- Не горюй, милый. Все будет хорошо, когда придет «Чайка».
- Я уже не верю в эту «Чайку».
- В таком случае что же мы будем делать через две недели?
- По-моему, сядем в тюрьму. Возможно, тюрьму опекает казино, и на прогулку нас будут водить вокруг рулетки.
- Разве ты не можешь занять денег у Второго?
- У Боулза? Он никогда в жизни не займет денег без заклада. Он безжалостнее, чем Друтер и Бликсон вместе взятые, - иначе бы они давно уже заполучили его акции.
- Неужели нет никакого выхода, милый?
- Мадам, выход есть.
Я поднял взгляд от холодного кофе и увидел мужчину небольшого роста в потертом, но франтоватом костюме и таких же туфлях. Его нос казался непомерно большим для его лица, жизненные невзгоды вздули его вены и затуманили глаза. Под мышкой он элегантно держал тросточку для прогулок, в ней отсутствовал металлический наконечник, но зато имелся набалдашник в виде утиной головы. Он обратился к нам с небрежной вежливостью.
- Извините мою непростительную назойливость, но, кажется, вам не посчастливилось за игральным столом, а у меня есть благая весть для вас, месье и мадам.
- Но, - начала было Кэри, - мы уже собираемся…
- Я посоветовал бы вам немного задержаться, ибо я обладаю беспроигрышной системой. И готов уступить ее вам почти задаром - за какие-нибудь десять тысяч франков.
- Для нас это очень большие деньги, - ответил я. - У нас сейчас таких нет.
- Но ведь вы остановились в «Отель де Пари». Я вас там видел.
- Мы имеем в виду наличные деньги, - быстро уточнила Кэри. - Вы ведь знаете, как это бывает с англичанами.
- Тысяча франков.
- Нет, - сказала Кэри. - Извините.
- Знаете, что мне пришло в голову, - предложил я. - За вашу систему я лучше угощу вас хорошей выпивкой.
- Виски, - заказал он без колебаний.
Я слишком поздно спохватился, что порция виски стоит пятьсот франков. Он устроился за нашим столиком, поставив свою тросточку между коленями так, будто утка была готова разделить с ним выпивку. Я сказал:
- Согласен. Слушаю вас. Выкладывайте.
- Слишком мало виски.
- Больше не будет.
- Все очень просто, - сказал человечек, - как и все выдающиеся открытия в математике. Вы сперва делаете ставку на одну цифру, а когда она выигрывает, вы ставите весь выигрыш на определенное сочетание из шести цифр. Для единицы такое сочетание - от 31 до 36, для двойки - от 13 до 18, для тройки…
- Почему?
- Вы должны верить мне на слово. За много лет я выучил тут все досконально. Я продам вам таблицу всех цифр, которые выигрывали с июня прошлого года, за пятьсот франков.
- А если, скажем, цифра не выиграет?
- Переждите немного и начните играть по системе только тогда, когда выпадет нужная цифра.
- На это могут уйти годы.
Человечек поднялся, поклонился и ответил:
- Для этого нужен капитал. Мой капитал был недостаточным. Если бы вместо пяти миллионов у меня было десять, я бы не продавал свою систему за порцию виги.
Он отошел с чувством собственного достоинства, тип сточка без наконечника постукивала по полированному полу, а утка оглядывалась на нас, будто хотела остаться.
- Это попрошайничество. Мне не хотелось бы, чтобы моя жена была нищенкой.
- Я всего лишь твоя новая жена. И не считаю это нищенством - это же не деньги, а всего лишь жетоны.
- Знаешь, все-таки что-то есть в том, что рассказал этот человек. Все дело в том, чтобы уменьшить вероятность проигрыша и увеличить возможность выигрыша.
- Может быть, все это и так, милый, но моя система позволяет мне совсем ничего не проигрывать.
Она отсутствовала с полчаса, а потом вернулась почти бегом:
- Милый, брось рисовать свои крючки. Я хочу домой.
- Это совсем не крючки. Я разрабатываю одну идею.
- Пожалуйста, пойдем побыстрей, а то я заплачу.
Когда мы оказались на улице, она потащила меня через парк, между пальм и клумб, выглядевших в лучах прожекторов, как конфетки. Она сказала:
- Милый, меня постигла ужасная неудача.
- Что случилось?
- Я все делала так, как та женщина. Я дождалась, пока кто-то выиграл много денег, потом тронула его за локоть и попросила: «Дайте». Но он мне ничего не дал, а сказал довольно жестоко: «Иди домой, к своей матери», а крупье это заметил. Поэтому я перешла к другому столу. А там какой-то мужчина сказал мне просто: «Попозже. Попозже. На террасе». Милый, он принял меня за проститутку. А когда я сделала третью попытку… О, это было ужасно!
Один из тех служителей, которые дают прикурить сигареты посетителям, тронул меня за руку и сказал: «Достаточно вы уже тут поболтались, мадемуазель!»
Больше всего меня оскорбило то, что он назвал меня «мадемуазель». Я хотела швырнуть ему в лицо свидетельство о браке, но я оставила его в ванной в отеле.
- В ванной?
- Да, в пакетике для губки, - не знаю почему, но я никогда не теряю этого пакетика - он хранится у меня годами. Но не поэтому мне хочется плакать. Милый, давай присядем вот тут, на этой скамейке. Не могу плакать на ходу…
- Боже мой! - сказал я. - Если это не самое худшее, то что же в таком случае произошло? Ты понимаешь, что нам никогда больше не разрешат заходить в казино - как раз в тот момент, когда я начал разрабатывать систему, настоящую систему, которая принесет нам богатство.
- О, так далеко еще не зашло. Служитель подмигнул мне возле двери очень дружелюбно. Я уверена, что он ничего не имеет против того, чтобы я вернулась туда, - но я никогда больше туда не пойду, никогда в жизни.
- Почему?!
- Тот приятный молодой человек видел все.
- Какой молодой человек?
- Тот самый голодный молодой человек. И когда я вышла в вестибюль, он пошел за мной и сказал так деликатно: «Мадам, у меня осталась одна-единственная стофранковая фишка, но она ваша».
- Ты, конечно же, отказалась взять ее?
- Я хотела отказаться, но не смогла. Он был такой предупредительный: ушел, прежде чем я успела поблагодарить его. Я разменяла эту фишку и бросила монеты в игральный автомат при входе. Прости меня, что я так распустила нюни, но я просто не могу удержаться. Он был такой вежливый и деликатный и, наверное, ужасно голодный, и ему самому нужны были те деньги, но он все-таки отдал мне последнюю сотню франков. Когда я выиграла пятьсот франков, то бросилась искать его, чтобы отдать ему половину выигрыша, но его нигде уже не было.
- Ты выиграла пятьсот франков? Этого как раз хватит нам завтра на кофе и булочки.
- Милый, какой же ты корыстолюбивый! Разве ты не понимаешь, что теперь он навсегда будет считать меня такой же гарпией, как то Птичье Гнездо, что мы видели тут, в казино?
- Я думаю, он просто клеился к тебе.
- Ты просто сексуальный маньяк! Ничего подобного у него даже в мыслях не было. Он слишком голоден, чтобы заниматься такими вещами.
- Говорят же, что голод обостряет похотливость.
9
Чтобы поддержать свою репутацию, мы по-прежнему завтракали в отеле, но чувствовали себя неловко даже перед лифтером. Мне никогда особенно не нравились ливреи: они всегда напоминали мне, что в мире есть те, кто командует, и те, кем командуют, а теперь я был уверен, что каждый одетый в форменную одежду знает, что мы не в состоянии оплатить счет в отеле. Теперь мы всегда носили ключи с собой, чтобы лишний раз не обращаться к портье, а поскольку по приезде мы обменяли наши чеки на аккредитивы, нам не нужно было уже иметь дело с кассиром отеля. Кэри обнаружила на нижней площадке лестницы забегаловку, которая величалась «Такси-бар», и здесь мы обычно съедали ленч и обедали. Прошли годы, пока мне снова захотелось съесть булочку, но даже теперь я всегда предпочитаю пить чай, а не кофе. Как-то раз, когда мы съели свой обычный ленч и выходили из бара, нам повстречался помощник бухгалтера из отеля, который случайно проходил в это время по улице. Он поздоровался и пошел дальше своей дорогой, но я знал, что наш час пробил.
Потом мы сидели в парке под лучами солнца, и я потел над своей системой, остро чувствуя, что время требует решительных действий.
- Дай мне тысячу франков, - попросил я у Кэри. - Мне нужно проверить свою систему на деле.
- Милый, - ответила она, - разве ты не знаешь, что у нас осталось только пять тысяч франков? Вскоре у нас не будет денег даже на булочки.
- И слава Богу, потому что они мне уже осточертели.
- Тогда давай перейдем на мороженое. Оно стоит столько же. И, заметь, мы сможем внести даже некоторое изменение в нашу однообразную диету, милый. Мороженое с кофе на ленч, мороженое с клубникой на обед. Милый, мне так хочется пообедать!
- Если я успею закончить разработку моей системы, мы будем есть бифштексы…
Я взял тысячу франков и пошел в казино. С бумагой в руке я внимательно наблюдал за столом четверть часа, перед тем как сделать первую ставку, а потом спокойно и последовательно начал проигрывать, и когда у меня не остались уже ни одной фишки, мои цифры пошли в соответствующей последовательности.
Я вернулся к Кэри и сказал:
- Тот дьявол был прав. Все дело в капитале.
Она печально заметила:
- Ты становишься похожим на всех других игроков.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты все время думаешь о цифрах, они появляются перед тобой даже во сне: ты проснулся сегодня среди ночи и вскрикнул: «Двойной ноль!» Ты все время что-то записываешь на клочках бумаги за обедом.
- И ты называешь это обедом?
- У меня в сумочке осталось четыре тысячи франков, и нужно, чтобы их хватило до прихода «Чайки». Больше мы в казино ходить не будем. Я больше в твою систему не верю. Ты ведь сам говорил неделю назад, что побить банк невозможно.
- Но тогда я еще не разработал своей системы…
- Теперь ты начинаешь говорить словами того дьявола. Наступит время - и очень скоро, когда ты начнешь продавать свою систему за рюмку виски.
Она встала и пошла в отель, но я не сдвинулся с места. Я подумал, что жена должна верить в своего мужа до последнего, а со времени нашей женитьбы не прошло еще и недели. Однако после небольшого раздумья я начал понимать ее. В последние несколько дней я был для нее не слишком хорошим спутником.
Да и что это была за жизнь? Боишься встретиться со швейцаром. Его-то я и встретил, входя в отель.
Он остановил меня и сообщил:
- Привет вам от директора, сэр. Сможете ли вы уделить ему несколько минут? Он ждет вас в своем кабинете.
Я подумал: «Во всем виноват Гом - этот эгоистический выродок. Нет, они не посмеют посадить в тюрьму Кэри - посадят только меня. Но ведь это Гом, этот самолюбивый сукин сын с восьмого этажа, это он осудил нас на мучения, ибо считает себя слишком великим, чтобы помнить о своих обещаниях. Он создал свет, а потом отправился отдохнуть на седьмой день, и плевать он хотел на свои создания, осужденные на гибель. Попался бы он мне теперь хоть на мгновение под горячую руку!»
- Садитесь, мистер Бертрам, - предложил мне хозяин отеля. Он придвинул ко мне пачку сигарет. - Курите?
У него была вежливость человека, загубившего уже на своем веку не одного мученика.
- Спасибо, - ответил я.
- Погода не такая хорошая, как можно было ждать в эту пору года.
- Но уж лучше, чем в Англии.
- Надеюсь, вам у нас нравится?
Это, на мой взгляд, была обычная вступительная фраза - чтобы только показать: лично против меня он ничего не имеет, но, знаете, неприятная обязанность… Скорее бы уж он переходил к делу.
- Очень нравится, спасибо.
- И ваша жена всем довольна?
- О, да, да!
Он выдержал паузу, и я подумал: вот сейчас он начнет…
- Кстати, мистер Бертрам, - сказал он, - вы, по-моему, тут в первый раз?
- Да.
- Мы очень высокого мнения о нашей кухне. Считаю, что вряд ли найдете лучше во всей Европе.
- Безусловно, вы правы.
- Не хочу надоедать вам, мистер Бертрам, ради Бога, простите меня великодушно, если что-нибудь не так, но мы заметили, что вам не совсем нравится наш ресторан, а мы очень заинтересованы в том, чтобы вы и ваша жена чувствовали себя счастливыми здесь, в Монте-Карло. Вас что-нибудь тут не удовлетворяет: сервис, кухня, вино?…
- О, нет. У меня нет жалоб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13