И сейчас не собираюсь изменять себе. Может быть, кое-что в Америке следует изменить, и я скажу вам, что именно: все родители в нашей стране убеждают своих детей, что политика — это грязное, отвратительное и жестокое дело. Ваш отец говорил об этом, и мой тоже. А мы соглашаемся с этим, словно это разумно и правильно, так и должно быть. Но это ошибочная точка зрения, Джон. На протяжении многих лет мы принимали как само собой разумеющееся, что политика… Впрочем, давай сначала найдём правильное определение, ладно? Политическая система — это способ управления страной, то, как мы принимаем законы, которые обязаны выполнять, и собираем налоги. Все это важно, не так ли? Но в то же самое время мы позволяем заниматься этим людям, которых не пожелали бы пригласить к себе в дом, не разрешили бы присматривать за своими детьми. Скажи, Джон, это не кажется тебе несколько странным, а?
Мы позволяем заниматься политикой людям, которые постоянно искажают факты, меняют законы в угоду спонсорам, дающим им деньги на избирательные кампании. Некоторые из этих политических деятелей просто лгут обществу. И мы не боремся с этим. Вы, все те, кто заняты в средствах массовой информации, тоже не выступаете против. Разве вы допустите подобное поведение в своей собственной профессии? Это невозможно в медицине, в науке, в бизнесе, как и в поддержании правопорядка.
Значит, здесь что-то не так, — продолжал президент, подавшись вперёд, и впервые в его голосе прозвучала страсть. — Ведь речь идёт о нашей стране, и потому нормы поведения, которые мы требуем от наших представителей, не должны быть ниже, чем у всех остальных её жителей, — наоборот, они должны быть выше. Мы должны требовать от наших политических деятелей, чтобы они соблюдали нормы честности и порядочности. Вот почему я выступаю с речами по всей стране. Джон, в политическом плане я зарегистрирован как независимый, я не принадлежу ни к одной из политических партий. У меня нет никакой политической программы, кроме как стремиться к улучшению жизни народа. Я принёс присягу и обязан добиваться этого. Я привык соблюдать данное мной слово. Правда, я узнал, что это расстраивает некоторых. Признаюсь, мне искренне жаль. Но я не собираюсь менять свои убеждения для того, чтобы завоевать одобрение каких-то особых групп общества, содержащих армию платных лоббистов. Я нахожусь здесь, чтобы служить всем, а не только тем, кто шумит больше других и зарабатывает больше всех.
Пламер скрыл своё удовольствие от этой страстной речи президента.
— О'кей, господин президент, тогда начнём с того, как вы относитесь к гражданским правам?
— Моя точка зрения сводится к тому, что Конституция не различает цвета. Дискриминация людей по причине их внешнего вида, разницы их мнений, церковной принадлежности или того, из какой страны прибыли их предки, запрещена законами нашей страны. Эти законы будут соблюдаться. Все мы должны быть равными в глазах закона как при соблюдении его, так и при нарушении. В последнем случае ими будет заниматься Министерство юстиции.
— Вы не считаете это идеализмом?
— А что плохого в идеализме? — задал ответный вопрос Райан. — В то же самое время, почему бы иногда не прибегнуть к здравому смыслу? Вместо того, чтобы наблюдать за тем, как множество людей стараются добиться преимуществ для себя или для той небольшой группы, которую они представляют, почему бы нам всем не работать вместе? Разве мы прежде всего не американцы?.. Почему не попытаться работать усерднее и не найти разумные методы решения проблем? Наша страна была создана не для того, чтобы одна группа людей хватала за горло другую.
— Некоторые полагают, что в такой борьбе каждый получает справедливую долю, — заметил Пламер.
— И одновременно потворствует коррупции политической системы, — добавил Райан.
Пришлось сделать перерыв, чтобы дать возможность операторам сменить кассеты в камерах. Джек посмотрел страдающим взглядом на дверь в комнату секретарей. Ему так хотелось закурить. Он потёр руки, стараясь выглядеть спокойным и собранным, но, несмотря на то что ему предоставилась возможность высказать взгляды, которые он вынашивал на протяжении многих лет, от этого он почувствовал только большее напряжение.
— Камеры выключены, — сказал Том Доннер, откидываясь на спинку кресла. — Вы действительно считаете, что сможете добиться этого?
— Если я не буду пытаться, тогда кто я? — вздохнул Джек. — Правительственная система разрушена. Мы все знаем это. Если никто не попытается исправить её, ситуация станет ещё хуже.
В этот момент Доннер испытывал едва ли не сочувствие к нему. Искренность Райана была очевидна, словно его сердце билось на виду у всех. Но он не понимал ситуации. Дело не в том, что Райан плохой человек, нет. Просто положение, в котором он оказался, не соответствовало его возможностям, в точности как говорили все. Келти был прав, а поскольку он был прав, Доннеру нужно выполнить свою работу.
— Мы готовы, — объявил продюсер.
— Поговорим о Верховном суде, — начал Доннер, сменив своего коллегу. — Стало известно, что вы просматриваете список кандидатов для представления Сенату.
— Да, я занимаюсь этим, — ответил Райан.
— Что вы можете сказать нам об этом?
— Я поручил Министерству юстиции представить мне список опытных судей, ведущих дела в апелляционных судах. Этот список мне представлен, и теперь я думаю над кандидатурами.
— О чём конкретно вы думаете? — спросил Доннер.
— Я ищу компетентных судей. Верховный суд является главным хранителем Конституции в нашей стране. Нам нужны люди, понимающие свою ответственность за это, способные справедливо толковать законы.
— Судьи, соблюдающие букву закона?
— Том, в Конституции говорится, что Конгресс утверждает законы, исполнительная власть обеспечивает их соблюдение, а суды занимаются их толкованием. Это и есть принцип взаимозависимости и взаимоограничения законодательной, исполнительной и судебной власти.
— Однако история свидетельствует, что Верховный суд играет важную роль в переменах, осуществляемых в нашей стране, — напомнил Доннер.
— Это верно, но не все эти перемены пошли на благо Америки. Из-за дела Дрега Скотта началась гражданская война. Решение по делу «Плесси против Фергюсона» было позорным и отбросило нашу страну на семьдесят лет назад. Прошу иметь в виду, что в юридических вопросах я профан…
— Именно по этой причине Американская ассоциация адвокатов, как правило, изучает кандидатуры судей перед их представлением Сенату. Вы собираетесь представить свой список кандидатов в ассоциацию?
— Нет. — Райан отрицательно покачал головой. — Во-первых, все судьи в списке уже преодолели этот барьер для того, чтобы занять свои сегодняшние должности. Во-вторых, Американская ассоциация адвокатов тоже является группой со своими собственными интересами, не правда ли? Разумеется, они имеют право заботиться об интересах своих членов, однако Верховный суд является юридическим органом, который решает правовые вопросы для всей страны, тогда как Американская ассоциация адвокатов состоит из людей, которые зарабатывают на жизнь юридической практикой. Разве не будет столкновением интересов, если группа людей, осуществляющих на практике исполнение законов, станет выбирать тех, кто эти законы определяет? В любой другой сфере это было бы столкновением интересов, верно?
— Не все так считают.
— Конечно, ведь у ассоциации в Вашингтоне свой офис, полный лоббистов, — согласился президент. — Том, мой долг заключается не в том, чтобы служить заинтересованным группам. Я обязан соблюдать, ограждать и защищать Конституцию в силу своих возможностей. Для того чтобы я смог делать это, я стараюсь найти людей, мыслящих, как и я сам. Мне нужно, чтобы принесённая мной присяга означала именно то, что в ней говорится, безо всяких махинаций.
— Джон? — пригласил Доннер, повернувшись к Пламеру.
— Вы работали много лет в Центральном разведывательном управлении, — сказал Пламер.
— Совершенно верно, — согласился Джек.
— Чем вы там занимались? — спросил Пламер.
— Главным образом работал в разведывательном управлении, анализируя информацию, поступающую из различных источников. Я старался понять, что она означает, и затем передавал результаты другим сотрудникам. Некоторое время возглавлял разведывательное управление, затем при президенте Фаулере стал заместителем директора. Далее, как вам известно, я был назначен советником по национальной безопасности у президента Дарлинга.
— На протяжении этого времени вам приходилось выезжать для выполнения других заданий? — поинтересовался Пламер.
— Да, я был советником на переговорах по ограничению вооружений и принимал участие во многих конференциях, — ответил президент.
— Мистер Райан, ходят слухи, что вы занимались не только этим. Говорят, будто вы участвовали в операциях, которые привели к смерти советских граждан.
Джек на мгновение заколебался, достаточно, чтобы создать у зрителей должное представление о его отношении к этому «специфическому» вопросу.
— Джон, на протяжении многих лет наше правительство принципиально отказывалось комментировать разведывательные операции. Я не буду менять этот принцип.
— Американский народ должен и имеет право знать, что за человек является их президентом, — настаивал Пламер.
— Моя администрация никогда не станет обсуждать разведывательные операции. А раз возник вопрос, что я за человек, в этом и заключается цель настоящего интервью. Наша страна должна хранить некоторые секреты. Ведь и вы, Джон, — сказал Райан, глядя прямо в глаза комментатору, — храните секреты. Если вы откроете источники своей информации, вашей работе придёт конец. Если Америка поступит так же, пострадают люди.
— Но…
— Вопрос закрыт, Джон. Наши разведывательные службы действуют под контролем Конгресса. Я всегда поддерживал этот закон, буду продолжать поддерживать его и больше не намерен это обсуждать.
При этих словах оба комментатора растерянно замигали, и у Райана не было сомнений, что эта часть интервью не будет показана по телевидению.
* * *
Бадрейну нужно было выбрать тридцать человек, и хотя выбор такого количества участников операции не представлял трудности, как не представлял трудности и выбор полностью преданных людей, главными критериями отбора были ум и сообразительность. Но у него были необходимые контакты. Если уж чего было в избытке на Среднем Востоке, так это террористов, людей, похожих на него самого, но моложе, готовых отдать жизнь ради достижения великой цели и видящих, как она увядает перед их глазами. Это всего лишь усиливало их ярость и преданность вере. По некотором размышлении Бадрейн решил ограничиться двадцатью находчивыми и сообразительными. От остальных требовалась всего лишь преданность, причём за ними будут наблюдать один или два опытных командира. Все отобранные для операции обязаны беспрекословно следовать приказам. Все до единого должны быть готовы умереть или, по крайней мере, пойти на риск смерти. Впрочем, и это не являлось особой проблемой. «Хезболлах» по-прежнему имел много желающих прикрепить к телу взрывчатку и взорвать себя в толпе. Кроме них, были и другие.
Это являлось частью традиций региона — пророк Мухаммед вряд ли полностью одобрил бы её, но Бадрейн не был столь уж религиозен, а террористические операции входили в его профессию. С исторической точки зрения арабы никогда не были хорошими солдатами. На протяжении почти всей истории они состояли из бродячих племён, традиционным методом боевых действий у которых были набеги, позднее превратившиеся в партизанские действия. Понятие боевых действий, упорных и неторопливых, было чуждо им. Подобные действия были изобретением греков, от которых они перешли к римлянам и позднее распространились на все западные народы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273
Мы позволяем заниматься политикой людям, которые постоянно искажают факты, меняют законы в угоду спонсорам, дающим им деньги на избирательные кампании. Некоторые из этих политических деятелей просто лгут обществу. И мы не боремся с этим. Вы, все те, кто заняты в средствах массовой информации, тоже не выступаете против. Разве вы допустите подобное поведение в своей собственной профессии? Это невозможно в медицине, в науке, в бизнесе, как и в поддержании правопорядка.
Значит, здесь что-то не так, — продолжал президент, подавшись вперёд, и впервые в его голосе прозвучала страсть. — Ведь речь идёт о нашей стране, и потому нормы поведения, которые мы требуем от наших представителей, не должны быть ниже, чем у всех остальных её жителей, — наоборот, они должны быть выше. Мы должны требовать от наших политических деятелей, чтобы они соблюдали нормы честности и порядочности. Вот почему я выступаю с речами по всей стране. Джон, в политическом плане я зарегистрирован как независимый, я не принадлежу ни к одной из политических партий. У меня нет никакой политической программы, кроме как стремиться к улучшению жизни народа. Я принёс присягу и обязан добиваться этого. Я привык соблюдать данное мной слово. Правда, я узнал, что это расстраивает некоторых. Признаюсь, мне искренне жаль. Но я не собираюсь менять свои убеждения для того, чтобы завоевать одобрение каких-то особых групп общества, содержащих армию платных лоббистов. Я нахожусь здесь, чтобы служить всем, а не только тем, кто шумит больше других и зарабатывает больше всех.
Пламер скрыл своё удовольствие от этой страстной речи президента.
— О'кей, господин президент, тогда начнём с того, как вы относитесь к гражданским правам?
— Моя точка зрения сводится к тому, что Конституция не различает цвета. Дискриминация людей по причине их внешнего вида, разницы их мнений, церковной принадлежности или того, из какой страны прибыли их предки, запрещена законами нашей страны. Эти законы будут соблюдаться. Все мы должны быть равными в глазах закона как при соблюдении его, так и при нарушении. В последнем случае ими будет заниматься Министерство юстиции.
— Вы не считаете это идеализмом?
— А что плохого в идеализме? — задал ответный вопрос Райан. — В то же самое время, почему бы иногда не прибегнуть к здравому смыслу? Вместо того, чтобы наблюдать за тем, как множество людей стараются добиться преимуществ для себя или для той небольшой группы, которую они представляют, почему бы нам всем не работать вместе? Разве мы прежде всего не американцы?.. Почему не попытаться работать усерднее и не найти разумные методы решения проблем? Наша страна была создана не для того, чтобы одна группа людей хватала за горло другую.
— Некоторые полагают, что в такой борьбе каждый получает справедливую долю, — заметил Пламер.
— И одновременно потворствует коррупции политической системы, — добавил Райан.
Пришлось сделать перерыв, чтобы дать возможность операторам сменить кассеты в камерах. Джек посмотрел страдающим взглядом на дверь в комнату секретарей. Ему так хотелось закурить. Он потёр руки, стараясь выглядеть спокойным и собранным, но, несмотря на то что ему предоставилась возможность высказать взгляды, которые он вынашивал на протяжении многих лет, от этого он почувствовал только большее напряжение.
— Камеры выключены, — сказал Том Доннер, откидываясь на спинку кресла. — Вы действительно считаете, что сможете добиться этого?
— Если я не буду пытаться, тогда кто я? — вздохнул Джек. — Правительственная система разрушена. Мы все знаем это. Если никто не попытается исправить её, ситуация станет ещё хуже.
В этот момент Доннер испытывал едва ли не сочувствие к нему. Искренность Райана была очевидна, словно его сердце билось на виду у всех. Но он не понимал ситуации. Дело не в том, что Райан плохой человек, нет. Просто положение, в котором он оказался, не соответствовало его возможностям, в точности как говорили все. Келти был прав, а поскольку он был прав, Доннеру нужно выполнить свою работу.
— Мы готовы, — объявил продюсер.
— Поговорим о Верховном суде, — начал Доннер, сменив своего коллегу. — Стало известно, что вы просматриваете список кандидатов для представления Сенату.
— Да, я занимаюсь этим, — ответил Райан.
— Что вы можете сказать нам об этом?
— Я поручил Министерству юстиции представить мне список опытных судей, ведущих дела в апелляционных судах. Этот список мне представлен, и теперь я думаю над кандидатурами.
— О чём конкретно вы думаете? — спросил Доннер.
— Я ищу компетентных судей. Верховный суд является главным хранителем Конституции в нашей стране. Нам нужны люди, понимающие свою ответственность за это, способные справедливо толковать законы.
— Судьи, соблюдающие букву закона?
— Том, в Конституции говорится, что Конгресс утверждает законы, исполнительная власть обеспечивает их соблюдение, а суды занимаются их толкованием. Это и есть принцип взаимозависимости и взаимоограничения законодательной, исполнительной и судебной власти.
— Однако история свидетельствует, что Верховный суд играет важную роль в переменах, осуществляемых в нашей стране, — напомнил Доннер.
— Это верно, но не все эти перемены пошли на благо Америки. Из-за дела Дрега Скотта началась гражданская война. Решение по делу «Плесси против Фергюсона» было позорным и отбросило нашу страну на семьдесят лет назад. Прошу иметь в виду, что в юридических вопросах я профан…
— Именно по этой причине Американская ассоциация адвокатов, как правило, изучает кандидатуры судей перед их представлением Сенату. Вы собираетесь представить свой список кандидатов в ассоциацию?
— Нет. — Райан отрицательно покачал головой. — Во-первых, все судьи в списке уже преодолели этот барьер для того, чтобы занять свои сегодняшние должности. Во-вторых, Американская ассоциация адвокатов тоже является группой со своими собственными интересами, не правда ли? Разумеется, они имеют право заботиться об интересах своих членов, однако Верховный суд является юридическим органом, который решает правовые вопросы для всей страны, тогда как Американская ассоциация адвокатов состоит из людей, которые зарабатывают на жизнь юридической практикой. Разве не будет столкновением интересов, если группа людей, осуществляющих на практике исполнение законов, станет выбирать тех, кто эти законы определяет? В любой другой сфере это было бы столкновением интересов, верно?
— Не все так считают.
— Конечно, ведь у ассоциации в Вашингтоне свой офис, полный лоббистов, — согласился президент. — Том, мой долг заключается не в том, чтобы служить заинтересованным группам. Я обязан соблюдать, ограждать и защищать Конституцию в силу своих возможностей. Для того чтобы я смог делать это, я стараюсь найти людей, мыслящих, как и я сам. Мне нужно, чтобы принесённая мной присяга означала именно то, что в ней говорится, безо всяких махинаций.
— Джон? — пригласил Доннер, повернувшись к Пламеру.
— Вы работали много лет в Центральном разведывательном управлении, — сказал Пламер.
— Совершенно верно, — согласился Джек.
— Чем вы там занимались? — спросил Пламер.
— Главным образом работал в разведывательном управлении, анализируя информацию, поступающую из различных источников. Я старался понять, что она означает, и затем передавал результаты другим сотрудникам. Некоторое время возглавлял разведывательное управление, затем при президенте Фаулере стал заместителем директора. Далее, как вам известно, я был назначен советником по национальной безопасности у президента Дарлинга.
— На протяжении этого времени вам приходилось выезжать для выполнения других заданий? — поинтересовался Пламер.
— Да, я был советником на переговорах по ограничению вооружений и принимал участие во многих конференциях, — ответил президент.
— Мистер Райан, ходят слухи, что вы занимались не только этим. Говорят, будто вы участвовали в операциях, которые привели к смерти советских граждан.
Джек на мгновение заколебался, достаточно, чтобы создать у зрителей должное представление о его отношении к этому «специфическому» вопросу.
— Джон, на протяжении многих лет наше правительство принципиально отказывалось комментировать разведывательные операции. Я не буду менять этот принцип.
— Американский народ должен и имеет право знать, что за человек является их президентом, — настаивал Пламер.
— Моя администрация никогда не станет обсуждать разведывательные операции. А раз возник вопрос, что я за человек, в этом и заключается цель настоящего интервью. Наша страна должна хранить некоторые секреты. Ведь и вы, Джон, — сказал Райан, глядя прямо в глаза комментатору, — храните секреты. Если вы откроете источники своей информации, вашей работе придёт конец. Если Америка поступит так же, пострадают люди.
— Но…
— Вопрос закрыт, Джон. Наши разведывательные службы действуют под контролем Конгресса. Я всегда поддерживал этот закон, буду продолжать поддерживать его и больше не намерен это обсуждать.
При этих словах оба комментатора растерянно замигали, и у Райана не было сомнений, что эта часть интервью не будет показана по телевидению.
* * *
Бадрейну нужно было выбрать тридцать человек, и хотя выбор такого количества участников операции не представлял трудности, как не представлял трудности и выбор полностью преданных людей, главными критериями отбора были ум и сообразительность. Но у него были необходимые контакты. Если уж чего было в избытке на Среднем Востоке, так это террористов, людей, похожих на него самого, но моложе, готовых отдать жизнь ради достижения великой цели и видящих, как она увядает перед их глазами. Это всего лишь усиливало их ярость и преданность вере. По некотором размышлении Бадрейн решил ограничиться двадцатью находчивыми и сообразительными. От остальных требовалась всего лишь преданность, причём за ними будут наблюдать один или два опытных командира. Все отобранные для операции обязаны беспрекословно следовать приказам. Все до единого должны быть готовы умереть или, по крайней мере, пойти на риск смерти. Впрочем, и это не являлось особой проблемой. «Хезболлах» по-прежнему имел много желающих прикрепить к телу взрывчатку и взорвать себя в толпе. Кроме них, были и другие.
Это являлось частью традиций региона — пророк Мухаммед вряд ли полностью одобрил бы её, но Бадрейн не был столь уж религиозен, а террористические операции входили в его профессию. С исторической точки зрения арабы никогда не были хорошими солдатами. На протяжении почти всей истории они состояли из бродячих племён, традиционным методом боевых действий у которых были набеги, позднее превратившиеся в партизанские действия. Понятие боевых действий, упорных и неторопливых, было чуждо им. Подобные действия были изобретением греков, от которых они перешли к римлянам и позднее распространились на все западные народы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273