Через несколько секунд Джигс стучал в двери Карберта Друда. К его удивлению, открылась не дверь, а окошко в ней, и на позднего гостя подозрительно глянуло лицо охранника.
— Что вам нужно? — Окошко по указанию хозяина дома вырезали сегодня днем.
— Полиция. Нам нужно срочно поговорить с мистером Друдом.
— Я не могу вам открыть дверь, джентльмены. Мистер Друд полицию в дом приказал не пускать. С ним его друзья, и он позаботится о себе сам.
— Но это очень важно — вопрос жизни и смерти, черт побери! Мне надо подняться на крышу и…
— Вы не сможете ни подняться на крышу, ни спуститься в подвал.
Окошко со стуком захлопнулось. Джигс изумленно глянул на Терри.
— Чушь какая-то, — пожал плечами инспектор и постучал снова.
Окошко вновь открылось, но на этот раз в лицо Терри глянуло темное дуло.
— Я знаю вас, мистер Уэстон, но таков приказ. До завтрашнего утра вы не войдете. У мистера Друда свой план, и он не хочет, чтобы полиция вмешивалась.
— Вот как! — только и мог сказать Терри, когда они спускались по ступенькам крыльца.
Как ни были они обескуражены нелюбезным приемом, все-таки решили выяснить все до конца. Из ближайшей телефонной будки Уэстон позвонил Тетли:
— Как у вас обстоят дела с охраной Карберта Друда?
— Все нормально, мистер Уэстон. Я позволил мистеру Друду поступать, как ему заблагорассудится.
— Сегодня днем или вечером вы были здесь на крыше?
Последовало молчание.
— Н-нет, не был. А почему вы спросили?
— А приказа установить там огни не отдавали? (Вопрос подсказал Джигс).
Еще одна затянувшаяся пауза.
— Нет, сэр. Может, это идея самого мистера Друда, У него одни выдумки на уме.
Терри повесил трубку и вышел из будки. Американец тронул его за плечо.
— Не возражаете, если я позвоню в Скотленд-Ярд и попрошу прислать мне винтовку? Куда надо звонить?
Недоумевающий инспектор назвал номер телефона.
— Пришлите хорошую снайперскую винтовку — одну из тех, что я видел в оружейной, когда мистер Брук приводил меня туда… да, если есть, с телескопическим прицелом. Куда? На Кавендиш-сквер, дом 174… да, этажей пять-шесть. В квартиру мисс Лесли Рейнджер. Да, там будет инспектор Уэстон… Ну хорошо, хорошо, старший инспектор Уэстон, если это так чертовски важно!
— Что вы задумали, Джигс? — спросил Терри, когда они переходили через площадь к дому Лесли.
— Идея блеск! — Аллерман остановился посреди дороги, и не отдерни его Терри за руку в сторону, быть бы ему под колесами мчавшегося с огромной скоростью лимузина.
— В следующий раз постарайтесь о своих потрясающих идеях рассказывать не посреди дороги!
Вместо ответа Джигс спросил:
— А глушители в управлении есть? Это избавило бы меня от небольших неприятностей.
— Для винтовки? Да какие хотите!
Капитан остановился и окинул пристальным взглядом дом, в котором жила девушка. Он увидел, что крыша очень крутая и покрыта черепицей. Оставалось только окно Лесли.
Она слегка удивилась, снова увидев их, но одновременно ощутила радость. Джигс снова позвонил в Скотленд-Ярд и дополнил свой заказ.
— Так вы скажете, что собираетесь делать?
— Как же я забыл попросить еще бинокль, — в сердцах бросил американец. — Память совсем уже ни к черту…
— У меня есть бинокль, — сказала Лесли.
Она сходила в спальню и вернулась со старым биноклем отца. Аллерман навел его на крышу дома Друда и удовлетворенно хмыкнул.
— Отлично! Вокруг всей крыши парапет. Это мне не нравится. Гляньте, Терри, какие они яркие — а сверху точно раза в два ярче. — Он глянул на часы и нахмурился. — Долго они будут добираться?
Терри рискнул назвать немыслимо короткое время.
— Я бы вдвое быстрее! — незамедлительно отреагировал капитан.
Уэстон улыбнулся.
— Что бы я ни сказал, вы бы все равно вдвое быстрее. Так что это за тайна, Джигс, и что вы собираетесь делать с винтовкой, когда ее получите?
— Что собираюсь делать с винтовкой, скажу, когда получу ее. Ладно. Я неплохой стрелок, точнее, я чертовски хороший стрелок, пусть мисс Рейнджер простит мне некоторую грубоватость речи. И я собираюсь лишить крышу дома на той стороне улицы этих огней.
— Что? — недоверчиво переспросил Терри.
— Да, сэр, именно это и собираюсь сделать. Не по душе мне эти огни. Не попаду, сразу прошусь в отставку.
— Да вы спятили, Джигс! В самом сердце Лондона…
— Если ваш глушитель и впрямь глушитель, сердце Лондона учащенней не забьется.
Винтовку доставили на десять минут раньше, чем рассчитывал Терри. Американец привычным движением нацепил глушитель.
— Снимаю шляпу перед вашей полицией. Патронов не просил, а они прислали целую коробку — есть в Лондоне светлые головы, Терри. Это я вам говорю.
Он зарядил винтовку и, попросив выключить свет, облокотился на подоконник. Раздалось негромкое «Плоп!», и один из красных огней погас. Терри глянул вниз. По улице шли люди, но звука выстрела никто, похоже, не услышал. Джигс снова прицелился. На этот раз «Плоп» прозвучало громче, и было слышно, как просвистела пуля. Погас и второй огонь. Они услышали, как пуля срикошетила и угодила в кирпич.
— Слава Богу, за парапет. Ну, этот полегче.
Джигс переложил винтовку; вспышка, более громкое «Плоп!», — пропал и третий огонь. На этот раз на улице кто-то услышал. Прохожие задрали головы и недоуменно крутили ими в разные стороны. Американец снял глушитель. На его лице расплылась довольная ухмылка.
— Отлично, мисс, можете включать свет. — Вдруг он быстро повернулся. — Стоп! Не надо. Слышите, Терри?
Он высунулся из окна и прислушался. Терри удивленно выдохнул.
— Да… Аэроплан! — Затем он услышал, как Аллерман перезарядил винтовку. — Что это может значить?
Рокот двигателя становился все отчетливей. Машина летела прямо на Кавендиш-сквер. Они посмотрели на ночное небо, но ничего, кроме звезд, не увидели. Затем аппарат вынырнул из темноты совсем рядом — небольшой темный аэроплан, летевший так низко, что колеса почти скользнули по крыше высокого здания магазина. Он нырнул, выровнялся, проскочил площадь, развернулся и полетел назад.
— Ищет огни, — возбужденно прошептал Джигс.
А затем настал подходящий момент процитировать его любимую строчку из Шекспира:
— «Говорите, руки, за меня!»
Глушитель лежал рядом на подоконнике. Звук выстрела оглушил Лесли: она отступила в комнату. Джигс передернул затвор. Еще один выстрел.
Аэроплан был уже почти над центром Кавендиш-сквер, когда вдруг завалился назад. Хвост пошел вниз, и машина с треском рухнула на газон посреди площади. Большое дерево смягчило удар о землю.
— Спекся! — победно воскликнул Джигс.
С улицы донеслись свистки полицейских. Со всех сторон сбегались люди.
— Господи, что вы наделали? — в ужасе проговорил Терри.
— Что наделал? Сбил парня, которому поручили бомбой проверить крепость нашего героя. Если бы он нашел огни, от дома мистера Друда остались бы сейчас одни развалины. Эти парни могут убивать не только из пулеметов!
Среди покореженного железа полиция нашла стонущего мужчину. Нашла и стофунтовую бомбу, начиненную, как впоследствии выяснилось, анилином. Раненого вытащили из-под обломков и «скорой» отправили в ближайший госпиталь — с ним поехали оба джентльмена.
— Живой, — огорченно покачал головой американец. — Жаль! Но выстрел, согласитесь, Терри, был не так уж плох — все-таки он шел сто миль в час. Помню, как-то в Колорадо пошли мы на уток… — Аллерман рассуждал на эту животрепещущую тему до самого госпиталя.
Раненый своего имени не назвал. Говорить что-либо отказался. Одна пуля перебила ему руку, вторая застряла в икре.
— Ради Бога, не говорите, — поднял руки Джигс. — Трюкач Амута, правильно, старина? Помнится, работал на Хими Уэйса, покойного, но никем не оплакиваемого. Ты из Индианы.
Мужчина с ненавистью посмотрел на Джигса, но ничего не сказал.
— Я вот уже десять минут пытаюсь образумить тебя, трюкач, — продолжал американец, — и вот на тебе! Ты попал в скверную историю, парень. Будешь благоразумным, публике понравишься.
— Мне нечего тебе сказать, Джигс, — прохрипел мужчина.
— А ты подумай. Может, и вспомнишь что-нибудь, прежде чем откинешь копыта. И я, может, не макал эти пули в старую чесночницу.
На лице раненого появилось выражение ужаса. Он молча отвернулся к стене.
— Что это за ерунда с чесночницей? — спросил Терри, когда они выходили из госпиталя.
— Это чтобы он не унывал. Эти подонки думают, что если пулю натереть чесноком, она будет отравлена… С Трюкачом я сталкивался. Трюкачом его зовут потому, что он отличный пилот и на аэроплане может выкидывать любые фокусы. Я взял его за тяжкое убийство первой степени. Он застрелил ночного сторожа, но в суд явился с ворохом алиби и адвокатом, который разжалобил всех присяжных до слез. Словом, Трюкача с почестью оправдали. Он пожал руки присяжным; судью, наверно, поблагодарил по-другому. Вот так дела делаются.
Обломки аэроплана уже доставили в Скотленд-Ярд. Бомбой занимались в отделе артиллерииско-технического снабжения. Содержимое карманов пилота лежало на столе главного констебля: южноамериканский паспорт, выданный Томасу Филипо, и билет от Парижа до Кадиса. В саквояже, найденном в кабине, лежали полная смена одежды и бумажник с шестью тысячами франков, тремя тысячами песет и аккредитивом на две тысячи фунтов.
Откуда прилетел аэроплан, установить не удалось. Его номер сообщили в министерство воздушного флота, однако ответ пришел неутешительный. Аэроплан был зарегистрирован на имя некоего Джонса, который уже три года как уехал в колонии.
— Мы ни в чем не будем его обвинять, — сказал Джигсу Терри после краткого обсуждения с главным констеблем. — Что он намеревался бомбить дом, мы доказать не можем. Самое большее, что можно сделать — предъявить обвинение в незаконном владении взрывчатыми веществами. У него были два револьвера — это еще одно правонарушение. Но шеф считает, что сейчас вряд ли стоит поднимать шум — огласка окажет плохое воздействие на «моральное состояние общества». Это его слова.
— Ничего, тюрьма его подождет. Мне больше всего понравилось, что «зеленые» пролетели со своей добычей. Нет, в ближайшие дни попыток больше не будет. Керки узнает, что аэроплан сбили, и заляжет на дно. Ведь это первый из его головорезов, который попал в руки полиции. И, насколько знаю этих парней, Терри, самое правильное — направить в госпиталь полдюжины своих ребят присмотреть за Трюкачом.
— Я уже говорил об этом Уэмбери, но перед ним дилемма. Если не может предъявить этому человеку обвинение, то не может взять и под стражу. Министерство против любых действий, даже отдаленно похожих на незаконные.
Джигс кивнул.
— Керки подождет, что вы будете делать. Если почувствует, что полиция бездействует, вытащит Трюкача из госпиталя, вы и охнуть не успеете.
Глава 19
Министерство внутренних дел образовало Комитет общественной безопасности. Одним из первых на его заседании был рассмотрен вопрос о депортации Керки Смита. Спросили мнение Джигса, и он категорически возразил против такого шага.
— Керки и сам уедет — хоть сейчас. Надумаете выслать его из страны, он отправится в Париж — и будет действовать оттуда. Нет, пусть остается. Из игры на время он выбыл. На неделю фирма закрывается. «Голубым» и «зеленым» сейчас придется сначала уладить спор, и пока не договорятся, трупов будет много.
Джигс недаром слыл большим знатоком преступного мира. Последовавшие события почти в точности совпали с его пророчеством. Настала неделя ошеломляющих событий — настолько немыслимых, что лондонец, разворачивая утром газету, тер глаза и думал, что попал в другой мир.
В два часа ночи, последовавшей за нападением на машину Керки, констебль, патрулировавший на Севен-Систерз-роуд, обнаружил труп мужчины. У него было три огнестрельных ранения. Труп лежал на газоне перед домом, где проживал весьма уважаемый джентльмен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Что вам нужно? — Окошко по указанию хозяина дома вырезали сегодня днем.
— Полиция. Нам нужно срочно поговорить с мистером Друдом.
— Я не могу вам открыть дверь, джентльмены. Мистер Друд полицию в дом приказал не пускать. С ним его друзья, и он позаботится о себе сам.
— Но это очень важно — вопрос жизни и смерти, черт побери! Мне надо подняться на крышу и…
— Вы не сможете ни подняться на крышу, ни спуститься в подвал.
Окошко со стуком захлопнулось. Джигс изумленно глянул на Терри.
— Чушь какая-то, — пожал плечами инспектор и постучал снова.
Окошко вновь открылось, но на этот раз в лицо Терри глянуло темное дуло.
— Я знаю вас, мистер Уэстон, но таков приказ. До завтрашнего утра вы не войдете. У мистера Друда свой план, и он не хочет, чтобы полиция вмешивалась.
— Вот как! — только и мог сказать Терри, когда они спускались по ступенькам крыльца.
Как ни были они обескуражены нелюбезным приемом, все-таки решили выяснить все до конца. Из ближайшей телефонной будки Уэстон позвонил Тетли:
— Как у вас обстоят дела с охраной Карберта Друда?
— Все нормально, мистер Уэстон. Я позволил мистеру Друду поступать, как ему заблагорассудится.
— Сегодня днем или вечером вы были здесь на крыше?
Последовало молчание.
— Н-нет, не был. А почему вы спросили?
— А приказа установить там огни не отдавали? (Вопрос подсказал Джигс).
Еще одна затянувшаяся пауза.
— Нет, сэр. Может, это идея самого мистера Друда, У него одни выдумки на уме.
Терри повесил трубку и вышел из будки. Американец тронул его за плечо.
— Не возражаете, если я позвоню в Скотленд-Ярд и попрошу прислать мне винтовку? Куда надо звонить?
Недоумевающий инспектор назвал номер телефона.
— Пришлите хорошую снайперскую винтовку — одну из тех, что я видел в оружейной, когда мистер Брук приводил меня туда… да, если есть, с телескопическим прицелом. Куда? На Кавендиш-сквер, дом 174… да, этажей пять-шесть. В квартиру мисс Лесли Рейнджер. Да, там будет инспектор Уэстон… Ну хорошо, хорошо, старший инспектор Уэстон, если это так чертовски важно!
— Что вы задумали, Джигс? — спросил Терри, когда они переходили через площадь к дому Лесли.
— Идея блеск! — Аллерман остановился посреди дороги, и не отдерни его Терри за руку в сторону, быть бы ему под колесами мчавшегося с огромной скоростью лимузина.
— В следующий раз постарайтесь о своих потрясающих идеях рассказывать не посреди дороги!
Вместо ответа Джигс спросил:
— А глушители в управлении есть? Это избавило бы меня от небольших неприятностей.
— Для винтовки? Да какие хотите!
Капитан остановился и окинул пристальным взглядом дом, в котором жила девушка. Он увидел, что крыша очень крутая и покрыта черепицей. Оставалось только окно Лесли.
Она слегка удивилась, снова увидев их, но одновременно ощутила радость. Джигс снова позвонил в Скотленд-Ярд и дополнил свой заказ.
— Так вы скажете, что собираетесь делать?
— Как же я забыл попросить еще бинокль, — в сердцах бросил американец. — Память совсем уже ни к черту…
— У меня есть бинокль, — сказала Лесли.
Она сходила в спальню и вернулась со старым биноклем отца. Аллерман навел его на крышу дома Друда и удовлетворенно хмыкнул.
— Отлично! Вокруг всей крыши парапет. Это мне не нравится. Гляньте, Терри, какие они яркие — а сверху точно раза в два ярче. — Он глянул на часы и нахмурился. — Долго они будут добираться?
Терри рискнул назвать немыслимо короткое время.
— Я бы вдвое быстрее! — незамедлительно отреагировал капитан.
Уэстон улыбнулся.
— Что бы я ни сказал, вы бы все равно вдвое быстрее. Так что это за тайна, Джигс, и что вы собираетесь делать с винтовкой, когда ее получите?
— Что собираюсь делать с винтовкой, скажу, когда получу ее. Ладно. Я неплохой стрелок, точнее, я чертовски хороший стрелок, пусть мисс Рейнджер простит мне некоторую грубоватость речи. И я собираюсь лишить крышу дома на той стороне улицы этих огней.
— Что? — недоверчиво переспросил Терри.
— Да, сэр, именно это и собираюсь сделать. Не по душе мне эти огни. Не попаду, сразу прошусь в отставку.
— Да вы спятили, Джигс! В самом сердце Лондона…
— Если ваш глушитель и впрямь глушитель, сердце Лондона учащенней не забьется.
Винтовку доставили на десять минут раньше, чем рассчитывал Терри. Американец привычным движением нацепил глушитель.
— Снимаю шляпу перед вашей полицией. Патронов не просил, а они прислали целую коробку — есть в Лондоне светлые головы, Терри. Это я вам говорю.
Он зарядил винтовку и, попросив выключить свет, облокотился на подоконник. Раздалось негромкое «Плоп!», и один из красных огней погас. Терри глянул вниз. По улице шли люди, но звука выстрела никто, похоже, не услышал. Джигс снова прицелился. На этот раз «Плоп» прозвучало громче, и было слышно, как просвистела пуля. Погас и второй огонь. Они услышали, как пуля срикошетила и угодила в кирпич.
— Слава Богу, за парапет. Ну, этот полегче.
Джигс переложил винтовку; вспышка, более громкое «Плоп!», — пропал и третий огонь. На этот раз на улице кто-то услышал. Прохожие задрали головы и недоуменно крутили ими в разные стороны. Американец снял глушитель. На его лице расплылась довольная ухмылка.
— Отлично, мисс, можете включать свет. — Вдруг он быстро повернулся. — Стоп! Не надо. Слышите, Терри?
Он высунулся из окна и прислушался. Терри удивленно выдохнул.
— Да… Аэроплан! — Затем он услышал, как Аллерман перезарядил винтовку. — Что это может значить?
Рокот двигателя становился все отчетливей. Машина летела прямо на Кавендиш-сквер. Они посмотрели на ночное небо, но ничего, кроме звезд, не увидели. Затем аппарат вынырнул из темноты совсем рядом — небольшой темный аэроплан, летевший так низко, что колеса почти скользнули по крыше высокого здания магазина. Он нырнул, выровнялся, проскочил площадь, развернулся и полетел назад.
— Ищет огни, — возбужденно прошептал Джигс.
А затем настал подходящий момент процитировать его любимую строчку из Шекспира:
— «Говорите, руки, за меня!»
Глушитель лежал рядом на подоконнике. Звук выстрела оглушил Лесли: она отступила в комнату. Джигс передернул затвор. Еще один выстрел.
Аэроплан был уже почти над центром Кавендиш-сквер, когда вдруг завалился назад. Хвост пошел вниз, и машина с треском рухнула на газон посреди площади. Большое дерево смягчило удар о землю.
— Спекся! — победно воскликнул Джигс.
С улицы донеслись свистки полицейских. Со всех сторон сбегались люди.
— Господи, что вы наделали? — в ужасе проговорил Терри.
— Что наделал? Сбил парня, которому поручили бомбой проверить крепость нашего героя. Если бы он нашел огни, от дома мистера Друда остались бы сейчас одни развалины. Эти парни могут убивать не только из пулеметов!
Среди покореженного железа полиция нашла стонущего мужчину. Нашла и стофунтовую бомбу, начиненную, как впоследствии выяснилось, анилином. Раненого вытащили из-под обломков и «скорой» отправили в ближайший госпиталь — с ним поехали оба джентльмена.
— Живой, — огорченно покачал головой американец. — Жаль! Но выстрел, согласитесь, Терри, был не так уж плох — все-таки он шел сто миль в час. Помню, как-то в Колорадо пошли мы на уток… — Аллерман рассуждал на эту животрепещущую тему до самого госпиталя.
Раненый своего имени не назвал. Говорить что-либо отказался. Одна пуля перебила ему руку, вторая застряла в икре.
— Ради Бога, не говорите, — поднял руки Джигс. — Трюкач Амута, правильно, старина? Помнится, работал на Хими Уэйса, покойного, но никем не оплакиваемого. Ты из Индианы.
Мужчина с ненавистью посмотрел на Джигса, но ничего не сказал.
— Я вот уже десять минут пытаюсь образумить тебя, трюкач, — продолжал американец, — и вот на тебе! Ты попал в скверную историю, парень. Будешь благоразумным, публике понравишься.
— Мне нечего тебе сказать, Джигс, — прохрипел мужчина.
— А ты подумай. Может, и вспомнишь что-нибудь, прежде чем откинешь копыта. И я, может, не макал эти пули в старую чесночницу.
На лице раненого появилось выражение ужаса. Он молча отвернулся к стене.
— Что это за ерунда с чесночницей? — спросил Терри, когда они выходили из госпиталя.
— Это чтобы он не унывал. Эти подонки думают, что если пулю натереть чесноком, она будет отравлена… С Трюкачом я сталкивался. Трюкачом его зовут потому, что он отличный пилот и на аэроплане может выкидывать любые фокусы. Я взял его за тяжкое убийство первой степени. Он застрелил ночного сторожа, но в суд явился с ворохом алиби и адвокатом, который разжалобил всех присяжных до слез. Словом, Трюкача с почестью оправдали. Он пожал руки присяжным; судью, наверно, поблагодарил по-другому. Вот так дела делаются.
Обломки аэроплана уже доставили в Скотленд-Ярд. Бомбой занимались в отделе артиллерииско-технического снабжения. Содержимое карманов пилота лежало на столе главного констебля: южноамериканский паспорт, выданный Томасу Филипо, и билет от Парижа до Кадиса. В саквояже, найденном в кабине, лежали полная смена одежды и бумажник с шестью тысячами франков, тремя тысячами песет и аккредитивом на две тысячи фунтов.
Откуда прилетел аэроплан, установить не удалось. Его номер сообщили в министерство воздушного флота, однако ответ пришел неутешительный. Аэроплан был зарегистрирован на имя некоего Джонса, который уже три года как уехал в колонии.
— Мы ни в чем не будем его обвинять, — сказал Джигсу Терри после краткого обсуждения с главным констеблем. — Что он намеревался бомбить дом, мы доказать не можем. Самое большее, что можно сделать — предъявить обвинение в незаконном владении взрывчатыми веществами. У него были два револьвера — это еще одно правонарушение. Но шеф считает, что сейчас вряд ли стоит поднимать шум — огласка окажет плохое воздействие на «моральное состояние общества». Это его слова.
— Ничего, тюрьма его подождет. Мне больше всего понравилось, что «зеленые» пролетели со своей добычей. Нет, в ближайшие дни попыток больше не будет. Керки узнает, что аэроплан сбили, и заляжет на дно. Ведь это первый из его головорезов, который попал в руки полиции. И, насколько знаю этих парней, Терри, самое правильное — направить в госпиталь полдюжины своих ребят присмотреть за Трюкачом.
— Я уже говорил об этом Уэмбери, но перед ним дилемма. Если не может предъявить этому человеку обвинение, то не может взять и под стражу. Министерство против любых действий, даже отдаленно похожих на незаконные.
Джигс кивнул.
— Керки подождет, что вы будете делать. Если почувствует, что полиция бездействует, вытащит Трюкача из госпиталя, вы и охнуть не успеете.
Глава 19
Министерство внутренних дел образовало Комитет общественной безопасности. Одним из первых на его заседании был рассмотрен вопрос о депортации Керки Смита. Спросили мнение Джигса, и он категорически возразил против такого шага.
— Керки и сам уедет — хоть сейчас. Надумаете выслать его из страны, он отправится в Париж — и будет действовать оттуда. Нет, пусть остается. Из игры на время он выбыл. На неделю фирма закрывается. «Голубым» и «зеленым» сейчас придется сначала уладить спор, и пока не договорятся, трупов будет много.
Джигс недаром слыл большим знатоком преступного мира. Последовавшие события почти в точности совпали с его пророчеством. Настала неделя ошеломляющих событий — настолько немыслимых, что лондонец, разворачивая утром газету, тер глаза и думал, что попал в другой мир.
В два часа ночи, последовавшей за нападением на машину Керки, констебль, патрулировавший на Севен-Систерз-роуд, обнаружил труп мужчины. У него было три огнестрельных ранения. Труп лежал на газоне перед домом, где проживал весьма уважаемый джентльмен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28