Вместе с тем это обстоятельство значительно усложняет его задачу. В обстановке подпольной борьбы с оккупантами он должен будет найти путь, ведущий к английскому агенту Конраду, обезвредить немецкого агента Плюша – и сделать это быстро, чтобы разрушить планы абвера…
Поезд замедлил ход. Клос отодвинул занавеску и вместо города увидел нагромождение развалин, освещенных луной. Он прильнул к окну, чтобы Ганна не могла видеть его лица, так как не был уверен в том, что его не выдаст неосторожное движение губ и выражение лица…»
– Что это? – спросила Ганна Бесель.
– Варшава.
– Ах да! – воскликнула майор Бесель. – Это же бывшая столица Польши, которая теперь навсегда останется германской провинцией. Как ты думаешь, Ганс, долго ли мы простоим здесь?
– Надеюсь, что нет, – ответил Клос, и на этот раз совершенно искренне.
2
На вокзале у Клоса предстояла встреча. И здесь он опять допустил ошибку… Впрочем, через несколько минут допустил еще одну – недооценил сообразительность и бдительность «провинциальной Мата Хари».
Матей должен был ожидать его на перроне. Клос послал ему из Берлина открытку, в которой заранее условленным кодом сообщил дату и время прибытия поезда в Варшаву. Однако перрон, к сожалению, был пуст. Но все обошлось благополучно: буквально тут же появился Матей в черном пальто и такой же шляпе.
Клос держал во рту незажженную сигарету, и Матей очень услужливо, даже слишком услужливо, подскочил к нему и протянул зажигалку. Они находились рядом буквально каких-нибудь две секунды.
– Еду в Лиско-Здруй, – тихо сказал Клос. – Жду тебя послезавтра. Речь идет об установлении контакта с Конрадом. Точно я не знаю, кто он…
Матей не торопясь направился вдоль состава.
Клос возвратился к своему вагону, около которого суетился грузный, широкоплечий господин в тирольской шляпе. Обливаясь потом, он тащил увесистые чемоданы, выкрикивая какие-то немецкие ругательства.
– Даже носильщиков нет в этой проклятой Варшаве! – ворчал толстяк.
Клос помог ему внести вещи в купе и таким образом завязал знакомство с господином Гебхардтом, который, как оказалось позже, также ехал в Лиско-Здруй.
Поезд тронулся. Клос, оставаясь в тамбуре вагона, мог еще видеть край аллеи Третьего Мая, а потом уже с моста бросил прощальный взгляд на Вислу и на предместье Варшавы – Прагу.
– Однако же увлекла тебя эта Варшава! – услышал он за своей спиной. Мгновенно повернулся: Ганна Бесель уже в который раз преподносит ему сюрприз!
– Когда-то я провел здесь месяца два.
– Как видно, поляки – любезный народ, – съехидничала майор Бесель. – Стоит только выйти на перрон, как кто-то услужливо дает прикурить немецкому офицеру.
– Может быть, он немец, – равнодушно ответил Клос. – Ты не очень наблюдательна.
– Может быть… А теперь не забудь: в Лиско-Здруе мы не знаем друг друга. Оба приезжаем в дом отдыха. Помни, что там каждую минуту может появиться их настоящий связной из Берлина. И чтобы не было недоразумений, повторяю еще раз: я беру на себя руководство всей операцией.
Клос ответил, что приказ есть приказ и он ему подчиняется. Ганна говорила еще что-то, но он больше ее не слушал. Они стояли в тамбуре вагона около дверей. «Стоит только передвинуть защелку на „Открыто“ – и… – промелькнуло в голове Клоса. – Если ее убрать сейчас, поверят ли, что это был несчастный случай? Может быть, поверят… Огромный риск, но при удаче наверняка еще одна провокация абвера провалится в самом начале». Решил. Передвинул защелку на «Открыто» в уверенности, что Бесель не заметила быстрого движения его руки…
– Мы должны быть осторожными, Ганс, – промолвила Ганна, – ибо каждая ошибка может нам дорого стоить. – Она отошла от двери, а потом быстро переставила защелку на «Закрыто».
«Интуиция? Предчувствие? А может быть, подозрение», – не переставал мучительно думать Клос, когда возвратился в купе. Здесь уже разместился со своими чемоданами господин Гебхардт, Он жаловался на то, что железнодорожники в Берлине ввели его в заблуждение и поэтому он вынужден был ехать до этого проклятого Лиско-Здруя с пересадкой в Варшаве. Впрочем, нужно ли ему вообще проводить свой отпуск на территории генерал-губернаторства? Он удивляется, как мог на это согласиться. Он, высокопоставленный чиновник, советник министерства пропаганды рейха, мог бы выехать куда-нибудь в горы или даже на французское побережье, а вместо этого едет в какой-то Лиско-Здруй. Может быть, его потянули в эти места военные воспоминания? Он хорошо помнит то время, когда участвовал в блицкриге тридцать девятого года и часть этой кампании провел около Лиско-Здруя. Это было незабываемое время настоящих мужских переживаний. Да, действительно незабываемое… Обрушив на них лавину слов, Гебхардт достал из чемодана бутылку французского коньяка и металлические стопочки. Вскоре они медленно тянули ароматный напиток, а Гебхардт все рассказывал и рассказывал о себе, даже о том, что на вокзале в Лиско-Здруе его будет ожидать машина одного высокопоставленного господина.
– Это мой близкий приятель, – продолжал Гебхардт, – и порядочный немец, который имеет теперь друзей в каждой оккупированной стране. – Он громко рассмеялся: – Поедете вместе со мной и увидите, какой я гонщик. Это мое увлечение.
Автомашина действительно ждала Гебхардта. Толстяк сел за руль. Ехали с вокзала по широкому шоссе, обсаженному деревьями, потом внезапно открылся небольшой городок в долине среди отлогих гор, покрытых густым лесом. На полях виднелись стога, а жнивье, тянувшееся до самых склонов гор, напоминало о наступающей осени. Проехали извилистые улочки, застроенные одноэтажными деревянными домиками, уже глубоко осевшими в землю и открыто показывающими свою ветхость.
Гебхардт прибавил газу, машина выскочила из лабиринта улиц, и через несколько минут они оказались перед двухэтажным домом, стоявшим у подножия горы в густом парке.
– Именно здесь, – сказал с радостью Гебхардт, – здесь мы будем отдыхать. – И нажал на сигнал.
3
Их пребывание в Лиско-Здруе мало походило на отдых. Клос предполагал, что Ганна Бесель проинформирует его о деталях предстоящей операции и что он будет равноправным партнером в ней. Однако сразу же стало ясно, что ему предназначена роль значительно скромнее: выполнение отдельных поручений. Он должен был установить контакт с агентом абвера Плюшем, но не знал, каким способом Ганна Бесель намеревается выйти на Конрада и его агентурную сеть.
Клос ожидал Матея, без которого не мог что-либо предпринять. А времени было так мало: день, может быть, два!.. Но Клос не терял надежду на лучшее. Он решил: если Ганна не раскроет своих карт, ему придется следить за каждым ее шагом. Клос думал об этом, прохаживаясь по широкому коридору дома отдыха, стены которого были увешаны картинами, прославляющими немецкие победы на всех фронтах. Но вот он остановился перед дверью комнаты Ганны Бесель, открыл ее.
Майор Бесель сидела перед зеркалом и расчесывала волосы.
– Мне очень приятно, Ганс, что ты пришел, – сказала она не поворачиваясь. В ее голосе чувствовалась язвительная насмешка. Знакомые немцы редко разговаривали с Клосом подобным тоном, и это еще больше его обеспокоило и насторожило. – Ты решил уделить мне внимание и посмотреть, как я устроилась? Но я же предупреждала тебя, чтобы ты не афишировал наше знакомство.
– Меня очень огорчает такое безразличие, – вздохнул Клос.
– Я должна тебя видеть столько, сколько требует дело, – ответила Ганна.
– Но мне этого недостаточно.
– Что это? – Майор Бесель посмотрела на него с усмешкой. – Признание?
Клос молчал.
– Ну хорошо, допустим… Но ты, Ганс, ведешь себя как мальчишка, которому не дали денег на кино. Я тебе уже говорила, что ты интересный парень, но служба требует… Ты не женат? – вдруг спросила Ганна.
– Нет.
– Может быть, у тебя есть невеста?
– Тоже нет.
– Удивительно. Немногие офицеры в твои годы не имеют любимых девушек на родине.
Клос вынужден был сменить тему разговора.
– Когда ты пойдешь туда? – спросил он Ганну. Он действительно не знал, пойдет ли она куда-либо, но справедливо предполагал, что ей необходимо установить с кем-то контакт или иметь адрес, который помог бы выйти на встречу с Конрадом.
– Когда я туда пойду? – спросила Ганна и рассмеялась. – Очевидно, скоро, мой дорогой Ганс. У нас очень мало времени, потому что тот, третий, на кого работала Ева Фромм, может появиться здесь каждую минуту.
– Он мог даже приехать вместе с нами, – вставил Клос.
– Принимаю и это во внимание, – ответила она холодно. – Если он приехал, то ему известен тот же пароль, который знаю я, и, видимо, он осведомлен об аресте настоящей Евы Фромм…
«Ведь знает какой-то пароль, – подумал Клос, – и, наверное, уже установила контакт. По всей вероятности, эту информацию она получила от Плюша».
– Тебе, Ганс, необходимо побыстрее встретиться с Плюшем, – посоветовала Ганна, как будто угадав его мысли.
– Да, но я хочу быть уверенным, что ты в безопасности, – ответил Клос. – Ты же можешь оказаться в ловушке, а я обязан охранять тебя.
Она громко рассмеялась:
– Этого от тебя не требуется, мой дорогой. Я сама позабочусь о себе. А теперь прошу тебя, Ганс, дай мне возможность одеться.
«Ничего не добился», – подумал Клос. Оставалось только одно – следить за Ганной и терпеливо ждать Матея, зная, что майор Бесель постарается в самое ближайшее время установить связь с людьми Конрада.
К счастью, из окна комнаты Клосу хорошо виден вход в дом отдыха. Это был отличный наблюдательный пункт, который он не имел права покидать ни на минуту. Здесь входили и выходили офицеры в мундирах и в штатском, ковыляли раненые (как здесь говорили: «Герои победы Германии»).
Среди отдыхающих Клос увидел Гебхардта, который оживленно с кем-то беседовал, оглушая окружающих громким смехом. Впервые Клос подумал о Гебхардте с профессиональным интересом, хотя ему казалось малоправдоподобным, чтобы польская или английская разведка могла завербовать такого типа. «Маска?» – подумал Клос. Но он уже видел столько людей!.. И снова его мысли вернулись к Ганне: она все еще не доверяла ему, в этом у него не было сомнения. Откуда это недоверие?
Темнело. Клос отошел от окна в глубь комнаты, закурив сигарету, но продолжал следить за происходящим на улице. Может быть, майор Бесель не так уж опешит начать выполнение задания, как это ему показалось? И в этот момент Клос увидел Ганну. Она спустилась с лестницы и быстрым шагом направилась к воротам парка. Что-то поразило Клоса в ее внешнем виде. Когда он спустился вниз и пошел следом за ней темной аллеей, ведущей в городок, понял, в чем дело: она была одета как простые польские девушки. Не было сомнения в том, что Бесель вышла «на работу».
Клос следовал за ней, но так, чтобы она его не заметила, хотя это было и нелегко, ибо он понимал, что имеет дело с опытным разведчиком… Узкие улочки городка петляли, неожиданно заканчиваясь захламленными дворами.
Клос понял, что Ганна пытается запутать следы, соблюдая профессиональную осторожность. Он еще раз убедился, что имеет дело с опытным и хитрым противником. Вдруг она остановилась, внимательно осмотрелась. Клос едва успел отступить в тень одноэтажного домика. В это время Ганна скрылась в темноте какого-то дворика. Немного подождав, он подошел ближе. Увидел, как она постучала в дверь полуразвалившегося домика и скрылась в темноте.
– Добрый вечер, – услышал Клос из полуоткрытой двери. Ганна говорила по-польски без акцента. – Я пришла от Юзефа…
По всей вероятности, это была часть пароля. Дверь закрылась, послышалось лязганье засова. В закрытом занавеской окне он увидел только две тени – Бесель и сгорбленной старухи. Клоса охватила непреодолимая ярость. Что из того, что он узнал адрес явки?
1 2 3 4 5 6
Поезд замедлил ход. Клос отодвинул занавеску и вместо города увидел нагромождение развалин, освещенных луной. Он прильнул к окну, чтобы Ганна не могла видеть его лица, так как не был уверен в том, что его не выдаст неосторожное движение губ и выражение лица…»
– Что это? – спросила Ганна Бесель.
– Варшава.
– Ах да! – воскликнула майор Бесель. – Это же бывшая столица Польши, которая теперь навсегда останется германской провинцией. Как ты думаешь, Ганс, долго ли мы простоим здесь?
– Надеюсь, что нет, – ответил Клос, и на этот раз совершенно искренне.
2
На вокзале у Клоса предстояла встреча. И здесь он опять допустил ошибку… Впрочем, через несколько минут допустил еще одну – недооценил сообразительность и бдительность «провинциальной Мата Хари».
Матей должен был ожидать его на перроне. Клос послал ему из Берлина открытку, в которой заранее условленным кодом сообщил дату и время прибытия поезда в Варшаву. Однако перрон, к сожалению, был пуст. Но все обошлось благополучно: буквально тут же появился Матей в черном пальто и такой же шляпе.
Клос держал во рту незажженную сигарету, и Матей очень услужливо, даже слишком услужливо, подскочил к нему и протянул зажигалку. Они находились рядом буквально каких-нибудь две секунды.
– Еду в Лиско-Здруй, – тихо сказал Клос. – Жду тебя послезавтра. Речь идет об установлении контакта с Конрадом. Точно я не знаю, кто он…
Матей не торопясь направился вдоль состава.
Клос возвратился к своему вагону, около которого суетился грузный, широкоплечий господин в тирольской шляпе. Обливаясь потом, он тащил увесистые чемоданы, выкрикивая какие-то немецкие ругательства.
– Даже носильщиков нет в этой проклятой Варшаве! – ворчал толстяк.
Клос помог ему внести вещи в купе и таким образом завязал знакомство с господином Гебхардтом, который, как оказалось позже, также ехал в Лиско-Здруй.
Поезд тронулся. Клос, оставаясь в тамбуре вагона, мог еще видеть край аллеи Третьего Мая, а потом уже с моста бросил прощальный взгляд на Вислу и на предместье Варшавы – Прагу.
– Однако же увлекла тебя эта Варшава! – услышал он за своей спиной. Мгновенно повернулся: Ганна Бесель уже в который раз преподносит ему сюрприз!
– Когда-то я провел здесь месяца два.
– Как видно, поляки – любезный народ, – съехидничала майор Бесель. – Стоит только выйти на перрон, как кто-то услужливо дает прикурить немецкому офицеру.
– Может быть, он немец, – равнодушно ответил Клос. – Ты не очень наблюдательна.
– Может быть… А теперь не забудь: в Лиско-Здруе мы не знаем друг друга. Оба приезжаем в дом отдыха. Помни, что там каждую минуту может появиться их настоящий связной из Берлина. И чтобы не было недоразумений, повторяю еще раз: я беру на себя руководство всей операцией.
Клос ответил, что приказ есть приказ и он ему подчиняется. Ганна говорила еще что-то, но он больше ее не слушал. Они стояли в тамбуре вагона около дверей. «Стоит только передвинуть защелку на „Открыто“ – и… – промелькнуло в голове Клоса. – Если ее убрать сейчас, поверят ли, что это был несчастный случай? Может быть, поверят… Огромный риск, но при удаче наверняка еще одна провокация абвера провалится в самом начале». Решил. Передвинул защелку на «Открыто» в уверенности, что Бесель не заметила быстрого движения его руки…
– Мы должны быть осторожными, Ганс, – промолвила Ганна, – ибо каждая ошибка может нам дорого стоить. – Она отошла от двери, а потом быстро переставила защелку на «Закрыто».
«Интуиция? Предчувствие? А может быть, подозрение», – не переставал мучительно думать Клос, когда возвратился в купе. Здесь уже разместился со своими чемоданами господин Гебхардт, Он жаловался на то, что железнодорожники в Берлине ввели его в заблуждение и поэтому он вынужден был ехать до этого проклятого Лиско-Здруя с пересадкой в Варшаве. Впрочем, нужно ли ему вообще проводить свой отпуск на территории генерал-губернаторства? Он удивляется, как мог на это согласиться. Он, высокопоставленный чиновник, советник министерства пропаганды рейха, мог бы выехать куда-нибудь в горы или даже на французское побережье, а вместо этого едет в какой-то Лиско-Здруй. Может быть, его потянули в эти места военные воспоминания? Он хорошо помнит то время, когда участвовал в блицкриге тридцать девятого года и часть этой кампании провел около Лиско-Здруя. Это было незабываемое время настоящих мужских переживаний. Да, действительно незабываемое… Обрушив на них лавину слов, Гебхардт достал из чемодана бутылку французского коньяка и металлические стопочки. Вскоре они медленно тянули ароматный напиток, а Гебхардт все рассказывал и рассказывал о себе, даже о том, что на вокзале в Лиско-Здруе его будет ожидать машина одного высокопоставленного господина.
– Это мой близкий приятель, – продолжал Гебхардт, – и порядочный немец, который имеет теперь друзей в каждой оккупированной стране. – Он громко рассмеялся: – Поедете вместе со мной и увидите, какой я гонщик. Это мое увлечение.
Автомашина действительно ждала Гебхардта. Толстяк сел за руль. Ехали с вокзала по широкому шоссе, обсаженному деревьями, потом внезапно открылся небольшой городок в долине среди отлогих гор, покрытых густым лесом. На полях виднелись стога, а жнивье, тянувшееся до самых склонов гор, напоминало о наступающей осени. Проехали извилистые улочки, застроенные одноэтажными деревянными домиками, уже глубоко осевшими в землю и открыто показывающими свою ветхость.
Гебхардт прибавил газу, машина выскочила из лабиринта улиц, и через несколько минут они оказались перед двухэтажным домом, стоявшим у подножия горы в густом парке.
– Именно здесь, – сказал с радостью Гебхардт, – здесь мы будем отдыхать. – И нажал на сигнал.
3
Их пребывание в Лиско-Здруе мало походило на отдых. Клос предполагал, что Ганна Бесель проинформирует его о деталях предстоящей операции и что он будет равноправным партнером в ней. Однако сразу же стало ясно, что ему предназначена роль значительно скромнее: выполнение отдельных поручений. Он должен был установить контакт с агентом абвера Плюшем, но не знал, каким способом Ганна Бесель намеревается выйти на Конрада и его агентурную сеть.
Клос ожидал Матея, без которого не мог что-либо предпринять. А времени было так мало: день, может быть, два!.. Но Клос не терял надежду на лучшее. Он решил: если Ганна не раскроет своих карт, ему придется следить за каждым ее шагом. Клос думал об этом, прохаживаясь по широкому коридору дома отдыха, стены которого были увешаны картинами, прославляющими немецкие победы на всех фронтах. Но вот он остановился перед дверью комнаты Ганны Бесель, открыл ее.
Майор Бесель сидела перед зеркалом и расчесывала волосы.
– Мне очень приятно, Ганс, что ты пришел, – сказала она не поворачиваясь. В ее голосе чувствовалась язвительная насмешка. Знакомые немцы редко разговаривали с Клосом подобным тоном, и это еще больше его обеспокоило и насторожило. – Ты решил уделить мне внимание и посмотреть, как я устроилась? Но я же предупреждала тебя, чтобы ты не афишировал наше знакомство.
– Меня очень огорчает такое безразличие, – вздохнул Клос.
– Я должна тебя видеть столько, сколько требует дело, – ответила Ганна.
– Но мне этого недостаточно.
– Что это? – Майор Бесель посмотрела на него с усмешкой. – Признание?
Клос молчал.
– Ну хорошо, допустим… Но ты, Ганс, ведешь себя как мальчишка, которому не дали денег на кино. Я тебе уже говорила, что ты интересный парень, но служба требует… Ты не женат? – вдруг спросила Ганна.
– Нет.
– Может быть, у тебя есть невеста?
– Тоже нет.
– Удивительно. Немногие офицеры в твои годы не имеют любимых девушек на родине.
Клос вынужден был сменить тему разговора.
– Когда ты пойдешь туда? – спросил он Ганну. Он действительно не знал, пойдет ли она куда-либо, но справедливо предполагал, что ей необходимо установить с кем-то контакт или иметь адрес, который помог бы выйти на встречу с Конрадом.
– Когда я туда пойду? – спросила Ганна и рассмеялась. – Очевидно, скоро, мой дорогой Ганс. У нас очень мало времени, потому что тот, третий, на кого работала Ева Фромм, может появиться здесь каждую минуту.
– Он мог даже приехать вместе с нами, – вставил Клос.
– Принимаю и это во внимание, – ответила она холодно. – Если он приехал, то ему известен тот же пароль, который знаю я, и, видимо, он осведомлен об аресте настоящей Евы Фромм…
«Ведь знает какой-то пароль, – подумал Клос, – и, наверное, уже установила контакт. По всей вероятности, эту информацию она получила от Плюша».
– Тебе, Ганс, необходимо побыстрее встретиться с Плюшем, – посоветовала Ганна, как будто угадав его мысли.
– Да, но я хочу быть уверенным, что ты в безопасности, – ответил Клос. – Ты же можешь оказаться в ловушке, а я обязан охранять тебя.
Она громко рассмеялась:
– Этого от тебя не требуется, мой дорогой. Я сама позабочусь о себе. А теперь прошу тебя, Ганс, дай мне возможность одеться.
«Ничего не добился», – подумал Клос. Оставалось только одно – следить за Ганной и терпеливо ждать Матея, зная, что майор Бесель постарается в самое ближайшее время установить связь с людьми Конрада.
К счастью, из окна комнаты Клосу хорошо виден вход в дом отдыха. Это был отличный наблюдательный пункт, который он не имел права покидать ни на минуту. Здесь входили и выходили офицеры в мундирах и в штатском, ковыляли раненые (как здесь говорили: «Герои победы Германии»).
Среди отдыхающих Клос увидел Гебхардта, который оживленно с кем-то беседовал, оглушая окружающих громким смехом. Впервые Клос подумал о Гебхардте с профессиональным интересом, хотя ему казалось малоправдоподобным, чтобы польская или английская разведка могла завербовать такого типа. «Маска?» – подумал Клос. Но он уже видел столько людей!.. И снова его мысли вернулись к Ганне: она все еще не доверяла ему, в этом у него не было сомнения. Откуда это недоверие?
Темнело. Клос отошел от окна в глубь комнаты, закурив сигарету, но продолжал следить за происходящим на улице. Может быть, майор Бесель не так уж опешит начать выполнение задания, как это ему показалось? И в этот момент Клос увидел Ганну. Она спустилась с лестницы и быстрым шагом направилась к воротам парка. Что-то поразило Клоса в ее внешнем виде. Когда он спустился вниз и пошел следом за ней темной аллеей, ведущей в городок, понял, в чем дело: она была одета как простые польские девушки. Не было сомнения в том, что Бесель вышла «на работу».
Клос следовал за ней, но так, чтобы она его не заметила, хотя это было и нелегко, ибо он понимал, что имеет дело с опытным разведчиком… Узкие улочки городка петляли, неожиданно заканчиваясь захламленными дворами.
Клос понял, что Ганна пытается запутать следы, соблюдая профессиональную осторожность. Он еще раз убедился, что имеет дело с опытным и хитрым противником. Вдруг она остановилась, внимательно осмотрелась. Клос едва успел отступить в тень одноэтажного домика. В это время Ганна скрылась в темноте какого-то дворика. Немного подождав, он подошел ближе. Увидел, как она постучала в дверь полуразвалившегося домика и скрылась в темноте.
– Добрый вечер, – услышал Клос из полуоткрытой двери. Ганна говорила по-польски без акцента. – Я пришла от Юзефа…
По всей вероятности, это была часть пароля. Дверь закрылась, послышалось лязганье засова. В закрытом занавеской окне он увидел только две тени – Бесель и сгорбленной старухи. Клоса охватила непреодолимая ярость. Что из того, что он узнал адрес явки?
1 2 3 4 5 6