Но ни одно окно не горело, хотя со всех сторон можно было различить отсветы огней. Может, соседей просто нет дома?
А может, их захватили люди Кесса? Из-за меня? Об этом тоже некогда рассуждать. Вперед!
Он выбрался из кустов и прыгнул в заросли по другую сторону крыльца. Плечо болело невыносимо. Револьвер пришлось взять в левую руку. С левой он стрелял плохо, но это не важно. Если в кустах кто-то есть, выстрелить он все равно не успеет.
Сама мысль о том, что ему удастся кого-то обнаружить первым, показалась смешной. Он не знал самых элементарных вещей — например, следует ли ему забраться в глубь кустарника, или держаться с краю, иди вообще поступать иначе? Он просто обманывает сам себя.
И Борн решил выбраться на открытое пространство. Только подставив себя как мишень, он мог проверить, таится ли опасность на заднем дворе. Что-то почудилось ему, и Борн резко обернулся, но никого не увидел.
Дождь усилился. Мокрая одежда прилипла к телу, вызывая дрожь. Утирая с лица капли дождя, он пригнулся и пошел вдоль кустов, пока не наткнулся на стену дома. Никого нет.
Его уже начало просто трясти от холода.
Шевелись, приказал он себе. Еще немного. Давай, вперед. Осталось совсем чуть-чуть.
Но не смог.
Ну давай же, быстрее! Проверь забор, забирай Сару и Клер и сматывайся отсюда к чертовой матери!
Только сознание, что за забором они будут в безопасности, заставило его двинуться с места. На полпути он заметил справа от себя какую-то тень. Кажется, за кленом. Было такое ощущение, что его темный ствол раздвоился.
— Стой, черт побери! — услышал он мужской голос и кинулся к дому, но поскользнулся и плюхнулся в грязь. Сзади еще раз кто-то чертыхнулся, и прогремели выстрелы. Пули просвистели над головой и врезались в стену. Он пополз в заросли.
— Рубен! — пронзительно вскрикнула Клер.
Заткнись, произнес он мысленно. Оказавшись в кустах, он встал, низко пригибаясь, и сделал четыре выстрела в том направлении, откуда слышал голос. Никакого силуэта он больше не видел. Во дворе все стихло. Слышался только шум дождя, какие-то голоса на улице и отдаленные звуки сирен. Сирены! Наконец-то едет полиция.
— Рубен! — снова позвала его Клер.
Заткнись, повторил он. Не вздумай открывать дверь. Он не мог ей ответить, опасаясь обнаружить себя. Вдруг откуда-то справа послышался стон. Не понимая, куда стрелять, он поразился другому: оказывается, он сумел-таки спустить курок и готов сделать это еще раз! Пожалуй, Вебстер немного ошибся.
Завывание сирен приближалось, а неподалеку стон становился громче, перемежаясь хриплыми булькающими звуками, словно жидкость клокотала в горле.
Эти кусты — просто чепуха, подумал он. Они только создают иллюзию безопасности, не обеспечивая реального укрытия. Любому заметно, как он тут копошится. Но почему же до сих пор никто этим не воспользовался? Почему он до сих пор жив?
Потому что здесь больше никого нет.
Снова раздался стон, переходящий в захлебывающийся кашель. Борн пополз к клену. В этот момент дверь дома открылась и он тут же проорал:
— Закрой!.. Черт побери, закрой сейчас же!
Неподалеку от клена на клумбе он обнаружил человека, лежавшего навзничь. Что-то темное заливало нижнюю часть лица и шею. Он изредка моргал и стонал, пытаясь дотянуться рукой до пистолета, упавшего поодаль. Борн шагнул и подхватил оружие — мощный “магнум”, совсем не такая игрушка, как у него. Он взвел курок и прицелился в голову лежащего, но, заметив, что глаза у того уже остекленели, опустил пистолет.
Дождь еще усилился. Сирены завывали уже совсем рядом. Борн, поскальзываясь, побежал к дому, взлетел на крыльцо и рванул дверь.
— Пошли! — выдохнул он.
— Ты цел?
— Все в порядке. Пошли быстрее!
— Ты слышишь сирены? Теперь мы в безопасности. Помощь пришла.
— Клер, мы уходим. Теперь я сомневаюсь даже в Вебстере, хотя и доверял ему. Нас спасет только одно — исчезнуть, уехать туда, где нас никто не знает. — Он почувствовал на себе ее пристальный взгляд. — Клер, это наш единственный шанс. Мы не можем здесь оставаться. Они пришли сегодня. Они могут прийти через полгода. Мы должны… — горло перехватило… — бежать!
Он с надрывом выкрикнул это слово, и на глаза навернулись слезы. Подхватив Сару на руки, он решительно шагнул к двери во двор. Со стороны парадного входа вовсю завывали сирены.
— Рубен, я не хочу! — воскликнула за спиной Клер. Он мгновенно понял все, что крылось за этой простой фразой: она пойдет с ним. Она не может сказать это прямо, и ей действительно тяжело покидать дом, но она не отказывается идти.
— Я понимаю, — ответил он, бросая прощальный взгляд на свое жилище. — Господи, я тоже не хочу!
Они почти миновали задний двор, когда сильно забарабанили в парадную дверь. Борн передал дочку жене и перебрался через забор. Потом протянул руки, принял Сару и подождал, пока перелезет Клер. Они осторожно миновали чужой темный и тихий дом. Борн выглянул на параллельную улицу, посмотрел направо, затем налево… Сара, вся промокшая, судорожно всхлипывала у него на плече.
У него самого по лицу текли слезы, смешиваясь со струйками дождя и оставляя на губах солоноватый привкус. Неловко прижимая к себе ребенка, он перебежал улицу. Клер, не отставая, держалась чуть сзади. Только когда они свернули за угол и оказались еще в одном дворе, он с уверенностью мог сказать, что их никто не преследует.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 1
— Папа, мы скоро придем?
— Скоро. Вон за тем поворотом.
Они шли на юг по проселочной дороге вдоль подножия холмов. Слева простирались луга, справа возвышались лесистые склоны, поросшие желтеющим кизилом, осинами, тополями. Над ними виднелись вечнозеленые хвойные леса, а еще выше, вдали, — снежные пики скалистых гор. Денек выдался солнечным и теплым, как раз для прогулок. Борн шагал, на ходу срывая листочки с ветвей, нависающих над дорогой.
После долгого размышления он решил, что лучше отправиться к агенту по продаже недвижимости одному. В этих местах компания из трех человек — мужчина, женщина и ребенок — слишком бросалась в глаза, а исключить того, что их будут искать, он не мог. Его самого, конечно, тоже запомнят, но он предусмотрительно отпустил бороду и представлялся под другим именем. Еще одна опасность заключалась в том, что он мог расплачиваться только наличными, и других купюр, кроме двадцатидолларовых, у него не было. Это может показаться подозрительным, поэтому он решил сказать, что хочет взять дом в аренду, на сезон осенней охоты. В таком случае можно дать наличными за месяц, а потом доплачивать — это вполне естественно.
Ему предложили целых три дома на выбор. Борн был готов согласиться на первый, но подумал, что спешка ни к чему, поэтому осмотрел вместе с агентом два других, после чего они вернулись в офис, где он расплатился и подписал бумаги.
— Это изумительное место, мистер Уиттэкер, — убеждал его агент. — Совершенно не понимаю, почему его до сих пор ни кто не занял. Уверен, что вы будете довольны. Кстати, что вы предпочитаете?
— В смысле?
— Я имею в виду охоту. На кого вы любите охотиться?
— А-а-а… На лося. Раньше я предпочитал оленей, но теперь мне захотелось чего-нибудь покрупнее.
— Прекрасно вас понимаю. У меня есть друг, которому только лося и подавай, но, к сожалению, в наших местах их осталось мало, и люди записываются, чтобы получить лицензии, которые разыгрываются в лотерею. Моему другу еще ни разу не повезло.
— Вот я и хочу осмотреться для начала.
— Простите?
— Да нет, ничего. Все в порядке.
Борн вернулся к жене и дочери, ожидавшим его в ущелье, они купили рюкзаки, набили их провизией и направились к дому. Через пять миль они добрались до поворота, от которого вверх по склону шла еле заметная заросшая колея, петляющая между деревьев. Ярдов через тридцать лес внезапно кончился, и они очутились на просторном горном лугу с огромными валунами и зарослями шалфея. Ветер волнами ходил по высокой траве. Все на мгновение замерли, вдыхая свежий чистый воздух. Полуденное солнце заметно припекало.
— А вот на голову мы ничего не взяли! — воскликнул Борн. — Нам теперь помногу придется находиться на солнце, недолго и солнечный удар получить! — Где же наш дом, папа? Я его не вижу!
— Скоро увидишь, детка. Уверен, он тебе понравится! Тебе придется его полюбить, добавил он про себя. Все равно ничего другого у нас пока нет.
Дорога пошла круче в гору, и они с трудом преодолевали последние ярды, помогая друг другу. На вершине холма Клер замерла, ахнув:
— Рубен!
Он даже не понял, какие чувства она хотела выразить этим восклицанием, и переспросил:
— Тебе нравится?
— Я просто в восторге!
Он почувствовал прилив гордости. На плоской вершине холма, в дальней ее части, стоял двухэтажный особнячок. Оштукатуренный сруб из толстенных бревен покоился на высоком фундаменте из массивных валунов. Перед крыльцом можно было различить колодец, крышу венчала маленькая башенка. Два окна располагались по обе стороны от входной двери, к которой вела мощенная камнем тропинка. Слева от дома стоял еще и сарай.
Первым делом Сара побежала к колодцу, подняла крышку и заглянула внутрь.
— Осторожней, доченька! — окликнула ее Клер.
— Мамочка, там водичка!
— Ну конечно, — покровительственно откликнулся Борн. — Это колодец. Мы будем брать из него воду для питья. Крыша не течет, — продолжил он, обращаясь к Клер, — камин хороший. В кухне большая чугунная печь. Здесь можно жить хоть круглый год, ни в чем не нуждаясь. Тебе нравится? Правда?
Клер обернулась и посмотрела на уходящий вниз травянистый склон, на дорогу, вьющуюся под холмом… Потом перевела взгляд на горные вершины, широко развела руки в стороны и зажмурилась, подставив лицо солнцу.
— Замечательно. Все просто отлично, — произнесла она и впервые после смерти Итена прильнула к нему на мгновение, потом отстранилась и поспешила по заросшей тропинке к дому.
— Единственное, что мне здесь не нравится, — пробормотал он, шагая вслед, — так это деревья за домом. Впереди все прекрасно — на этом склоне все видно как на ладони, а вот деревья… Слишком хорошее укрытие…
Клер не слышала его, потому что уже стояла у двери и изо всех сил дергала за ручку.
— Я не могу открыть, ее, наверное, заклинило!
— А ты вот этим попробуй, — предложил Борн, протягивая ключ.
Она скользнула внутрь. От затхлого воздуха, перехватило дыхание. Клер увидела серые пыльные чехлы на мебели, засохшие листья в камине и паутину по углам. Она быстро раздвинула занавески, распахнула окна и двинулась дальше.
Он обернулся и заметил, что дочка от колодца уже переместилась к сараю и стояла у его открытой двери, заглядывая внутрь.
— Папа, тут какое-то странное сиденье! С дыркой!
— Ничего странного. Это туалет.
— Как это?
— Очень просто. Приходишь, садишься и делаешь все свои дела.
— Правда?
— Конечно. В старину все так жили.
— А как же быть, когда холодно и снег?
— Не сидеть долго, — улыбнулся он. Сара захихикала. — Ну пойдем посмотрим, чем там мама занимается.
Когда они вошли в дом, Клер уже наспех прибрала одну из комнат и осматривала кухню. Пол в кухне был каменный; посередине стоял большой деревянный стол, на одной стене висели шкафы для посуды и провизии, под окном — раковина, вдоль другой стены — массивная восьмиконфорочная плита, которую надо было топить дровами. Клер вернулась в комнату и, засучив рукава, принялась снимать и сворачивать чехлы, вздымая облачка пыли.
— Ну как? — поинтересовался он.
— Нормально, — ответила Клер. — Не знаю твоих планов, но неплохо бы залить котел и нагреть воды. Когда я разберусь со всем этим, у меня огромное желание залезть в горячую ванну и лежать там долго-долго. И вот что еще…
— Говори, я сделаю все, что ты скажешь!
— После того как ты затопишь печку, налей себе стакан, сядь и подумай, что бы нам приготовить на ужин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35