руслан перевернулся на живот и стал жалобно и обреченно голосить, колотя кулачками по полу.
— Кондиционер, говоришь? — Бобровский протер стекла очков. — И больше ничего?
На «ты» они перешли через три минуты нормального разговора.
Майор вкратце изложил, как он вышел на Рокотова, а тот в качестве ответного слова сообщил неизвестные Григорию подробности охоты за ядерным устройством.
Бобровскому чуть не стало плохо с сердцем.
Самое смешное, что сотрудник ГРУ оказался в абсолютно том же, что и Владислав, положении. В блуждающую без надзора атомную бомбу никто не поверит. Особенно, если единственными доказательствами ее существования являются сомнительная фотография и рассказ безумца, которого, согласно документам, нет на этом свете.
— Где бумаги, что ты взял из офиса этого чеченца?
— Дома.
— Поехали. Будем искать не там, где они ее прячут, а там, куда устройство должны привезти. Это наш единственный выход...
Рокотов согласно кивнул.
Глава 14
ПАПУАСЫ И МАМУАСЫ
Доктор Лоуренс Фишборн ссыпал остатки ланча в приготовленный бумажный кулек, вытащил неизменную сигару и с довольным видом откинулся на скамейке.
Профессор Брукхеймер с хрустом потянулся.
— А знаете, коллега, — Фишборн выпустил клуб дыма, — ланчи на природе оказывают на пищеварение крайне благотворное влияние. Так что мы с вами правильно делаем, завтракая не в столовой, а здесь.
— У нас были на то причины.
— Логично. Но внешняя причина вызвала к жизни традицию.
— Разделяю ваше мнение, — Брукхеймер открыл бутылочку грейпфрутового сока. — Лично мое самочувствие, несмотря на все перипетии, только улучшилось... Жаль, что этого нельзя сказать про те проблемы, благодаря которым мы стали завтракать на природе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40