— Все-таки мое мнение, что главный заводила у них Бобби Дэрнье.
Выйдя за пределы слышимости охранника, Грэйс сказала:
— Ты видел, что сделал твой отец: он умер за меня, умер потому, что не хотел, чтобы этот человек причинил мне зло. Теперь твоя очередь. Будешь делать только то, что приказывает этот человек. Только то, что сделал бы на твоем месте отец. Только то, что прикажу я.
— То, что на моем месте сделал бы отец... — хмыкнул Рассел.
Мы с ним знали, почему умер его папаша.
Подойдя ко второму охраннику, мы повторили спектакль. На сей раз Рассел сказал: да, он видел «Кьюбз» по кабельному.
Мы вошли в апартаменты Костиганов. Я вытащил пистолет.
— Туда, — сказала Грэйс. — В моем шкафу. Не смотрите вокруг, я сегодня не прибиралась.
Изнутри туннель можно было осветить, и Рассел об этом знал. То, что во тьме казалось Дантовым Адом, в свете флаоресцентных ламп выглядело банальным коридором в несколько сотен ярдов. Выйдя на травянистый склон, под высокое небо с яркими звездами, я подумал, что, видимо, путешествие к центру Земли случилось несколько столетий назад и не со мной.
— Вот, мы выполнили ваше условие, — заявила Грэйс. Она крепко держала Рассела под руку. — Помогли вам бежать.
Я кивнул. Я смотрел на Рассела. Он — на меня, и стылость черт его лица еще очевиднее проступила при свете полной луны. Он смотрел на меня.
Наши взгляды сомкнулись. Похоже, он чего-то ждал.
Я тоже. Ни один из нас не знал точно, чего именно.
— Вы обязаны нас отпустить, — сказала Грэйс. — Вы сами обещали, что, если мы вам поможем, вы меня не тронете. Сами обещали.
Мы с Расселом еще немного поглазели друг на друга. Я почувствовал запах травы, когда легонький ночной ветерок подул в мою сторону.
— Вы сами обещали, — повторила Грэйс. — Рыжик, он ведь обещал?
— Иди отсюда, ма, — сказал Рассел, не отводя от меня глаз, — он тебя не тронет.
— Одна? — удивилась Грэйс. — Отсюда? В темноте? Нет, я не могу одна. Ты должен меня отвести.
Аромат травы сменился запахом росы, выпавшей во время моего пребывания под землей. Запах весеннего утра, который я запомнил с малолетства.
— До свидания. — Я медленно развернулся и пошел прочь.
— Спенсер, — сказал Рассел.
Я повернулся. Он держал пистолет. Небольшой, автоматический.
— Брось это, — велела Грэйс.
Свой пистолет я пока не убрал. Нас разделяло футов десять.
— Что она скажет, если ты меня убьешь? — спросил Рассел.
— Рыжик, — позвала Грэйс.
— Я не убью тебя, — сказал я.
— Она заставила тебя пообещать? — спросил Рассел.
— Да.
— Прекратите, — приказала Грэйс. — Прекратите сейчас же. Рыжик?
— А я ничего не обещал, — заявил Рассел.
Я сунул пистолет в кобуру:
— Мы оба должны остаться в живых, чтобы она могла выбрать. Если у нее не будет выбора — беда.
Грэйс резко хлопнула в ладоши — так обычно привлекают внимание щенка.
— Рассел Костиган, — сказала она.
Рассел держал пистолет в вытянутой руке и целился в меня. Грэйс стояла от него в пяти футах и, сцепив руки замком на затылке, тихонько раскачивалась. Рассел водил пистолетом между нами.
— Она уже выбрала, — сказал он, едва поворачивая голову, следуя за движением пистолетного дула. — Еще в Милл-Ривер сказала, что возвращается к тебе.
«Беретта», девять миллиметров.
— Сказала, что любит меня, но тебя — больше, — сказал Рассел. Дрожь исчезла из голоса. — Что ей помогла психиатр и что ты тоже изменился к лучшему.
Уголком глаз я видел, что Грэйс прекратила раскачиваться и теперь стояла неподвижно, не снимая рук с затылка.
— Я не мог ее отпустить, — сказал он.
Я кивнул.
— Приказал людям отца следить за ней, — продолжал он.
— Твой отец был против этого, — сказала Грэйс. Она опустила руки. — Ему хотелось, чтобы ты сам во всем разобрался, но я сказала: «Джерри, это же наш сын. Если ты меня любишь, то сделаешь все как нужно».
Пистолет так и мотался туда-сюда.
— На самом деле ее никто не удерживал, — сказал Рассел, — просто она настолько затрахалась...
— Рыжик!
— ...что в одиночку не могла мне противостоять. Тогда-то она и вызвала негра. А мы прослушивали ее телефон. — Рассел пожал плечами. — И все пошло наперекосяк.
— Хоук — парень способный, — заметил я.
Рассел кивнул:
— Мне хотелось отобрать ее у тебя и не допустить к психиатрше.
— Психиатр ей необходим, — сказал я.
Рассел снова кивнул:
— Знаю. Как и ты.
Пистолет прекратил двигаться и остановился на моей груди.
— Я люблю ее, — признался Рассел. — Так же сильно, как ты.
— Да.
— Она же тебя уничтожила, — встряла Грэйс. — Высосала, а потом вернулась к этому человеку, — человеку, убившему Джерри.
— Если я тебя прикончу, она мне этого никогда не простит, — сказал Рассел.
— Этот человек убил моего Джерри, — повысила голос Грэйс. — Ты не нуждаешься ни в чьем прощении.
— Но ее я в любом случае уже потерял, — сказал Рассел, разглядывая меня поверх пистолетного дула.
— Рыжик, на свете миллионы девушек, — попыталась успокоить его Грэйс. — Человек с твоими деньгами и твоей внешностью... Пошли.
Он медленно перевел взгляд на мать, и пистолет, следуя за взглядом, остановился на ее фигуре. Грэйс приоткрыла рот, но не смогла выдавить ни звука. Десять секунд никто не шевелился.
Затем Рассел опустил руку и двинулся в темноту. Пистолет так и повис в ней — безжизненно.
Мы с Грэйс наблюдали за ним несколько мгновений, после чего она сорвалась с места.
— Рыжик, — взвизгнула женщина, — подожди мамочку!
Я направился обратно в город и к восходу солнца уже был в гостинице.
Глава 54
Воскресный день, в Бостоне сеет мелкий снежок.
В камине горят яблочные поленья, в духовке печется хлеб, а в квартире у меня пахнет, как на плантации. По телевизору «Рэдскинз» размазывали по полю «Джайянтс». Я стоял у окна и смотрел на Марлборо-стрит. Снег повалил гуще. С Арлингтонстрит вьшернуло коричнево-белое такси, остановилось у моего дома, из него выбралась Сюзан, заплатила шоферу и двинулась к дверям, таща лиловый саквояж для платьев и темно-синий чемодан.
Я нажал кнопку, и через минуту она стояла у моей квартиры. Я впустил ее, взял чемодан, поставил на пол рядом с диваном. Саквояж она перекинула через спинку, повернулась и улыбнулась мне.
— Примерно так должен был бы пахнуть дом моей бабушки, — сказала она.
— Но этого не было.
— Нет, — хмыкнула Сюзан. — Пахло преимущественно нафталином.
— Следовательно, я не напоминаю тебе твою бабушку, — сказал я.
Сюзан подошла, обвила меня руками и положила голову на грудь.
— Ты никого не напоминаешь, — успокоила она. — Я никогда не встречала человека, хотя бы чуточку на тебя похожего.
Я потихоньку прижал ее к себе:
— Как твое психическое здоровье?
— В порядке, — сказала она. — Нет человека здорового на сто процентов, но я чувствую себя здоровой процентов на девяносто с хвостиком.
— Доктор Хилльярд больше не требуется?
— По крайней мере, сейчас. А может быть, никогда больше и не понадобится.
— Ты не будешь убегать из дома, как ребенок? — спросил я.
Она потерлась головой о мою грудь:
— В полнолуние я могу ощущать легкое беспокойство, но для окружающих это не опасно.
— Рассел? — спросил я.
— Я один раз встретилась с ним, сразу же после Буасе. Он пришел ко мне на квартиру в МиллРивер, и мы попрощались. Он ушел, больше я его не видела и не слышала.
— Он собирается с головой уйти в семейный бизнес?
— Надеюсь, что нет.
— Может быть, вернется к жене, — сказал я. — Раньше так и бывало.
— Надеюсь, так и будет. Надеюсь, он не станет планомерно себя убивать. Его жизнь была такой... — Она покачала головой. — Больше я не желаю говорить о наших с ним отношениях.
— Хорошо, — сказал я. — А как насчет такого разговора: наши дела в порядке?
— В полном, — улыбнулась она. Подняла глаза, и я ее поцеловал. Потом она проговорила, держа губы очень близко к моим: — А ты в порядке? Тебя не арестуют?
— По крайней мере, за Милл-Ривер точно не арестуют, — сказал я. Наши губы легонько терлись друг о дружку. — Айвз все уладил. Действительно все.
За моей спиной в телевизоре Дин Стоктон описывал, как Джон Риггинс сделал победный рывок на двадцать ярдов.
Сюзан меня снова поцеловала. Сестринским этот поцелуй я бы не назвал.
— Я летела шесть часов, — прошептала она. — И теперь хочу принять ванну, слегка ополоснуться.
— Угу.
— А затем мы могли бы заняться любовью.
— Угу.
— И пить шампанское.
— Угу.
— И oпять заняться любовью.
— Насколько я понимаю, мы снова вместе, — сказал я.
— Да.
— Навсегда?
— Да, — сказала Сюзан. — Навсегда.
— Давай по-быстрому в ванну.
Глава 55
Вечером снегопад прекратился. Хлеб остывал на полке в кухне, а огонь в камине согревал мою квартиру. Мы со Сюзан лежали в постели, пили шампанское «Домэн Шандо Бланш де Нуар» из узких, похожих на тюльпаны бокалов и держались за руки.
— А откуда ты узнала, что у меня наготове шампанское? — спросил я.
— Ты же должен был подготовиться, — сказала она.
Дверь в гостиную была открыта. Я отвел руку с бокалом и посмотрел, как вино играет в отблесках каминного огня.
— Хоук прислал нам целую коробку, — сообщил я. — Приятно, правда?
— Замечательно, — сказала Сюзан. — У тебя новые шрамы.
— Еще бы.
— На теле, — шепнула Сюзан. — Вот здесь. — И провела по зажившим шрамам от пулевых ранений.
— В прошлом году, — сказал я, — в меня стреляла одна женщина.
— А ты мне ничего не говорил.
— Нужды не было.
— Плохо пришлось?
— Ага, — сказал я. — Чуть не убила.
Сюзан положила голову мне на плечо. Ее бокал опустел. Я взял с пола бутылку шампанского и подлил ей. Это нужно было делать аккуратно и понемногу, чтобы пена не перелилась через край.
Сюзан наблюдала.
— Похоже на нас, — сказала она.
— Шампанское?
— Нужно наливать очень бережно. Словно занимаешься любовью. Бережно, нежно, деликатно, главное — не перелить через край.
Я кивнул:
— Как в первый раз.
— А это и так впервые, — сказала Сюзан. — Мы стали другими и в своей новой ипостаси любовью еще не занимались.
— Но обязательно будем.
Сюзан улыбнулась.
— И чем дальше, тем лучше будет получаться, — сказала она.
Мы выпили.
— Доведем до идеала, — предложил я.
— Черт возьми, — сказала Сюзан. — И немедленно.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35